Вознесение Габриеля

Сильвейн Рейнард, 2012

Что есть обольщение? Что есть грех? Что есть запретная любовь и что есть искупление? Сильвейн Рейнард – автор бестселлеров NEW YORK TIMES, создавший чувственную трилогию о спасении одного мужчины и пробуждении одной женщины. История профессора Габриеля Эмерсона и его возлюбленной Джулии разобьет ваше сердце. Мосты сожжены. Выбор сделан. Профессор Габриель Эмерсон и его бывшая студентка Джулия Митчелл наслаждаются обществом друг друга под жарким итальянским солнцем. Чувства раскалены до предела, и влюбленным совсем не хочется возвращаться к обычной жизни. Но все прекрасное рано или поздно заканчивается. Габриель и Джулия столкнутся с жесткими правилами университета. К тому же им предстоит нелегкая встреча с бывшей возлюбленной профессора. Настоящая любовь способна пережить любые испытания. На что ты готов пойти ради своей Беатриче, Габриель? «Ничуть не хуже первой части. Блестящий почерк». Goodreads

Глава 1

Профессор Габриель Эмерсон совершенно голым сидел на кровати и читал флорентийскую газету «Ла национе». В отеле «Гэллери хотел арт» он остановился в роскошном номере-пентхаусе со звучным названием «Палаццо Веккьо». Габриель проснулся рано и заказал завтрак в номер, однако не смог побороть искушение и вернулся в постель, чтобы полюбоваться на спящую молодую женщину. Она лежала лицом к нему. Ее дыхание было почти бесшумным. В ухе сверкала бриллиантовая сережка. Ее щеки порозовели, поскольку в номере было тепло. Кровать буквально купалась в солнечном свете, льющемся из громадных, от пола до потолка, окон.

Одеяло и простыни были живописно смяты. Они пахли сексом и сандаловым деревом. Синие глаза Габриеля сверкали, неспешно путешествуя по коже спящей и ее длинным темным волосам. Налюбовавшись, он продолжил чтение, но тут женщина слегка шевельнулась и застонала. Обеспокоенный Габриель сразу же отбросил газету.

Женщина свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Ее губы что-то тихо шептали. Габриель наклонился к ней, чтобы расслышать произносимые слова, но ему это не удалось.

И вдруг по телу женщины пробежала судорога, сопровождаемая душераздирающим криком. Ее руки лихорадочно заметались, отбрасывая простыни.

— Джулианна?! — Габриель нежно коснулся ее обнаженного плеча, но женщина сжалась и отпрянула.

Она принялась повторять его имя, и с каждым разом страх в ее голосе становился все ощутимее.

— Джулия, я здесь, — громко сказал Габриель, снова протягивая к ней руку.

Джулия резко села на постели, глотая ртом воздух.

— Как ты себя чувствуешь? — Габриель подвинулся ближе, борясь с желанием коснуться ее. Она натужно дышала. Габриель продолжал за ней следить. Дрожащей рукой Джулия прикрыла глаза. — Джулия?!

Прошла долгая, мучительная минута, прежде чем она взглянула на Габриеля. Ее глаза были широко распахнуты.

— Что случилось? — хмурясь, спросил Габриель.

Джулия прокашлялась.

— Кошмарный сон.

— Что тебе снилось?

— Мне снилось, что я снова в Селинсгроуве, в лесу за домом твоих родителей.

Габриель нахмурил брови, скрытые стеклами очков в черной оправе.

— И с чего тебе это приснилось?

Джулия молча вздохнула и до подбородка натянула простыню, прикрыв грудь. Широкая белая простыня целиком скрыла ее изящную фигуру и замерла, образовав вокруг Джулии подобие облаков. Габриелю она напомнила греческую статую.

— Джулианна, поговори со мной, — попросил он, нежно проводя пальцами по ее коже.

Она изогнулась, пытаясь отодвинуться, но пронзительно-синие глаза не отпускали ее.

— Сон так чудесно начался. Мы с тобой под звездами занимались любовью, а потом я заснула в твоих объятиях. А когда проснулась, тебя рядом не было.

— Значит, тебе снилось, что я занимался с тобой любовью и потом покинул тебя? — спросил он, холодностью интонации маскируя свое замешательство.

— Однажды я проснулась в яблоневом саду… без тебя, — с легким упреком напомнила она.

Пламя, бушевавшее у Габриеля в животе, мгновенно погасло. Он вспомнил события шестилетней давности: волшебный вечер, когда они впервые встретились. Тогда они просто разговаривали и обнимались. Наутро он проснулся и отошел, оставив девочку-подростка одну. Конечно же, ее тревога была вполне понятной, если не сказать достойной сожаления.

Один за другим он стал разгибать ее сжатые пальцы, безостановочно покрывая их поцелуями.

— Я люблю тебя, Беатриче. Я тебя не покину. Ты ведь это знаешь, правда?

— Мне было бы несравненно тяжелее снова тебя потерять.

Наморщив лоб, Габриель обнял Джулию за плечо, прижав ее щеку к своей груди. Мириады воспоминаний хлынули в его мозг, когда он подумал о том, что произошло между ними вчерашней ночью. Он впервые беспрепятственно смотрел на ее нагое тело и посвящал ее в тонкости любовного слияния. Джулия разделила с ним свою невинность, и Габриелю думалось, что он сделал ее счастливой. Несомненно, то была одна из лучших ночей в его жизни. Подумав об этом еще немного, он спросил:

— Ты сожалеешь о минувшей ночи?

— Нет. Я рада, что моим первым мужчиной стал ты. Я тебя хотела с того самого вечера.

Габриель коснулся ее щеки, ощущая под большим пальцем ее кожу.

— Я польщен тем, что стал твоим первым мужчиной. — Он наклонился и взглянул на нее застывшими глазами. — Но я хочу быть и твоим последним мужчиной.

Джулия улыбнулась и потянулась к нему губами, но обнять ее Габриелю помешал рингтон мобильного телефона. Спальня наполнилась звоном Биг-Бена.

— На звонок не отвечаю, — раздраженно прошептал Габриель. Он коснулся спины Джулии и нежным толчком заставил ее лечь.

Ее глаза скользнули поверх его плеча, на стол, где лежал айфон.

— А я думала, она больше не будет тебе звонить, — сказала Джулия.

— Я же не отвечаю на звонок, и потому он не имеет значения. — Габриель встал на колени между ее ног и приподнял простыню, обнажая ее тело. — В моей постели есть только ты и я.

Их тела начали сближаться. Джулия следила за его глазами.

Габриель наклонился, чтобы ее поцеловать, но она отвернулась.

— Я еще зубы не почистила.

— Мне все равно. — Габриель нагнулся к ее шее и стал целовать вздрагивающую жилку. Пульс Джулии учащался.

— И все-таки я хотела бы сначала почистить зубы.

Габриель оперся на локоть и запыхтел от досады:

— Не позволяй Полине разрушить то, что у нас есть.

— Не позволю, — произнесла Джулия.

Она попыталась выбраться из-под него, забрав с собою и простыню, однако Габриель схватился за край. Он смотрел на Джулию поверх очков, и его глаза озорно сверкали.

— Оставь простыню. Я поправлю постель, — сказал он.

Глаза Джулии бегали между белой тканью, зажатой у нее между пальцами, и лицом Габриеля. Он напоминал пантеру, приготовившуюся к прыжку. Затем взгляд Джулии переместился на пол, где высилась груда одежды. Туда ей было не добраться.

— В чем проблема? — поинтересовался Габриель, пряча улыбку.

Джулия покраснела и еще крепче ухватилась за простыню. Усмехнувшись, Габриель отпустил свой край и заключил ее в объятия.

— Тебе нечего стыдиться. Ты прекрасна. Будь моя воля, ты вообще ходила бы без одежды.

Он прижался губами к ее ушной раковине, осторожно потрогав маленькую бриллиантовую сережку. Габриель не сомневался: его приемная мать Грейс была бы счастлива, что ее серьги перешли к Джулии. Наградив Джулию еще одним недолгим поцелуем, Габриель перевернулся и сел на край кровати.

Джулия поспешила в ванную, но Габриель все же сумел заметить ее соблазнительные ягодицы, когда она, войдя внутрь, сбросила простыню.

За чисткой зубов Джулия думала о произошедшем вчерашней ночью. Занятие любовью с Габриелем подарило ей весьма волнующие переживания, которые и сейчас еще откликались в ее сердце. Ничего удивительного, если принять во внимание историю их отношений. Джулия хотела его с тех самых пор, как семнадцатилетней девчонкой провела с ним целомудренную ночь в яблоневом саду. Но утром, когда она проснулась, его рядом не было. В своем похмелье, усугубленном наркотическим дурманом, Габриель забыл ее. Прошло долгих шесть лет, прежде чем они встретились снова, однако и тогда он ее не вспомнил.

Когда Джулия, придя на свой первый аспирантский семинар в Торонтском университете, вдруг увидела Габриеля, он был обаятелен, но холоден, как далекая звезда. В тот день ей не верилось, что она станет его возлюбленной. Ей не верилось, что высокомерный, капризный профессор способен ответить на ее чувства.

Тогда она еще многого не знала. Секс представлял собой определенную область знания, и сейчас Джулия намного острее, чем прежде, понимала, какой жгучей может быть сексуальная ревность. Всего лишь мысль о Габриеле, занимающемся с другой женщиной тем же, что было у них минувшей ночью, вызывала у Джулии боль в сердце.

Она понимала: прежние встречи Габриеля с женщинами отличались от того, что происходило между ними вчера. Это были плотские соития, совершаемые без любви и страсти. Но ведь он раздевал тех женщин, видел их нагими, а потом входил в их тело. Сколько их, побывав с ним в постели, жаждали продолжения? Полина явно жаждала. Отношения между этой женщиной и Габриелем сохранялись уже несколько лет с тех пор, как они зачали и затем потеряли ребенка.

Новое понимание секса, обретенное Джулией, изменило ее взгляды на прошлое Габриеля и сделало ее более сострадательной к нелегкому положению Полины. Но в то же время обострило желание оберегать их счастье, чтобы Габриель не достался ни Полине, ни любой другой женщине.

Ее счастье было таким беззащитным. Это чувство волной нахлынуло на нее, заставив схватиться за край раковины. Габриель любит ее. В этом Джулия не сомневалась. Но он был еще и джентльменом и никогда не показал бы ей, что их союз не приносит ему полного удовлетворения. А что сказать о ее собственном поведении? Она болтала, задавала вопросы в то время, когда, как ей казалось, большинство влюбленных и рта не раскрыли бы. Она почти ничего не сделала, чтобы доставить ему удовольствие, а когда попыталась, он ее остановил.

В мозгу зазвенели упреки ее бывшего парня:

«Ты фригидна».

«Ты никчемная подстилка».

Джулия отвернулась от зеркала и задумалась. А если Габриель разочаруется в ней, что тогда? Призрак сексуального предательства поднял свою злобную голову, а вместе с ним и картины из прошлого: Саймон, которого она застала в постели со своей соседкой по комнате.

Джулия расправила плечи. Если она сумеет убедить Габриеля быть терпеливым и обучить ее, тогда она наверняка сможет доставлять ему удовольствие. Он любит ее. Он даст ей шанс. Она принадлежит ему, и это видно столь же ясно, как если бы он поставил ей клеймо со своим именем.

Вернувшись в спальню, Джулия увидела Габриеля сквозь открытую дверь, которая вела на террасу. Но по дороге ее внимание привлекла стоявшая на столе красивая ваза с ирисами. Все они были фиолетового цвета: от темных до более светлых оттенков. Другие мужчины подарили бы своей любимой красные розы на длинных стеблях, но только не Габриель.

Среди цветов белел конверт, из которого Джулия извлекла открытку.

Моя дражайшая Джулианна!

Спасибо тебе за твой безмерный подарок.

Единственная ценность, которая у меня есть, — это мое сердце.

Оно — твое.

Габриель

Джулия дважды перечитала открытку, чувствуя прилив любви и успокоения. Разочарованный или неудовлетворенный мужчина не написал бы ей таких слов. Похоже, тревоги Джулии принадлежали только ей. Габриель их не испытывал.

Габриель лежал на футоне, сняв очки и гордо подставив грудь солнцу. Глядя на его мускулистое тело, можно было подумать, что Джулию удостоил визитом сам Аполлон. Ощутив ее присутствие, Габриель открыл глаза и похлопал себя по колену. Джулия села, и Габриель обнял ее и принялся страстно целовать.

— Приветствую тебя, — пробормотал он, откидывая с ее лица прядь волос. — Что-то не так? — спросил он, вглядываясь в ее лицо.

— Все нормально. Спасибо за цветы. Они великолепны.

— Не стоит благодарности, — ответил Габриель, проводя губами по ее губам. — Но я вижу, ты чем-то обеспокоена. Это из-за Полины?

— Меня расстроил ее звонок, но не будем об этом. — Лицо Джулии просветлело. — Спасибо тебе за открытку. Ты написал то, что мне отчаянно хотелось услышать.

— Я рад. — Габриель крепче обнял ее. — Расскажи мне о своих тревогах.

Джулия начала играть кушаком купального халата, пока Габриель не взял ее руку в свою. Тогда она посмотрела на него и спросила:

— Этой ночью все было так, как ты ожидал?

Габриель резко выдохнул, ибо вопрос Джулии застиг его врасплох.

— Странный вопрос.

— Думаю, твои ощущения должны были отличаться от моих. Я не была слишком… активной.

— Активной? О чем ты говоришь?

— Я почти не доставляла тебе наслаждения, — сказала Джулия и покраснела.

Габриель одним пальцем ласкал ее вспыхнувшую кожу.

— Ты замечательно меня удовлетворила. Конечно, ты нервничала, но я получил огромное наслаждение. Теперь мы принадлежим друг другу во всем… Что еще тебя тревожит?

— Я требовала изменить наши позы, а ведь ты хотел, чтобы я была наверху.

— Ты не требовала, а просила. Говорю тебе сущую правду: я очень хочу услышать твои требования. Хочу знать, что ты желаешь меня столь же страстно и отчаянно, как я — тебя. — Черты лица Габриеля стали мягче. Он пару раз провел рукой вокруг ее груди. — Ты мечтала о своем первом сексуальном контакте и представляла, как он должен происходить. Мне хотелось осуществить твои мечты, но я волновался. Вдруг тебе не будет комфортно? Вдруг я окажусь недостаточно внимательным? Минувшая ночь и для меня была первой ночью.

Габриель разжал руки и занялся завтраком. Из двух термосов он налил в чашку кофе и горячего молока. Столом им служила банкетка, на которую Габриель поставил поднос с едой. Здесь были пирожные и фрукты, тосты и «Нутелла», вареные яйца и сыр. Габриель приплатил служащему отеля, чтобы тот сбегал за шоколадными конфетами Baci Perugina — «поцелуйчиками» и за безумно дорогим букетом ирисов в ботанический сад «Джардино дель ирис».

Джулия развернула конфету и съела, закрыв от удовольствия глаза.

— Ты заказал настоящий пир.

— Утром я проснулся зверски проголодавшимся. Мне стоило бы дождаться тебя, но… — Габриель покачал головой, взял виноградину и, глядя сверкающими глазами на Джулию, сказал: — Открой рот.

Джулия открыла рот. Габриель положил туда виноградину и соблазнительно провел пальцем по ее нижней губе.

— А это тебе просто необходимо выпить, — добавил он, подавая ей стакан с клюквенным соком, разбавленным газированной водой.

— Ты удивительно заботлив, — призналась Джулия.

Габриель снова покачал головой:

— Так ведет себя мужчина, когда любит женщину и хочет, чтобы его любимая сохраняла здоровье для всех сексуальных наслаждений, которые им предстоят. — Он лукаво подмигнул Джулии.

— Не стану спрашивать, откуда ты узнал о подобных вещах. Но сок выпью.

Джулия взяла у него из рук стакан и, не сводя глаз с Габриеля, быстро выпила. Габриель лишь усмехался.

— Ты обворожительна, — сказал он.

Джулия показала ему язык, потом взяла тарелку и принялась накладывать себе лакомства.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Габриель, и его лицо вновь сделалось серьезным.

— Прекрасно, — ответила Джулия, проглатывая кусочек сыра «фонтина».

Габриель плотно сжал губы, словно ему не понравился ее ответ.

— Интимная близость меняет отношения между мужчиной и женщиной, — напомнил он.

— Значит, ты недоволен тем, как это было у нас?

Розовые щеки Джулии мгновенно побледнели.

— Я очень доволен. Я счастлив. Просто пытаюсь узнать, счастлива ли ты. И, судя по тому, что я за все это время от тебя услышал… боюсь, что не очень.

Джулия уткнулась глазами в ткань халата, избегая дотошного взгляда Габриеля.

— Когда я училась в университете, девчонки на моем этаже часто садились в кружок и заводили разговоры о своих парнях. И однажды они стали рассказывать, как это у них было в первый раз. — Джулия слегка прикусила свой палец. — Лишь немногие говорили что-то хорошее. У остальных истории были просто жуткие. Одна девушка лишилась невинности в детстве и не по своей воле. В основном все уступали настойчивым требованиям своих парней. От многих я слышала, что их первый секс принес лишь разочарование и боль. Парни обвиняли их в неопытности и торопились сделать это побыстрее. Я слушала их и думала: «Неужели это все, на что я могу надеяться?» В таком случае лучше остаться девственницей.

— Какая жуть.

Теперь глаза Джулии упирались в поднос с едой.

— Я хотела, чтобы меня любили. Я решила: уж лучше поддерживать через письма целомудренные отношения, затрагивающие сердце и разум, чем соглашаться на такой секс. Я сомневалась, что когда-либо встречу мужчину, способного дать мне то и другое. Разумеется, Саймон меня не любил. А теперь у меня отношения с богом секса, но я не могу подарить ему наслаждений, сравнимых с теми, что он дарит мне.

— С богом секса? — удивленно вскинул брови Габриель. — Я уже слышал от тебя эти слова. Но поверь мне, я не…

— Научи меня, — перебила его Джулия, глядя ему в глаза. — Уверена, вчерашняя ночь была… не такая, к каким ты привык. Но я обещаю: если ты будешь терпелив со мною, я исправлюсь.

Габриель вполголоса выругался.

— Иди ко мне, — сказал он.

Он убрал банкетку с их завтраком и снова усадил Джулию себе на колени, крепко обняв. Посидев молча, он глубоко вздохнул и сказал:

— Ты полагаешь, мои прежние сексуальные контакты полностью удовлетворяли меня? Ошибаешься. Ты подарила мне то, чего у меня никогда не было, — любовь и секс одновременно. Только ты была моей любимой в истинном смысле этого слова. — Габриель нежно поцеловал Джулию, торжественно подкрепляя этим свои слова. — Для полноты ощущений предельно важно и мужское предвкушение, и женское очарование. Говорю тебе со всей правдивостью: такого совпадения предвкушения и очарования, как было у нас с тобой, у меня еще никогда не было. А ощущение, что наш контакт — это твой первый сексуальный контакт… Мне просто не хватает слов.

Джулия кивнула, но что-то в ее движениях насторожило Габриеля.

— Поверь, я говорю тебе это не из желания льстить. — Габриель умолк. Казалось, он тщательно подбирает слова. — Рискуя быть названным неандертальцем, все же скажу: твоя невинность невероятно эротична. Сама мысль о том, что я могу учить тебя премудростям секса… такую скромную и то же время такую страстную женщину… — Габриель опять умолк, пристально глядя на Джулию. — Получив некоторые навыки и узнав позы, ты сможешь стать опытнее в искусстве любви. Но навыки и позы не сделают тебя привлекательнее и сексуально совершеннее. Во всяком случае, для меня.

Джулия наклонилась и поцеловала его.

— Спасибо, что ты так заботился обо мне минувшей ночью, — прошептала она, и ее щеки вновь порозовели.

— А о Полине больше не думай. Я ее утихомирю.

Джулия вернулась к прерванному завтраку, подавив желание спорить с Габриелем.

— Расскажешь мне про свой первый раз?

— Лучше не стоит.

Джулия занялась пирожным, стараясь переключить мысли на более безопасную тему. В мозгу сразу же всплыли финансовые беды Европы.

Габриель обеими руками тер себе глаза, ненадолго заслонившись от Джулии. Он мог бы с легкостью ей солгать, но после всего, что она ему подарила, она заслуживала права знать его тайны.

— Помнишь Джейми Робертс?

— Конечно.

— С нею я потерял свою невинность, — сказал Габриель, отнимая руки от глаз.

Джулия изумленно вскинула брови. Джейми и ее властная мать всегда были холодны с Джулией и, естественно, не вызывали ответных симпатий. Значит, полицейский инспектор Робертс, которая менее месяца назад расследовала дело о нападении Саймона, была первой женщиной Габриеля. Джулия тогда отвечала на ее вопросы, даже не подозревая об этом.

— Не скажу чтобы я был на седьмом небе, — тихо признался Габриель. — По правде говоря, я испугался. Джейми я не любил. Она мне немного нравилась, но настоящих чувств у меня к ней не было. Мы вместе учились в старших классах. На уроках истории целый год сидели рядом. — Габриель передернул плечами. — Мы флиртовали, дурачились, гуляли с ней после занятий, и как-то незаметно… Джейми была девственницей, а мне наврала, что уже лишилась невинности. Я был невнимателен к ней. Вел себя как глупец, думающий только о себе. — Габриель выругался. — Джейми говорила, что ей почти не было больно, но потом у нее шла кровь. Я чувствовал себя животным и всегда жалел, что у нас с ней это было.

Габриель сжался. Джулия ощутила волны вины, исходящие от него. Его рассказ почти поверг ее в отчаяние и в то же время многое объяснил.

— Да, это ужасно. Я тебе сочувствую, — сказала она, сжимая ему руку. — И поэтому вчера ты так беспокоился? — (Габриель кивнул.) — Она же тебя обманула.

— Это не оправдывает моего поведения ни до, ни после. — Габриель прочистил горло. — Джейми думала, что у нас с ней складываются отношения, а меня она не интересовала. Все это, конечно же, лишь усугубляло ситуацию. Если сначала я был просто животным, то случившееся сделало меня еще и куском дерьма. Когда мы приехали на День благодарения и я увидел ее, это был наш первый разговор за многие годы. Я попросил у нее прощения. Она оказалась на удивление великодушной. Мне всегда было стыдно за то, как я обошелся с Джейми. Поэтому старался держаться от девственниц подальше… вплоть до минувшей ночи. — Он прокашлялся. — От первого раза ждут удивительных ощущений, но так бывает редко. Ты старалась доставить удовольствие мне, а я волновался, как бы полнее удовлетворить тебя. Наверное, я был чересчур внимательным, слишком тебя опекал, но я бы не простил себе малейшей боли, причиненной тебе.

Джулия отставила тарелку и провела рукой по лицу Габриеля:

— Ты был очень нежным и очень щедрым. Я еще никогда не испытывала такой радости, и все потому, что ты любишь меня не только своим телом. Спасибо, Габриель.

Словно подтверждая сказанное ею, Габриель крепко ее поцеловал. Джулия что-то бормотала, чувствуя, как его руки скользят по ее волосам. Она обняла его за шею. Руки Габриеля опустились ниже, осторожно раздвинув полы ее халата. Габриель поднял голову и вопросительно на нее посмотрел.

Джулия кивнула.

Он покрыл поцелуями ее шею, после чего его губы оказались возле ее уха.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, — прошептала она в ответ.

Габриель уже целовал ей шею. Потом он слегка отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Его рука опустилась ниже и легла ей на лобок.

— Там болит?

— Чуть-чуть.

— Тогда нам стоит подождать.

— Нет!

Габриель засмеялся, а его губы сложились в знакомую ей соблазнительную улыбку.

— Ты хочешь осуществить то, о чем говорила вчерашним вечером? Заняться любовью на террасе?

Джулия вздрогнула. Его слова воспламенили ее. Она тоже улыбнулась, запустила руки в его волосы и еще крепче притянула к себе. Габриель распахнул ей халат. Его руки принялись ласкать округлости ее тела. Потом он стал целовать ей грудь.

— Что-то ты меня сегодня стесняешься, — сказал он, осторожно целуя ее там, где находилось сердце. — Что изменилось?

Джулия коснулась губами едва заметной ямочки на его подбородке.

— Наверное, мне всегда будет немного стыдно обнажаться. Но я хочу тебя. Хочу, чтобы ты заглянул мне в глаза, чтобы входил в меня, говоря о своей любви. Это я запомню на всю жизнь.

— Я буду постоянно напоминать тебе, — прошептал Габриель. Он снял с Джулии халат и уложил ее на спину. — Тебе не холодно?

— Когда ты обнимаешь, мне не бывает холодно, — с улыбкой прошептала она. — А может, тебе хочется, чтобы я была наверху? Я с удовольствием попробую.

Габриель быстро сбросил с себя халат, трусы и накрыл ее тело своим.

— Дорогая, нас могут увидеть. А этого я не могу допустить. Кроме меня, никому не позволено видеть твое прекрасное тело. Правда, соседи и прохожие могут тебя услышать… скажем, где-то через час…

Габриель негромко засмеялся. Джулия сделала резкий вдох, и судорога наслаждения пробежала по ее телу с головы до ног.

Габриель поцеловал ее, откинув ей волосы с лица.

— Моя цель — узнать, сколько раз я доставлю тебе удовольствие, прежде чем мне уже будет не сдержаться.

— Мне приятно это слышать, — улыбнулась Джулия.

— И мне тоже. Так позволь мне услышать тебя.

Синее небо покраснело, видя столь пылкое любовное слияние, а флорентийское солнце просто улыбалось, согревая влюбленных, чтобы их не продуло легким ветерком. Кофе с молоком в чашке Джулии совсем остыл и от ее невнимания подернулся хмурой пенкой.

* * *

Немного вздремнув, Джулия позаимствовала у Габриеля его «макбук», чтобы отправить отцу электронное письмо. В ее почтовом ящике лежали два письма, оба с пометкой «важное». Первое было от Рейчел.

Джули!

Как ты? Мой братец ведет себя достойно? Ты уже спала с ним? Понимаю, что я СОВЕРШЕННО не вправе задавать тебе этот вопрос, но я-то знаю: если бы ты встречалась с кем-то другим, то уже сообщила бы мне.

Не собираюсь давать тебе никаких советов. Стараюсь много об этом не думать. Просто напиши мне, что ты счастлива и он хорошо обращается с тобой.

Эрон шлет тебе свои наилучшие пожелания.

Я люблю тебя.

Рейчел

P. S. У Скотта появилась новая подруга. Он скрытничает, и потому я не знаю, давно ли они встречаются. Я все время подначиваю его и прошу познакомить меня с нею, но он отказывается.

Возможно, она профессор.

Джулия рассмеялась. Хорошо, что Габриель в это время плескался в душе и не стоял рядом, заглядывая через плечо. Он бы рассердился на сестру за вопросы столь личного характера. Джулия быстро обдумала ответ и застучала по клавишам ноутбука.

Привет, Рейчел!

Отель — просто сказка. Габриель очень внимателен ко мне. Он преподнес мне бриллиантовые сережки твоей матери. Ты знала об этом?

Мне было неловко принимать такой подарок. Если это тебя огорчает, обязательно напиши.

Отвечаю на твой второй вопрос. Да. Габриель хорошо обращается со мной, и я ОЧЕНЬ счастлива.

Передай Эрону привет от меня. С нетерпением жду Рождества.

С любовью, Джулия.

P. S. Надеюсь, что подруга Скотта — профессор. Габриель не даст брату особо хвастать этим.

Второе письмо было от Пола. Чувствовалось, он тоскует по Джулии, но в то же время благодарен, что их дружба сохранилась. Пол предпочел не распространяться о своей тоске, дабы совсем не потерять Джулию. И еще, даже он был вынужден признать: с тех пор как она вновь стала встречаться со своим дружком Оуэном, она вся сияла.

Естественно, в письме об этом не было ни строчки.

Привет, Джулия!

Жаль, что не сумел попрощаться с тобой перед твоим отъездом домой. Надеюсь, ты наслаждаешься предрождественской порой. А у меня есть для тебя подарок. Может, напишешь свой пенсильванский адрес, чтобы я смог тебе его отослать?

Я сейчас у себя на ферме. Много времени отнимают большие семейные сборища и помощь отцу по хозяйству, отчего приходится рано вставать. В промежутках пытаюсь работать над своей диссертацией. Могу сказать, что мои будни наполнены настоящим навозом…

Привезти тебе что-нибудь из Вермонта?

Скажем, корову голштинской породы?

Веселого Рождества!

Пол

P. S. Ты слышала, что Эмерсон одобрил тему диссертации Кристы Петерсон?

Думаю, Рождественский пост — это время чудес.

Джулия смотрела на монитор компьютера, читая и перечитывая письмо Пола. Она не знала, как отнестись к тому, что он написал. По ее мнению, Габриель вполне мог одобрить тему Кристы, потому что та ему угрожала.

Джулии не хотелось омрачать их каникулы разговором на столь неприятную тему, однако новость встревожила ее. Она написала Полу короткий ответ, сообщив свой адрес, затем составила письмо отцу, рассказав ему, что Габриель обращается с ней как с принцессой. Покончив с письмами, она выключила ноутбук и вздохнула.

— Что-то непохоже на счастливую Джулианну, — послышался рядом голос Габриеля.

— Думаю, до конца нашей поездки я больше не буду заглядывать в электронную почту.

— Хорошая мысль.

Джулия обернулась. Вокруг бедер Габриеля было обернуто белое полотенце. Чувствовалось, он наспех вытерся после душа и не расчесал волосы.

— Какой ты красивый! — вырвалось у Джулии.

Габриель усмехнулся, поднял ее на ноги, а потом обнял:

— Мисс Митчелл, вы испытываете влечение к мужчинам в полотенцах?

— Думаю, только к одному мужчине.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Габриель, устремляя на нее голодные глаза.

— Есть легкий дискомфорт. Но оно того стоило.

Он сощурился:

— Джулианна, если я сделал тебе больно, нужно было обязательно мне сказать. Не таись от меня.

— Габриель, я же не сказала, что мне было больно, — возразила она, округляя глаза. — Просто легкий дискомфорт. Когда у нас это происходило, я его не заметила. Я думала о другом. Точнее, о нескольких вещах сразу. Ты действовал на меня очень отвлекающе.

Он улыбнулся и поцеловал ее в шею:

— Тебе пора позволить мне отвлекать тебя в душе. Я устал полоскаться там один.

— Я бы с удовольствием. А как ты себя чувствуешь?

Габриель сделал вид, что раздумывает над ее вопросом.

— Итак… звучный, горячий секс с моей любимой, внутри и снаружи… Да, я бы сказал, это великолепно. — Габриель крепко обнял Джулию, и ткань ее халата впитала капельки воды, падавшие с его кожи. — Обещаю: твой дискомфорт — это не навсегда. Со временем твое тело научится меня узнавать.

— Оно уже тебя узнает. И скучает без тебя, — прошептала Джулия.

Габриель распахнул верх ее халата, чтобы поцеловать округлость плеча. Нежно сжав его, Габриель принес пузырек с ибупрофеном и подал Джулии.

— Мне скоро идти в Уффици на встречу. Потом заскочу к портному за своим новым костюмом. — Габриель задумчиво наморщил лоб. — Ты не против отправиться за платьем сама? Я дойду с тобой до магазина, но смогу провести там лишь считаные минуты. Неудобно опаздывать на встречу.

— Я совсем не против.

— Если соберешься за полчаса, мы выйдем вместе.

Вместе с Габриелем Джулия отправилась в ванную, начисто забыв и про Пола, и про Кристу.

Приняв душ, она встала перед зеркалом, чтобы высушить волосы. Возле другого стоял Габриель. Джулия следила, как он с аккуратностью военного достает бритвенные принадлежности. Решив не красить губы, Джулия прислонилась к раковине и продолжала наблюдать за ритуалом бритья.

Габриель еще не одевался. Полотенце на бедрах сползло ниже. Он неторопливо и старательно брился, следуя классическому стилю бритья. Сверкающие синие глаза за стеклами очков полностью сосредоточились на процессе. Влажные волосы уже были безупречно причесаны.

Джулия старалась не засмеяться, видя эту демонстрацию совершенства. Габриель пользовался помазком с черной деревянной рукояткой, которым взбил европейское мыло для бритья до густой пены. Потом он нанес пену на лицо и приступил к собственно бритью, взял в руку старинный станок с безопасным лезвием.

Некоторых профессоров никак не удовлетворяют одноразовые станки.

— Джулия, ты что? — спросил он, заметив, что она буквально пялится на него.

— Я люблю тебя.

Черты его лица смягчились.

— И я тебя люблю, darling.

— Ты единственный неангличанин, от которого я услышала слово darling.

— Ты не права.

— Почему?

— Ричард всегда так называл Грейс, — ответил Габриель, и его взгляд стал печальным.

— Ричард — старомодный человек в лучшем смысле этого слова, — улыбнулась Джулия. — Мне нравится, что ты тоже старомоден.

Габриель фыркнул и продолжил бриться.

— Я не настолько старомоден, иначе бы не занимался с тобой горячей, страстной любовью на террасе. И не мечтал бы о том, чтобы научить тебя моим любимым позам из «Камасутры». — Габриель озорно ей подмигнул. — Но вообще-то, ты связываешь жизнь с претенциозным старым придурком и даже дьяволом. Тебе придется меня приручить.

— И каким же образом, профессор Эмерсон, я должна это делать?

— Никогда не покидать меня. — Его голос дрогнул, и он повернулся к ней.

— Я еще больше обеспокоена тем, чтобы не потерять тебя.

Габриель наклонился и поцеловал ее в лоб:

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.