Вознесение Габриеля

Сильвейн Рейнард, 2012

Что есть обольщение? Что есть грех? Что есть запретная любовь и что есть искупление? Сильвейн Рейнард – автор бестселлеров NEW YORK TIMES, создавший чувственную трилогию о спасении одного мужчины и пробуждении одной женщины. История профессора Габриеля Эмерсона и его возлюбленной Джулии разобьет ваше сердце. Мосты сожжены. Выбор сделан. Профессор Габриель Эмерсон и его бывшая студентка Джулия Митчелл наслаждаются обществом друг друга под жарким итальянским солнцем. Чувства раскалены до предела, и влюбленным совсем не хочется возвращаться к обычной жизни. Но все прекрасное рано или поздно заканчивается. Габриель и Джулия столкнутся с жесткими правилами университета. К тому же им предстоит нелегкая встреча с бывшей возлюбленной профессора. Настоящая любовь способна пережить любые испытания. На что ты готов пойти ради своей Беатриче, Габриель? «Ничуть не хуже первой части. Блестящий почерк». Goodreads

Оглавление

Из серии: Passion. Инферно Габриеля

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вознесение Габриеля предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 4

Во флорентийском отеле, в гостиной роскошного номера-пентхауса путь от входной двери до стены был, словно хлебными крошками, отмечен валяющимися предметами одежды, а сама стена, прежде пустая, сейчас таковой не была. Воздух наполняли стоны и ритмичные звуки характерных движений. Они парили над элегантными мужскими ботинками ручной работы, черным лифчиком, костюмом, сшитым на заказ и в данный момент брошенным поверх кофейного столика, и платьем из тафты, превратившимся в ярко-синюю лужицу…

Человек с детективным складом ума заметил бы, что среди этих «крошек» недостает женских трусиков и туфель.

В гостиной стоял густой аромат апельсиновых цветков, одеколона «Арамис», перемешанный с мускусным запахом пота и обнаженного тела. Было темно; даже лунный свет с террасы не проникал туда, где у стены сплелись два обнаженных тела. Мужчина стоял, поддерживая женщину, чьи ноги обвились вокруг его бедер.

— Открой глаза, — умолял Габриель.

Его мольба прорывалась сквозь какофонию других звуков: тел, трущихся друг о друга, отчаянных криков, приглушаемых губами, судорожных глотаний воздуха и легких ударов спины Джулии о стену.

Джулия слышала, как он стонет при каждом движении внутри ее, но ее способность говорить исчезла, поскольку сейчас она сосредоточилась на единственном ощущении — ощущении наслаждения. Она наслаждалась каждым движением своего любимого, даже трением своих грудей о его грудь и крепостью его рук, удерживающих ее в воздухе. Она балансировала на самом краю удовлетворения, затаив дыхание и зная, что каждое новое движение приближает ее к оргазму. Ближе, ближе, ближе, ближе…

— Тебе хорошо? — спросил Габриель.

Он тяжело дышал, и эти слова вырывались у него изо рта, как крик, поскольку малейший поворот ее ступней отзывался острой болью от каблуков, впивавшихся ему в ягодицы.

Джулия запрокинула голову. Приближаясь к оргазму, она издавала нечленораздельные звуки. Там, где соприкасались их тела, рождались мощные волны. Они разносились по ее нервам, пока не заставили вибрировать все тело. Габриель, естественно, почувствовал, когда она кончила. Еще два глубоких толчка, и он выкрикнул ее имя, уткнувшись губами в ее шею. Все его тело сотрясалось от оргазма.

— Ты меня напугала, — шепотом признался он потом.

Теперь Габриель лежал на спине, занимая середину громадной белой кровати. Его сонная возлюбленная свернулась калачиком, положив голову на дракона, что был вытатуирован у него на груди.

— Почему? — спросила Джулия.

— Глаз не открываешь. Не произносишь ни слова. Я уж испугался: вдруг я был слишком напорист?

Пальцы Джулии, лежавшие у него на животе, опустились ниже и принялись лениво перебирать волоски, что начинались за его пупком.

— Ты не сделал мне больно. Просто на этот раз все ощущалось куда интенсивнее. Каждое твое движение внутри меня вызывало удивительное чувство. Я просто не могла открыть глаза.

Габриель облегченно улыбнулся сам себе и прижался губами к ее лбу.

— Эта поза дает более глубокие ощущения. И потом, не забудь нашу музейную прелюдию. Весь банкет моим рукам было не оторваться от тебя.

— Это потому, что ты знал: я сижу без трусиков.

— Это потому, что я тебя хочу. Всегда, — с легкой улыбкой добавил он.

— Каждый новый секс с тобою лучше, чем было в прошлый раз, — прошептала Джулия.

— Но ты так и не произнесла моего имени, — вздохнул Габриель.

— Я постоянно повторяю твое имя. Просто удивительно, что к тебе не пристают никакие уменьшительные имена. Ни Гейб, ни Данте, ни профессор. Наверное, тебе хочется, чтобы я называла тебя каким-нибудь ласкательным именем.

— Я совсем не об этом. Когда ты кончаешь, ты не произносишь моего имени.

Джулия приподнялась, чтобы видеть его лицо. Выражение на нем соответствовало интонации Габриеля: такое же грустное и беззащитное. Маска уверенности была сброшена.

— Твое имя для меня как синоним оргазма. Я теперь начну называть оргазмы «эмгазмами».

Габриель громко и искренне засмеялся. У него сотрясалась вся грудь, и Джулии пришлось сесть. Она тоже засмеялась, радуясь, что разогнала его меланхолию.

— А у вас, мисс Митчелл, недурное чувство юмора.

Габриель чуть задрал ей подбородок, чтобы еще раз совершить поцелуй-поклонение, после чего упал на подушки и быстро заснул.

Джулия еще некоторое время смотрела на испуганного, растерянного мальчишку, который иногда появлялся вместо взрослого Габриеля. Это бывало редко и всегда неожиданно.

На следующее утро Габриель угощал Джулию ее любимым завтраком. Они сидели в кафе «Персео» — уютной gelateria[5] на пьяцца Синьория. Декабрьская погода словно опомнилась: за ночь заметно похолодало. Накрапывал дождь.

В этом кафе можно было сидеть днями напролет и смотреть на мир, движущийся за его окнами. Площадь окаймляли старинные здания. Рядом, за углом, находилась галерея Уффици. Площадь украшал большой фонтан и прекрасные статуи, в их числе копия «Давида» Микеланджело. Напротив крытой галереи стояла статуя Персея, держащего в руках отрубленную голову Медузы.

Джулия лакомилась мороженым, стараясь не смотреть на Персея. А Габриель старался не смотреть на легионы красивых флорентиек. Он смотрел на свою возлюбленную, и взгляд у него был голодный.

— Ты уверен, что не хочешь попробовать мороженое? Малина с лимоном — это невероятно вкусно.

— Я хочу попробовать, но не мороженое, — ответил Габриель, и его глаза вспыхнули. — Я предпочитаю более экзотическое лакомство.

Отодвинув чашку с эспрессо, он коснулся руки Джулии.

— Спасибо за вчерашнюю ночь и за это утро.

— Думаю, профессор, это мне нужно тебя благодарить. — Стиснув ему руку, Джулия вернулась к своему необычному завтраку. — Удивительно, что на стене не отпечатался силуэт моего тела, — добавила она и засмеялась, поднеся к губам Габриеля ложечку с мороженым.

Габриель позволил себя накормить. Потом он высунул язык, облизывая губы, и от этого жеста у Джулии закружилась голова. На нее нахлынули картины их бурного утра. Одна картина так и застыла перед ее мысленным взором.

«Боги, управляющие мужчинами, которые сами являются богами секса и которые наслаждаются тем, что доставляют удовольствие своим любимым… благодарю вас за это утро».

— Так у меня было впервые, — сглотнув, призналась Джулия.

— Но не в последний раз. Это я тебе обещаю.

Габриель облизал губы, намеренно провоцируя Джулию. Ему хотелось увидеть, как она начнет ерзать на стуле.

Джулия наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку. Однако Габриелю этого было мало. Он обнял ее за шею и притянул к себе.

Ее рот был сладким от мороженого и ни с чем не сравнимого вкуса, именуемого Джулией Митчелл. Габриель даже застонал, сожалея, что не может прямо сейчас увести ее в номер и повторить их ночной эксперимент или хотя бы то, что было в музее…

— Можно тебя спросить?

Джулия уткнулась в вазочку с мороженым, чтобы не встречаться с ним глазами.

— Конечно.

— Почему ты говорил, что я твоя невеста?

— Слово fidanzata имеет несколько значений.

— Но основное — это «невеста».

— Я не мог назвать тебя ragazza[6], поскольку это слово не выражает глубины моих чувств к тебе.

Габриель пошевелил затекшими пальцами ног: новые ботинки ему жали. Он мучительно думал, что́ говорить дальше, если дальнейшие слова вообще требовались. Подумав, он решил хранить молчание. Если бы не ботинки, он бы вообще застыл на месте.

Джулия увидела его ерзанья, но истолковала их по-своему.

— Хочу извиниться за свои каблуки.

— Ты о чем?

— Когда ты утром одевался, я увидела следы на твоих ягодицах. Я даже не думала, что так тебя поцарапаю. Честное слово, я не хотела.

Габриель коварно улыбнулся:

— Неизбежный риск тех, кто сходит с ума по высоким каблукам. Но я с гордостью ношу свои любовные шрамы.

— В следующий раз буду осторожнее.

— Нет, ни в коем случае.

И вдруг глаза Габриеля страстно вспыхнули. Джулия удивленно посмотрела на него. Габриель поцеловал ее, потом шепнул:

— Хочу купить тебе туфли с еще более высокими каблуками. Мне интересно увидеть, какие чудеса ты совершишь с их помощью.

Они вышли из кафе, закрываясь от дождя одним зонтом, и пересекли Понте Веккьо. Габриель вел Джулию из магазина в магазин, пытаясь соблазнить копиями этрусских украшений, римских монет, золотыми ожерельями и прочими вещицами. Но Джулия лишь улыбалась и отказывалась, говоря, что ей более чем достаточно бриллиантовых сережек Грейс. Она не была падка на материальные блага, отчего Габриелю хотелось завалить ее сокровищами.

На середине моста Джулия сжала руку Габриеля и подвела к самым перилам. Они встали, глядя на реку Арно.

— Габриель, но есть то, что ты можешь мне купить.

Он с любопытством посмотрел на нее. Щеки Джулии раскраснелись от холодного флорентийского ветра. Она была сама доброта, свет, тепло и нежность, что не мешало ей быть просто невероятно упрямой.

— Назови, что ты хочешь.

Джулия провела рукой по перилам моста.

— Хочу удалить тот шрам.

Габриеля ее просьба почти удивила. Он знал, что Джулия стыдится следов укуса, оставленного Саймоном. Сегодня утром он видел, как она накладывала тональный крем. Он не сразу догадался и спросил зачем. Она ответила, но в ее глазах блеснули слезы.

— Я не хочу, чтобы этот шрам постоянно попадался мне на глаза, — не поворачиваясь к Габриелю, сказала Джулия. — Мне не нравится, что ты тоже вынужден на него смотреть. Пусть его уберут.

— Можно поискать пластического хирурга в Филадельфии, когда на Рождество поедем в Селинсгроув.

— Мы же там будем совсем недолго. Мне не хочется обижать отца и Рейчел.

Габриель переложил зонт в другую руку и крепко обнял Джулию. Он целовал ее, постепенно добираясь до места, где находился злосчастный шрам.

— Я с радостью исполню твою просьбу, и не только ее. Тебе достаточно попросить. Но и я тоже хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем?

— Хочу, чтобы ты с кем-нибудь поговорила о случившемся.

— Но ведь я говорила с тобой, — напомнила Джулия, опуская глаза.

— Я имею в виду не такого придурка, как я. Можно найти хорошего врача, и он уберет шрам с твоей кожи. Но никто не сможет убрать внутренние шрамы. Важно, чтобы ты это поняла. Мне не хочется, чтобы ты чувствовала себя разочарованной.

— Я не буду чувствовать себя разочарованной. И прекрати называть себя придурком. Меня это огорчает.

Габриель кивнул:

— Думаю, тебе нужно выговориться. Рассказать кому-нибудь обо всем. Об отце, о матери, о нем и обо мне. Я ведь тяжелый человек и знаю это. — Он печально посмотрел на Джулию. — Мне кажется, если бы у тебя было перед кем выговориться, тебе это помогло бы.

Джулия закрыла глаза.

— Я согласна, но только если ты сделаешь то же самое.

Габриель застыл.

Джулия открыла глаза и скороговоркой продолжила:

— Я знаю, тебе не хочется откровенничать, и мне понятно твое нежелание. Но если ты предлагаешь мне, то тоже должен согласиться на такой же разговор. Вчера вечером ты не на шутку рассердился, и, хотя гнев не был направлен на меня, мне пришлось выдержать напор твоей злости.

— Потом я постарался все исправить, — напомнил Габриель и скрипнул зубами.

— Конечно, — согласилась Джулия, погладив ему подбородок. — Но меня огорчило, как ты вел себя с незнакомым человеком. Его неуклюжие попытки флиртовать со мной выбили тебя из колеи. И ты подумал, что секс погасит твой гнев и послужит доказательством моей принадлежности тебе.

По лицу Габриеля было видно: слова Джулии шокировали его. Он свои поступки объяснял иначе.

— Я бы не позволил сделать тебе больно, — сказал он, сжимая ее руку.

— Знаю.

Слова Джулии всерьез огорчили и испугали его, и страх не исчез в его глазах, даже когда она встала на цыпочки и принялась ерошить ему волосы.

— А ведь мы с тобой достойная пара, — улыбнулась она. — У каждого шрамы, тайны и проблемы. Кажется, это называется трагическим романом. — Она снова улыбнулась, пытаясь превратить все в шутку.

— Единственной трагедией было бы потерять тебя, — без тени улыбки сказал Габриель, слегка поцеловав ее.

— Ты потеряешь меня только в том случае, если разлюбишь.

— В таком случае я счастливчик. Ты останешься со мной навсегда. — Габриель снова поцеловал ее, затем обнял. — Помощь психотерапевтов была мне нужна, когда я лечился от наркомании. Сеансы продолжались год, если не больше. Помимо этого, я посещал еженедельные встречи по самопомощи. Сомневаюсь, что мне необходимо все это повторять.

Джулия нахмурилась:

— А мне кажется, что необходимо. Тем более что теперь ты не ходишь на встречи по самопомощи. До сих пор я почти не говорила об этом, но проблема есть, и серьезная. Кроме того, ты по-прежнему пьешь.

— Я лечился от кокаиновой зависимости, а не от алкогольной.

Джулия замолчала, внимательно следя за его глазами. Ей показалось, будто она развернула средневековую карту, где границу известного тогда мира сопровождали слова: «Здесь обитают драконы».

— Мы оба знаем, что организация «Анонимные наркоманы» настоятельно рекомендует бывшим наркоманам не пить спиртные напитки, — со вздохом сказала Джулия. — Как бы я ни старалась тебе помочь, есть вещи, лежащие за пределами моих возможностей. Я получаю огромное удовольствие от секса с тобой, но не хочу становиться твоим новым наркотиком. Я не могу улаживать твои проблемы.

— Ты всерьез думаешь, что я использую секс для улаживания проблем?

Вопрос был задан искренне, и Джулия подавила желание что-нибудь съязвить в ответ.

— Я думаю, что прежде ты пытался сексом улаживать свои психологические проблемы. Помнишь, однажды ты сам мне признался? Сказал, что секс — твое оружие против одиночества. И плеть, которой ты себя наказываешь.

По лицу Габриеля пробежала мрачная тень.

— С тобой все не так.

— Но когда человек расстроен, у него проявляются прежние стереотипы поведения. Сказанное относится и ко мне, только внешние механизмы у меня другие.

Джулия стала нежно его целовать, пока его страх не растаял и он не ответил ей поцелуем.

Потом они молча стояли обнявшись. Первой молчание нарушила Джулия:

— Твоя вчерашняя лекция мне кое-что напомнила. — Она достала из сумочки мобильник и быстро принялась листать картинки. — Вот. Смотри.

Габриель взял у нее телефон и взглянул на репродукцию известной картины, изображавшей святую Франциску Римскую, которая вместе с Девой Марией качала младенца, а на них взирал ангел.

— Прекрасная картина, — сказал он, возвращая Джулии мобильник.

— Габриель, присмотрись внимательнее, — тихо попросила она.

Он снова взглянул на дисплей, и очень странное чувство охватило его.

— Я всегда любила эту картину, — тихо продолжала Джулия. — Сначала думала, что из-за сходства между Джентилески и Караваджо. Потом поняла, что дело не только в сходстве живописной манеры. Во время эпидемии чумы у святой Франциски умерло несколько ее детей. Считается, что картина изображает одно из ее видений о дальнейшей судьбе умерших детей.

Джулия вглядывалась в глаза Габриеля: догадается или нет? Нет, он так и не догадался.

— Когда я смотрю на эту картину, то думаю о твоей маленькой Майе. Грейс, окруженная ангелами, держит ее у себя на руках. — Джулия указала на изображенные фигуры. — Видишь? Этот младенец окружен любовью. Он в безопасности. Так устроен рай. Тебе не о чем беспокоиться.

Джулия смотрела на его прекрасное, страдающее лицо. В глазах Габриеля блестели слезы.

— Прости меня. Ради бога, прости. Я пыталась тебя утешить. — Джулия крепко обняла его за шею.

Постепенно Габриель успокоился. Вытер глаза, спрятал лицо в ее волосах. Ему стало легче. Он был благодарен Джулии.

После полудня дождь прекратился. Габриель и Джулия взяли такси и отправились к пьяццале Микеланджело — площади, откуда открывался захватывающий вид на город. Конечно, туда можно было бы добраться и на городском автобусе, как обычные люди, но Габриель не относился к числу обычных людей.

(Лишь немногие специалисты по Данте относятся к их числу.)

— Что тебе написала Рейчел? — спросил Габриель, когда они любовались куполом Флорентийского собора.

— Они с Эроном передают приветы. Интересовались, счастливы ли мы, — ответила она, нервно перебирая пальцами.

— И это все? — сощурившись, спросил Габриель.

— Не совсем.

— А что еще?

Джулия передернула плечами. Ей не хотелось выдавать секрет Рейчел.

— Рейчел пишет, что у Скотта появилась подруга.

— Рад за Скотта, — усмехнулся он. — А еще что-нибудь было?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что сразу вижу, когда ты что-то от меня утаиваешь, — ответил он, склоняя голову набок. Его пальцы задвигались вверх и вниз по ее запястью — месту, весьма чувствительному к щекотке.

— Габриель, мы же здесь не одни.

— Ну и что? — Он улыбнулся и несколько усилил движения с явным намерением ее пощекотать. Джулия захихикала и попытался вырваться, но Габриель крепко держал ее руку. — Не таись, Джулианна. Расскажи мне, о чем еще написала Рейчел.

— Прекрати меня щекотать, тогда расскажу.

Руки Габриеля замерли. Джулия глотнула воздуха.

— Рейчел хотела знать… спим ли мы с тобой.

— В самом деле? — Габриель слегка улыбнулся. — И что же ты ей написала в ответ?

— Правду.

— О чем еще писала моя сестрица?

— Спрашивала, хорошо ли ты обращаешься со мной и счастлива ли я. На оба вопроса я ответила «да». — Джулия замолчала, обдумывая, стоит ли говорить Габриелю о втором письме, пришедшем с вермонтской фермы.

— Чувствую, там было что-то еще. Рассказывай, — попросил Габриель, благосклонно улыбаясь.

— Ну… Пол мне тоже написал.

— Что? — нахмурился Габриель. — Когда?

— В день твоей лекции.

— А почему ты говоришь мне об этом только сейчас? — взвился Габриель.

— Из-за твоего отношения. — Джулия указала на его раздраженное лицо. — Я знала, как ты к этому отнесешься, и не хотела тебя расстраивать накануне столь ответственной лекции, да еще в таком месте, как Уффици. Помнишь, сколько знаменитостей собралось в зале?

— И о чем же он тебе написал?

— Сообщил, что ты одобрил тему диссертации Кристы.

— А еще?

— Пожелал мне счастливого Рождества и сказал, что пришлет мне в Селинсгроув подарок.

— Зачем ему это понадобилось? — раздувая ноздри, спросил Габриель.

— Потому что он мой друг. Скорее всего, это будет кленовый сироп, который я с удовольствием отдам отцу. Пол знает, что у меня есть… парень и что я очень, очень счастлива. Если хочешь, могу переслать тебе его письмо.

— Незачем, — ответил Габриель и поджал губы.

Джулия скрестила руки на груди:

— Когда профессор Пиранья крутилась вокруг меня на том банкете, ты ничуть не возражал, что я провожу время с Полом.

— Тогда была другая ситуация. А об этой женщине я вообще больше не хочу говорить. Никогда.

— Тебе проще. Тебе не грозит столкнуться с мужчинами, с которыми я раньше спала.

Габриель бросил на нее жгучий взгляд.

— Прости, — спохватилась Джулия, поднося руку ко рту. — Я сказала ужасные слова.

— Как ты помнишь, с одним мужчиной, с которым у тебя были определенные сексуальные отношения, я все-таки столкнулся.

Габриель повернулся и направился к ограждению смотровой площадки. Выждав немного, Джулия пошла за ним, встала рядом и осторожно коснулась мизинцем его мизинца.

— Прости меня. — (Габриель молчал.) — Спасибо, что спас меня от Саймона.

Габриель нахмурился:

— Ты же знаешь: у меня есть прошлое. Ты намерена постоянно его ворошить?

— Нет, — потупив взгляд, ответила Джулия.

— Подобные слова роняют твое достоинство.

— Прости.

Габриель продолжал смотреть на панораму города, раскинувшегося вокруг. Солнце оживляло красные плитки флорентийских крыш, и над всем этим морем крыш возвышался купол собора, возведенного Брунеллески.

Джулия решила сменить тему:

— На твоем последнем семинаре Криста как-то странно себя вела. Казалось, она чем-то возмущена или обижена. Как ты думаешь, она знает про нас?

— Ее злит, что я не откликнулся на ее откровенные заигрывания. Но в поставленные ей сроки она уложилась, и переработанный план ее диссертации вполне приемлем.

— Значит, она не… шантажировала тебя?

— Не каждая женщина, что заглядывается на меня, является твоей соперницей, — резко ответил Габриель, отталкивая ее руку.

— А подобные слова роняют твое достоинство, — удивленно глядя на него, сказала Джулия.

Вскоре его гнев угас. Плечи понуро опустились.

— Прости меня.

— Давай не будем растрачивать наше время на споры.

— Согласен. Но мне не нравится, что Пол шлет тебе электронные письма. Хотя, сдается мне, ты могла подружиться и кое с кем хуже, чем он. — Голос Габриеля звучал с непривычной чопорностью.

Джулия улыбнулась и поцеловала его в щеку:

— Да. Есть некий профессор Эмерсон, которого я знаю и люблю.

Габриелю захотелось запечатлеть Джулию на фоне Флоренции. Он достал телефон. Джулия смеялась, а он делал снимок за снимком… пока телефон не зазвонил. Пространство между Джулией и Габриелем заполнилось звуками Биг-Бена, отнюдь не сладостными и не мелодичными.

Джулия с вызовом поглядела на него.

Габриель поморщился и притянул ее к себе, чтобы крепко поцеловать. Его ладонь легла ей на лицо, губы решительно раздвинули ее губы, после чего его язык осторожно проник ей в рот.

Джулия отвечала ему, обнимая за талию и прижимая к себе. Все это время Биг-Бен неутомимо оглашал воздух своими ударами.

— Ты не собираешься отвечать на звонок? — наконец спросила Джулия.

— Нет. Я тебе уже сказал, что не намерен с нею говорить.

Габриель снова поцеловал Джулию, но этот поцелуй был коротким.

— А мне ее жаль, — призналась Джулия.

— Почему?

— Потому что она зачала ребенка от тебя. Потому что она по-прежнему хочет тебя, но ты для нее потерян. Если бы ты ушел от меня к другой, я бы чувствовала себя опустошенной.

Габриель шумно выдохнул:

— Тебе это не грозит. Брось думать об этом.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — робко улыбнулась Джулия, и Габриель повернулся к ней. — Эти мысли возникают, потому я волнуюсь за тебя. И хочу, чтобы ты это знал. — Взгляд Джулии стал серьезным. — Мне жаль Полину, но я понимаю, зачем она без конца напоминает тебе о прошлом. Ей хочется удержать тебя в своей жизни. Я даже подозреваю, что она нарочно попадает в разные ситуации, чтобы ты вызволял ее оттуда. И еще я думаю: ей пора с кем-нибудь познакомиться. Найти себе мужчину, которого она сможет полюбить.

— Вполне с тобой согласен, — сухо ответил Габриель.

— А что, если счастье закрыто от нее до тех пор, пока она тебя не отпустит? Ты ее отпустил и нашел меня. С твоей стороны это было милосердием. Ты ее отпустил, чтобы она смогла найти свое счастье.

Габриель мрачно кивнул и поцеловал Джулию в лоб, отказавшись продолжать разговор на эту тему.

Их дальнейшее пребывание во Флоренции было вполне счастливым и чем-то напоминало медовый месяц. Днем они посещали церкви и музеи. Вернувшись в отель и изголодавшись друг по другу, они занимались любовью: иногда неторопливо, а иногда жарко и неистово. Каждый вечер Габриель выбирал для обеда новый ресторан. На обратном пути они останавливались на каком-нибудь мосту и, словно подростки, принимались целоваться и обниматься, забывая о холодном вечернем воздухе.

В их последний флорентийский вечер Габриель повел ее в свой любимый ресторан «Кафе Кончерто», находившийся на берегу Арно. Несколько часов они наслаждались обедом, состоявшим из разных блюд, и неспешно беседовали об их итальянских каникулах и стремительно развивающихся сексуальных отношениях. Оба признавались: минувшая неделя была своеобразным пробуждением. Для Джулии — пробуждением мистерии эроса, а для Габриеля — пробуждением мистерий четырех видов любви, тесно переплетенных между собой.

В ходе разговора Габриель раскрыл Джулии свой сюрприз. Оказалось, что вторую неделю своих каникул они проведут на арендованной им вилле в Умбрии. Он обещал свозить ее в Венецию и Рим, но не сейчас. Возможно, летом, когда они снова приедут в Италию, предварительно побывав в Оксфорде.

После обеда Габриель в последний раз повел Джулию к Флорентийскому собору.

— Мне необходимо тебя поцеловать, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе.

Джулия уже собиралась ему ответить, сказав, что их номер в отеле — более подходящее место для поклонения ее телу, но ее опередили.

— Прекрасная госпожа! Подайте немного денег старику… — Голос, просивший по-итальянски, действительно был старческим. Он доносился с нижних ступеней храма.

Джулия глянула вбок, желая увидеть просившего. А тот продолжал, говоря, что совсем проголодался и деньги нужны ему на еду.

Габриель успел схватить ее за руку, не позволив подойти к нищему.

— Идем отсюда, любовь моя.

— Но он голоден, а на улице холодно.

— Не волнуйся, долго он здесь не просидит. Его подберет ближайший полицейский патруль. Они стараются, чтобы в центре города не было попрошаек.

— Люди вольны приходить и сидеть на ступенях церкви. Это их убежище…

— Средневековых понятий об убежище, которое можно найти в церкви, давно не существует. Правительства западных стран отменили это право, и первой его отменила Англия. В семнадцатом веке, — угрюмо сообщил Габриель, видя, что Джулия достала из сумочки купюру в двадцать евро. — Так много? — все тем же угрюмым тоном спросил он.

— Это все, что у меня есть. Посмотри, Габриель. — Кивком она показала на костыли нищего.

— Хитрая уловка, — парировал Габриель.

Взгляд Джулии свидетельствовал, что она очень расстроена таким поведением своего любимого.

— Я знаю, каково быть голодной.

Джулия шагнула к нищему старику, но Габриель схватил ее за руку:

— Он ухлопает все твои деньги на выпивку или наркотики. Этим ты ему не поможешь.

— Даже наркоман заслуживает немного милосердия.

Габриеля передернуло.

— Святой Франциск Ассизский творил добро без ограничений, — напомнила Джулия, глядя на нищего. — Он подавал тому, кто просил.

Габриель выпучил глаза. Если Джулия упомянула Франциска Ассизского, ее уже не переспоришь. Это был железный аргумент, против которого нечего возразить.

— Если я дам ему денег, он будет знать, что кто-то позаботился о нем. Как он распорядится деньгами, меня не касается. Он узнает, что его жизнь небезразлична другим. Не лишай меня возможности помочь этому человеку.

Джулия попыталась обойти Габриеля, но он снова ее не пустил. Взяв у нее банкноту, он добавил еще от себя, затем подал деньги нищему.

Они о чем-то тихо заговорили по-итальянски. Нищий слал Джулии воздушные поцелуи и тщетно старался пожать Габриелю руку.

Габриель быстро увел Джулию.

— Что он тебе сказал?

— Попросил поблагодарить спустившегося ангела за милосердие.

Джулия остановилась и целовала Габриеля, пока хмурое выражение на его лице не сменилось улыбкой.

— Спасибо.

— Я тут ни при чем. Он говорил не обо мне, — нехотя признался Габриель и тоже ее поцеловал.

Оглавление

Из серии: Passion. Инферно Габриеля

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вознесение Габриеля предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

5

Кафе-мороженое (ит.).

6

Девочка, девушка, молодая женщина (ит.).

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я