Вознесение Габриеля

Сильвейн Рейнард, 2012

Что есть обольщение? Что есть грех? Что есть запретная любовь и что есть искупление? Сильвейн Рейнард – автор бестселлеров NEW YORK TIMES, создавший чувственную трилогию о спасении одного мужчины и пробуждении одной женщины. История профессора Габриеля Эмерсона и его возлюбленной Джулии разобьет ваше сердце. Мосты сожжены. Выбор сделан. Профессор Габриель Эмерсон и его бывшая студентка Джулия Митчелл наслаждаются обществом друг друга под жарким итальянским солнцем. Чувства раскалены до предела, и влюбленным совсем не хочется возвращаться к обычной жизни. Но все прекрасное рано или поздно заканчивается. Габриель и Джулия столкнутся с жесткими правилами университета. К тому же им предстоит нелегкая встреча с бывшей возлюбленной профессора. Настоящая любовь способна пережить любые испытания. На что ты готов пойти ради своей Беатриче, Габриель? «Ничуть не хуже первой части. Блестящий почерк». Goodreads

Глава 10

Совсем ранним рождественским утром Габриель сидел в одних трусах и мучительно раздумывал, будить ему Джулианну или нет. Можно было бы вернуться в ярко освещенную гостиную их номера, где всего час назад он играл в Санта-Клауса. Но Габриель предпочитал сидеть в темноте спальни и слушать дыхание спящей Джулии.

Его мысли снова и снова возвращались к их вчерашнему разговору с Ричардом. Приемный отец расспрашивал его о Полине. Габриель отвечал на том уровне искренности, на какой в данный момент был способен, стараясь подчеркнуть, что Полина — это его прошлое, а Джулия — его будущее. Ричард с сочувствием отнесся к состоянию Полины, понимая, что этой женщине требуется серьезная профессиональная помощь. Он предложил сыну, чтобы отныне доступ Полины к средствам фонда был обусловлен ее обязательным и регулярным посещением психотерапевта.

Габриель согласился, и Ричард плавно перевел разговор на Джулию, спросив сына, любит ли он ее. Габриель ответил ясно и недвусмысленно: да, любит. Ричард напомнил ему: любовь сопряжена с ответственностью.

— Я отношусь к Джулии с полной ответственностью.

— Она же еще аспирантка. Вдруг она беременна?

Лицо Габриеля стало каменным.

— Такое просто невозможно.

— Однажды я тоже так думал, — улыбнулся Ричард. — А потом родился Скотт.

— У меня была возможность исчерпывающе доказать свою ответственность перед Джулией, — ледяным тоном отчеканил Габриель.

Его приемный отец откинулся на спинку стула и стал задумчиво разглядывать собственные пальцы.

— В чем-то Джулия похожа на Грейс. Особенно ее готовностью принести себя в жертву ради тех, кого любит.

— Можешь быть уверен, я не позволю ей жертвовать ради меня своими мечтами.

Ричард перевел взгляд на фотографию жены, которая всегда стояла у него на столе. Камера запечатлела лицо смеющейся женщины с добрыми глазами.

— Как Джулия отнеслась к визиту Полины?

— Мы с ней еще не успели об этом поговорить.

— Учти: если ты бросишь Джулию, тебе достанется от Скотта с Рейчел, да и от меня тоже.

Брови Габриеля сомкнулись, словно две грозовые тучи.

— Я никогда ее не брошу. Без нее жизнь теряет для меня смысл.

— Тогда почему ты ей об этом не скажешь?

— Потому что мы с нею вместе всего две недели.

Ричард был явно удивлен, но предпочел не расспрашивать сына о семантической двойственности слова «вместе».

— Ты знаешь мои взгляды на этот счет. Если любишь Джулию — женись на ней. А сейчас получается какой-то маскарад. Ты имеешь серьезные намерения, однако твои поступки показывают, что Джулия для тебя всего лишь сексуальная партнерша.

Эти слова очень не понравились Габриелю.

— Я не считаю Джулианну своей любовницей.

— Ты не желаешь связывать себя обязательствами перед нею.

— Достаточно того, что я верен ей. У меня нет других женщин.

— Тем не менее Полина позволила себе явиться сюда и устроить спектакль на глазах у Джулии и всех нас.

— Я не мог этому помешать, — огрызнулся Габриель.

— Не мог? — кривя губы, переспросил Ричард. — Полина — женщина умная. Мне трудно поверить, чтобы она отправилась сюда просто так, без какой-то надежды восстановить отношения с тобой. — (Габриель нахмурился, однако спорить не стал.) — Почему бы тебе не обнадежить Джулию? Наверняка для нее очень важен вопрос о вашем будущем. Таинство брака существует в том числе и для защиты женщин от сексуальной эксплуатации. Если ты не предоставишь ей такую защиту, то, как бы ты ее ни называл, получается, что Джулия — просто твоя любовница. А она знает, что произошло… и что происходит с Полиной.

— С Джулианной такого не произойдет.

— А откуда ей это знать? — спросил Ричард, постукивая по крышке стола. — Брак — нечто большее, чем свидетельство о браке. Это тайна. В одном из толкований Ветхого Завета утверждается, что брак заключается на небесах между родственными душами. Разве ты не хочешь всегда быть с Джулией?

— То, чего я хочу, не имеет материальной оболочки. В разгар учебного года я не собираюсь торопить ее с принятием судьбоносного решения, — пробормотал Габриель, растирая себе веки. — Еще слишком рано.

— Моли Бога, чтобы потом не оказалось слишком поздно, — возразил Ричард, с грустью разглядывая фото Грейс.

Слова Ричарда и сейчас звенели у Габриеля в ушах, когда рождественским утром он сидел и смотрел на свою спящую родственную душу.

Казалось, Джулия подслушала его мысли. Она шевельнулась. На лице мелькнула непонятная тревога. Потом она повернулась к Габриелю, и ее пальцы коснулись его бедра, прикрытого шелковой тканью трусов.

В темноте спальни Габриель был похож на горгулью: серая неподвижная фигура, глядящая из-за стекол очков. Тишина вокруг него напоминала затишье перед бурей. Джулия даже не сразу его узнала.

— Ты что делаешь?

— Ничего. Спи дальше.

— Но почему ты сидишь в темноте, полуголый? — удивленно поморщилась Джулия.

— Жду, когда ты проснешься, — робко улыбнулся Габриель.

— Зачем?

— Чтобы мы открыли подарки. Но еще рано. Спи.

Джулия подвинулась к нему. Найдя его руку, она поцеловала тыльную сторону ладони и положила себе на грудь.

Габриель улыбнулся и прижал свою ладонь к ее груди, чтобы почувствовать биение ее сердца. Потом улыбка погасла.

— Прости меня за вчерашнее, — произнес он, смущенно откашливаясь. — Не хочу, чтобы ты думала, будто мне ничего не нужно, кроме секса. Это не так.

— Знаю, — ответила Джулия, и ее улыбка тоже потускнела.

Его пальцы гладили ей брови.

— Я хочу тебя, это очевидно. Мне тяжело не дотрагиваться до тебя, воздерживаться от ласк. — Его рука осторожно погладила ей щеку. — Но я люблю тебя. Мне необходимо, чтобы ты была со мной, потому что тебе этого тоже хочется, а не потому, что ты чувствуешь себя обязанной.

— Я не чувствую себя обязанной, — возразила Джулия, наклоняясь к его руке. — Ты ведь много раз мог уговорить меня заняться сексом. Помнишь ту ночь, когда мы лежали в твоей бывшей комнате и я… я пыталась снять топик? Но ты был терпелив. А в нашу первую ночь ты был просто удивителен. Это счастье, что у меня такой возлюбленный, как ты. — Джулия зевнула и сонно улыбнулась. — Но почему ты не ложишься? Думаю, мы еще можем поспать.

Габриель нырнул под одеяло и прижался к своей любимой. Вскоре ровное дыхание подсказало ему, что Джулия заснула. Тогда он прошептал ей по-итальянски несколько обещаний.

Утром Габриель подал ей завтрак в постель. Он торопил ее, пока Джулия не согласилась отправиться в гостиную. Габриель был так взволнован, что буквально подпрыгивал.

(Подпрыгивал вполне по-профессорски, сохраняя полное достоинство, хотя и был без рубашки.)

В гостиной стояла рождественская елка в духе старого телесериала о Чарли Брауне. Ее Габриель «позаимствовал» из гостиничного вестибюля. Под елкой лежало несколько разноцветных пакетов, а в углу диванчика примостились два больших красных чулка с вышитыми именами «Джулианна» и «Габриель».

— Веселого Рождества, — сказал Габриель, целуя ее в лоб.

Он был весьма горд собой.

— У меня никогда не было чулка с подарками, — призналась Джулия.

Габриель подвел ее к диванчику, усадил и положил на колени ее чулок, набитый сластями и трусиками с рождественскими картинками. В мыске чулка лежала флешка с видеозаписью весьма своеобразного танго, исполненного у стены в Королевском музее Онтарио.

— А почему у тебя не было чулка? — осторожно спросил Габриель.

— Шарон не всегда помнила о приближающемся Рождестве, а отец вообще не думал о подобных вещах, — вздохнула Джулия.

Конец ознакомительного фрагмента.