Перо и волына

Сергей Зверев, 2002

Он опять остался один на один с рвущимися к его горлу врагами – отмороженными бандитами и не менее отмороженными ментами. Друзья Константина Панфилова, несгибаемого Жигана, убиты, а сам он в последнюю секунду уходит от гибели. Одним шрамом больше – одним меньше, не в этом суть – считает непокоренный Жиган. Ему не привыкать смотреть в вороненый зрачок ствола или видеть хищный блеск ножа. Он умеет сломать хребет противнику, перетерпеть боль, найти силы для новой схватки. А вот чего Жиган не умеет, так это изменять самому себе.

Глава 2

Молодой мужчина — на вид ему было не больше тридцати, в дорогом темном костюме, отличных ботинках, с кожаным атташе-кейсом в руке — вышел из серебристого «Мерседеса», который остановился возле серого трехэтажного здания в центре города.

Дав какие-то указания шоферу и охраннику, молодой человек направился ко входу в здание. На крыльце рядом с вывеской «Отдел внутренних дел» стояли, покуривая, трое милиционеров.

Пассажира «Мерседеса», прошедшего к входной двери, они проводили взглядами, полными нескрываемой ненависти.

Молодой человек с атташе-кейсом в руке прошел в здание, остановился перед окошком дежурного и вынул из внутреннего кармана пиджака сложенную пополам бумажку:

— У меня повестка к майору Турченко.

Дежурный капитан смерил молодого человека взглядом, мельком глянул на повестку, вернул ее и неопределенно махнул рукой:

— Третий этаж.

Спустя минуту молодой человек остановился перед неказистой дверью с обшарпанной табличкой «Следователь».

Пригладив волосы и поправив шелковый галстук с абстрактным рисунком, он постучал и потянул на себя дверную ручку.

— Можно?

В кабинете было накурено. За письменным столом сидел моложавый, но уже начинающий лысеть мужчина в поношенном сером костюме и расстегнутой на груди клетчатой рубашке.

Его внешний облик полностью соответствовал спартанской обстановке кабинета: двухтумбовый письменный стол в углу с телефоном, пепельницей и настольной лампой, покрытый облупившейся бурой краской железный сейф, несколько колченогих стульев.

— Это вы майор Турченко? — спросил посетитель. — У меня повестка на двенадцать часов.

— Я майор Турченко.

Хозяин кабинета глянул на наручные часы, провел ладонью по русым стриженным бобриком волосам.

— А вы, я так понимаю, Карнаухов?

— Да.

— Ну что ж, присаживайтесь.

Молодой человек с атташе-кейсом выбрал стул понадежнее, сел возле стола и, поджав губы, оглядел кабинет.

— Живем скромно, не гужуем, — натянуто сказал Турченко. — У вас в банке небось по-другому?

— Если можно, давайте перейдем к делу. — Карнаухов поерзал на неудобном стуле.

— Время — деньги? — усмехнулся следователь.

— Именно так.

— А вот мне больше нравится другая поговорка — всех денег не заработаешь.

Понимая, что его собеседник не намерен балагурить, Турченко достал из ящика стола чистый бланк, вынул из кармана пиджака шариковую ручку и казенным тоном произнес:

— Я пригласил вас в качестве свидетеля по делу о нападении на обменный пункт в магазине хозтоваров по улице Промышленной двенадцатого июня сего года.

— Я не совсем понимаю, какое отношение…

— Позвольте ваш паспорт, — не обращая внимания на слова посетителя, сказал майор. — Мне нужны данные для протокола.

— Пожалуйста, но я все-таки хотел бы узнать…

— Всему свое время, не торопитесь.

Раскрыв паспорт, он начал читать вслух данные, записывая их в протокол:

— Значит, Карнаухов Валерий Павлович. Родились двадцать шестого, десятого, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года в городе Запрудный. Все верно?

— Да.

— Образование?

— Высшее.

— Место работы?

— «Экстрабанк».

— Должность?

— Председатель правления.

— Где проживаете?

Записав домашний адрес и телефон Карнаухова, майор Турченко вернул ему документ.

— Должен предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний либо уклонение от дачи показаний. За это действующим Уголовным кодексом Российской Федерации предусмотрено наказание в виде исправительных работ либо лишение свободы.

Заметив легкое замешательство на лице Карнаухова, следователь несколько смягчился:

— Да вы не пугайтесь так, Валерий Павлович. Это формальности. Ведь вы сами наверняка не заинтересованы в том, чтобы скрывать правду. Мы с вами просто побеседуем.

— Зачем же тогда протокол?

— Беседу ведь к делу не подошьешь. Поймите, Валерий Павлович, это моя работа.

— Ну хорошо, — чуть помедлив, сказал Карнаухов, — что вы хотели узнать?

— Как давно вы работаете председателем правления «Экстрабанка»?

— Три месяца.

— А до этого где работали?

— В городском отделении «Сбербанка».

— А в какой должности?

— Заместитель начальника операционного управления. Вас что, интересует моя трудовая биография? По-моему, это не имеет никакого отношения к ограблению.

— Это уж мне виднее, — прохладно сказал следователь. — Я занимаюсь этим делом, и мне решать, что имеет к нему отношение, а что не имеет. Значит, вы работали заместителем начальника операционного управления городского отделения «Сбербанка», а потом вдруг стали председателем правления «Экстрабанка»? Я все правильно понял?

— А вы на моем месте отказались бы, если бы вам сделали такое предложение?

— Меня интересуют только факты, — сухо отозвался Турченко. — Обменный пункт в магазине хозяйственных товаров принадлежит вашему банку?

— Да.

— Вы были знакомы с Петровой Светланой Васильевной?

Карнаухов на минуту задумался.

— Петрова? Что-то не припоминаю.

— Она работала в обменном пункте.

— Ах, да-да, в самом деле. Мне говорили. Я узнал ее фамилию только после того, как это случилось.

— Вот как?

— Простите, как вас по имени-отчеству?

— Михаил Андреевич.

— Поймите, Михаил Андреевич, у меня в банке работает несколько десятков человек. Младшим персоналом лично я не занимаюсь, для этого у нас есть начальник отдела кадров. Поговорите с ним.

— Обязательно. Но все-таки вы можете что-нибудь сказать о… потерпевшей?

— Наверняка обычная сотрудница. У нас таких много.

— Охранника, который был застрелен во время нападения, вы, конечно, тоже не знаете? — почти утвердительно сказал Турченко.

— Нет. Этим занимается начальник службы безопасности.

— А что же входит в круг ваших служебных обязанностей? — спросил Турченко, аккуратно записав в протокол ответы Карнаухова.

— Если вас это очень интересует… Кредитная политика, взаимоотношения с клиентурой, в основном крупной, лицензирование, связи с другими учреждениями — финансовыми, государственными, работа с акционерами. У нас ведь акционерно-коммерческий банк.

— Кто входит в число акционеров банка? — поинтересовался следователь.

— А что, это также необходимо для расследования нападения на обменный пункт?

— Это необходимо для создания полной картины преступления, — уточнил майор.

— Уставные документы относятся к сфере коммерческой тайны. Так что извините. — Молодой банкир развел руками. — И потом, товарищ майор, мне кажется, вы все-таки не там копаете.

— А вот это уже мое дело, товарищ банкир, — веско сказал следователь, — где и как копать. Давить на вас я не собираюсь. Мне хотелось бы вашего добровольного сотрудничества со следствием. Почему грабители избрали для нападения обменный пункт именно вашего банка?

— Вы у них спросите, — парировал Карнаухов. — Я-то откуда могу знать?

— И спросим, обязательно спросим, — уверенно сказал Турченко, откидываясь на спинку стула. — Когда поймаем.

— Если поймаете, — уточнил молодой банкир.

— Что вы хотите этим сказать? — с нажимом произнес следователь.

Карнаухов пожал плечами.

— Время сейчас сложное. У всех свои проблемы, — неопределенно сказал он.

— Мы поймаем преступников, если вы будете сотрудничать со следствием, а не делать оскорбительные намеки.

Карнаухов никак не отреагировал на эти слова, очевидно желая поскорее покинуть кабинет следователя, а не ввязываться в пустые словопрения. Это понял и майор.

— Значит, вы не знаете, почему преступники сделали попытку ограбления обменного пункта, принадлежащего именно вашему банку?

— Не знаю.

— Между прочим, согласно протоколу осмотра места происшествия в кассе обменного пункта была обнаружена валюта в количестве двадцати семи тысяч долларов США и пятнадцати тысяч немецких марок, а также восемнадцати миллионов российских рублей. В связи с этим у меня возникает вопрос: как объяснить наличие такой суммы — ведь это немалые деньги, согласитесь, Валерий Павлович, — еще до начала работы обменного пункта?

— А что в этом особенного? — На лице банкира не отразилось удивления.

— Если бы это было в конце рабочего дня, тогда понятно. А в десять часов утра?..

— Я вам уже говорил, что работой каждого конкретного обменного пункта я не занимаюсь. По этому поводу нужно обратиться к начальнику управления обменных операций. Если же хотите знать мое личное мнение, пожалуйста. Накануне, на торгах Московской валютной биржи, курс рубля испытал существенное снижение. Не слишком катастрофическое, но заметное. Любой грамотный банковский работник имел полное право ожидать, что граждане, узнав о значительном снижении курса рубля, захотят обезопасить свои сбережения и отправятся в обменные пункты за валютой. В пределах имеющегося у нас лимита на ведение операций с наличностью у меня не вызывает никаких вопросов наличие в кассе обменного пункта названных вами сумм.

Майор Турченко скептически хмыкнул.

— Неужели после грабительской приватизации и задержек с выплатами зарплаты в нашем городе есть люди, которые способны покупать тысячами доллары и дойчмарки? Что-то очень сомнительно.

Молодой банкир снисходительно посмотрел на следователя и, наверное, впервые за все время разговора искренне улыбнулся.

— Таких граждан много, — уверенно сказал он, — и гораздо больше, чем вы, Михаил Андреевич, думаете. Кстати, могу я задать вам встречный вопрос? В вашем ведомстве зарплату задерживают?

Следователь поморщился.

— Это не имеет отношения к делу.

— Значит, не задерживают. Не так все плохо, как порой пишут в газетах.

В кабинете воцарилось молчание. Майор склонился над столом и, долго раздумывая над каждой фразой, заносил в протокол слова Карнаухова.

Наконец он поставил внизу документа размашистую подпись и протянул протокол своему визави.

— Прочтите и распишитесь.

— Что будет означать моя подпись на этом документе? — осторожно спросил Карнаухов.

— Только то, что вы с содержанием протокола ознакомлены, — успокоил его Турченко.

Карнаухов внимательно прочел протокол. Затем, немного поколебавшись, вынул из нагрудного кармана пиджака дорогую перьевую ручку, снял колпачок и поставил подпись.

— Я могу идти?

— Да, вы свободны. Давайте вашу повестку, я отмечу.

Покинув кабинет следователя, Карнаухов спустился вниз, вышел на крыльцо, снял с пояса мобильный телефон и набрал номер.

— Константин Петрович? Это Карнаухов. Я могу поговорить с вами? Да, лучше сейчас. Вы будете в офисе? Я вызываю машину. Приеду к вам, — он глянул на золотые наручные часы, — через пятнадцать минут. Договорились.

* * *

Спустя четверть часа в дверь кабинета руководителя фирмы «Лидер» Константина Панфилова постучали. Вслед за этим на пороге показалось миловидное лицо секретарши.

— Константин Петрович, к вам Карнаухов.

Панфилов захлопнул лежавшую перед ним на столе папку с документами, отодвинул ее в сторону и кивнул:

— Я его жду.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

Кабинет Панфилова занимал едва ли не половину верхнего этажа в двухэтажном особняке на тихой тенистой улице города Запрудного.

Сразу после новогодних праздников в особняке начался ремонт. Через два месяца здание было не узнать.

Московская строительная фирма проводила ремонт с перепланировкой и европейской отделкой. Панфилов не жалел денег на качественные импортные строительные и отделочные материалы, на зарплату архитекторам, дизайнерам и рабочим.

Естественно, в таком небольшом городке, как Запрудный, подобное не могло остаться незамеченным.

Вначале среди сотрудников фирмы «Лидер», а затем и в кабинетах конкурентов стали циркулировать слухи о том, что Панфилов после своей поездки в Америку осенью прошлого года неслыханно обогатился, что он разбрасывается деньгами налево и направо, вместо того чтобы вкладывать их в дело.

Некоторые деловые партнеры при встрече с Панфиловым пытались осторожно выяснить, зачем ему понадобился этот дорогостоящий ремонт. На это Панфилов с неизменной таинственной улыбкой отвечал:

— Расширяемся.

Из особняка, ставшего теперь головным офисом фирмы «Лидер», генеральный директор Панфилов своим распоряжением выселил все подсобные подразделения. Для них он арендовал здание бывшего детского сада, расположенное в нескольких кварталах отсюда. В запущенной двухэтажной кирпичной постройке также пришлось провести ремонт и перепланировку.

В офисе остались лишь кабинет генерального директора, теперь более напоминавший зал для приемов, бухгалтерия и служба безопасности.

Место главбуха на протяжении уже нескольких лет занимал как всегда педантичный и скрупулезный Виктор Сергеевич Шевченко. Лучшего сотрудника на эту должность Панфилов едва ли мог бы найти. При Шевченко все финансовые дела держались в образцовом порядке.

Сдержанный и скупой на слова, он тем не менее всегда находил общий язык с налоговиками, банкирами, прекрасно ладил с собственными подчиненными. Его уважали прежде всего за профессионализм.

Некоторое время назад Панфилов предложил своему бухгалтеру должность коммерческого директора фирмы. Шевченко без раздумья отказался. Свой отказ он объяснил просто: лучше быть хорошим бухгалтером, чем плохим бизнесменом.

После этого Панфилов вдвое поднял зарплату своему главбуху.

Службу безопасности фирмы «Лидер» возглавлял отставной разведчик Семенков. Его подчиненные занимали теперь половину первого этажа здания головного офиса. Технический отдел был оснащен самой современной аппаратурой, укомплектован толковыми молодыми специалистами.

Порой, глядя на их работу, Панфилов шутливо говорил своему заму:

— У нас тут что-то вроде филиала ЦРУ.

— Насчет ЦРУ не знаю, — отвечал Семенков, — бывать там не приходилось, однако надо бы еще кое-что прикупить.

На развитие службы безопасности Панфилов денег не жалел. Он давно усвоил одну простую истину — успех в любом деле зависит от полноты информации. К бизнесу это имело самое непосредственное отношение.

А ведь в ближайших планах Константина Панфилова был не только бизнес…

— Турченко, значит? — переспросил Панфилов, помешивая ложечкой кофе в изящной китайской фарфоровой чашке.

— Да, майор Турченко, — подтвердил Карнаухов.

Константин хмыкнул:

— А я думал, этот капитан никогда не станет майором.

— Что-что? — не понял молодой банкир.

— Это я так, отвлекся, продолжай.

— Я вообще не понимаю, зачем он меня вызывал. — Карнаухов выглядел несколько растерянным. — Его дело — гильзы собирать и свидетелей допрашивать. А его явно интересуют наши внутрибанковские дела. Интересовался учредителями, уставными документами.

Панфилов нахмурился, вытащил из кармана пачку «Кэмела», сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

Сидевший чуть поодаль Семенков обменялся с шефом выразительными взглядами.

— Я, конечно, не собирался выкладывать ему на стол устав, тем более что у меня его с собой и не было… — оправдывающимся тоном сказал Карнаухов.

— При желании достать устав не составит ему особого труда, — отозвался Семенков.

— Что еще интересовало гражданина следователя? — спросил Панфилов.

— Сумма наличными в кассе обменного пункта показалась ему слишком большой. Я объяснил, что накануне на торгах валютной биржи произошло снижение курса рубля и мы вправе были ожидать, что повысится спрос на наличную валюту.

— Ну что ж, вполне разумное объяснение. По крайней мере, с формальной точки зрения, — согласился Семенков.

— Сколько у нас там было? — спросил Панфилов.

— Двадцать семь тысяч долларов, пятнадцать тысяч марок и восемнадцать миллионов рублей, — уточнил председатель правления банка.

— Многовато для обменника, — поморщился Панфилов, затушив в пепельнице сигарету. — По документам все чисто?

Карнаухов нервно поерзал в кресле.

— Я уже отдал распоряжение, чтобы все документы были оформлены как следует, задним числом, конечно.

— Владимир Иванович, — обратился Панфилов к начальнику службы безопасности, — возьми этот вопрос на контроль.

— Обязательно.

— Остальное не заслуживает внимания. Спрашивал про работников обменного пункта. Я сказал, что такими мелочами не занимаюсь.

— Все?

— Да.

Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Семенкова, Константин достал еще одну сигарету, снова закурил.

— Значит, так. Работу с черным налом пока остановим. Береженого бог бережет.

— Что — вообще прекратить? — обеспокоенно спросил Карнаухов.

— Разве я сказал прекратить? — раздраженно откликнулся Панфилов. — Я сказал — остановить. Подождем неделю-другую. Как говорил один мой знакомый с Кавказа — тарапытца нада нэт. Знаю, что остановится несколько проектов. Как-нибудь переживем. Главное, надежно прикрыть тылы. Вопросы есть?

— А если этот Турченко опять вызовет?

— Юноша, — наставительно сказал Панфилов, — запомни раз и навсегда, никаких лишних телодвижений. Вызовет — проконсультируешься с нами. Нет — значит, и беспокоиться не о чем. Старайся не светиться, поменьше привлекай к себе внимание.

— Я и так скромно живу, — оправдывался Карнаухов. — Обедаю дома или в офисе, спиртного в рот не беру. Даже любовницы у меня нет. Некоторые в банке уже смеются.

— Вот и хорошо. Именно этого я и хотел, когда брал тебя на работу в банк, — строго сказал Панфилов. — Пусть смеются. А тем временем твой личный счет будет пополняться.

Сглотнув, Карнаухов посмотрел на Панфилова, потом на шефа службы безопасности. Поняв, что разговор закончен, он встал и молча вышел из кабинета.

— Что скажешь, Владимир Иванович?

Семенков встал с кресла, прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк.

— Не нравится мне все это, Константин Петрович, ох, как не нравится. Меня с самого начала не привлекала эта идея с черным налом. Конечно, все это приносит хорошие проценты, но риск слишком велик. Много людей задействовано. Информация обязательно откуда-нибудь просочится. Помнишь, как говорил Мюллер: то, что знают двое, знает свинья.

— А как же иначе? Риск есть в любом деле.

— Тоже верно. Не знаю, Константин Петрович, не знаю…

— А что, если события будут развиваться по худшему для нас сценарию? Турченко явно что-то пронюхал…

— Как далеко он сможет зайти, зависит уже от нас с тобой, Владимир Иванович. Главное, вовремя остановить ретивого следака.

— Кстати, не припоминаю, чтобы он проявлял какое-то особенное рвение при расследовании прошлогоднего налета на бензоколонку.

— Ты, кажется, говорил, что после этого дела у него лишних звездочек на погонах не прибавится, а вот поди ж ты, майором стал.

— Может, потому и стал, что дело в висяк превратил.

— У нас есть какие-нибудь выходы на этого Турченко?

— Напрямую — нет, только через городского прокурора.

— Как там у него дела? Освоился уже в новом кабинете?

— Кто — Бирюков? Я его уже несколько дней не видел. Уехал в Москву. Начальство из областной прокуратуры вызвало к себе.

— Для нас это не опасно? — нахмурил брови Панфилов.

— Нет, обычная служебная рутина. Новый человек вступил в должность. Проинструктировать надо, по рюмочке пропустить.

— Какой же он новый? — возразил Панфилов. — Сколько лет помощником городского прокурора проработал. И потом, Бирюков рюмками не пьет. Это для него слишком мелкая посуда. Ладно, черт с ним. Только бы вернулся поскорей. Проведи с ним работу.

— Я думаю, все будет в порядке. Бирюков обязан нам своим креслом. Если оно ему дорого, найдет способ приструнить Турченко.

— С этим закончили, — кивнул Константин. — Теперь вот еще что. В ближайшие три дня остаешься за главного. Если что — найдешь меня по мобильнику. По пустячным делам не звони, решай сам.

— Отдохнуть хочешь?

— Надо совместить приятное с полезным. Съезжу в Москву. У одного хорошего знакомого, любителя джаза, день рождения.

— Артур? — понимающе улыбнулся Семенков.

— Да, хочу порадовать старика. Заодно и сам развеюсь. А то скоро захлебнусь в этой запрудненской лабуде.

— Подарок уже присмотрел?

Панфилов встал из-за стола, открыл дверцу шкафа и вынул огромную, сверкающую лаком коробку с надписью на английском языке «Фрэнк Синатра».

— Коллекционное собрание записей Синатры, — с гордостью сказал Панфилов, демонстрируя подарок. — Он тут всякие джазовые штучки исполняет. Я вообще-то в этом не особо секу, но старику будет в кайф. Каждый раз, когда к нему в столицу наезжаю, он меня к джазу приучить пытается.

— Ну и как, выходит?

— Временами, особенно под коньячок, — засмеялся Константин. — Но вообще-то мне больше по кайфу что-нибудь наше, родное. А Синатру по спецзаказу из Штатов прислали.

Он положил подарок на стол, допил остатки давно остывшего кофе.

— Еще одна просьба, Владимир Иванович. Пока меня не будет, пусть твои ребята на всякий случай присмотрят за Игнатом.

— А что с ним?

— Пока все нормально. Младшой вроде бы жениться собрался.

— Понятно, дело молодое.

— Он пока в моем новом доме за городом обитает со своей подругой. А распишутся, пусть живут в нашей трехкомнатной.

— По-моему, — хитро сощурил глаза Семенков, — тебя, Константин Петрович, больше не Игнат беспокоит, а твой новый трехэтажный сарай. Но ведь ты сам пару дней назад распорядился снять там охрану.

— Да просто не хотел, чтобы им эти жлобы с собаками мешали. А насчет дома — может быть, ты и прав.

— Хорошо, — успокаивающе сказал Семенков, — я все сделаю. И за домом присмотрят, и младшого твоего без внимания не оставят.

— Как-нибудь ненавязчиво, чтобы особенно не светились.

— Все ясно, Константин Петрович, не переживай. В городе все тихо. «Синие» из кабаков не вылазят, Саша Порожняк завел очередную бабу. Азербайджанцы тоже себя ничем особенным не проявляют. На прочие мелочи можно не обращать внимания. Поезжай, Константин Петрович, отдохни.