Завербованная смерть

Сергей Зверев, 2008

Сотрудник внешней разведки ФСБ должен уметь все. Иначе провал. Капитан Александр Оршанский внедрился в цирковую группу и отправился с ней на зарубежные гастроли. Разведчик подозревает, что кто-то из циркачей снабжает иностранцев секретными чертежами военного значения. Но пока он пытался вычислить шпиона, местная полиция его самого упекла за решетку. Вот и попробуй работать в таких условиях! Что ж, с полицией разобраться несложно, а вот противника переиграть – не всем по зубам…

Глава 8

— Ну, что, цирковая братия? Я уже распаковался. А вы как? — В трейлер, отведенный для бытовых и служебных нужд Вольдемару Жозеффи и его молоденькой ассистентке Изольде, бодро влетел Заметалин, цепко держа в вытянутой руке бутылку «Советского шампанского». — Чего вы копошитесь?

— Это тебе хорошо, — недовольно огрызнулся фокусник, распихивая по полкам свой многочисленный реквизит. — Надел костюм, взял хлыст и — алле-оп! — готов к выступлению. А у меня, знаешь ли, таких простых трюков нет. У меня — искусство!

— Да ладно тебе, — примирительно произнес дрессировщик. — Чего ты взбеленился? Ну хочешь, я тебе помогу? Давай…

— Нет, не хочу, — отрезал Вольдемар, — я для того раскладываю все сам, чтобы потом, во время исполнения номеров, не метаться по фургону, как раненный в задницу медведь, а знать, где и что лежит.

— Слушайте, братья-славяне, — взмолился Заметалин, обращаясь к иллюзионисту и его помощнице, — не знаю, как вы, а я на Кипре был двенадцать лет назад, и то — проездом. — Вольдемарушка, — повелитель зверей умоляюще сложил лодочкой на груди ладони, заискивающе глядя на друга, — и охота тебе сейчас возиться со своими манатками? Давай отметим приезд! Жилище, я смотрю, обустроено, а с реквизитом разобраться у тебя будет завтра целый день! Видал, сколько техники подогнали? — Он кивнул головой в сторону открытой двери, указывая на подъемные краны, грузовики и многочисленные лебедки. — Наше шапито они до завтрашнего обеда будут только собирать. И если успеют поставить шатер, то к вечеру, может, соблаговолят подключить хотя бы минимальные коммуникации. Так что времени у тебя — вагон и маленькая тележка! Ну, не будь ты занудой! — запричитал дрессировщик, видя, что на его призывы со стороны Вольдемара Жозеффи не последовало никакой реакции. — Такой вечер пропадает! Небо, звезды с яблоко, море, музыка, одним словом — Кипр! Неужели вы с Изольдой не можете уделить товарищу пару часов, предпочитая общество этих унылых четырех стен? Давай, Вольдемарушка, решайся, — бодро произнес Заметалин, подметив в поведении друга некоторую долю замешательства, — тут целая уйма недорогих кафе и ресторанчиков. Завалимся сейчас в какой-нибудь первый попавшийся, выпьем хорошего вина, отведаем местной кухни, а завтра чуть свет закончишь свои приготовления. Хоть расслабимся немного. Я здорово устал после всей этой таможенной нервотрепки и перелета. Моя косолапая подруга даже есть не стала, сразу завалилась спать и дрыхнет сейчас без задних ног.

— Ну, я не знаю, — нерешительно произнес факир, глянув на свою ассистентку. — Изольда, как ты думаешь, мы за завтра все успеем сделать?

— Да, конечно, все успеете, — усилил напор дрессировщик, — а тяжести таскать я вам помогу, только будете показывать, куда что носить и куда ставить.

— Ладно, Изольда, — сдал свои бастионы Вольдемар, — пару-тройку долларов сегодня, пожалуй, можно и потратить. Во-первых, этот неугомонный тип не даст нам спокойно работать, — он кивнул головой в сторону Заметалина, — а во-вторых, более подходящего случая, чем сегодня, действительно больше может не представиться.

— И в-третьих, — поддержала своего патрона ассистентка, — нам просто необходимо найти какую-нибудь аптеку или хотя бы ларек, чтобы купить средство от комаров. Судя по всему, в этом райском месте проблема с кровососами решается из рук вон плохо. — В подтверждение своих слов она звонко шлепнула себя по оголенному предплечью и брезгливо вытерла окровавленную ладошку тряпочкой.

— Вперед! На завоевание Кипра! — бодро вторил друзьям дрессировщик, и спустя всего несколько минут троица бодро двинулась в сгущающиеся средиземноморские сумерки. Город только-только начинал оживать после раскаленного обеденного зноя. Открывались государственные и частные конторы и заведения, банки, магазины, рестораны и многочисленные кафе, зазывая отдыхающих ароматными запахами кухни и легкой, как кипрское вино, музыкой.

— Погодите минуточку. — Изольда замедлила шаг и остановилась у небольшого ярко освещенного павильончика. — По-моему, здесь как раз можно купить средство от комаров. — Она стала внимательно разглядывать всевозможные флаконы и пузырьки с разноцветными жидкостями. — Конечно, нашей убойной «Тайги» здесь нет, но кое-что подходящее можно найти. И пахнет не так уж противно, — добавила ассистентка иллюзиониста, отвинтив с тюбика крышку и понюхав его содержимое.

— Давай догоняй, — бросил через плечо своей помощнице Вольдемар Жозеффи, и мужчины несколько сбавили темп ходьбы, продолжая, однако, идти вдоль зазывающих вывесок, постепенно удаляясь от отставшей девушки.

Выбрав снадобье, Изольда расплатилась, сунула внушительную бутылочку мази в сумку и поспешила за своими ушедшими вперед спутниками.

–…как-как! Да все очень просто… — донес до нее обрывок заметалинской фразы ветер, — …ты что, думаешь, мы с тобой в этом деле первые? Все так делают…

–…знаешь? Например, сколько стоит килограмм? — услышала Изольда часть ответа Вольдемара — …Хотя бы приблизительно?

— Тоже мне нашел проблему. — Изольда уже достаточно близко подошла к своим спутникам и теперь слышала отчетливо почти каждое слово. — Узнаем. Есть язык, есть рестораны, есть интернет-магазины — нужно только не полениться, выбрать время, зайти и поинтересоваться, — заверил друга дрессировщик. — Проблема может оказаться в другом. В жаре, будь она неладна…

— Думаешь, может испортиться? — встревоженно поинтересовался Жозеффи.

— Извините, — Изольда прервала задушевную беседу приятелей, — я вас догоняла, и стала невольным свидетелем вашего разговора. — Она виновато глянула на коллег, которые от этих слов девушки вдруг крайне стушевались. — Я, правда, ничего из вашего разговора не поняла. — Девушка взмахнула белокурыми ресницами. — Вы говорили о шампанском? — Она кивнула на бутылку, которую нес в руках дрессировщик. — Или о чем-то другом? Что еще может испортиться на жаре? — наивно поинтересовалась помощница Вольдемара Жозеффи.

— Мы? — нашелся первым дрессировщик. — Да в общем-то просто строили кое-какие предположения…

— Мы вели разговор о медвежатине, — невпопад поддержал товарища Вольдемар Жозеффи. — О мясе, так сказать, — уточнил он.

— Видите ли, дорогая Изольда, — начал пояснения укротитель, видя, что объяснения своего друга только еще больше запутали девушку. — Может быть, в какой-то степени это покажется вам жестоким, но… — Он сделал глубокий вдох и продолжал: — Так уж жестоко устроен наш мир, и придуман он, к сожалению, не нами… Антон Павлович, моя верная партнерша по арене, как это ни прискорбно отметить, уже очень стара, и больше не годится для выступлений. Одним словом, после нынешних гастролей, когда мы возвратимся назад, в Россию, ее спишут.

— Спишут? — не поняла ассистентка. — Как это — спишут? Кто?

— Если говорить казенным языком, — пояснил Заметалин, — то медведица уже полностью выработала свой ресурс. Даже сверх меры. Соберется компетентная комиссия, и животное спишут в утиль, как списывают груду металлолома, который когда-то гордо назывался первым в мире атомным ледоколом…

— Что значит — в утиль? — Глаза Изольды округлились. — Куда ее денут? Не в переплавку же отдадут…

— Вот в этом-то и весь вопрос, — дрессировщик грустно вздохнул, — куда…

— На помойку. Или на мясо, — холодно бросил Жозеффи, и Изольда шарахнулась от своего патрона.

— Вполне возможно, что так оно и будет. — Дрессировщик не стал успокаивать девушку, предпочитая сладкому обману горькую правду. — Никаких особо выдающихся достижений перед цирком у этого животного нет, поэтому содержать и кормить ее бесплатно никто не будет, так что доживать свой век в труппе медведице вряд ли позволят. В лучшем случае — пристроят в зоопарк. Не в московский, конечно же, это было бы для Антона Павловича крупным везением, а отдадут в какой-нибудь передвижной, посадят ее в фургон, и закончит она свою жизнь в клетке размером три метра на два, и будет она грустно глядеть из-за стальной решетки на веселых детишек с родителями, — печально вздохнул укротитель. — Это в лучшем случае. То есть позволят Антону Павловичу еще три-четыре года помучиться на колесах… Но, скорее, всего мишку просто сдадут на живодерню… — закончил дрессировщик, обреченно глядя в землю.

— Боже мой! Боже мой… — Голос Изольды дрожал, на глаза наворачивались огромные слезищи.

— А ты, девочка моя, думала, что в сказку попала? — не без ехидства в голосе спросил Вольдемар. — Это — цирк. Гладиаторская арена.

— Вот именно, — добавил укротитель, — и вас тоже, дорогая Изольда, когда вы разжиреете и перестанете помещаться в ящик для распиливания, попросту вышвырнут на улицу, коротать нищенские дни. Все ж лучше, чем живодерня, — безрадостно констатировал укротитель. — А поскольку дальнейшая судьба животного, с которым я провел на арене столько лет, мне не безразлична, мы с Вольдемаром решили не возвращать медведицу в Россию, а подыскать хорошего местного специалиста, чтобы безболезненно усыпить животное здесь. — Великая тоска сжала горло дрессировщика, и он продолжал через силу, надрывным шепотом: — Но даже тут после смерти животного должна будет собраться комиссия для того, чтобы подтвердить и запротоколировать факт смерти зверя.

— А поскольку температура воздуха здесь высокая, — пришел на выручку и поддержал товарища фокусник, — то мы и обсуждали, как это все оформить побыстрее, чтобы… ну… как бы это сказать…

— Смотреть на то, как от жары разлагается труп моей верной соратницы, я не смогу, — выдавил Заметалин, вытолкнув из горла ком горечи. — Это как присутствовать на похоронах собственных детей…

Все трое стояли с таким видом, будто находились не на райском побережье Средиземноморья, а стояли на краю могилы, в которую только что опустили самого дорогого для них человека.

— Знаешь, Константин, — тихо, словно он находился среди могильных плит кладбища, промолвил иллюзионист, — давай все-таки я найду здесь хорошего токсидермиста. Попадешь еще когда-нибудь на Кипр, а здесь — Антон Павлович, как живая! Радуется, понимаешь…

— Нет… — качнул головой укротитель, — это будет для меня слишком тяжело…

Друзья по несчастью еще некоторое время постояли молча, после чего убитый горем дрессировщик поднял голову и как ни в чем не бывало громко провозгласил:

— По-моему, это то, что нам надо. Прекрасный ресторанчик для осуществления нашего плана. — Он указал шампанским на уютный домик «а-ля рюсс», из окон которого неслась мягкая курортная музыка. — Все на русском языке. Надеюсь, что меню и обслуживание — тоже. Во всяком случае, не надо будет изъясняться на исковерканном английском.

— Как вы только можете думать сейчас о водке? — Глаза ассистентки фокусника наивно распахнулись. — Это же кощунственно…

— Успокойтесь, мадемуазель Гальчевская, — мягко улыбнулся дрессировщик, — мы с вашим шефом говорили, конечно же, не по поводу моей медведицы. Мы вели разговор, как вы верно предположили изначально, именно о шампанском. Его, как вы знаете, надо пить холодным. Теплое шампанское — это нонсенс. И чем дольше мы будем стоять у дверей этого чудесного, на мой взгляд, заведения, тем хуже для него. — Заметалин слегка потряс в воздухе бутылкой.

— И для нас тоже, — добавил Вольдемар, и после этих слов он решительно подхватил свою ассистентку под руку и двинулся навстречу чарующей греческой музыке.