Гладиатор в погонах

Сергей Зверев, 2017

Подполковник ГРУ Максим Иконников, направленный в Сирию с особым заданием, попал в плен к экстремистам. Бандиты пытаются манипулировать пленником, склоняя его к сотрудничеству и надеясь на хорошие дивиденды. Максим делает вид, что принимает условия игры, но втайне готовит побег. Опытный разведчик не знает, что реальную опасность для него представляет не только банда кровожадных террористов, но и родное высокое начальство, до которого уже дошли сфабрикованные доказательства подлой «измены» подполковника Иконникова.

Глава 5

В кабинете Каретникова кроме него сидели четыре человека: комбриг, его командир роты, высокий старший лейтенант с льняными волосами, Максим и начальник особого отдела бригады, массивный тридцатипятилетний майор с тяжелым взглядом.

Обсуждался дежурный вопрос — охранное сопровождение группы журналистов, едущих на брифинг в Хмеймим.

— Дорога, что называется, накатана, товарищ полковник, — объяснял комбриг Каретникову маршрут движения колонны, водя авторучкой по карте, — связь налажена, здесь и здесь находятся наши блокпосты…

— Каковы силы сопровождения? — спросил Максим.

— Два БТРа, полвзвода автоматчиков, старший колонны старший лейтенант Елисеев, — комбриг кивнул на командира роты, — он не раз здесь ездил.

— Вертолетное сопровождение предусмотрено?

— Н-нет, — комбриг помотал головой, затем растерянно покосился на Каретникова.

— Двух БТРов недостаточно, нужны еще два вертолета для сопровождения.

— Но у меня их завтра не будет.

— Завтра мне надо лететь в Дамаск, — сообщил Каретников.

— Товарищ полковник, без вертолетного сопровождения эта поездка очень рискованна.

— А ты что, подполковник, струсил? — Каретников скривился в презрительной усмешке.

— Послушайте, — Максим сжал челюсти, на его скулах заиграли желваки, — я могу рисковать своей жизнью, но не имею права рисковать жизнью других людей, тем более гражданских.

— У меня дела поважнее, чем у ваших журналюг, — набычился генштабист. — Старший колонны — старший лейтенант Елисеев, ответственный за мероприятие — подполковник Иконников. Все, вопрос решен. Свободны! — Каретников закрыл рабочую тетрадь, собираясь встать из-за стола.

— Еще один вопрос, товарищ полковник, — Максим остановил Каретникова взглядом, — наши журналисты просят включить в их группу на брифинг корреспондента «Дойче велле» Шультц Ингрид. Вот ее документы, аккредитация у нее есть. Я поддерживаю их ходатайство.

— А как она вообще здесь оказалась? — удивился Каретников.

— По обмену с нашим МИДом. Они допустили нашего журналиста на заседания Бундестага, так у них называется парламент, а мы в ответ дали им допуск на посещение наших частей в Сирии.

— Хм, — Каретников насупил брови, несколько секунд помолчал, потом повернулся к комбригу, — как ты считаешь, Марат Рафаилович?

— Я думаю, можно, — осторожно произнес комбриг, — мы сейчас демонстрируем открытость перед Западом. А потом там будет общая информация. Главное, чтобы они там, у себя, ее не искажали…

— Хорошо, я не против. — Каретников на удивление быстро согласился.

— Тогда подпишите, товарищ полковник, я немку внес в наш список.

— Давай, — Каретников подмахнул документ, — под твою ответственность, подполковник.

Все отъезжающие собрались перед воротами пресс-центра. Журналистская братия была настроена весело: шутили, смеялись, рассказывали анекдоты. Максим стоял рядом, сосредоточенно всматриваясь в линию горизонта, откуда должны были приехать армейские БТРы.

— Максим, вы всегда такой серьезный? — К разведчику подошла Ингрид. Девушка была одета в джинсовый костюм, на голове платок, оставляющий открытым только миловидное лицо.

— Нет, только перед дальней дорогой, — улыбнулся Максим.

— А я люблю дороги. Мне, наверное, надо было родиться цыганкой.

— Я тоже люблю путешествовать, но иногда дороги выматывают.

— Что, много приходится ездить?

— Да, приходится.

— Максим, Ингрид, — позвал их Яков, — идите к нам фотографироваться.

— Я не люблю фотографироваться, Яков, — отмахнулся Максим, — не фотогеничен.

— Ну, я бы так не сказала, — усмехнулась Ингрид.

— Тогда присоединяйся к нам, Ингрид, а Максим пусть нас фоткнет. — Толстый Яков протянул Максиму свой «Никон».

Максим щелкнул журналистов, стоявших перед микроавтобусом «Мерседес». И тут услышал шум приближающихся БТРов.

— Товарищ подполковник, сопровождение прибыло. БТРы проверены, бойцы проинструктированы, можем ехать, — четко, по-военному доложил Елисеев Максиму, красиво отдав ему честь.

— Хорошо, только не козыряйте больше передо мной, старший лейтенант. Сейчас это не обязательно. Как обстановка в районе, где мы будем ехать?

— По последним данным, спокойная. В этом районе была банда Саладдина, но она вроде ушла на север.

— Вроде, — задумчиво произнес Максим, — значит, так, в колонне есть связь в УКВ-диапазоне?

— Естественно, товарищ подполковник…

— О любом непредвиденном ЧП сразу сообщать в бригаду и мне.

— По машинам! — командирским голосом крикнул комроты журналистам, которые безропотно подчинились.

— Максим, давайте сфотографируемся с вами на фоне БТРа.

— Зачем?

— На память. Не бойтесь, это фото останется только у меня. Я его нигде не буду помещать.

— Ну, хорошо.

Максим и Ингрид встали перед БТРом. Девушка вплотную прижалась к мужчине, обняла его левой рукой за плечи и склонила к нему голову. Вытянула руку, сделала селфи.

Дорога в Хмеймим была в сравнительно хорошем состоянии, поэтому ехали быстро. В салоне микроавтобуса царила та непринужденная обстановка, которая бывает, когда собираются близкие коллеги. Душой компании был, как обычно, балагур Яков. Рассказывал очередной анекдот.

— Приходит, значит, к редактору районной газеты внештатник. Дает свою статью. Редактор читает, вздыхает, удрученно качает головой:

— Иванов, ну опять то же самое. Вот вы пишете: «Тракторист Кузячкин два дня вспахивал колхозное поле. Ночевал там же, на поле. Доярка Аграфена Козодоева выполнила план на сто пятьдесят процентов…» Ну и что? Мелко, тускло, безлико. А где классовая борьба? Где трудовые подвиги? Нет, не пойдет. Переделать! Иванов забирает статью, приносит ее на следующий день в новом варианте. Редактор читает: «Тракторист Кузячкин в проливной дождь три дня без отдыха вспахивал целину. Закончив работу, вылез он на рассвете из трактора и упал на борозду. Сердце больше не билось.

Когда передовая доярка Аграфена Козодоева доила своих буренок, проникли в коровник злые вороги. Но не растерялась смелая доярка, взялась она за коромысло и раскидала всех ворогов, убив при этом нечаянно одного».

«Ну, вот! — восторженно воскликнул редактор, — можете, когда захотите!»

Все мужчины весело рассмеялись.

— А вот еще. Недавно слышал. Приезжает американский журналист в Москву…

— Максим, — Ингрид, сидевшая рядом с ним, положила ладонь на запястье мужчины, — скажите, почему вы, русские, всегда так болезненно реагируете, когда страны Восточной Европы вступают в НАТО и когда на этих территориях проводятся натовские учения?

— Ингрид, у вас есть дача или бунгало?

— Есть. Под Дюссельдорфом небольшой коттедж.

— Рядом с вами есть соседи?

— Конечно.

— Вот представьте. Вы живете постоянно в этом коттедже, а ваши соседи вдруг начинают каждый месяц устраивать фейерверки вокруг вашего дома. Как вы себя будете чувствовать?

— Но силы НАТО не направлены против России…

— Подождите! — Максим вдруг поднял руку вверх.

Впереди раздался взрыв, микроавтобус так резко остановился, что Максим и Ингрид чуть не упали с сидений.

— Блин, стреляют! — удивленно воскликнул Яков.

Он резко открыл дверь машины с намерением поглядеть, что там творится.

— Нельзя, назад! — крикнул Максим.

Но было поздно. Через секунду Яков упал на пол салона. В его лбу виднелась маленькая дырочка, а в больших навыкате глазах застыло удивление.

— Всем на пол! — крикнул Максим, а сам, вжавшись в спинку сиденья, стал вынимать из-под мышечной кобуры пистолет.

— Что это? — испуганно спросила Ингрид.

— Засада. Прошу тебя, Ингрид, сиди тихо и никуда не высовывайся.

Максим пригнулся, прыгнул из машины в кусты на обочине, перекатился, затих, огляделся. Первый БТР горел, шансов, что кто-то там остался жив, практически не было. Зато замыкающий БТР отстреливался. Судя по интенсивности автоматных очередей, отстреливались два или три бойца сопровождения. Слышались крики бандитов, одного из них Максим вскоре увидел на расстоянии тридцати метров. Подполковник раскинул пошире ноги, прицелился, поймал в прорезь мушки голову бандита, выстрелил. Тот упал.

Вдруг рядом с Максимом кто-то шлепнулся. Обернулся: Ингрид!

— Ты зачем сюда? — зашипел на нее Максим.

— Мне страшно.

— Тогда лежи и не двигайся!

Возле Максима засвистели пули. Раздался еще один взрыв, справа загорелся второй БТР. Автоматных выстрелов с той стороны больше не слышалось.

— Черт, — простонал Максим и уткнулся лицом в землю, — это конец.

— Максим, они нас убьют? — Девушка была на грани истерики.

— Успокойся, Ингрид, нас, мужчин, убьют, а тебя нет.

— Откуда вы знаете?

Максим ничего не ответил. Выстрелы прекратились.

Иконников приподнял голову. То, что он увидел, ввело его в состояние ступора. На пригорке стоял бородатый бандит, в руках он держал длинную зеленую трубу, один конец которой был направлен в их сторону.

«Вот и все», — мелькнула в голове тоскливая мысль. Он вдруг приподнялся и бросился на Ингрид, стараясь сильнее придавить ее к земле. Раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка обожгла Максима сзади. Его приподняло с земли и бросило в черную бездну.