Дело № 2. Атомная станция

Вячеслав Анатольевич Егоров, 2021

В трубке некоторое время было тихо, затем на том конце кто-то кашлянул, прикрыв микрофон рукой и, наконец, знакомый голос подполковника сухо произнес: – Что будете делать лейтенант? – Физические опыты ставить будем, – рассеяно ответил лейтенант, находясь в раздумье. По тому, как отреагировал подполковник, ему стало понятно, что майор здесь на сам по себе. – Это как? – в телефонной трубке даже в искаженном помехами голосе подполковника чувствовалось удивление. – Надеюсь это не то, о чем я подумал? – полковник намекал на пытки. – Будем менять полярность кривизны в отрицательную сторону, – отрапортовал лейтенант. – В области талии. Ишь мясов наели наш завхоз товарищ подполковник… и впереди и сзади… С десяток километров пройдет пешком до близлежащего поселка – сообщил лейтенант. – Ну, вот где-то так… товарищ подполковник…

Глава 01. A Nuclear Off

— Что там, математика?

— И химия, и физика, Сможете? — спросила медсестра, протягивая больному несколько тетрадных листов с заданиями.

— Ну конечно. Давай, — взяв бумаги, больной сел на кровати и стал их просматривать. — О-о-о! Наконец-то мой любимый двойной неопределенный интеграл. Хоть напрячься немного можно.

— Что так и решаете не глядя? — удивленно спросила медсестра.

— Почему не глядя. Обычно решаю, — произнес больной, открывая тетрадь для выполнения заданий. — Вот смотрю и решаю… — ручка быстро застрочила в тетради, выводя формулы.

— А я вообще не понимаю, как можно в этом разбираться, — широко раскрыв глаза в восхищении, простонала медсестра.

–Да ладно, нормально все получается, — не обращая внимания на томные взгляды медсестры, рассеяно ответил больной, заканчивая писать страницу. — Ну, вот и все с математикой.

— Тут… вот еще… — замялась медсестра.

— Ну, говори что еще, — больной взял тетрадь по физике и стал в ней писать. — Блин пятый класс что ли… — сварливо произнес он, решая задачи третьего курса педагогического университета. — Так что там еще…

— Ну, у Лены парень попросил ее, чтобы Вы тоже помогли… — произнесла медсестра, пряча глаза.

— А сам что не как? — больной, наконец, взглянул на медсестру.

— Ну… я не знаю. Но Лена очень просила… — медсестра все еще прятала взгляд и говорила исподлобья

— Что там, у них любовь? Негоже девушке за парнем бегать, — нравоучительно заявил больной, строго глядя на поникшую медсестру.

— Ну, Атом Иванович, дорогой Вы наш человек, выручайте. А то Лена говорит что… — зашмыгала носом медсестра. — Что… что…

— Ладно-ладно. Хватит сырость наводить. Давай что там у него? — смилостивился больной, не любивший женских слез.

— Химия, — произнесла медсестра, мгновенно успокаиваясь, и протягивая больному синюю тетрадь.

— Ну, химия так химия, — произнес больной, принимая тетрадь и внимательно разглядывая формулы. — Посмотрим что тут такого сложного…

— Спасибо большое, — растроганно поблагодарила медсестра. — А хотите, еще чаю принесу?

— А давай. Неси, — разрешил больной, не отрывая глаз от тетради.

— Я мигом! — воскликнула вновь расцветшая медсестра. — «Одной проблемой меньше», — думала она, идя на свой пост делать чай. — «Ну, Ленка, ну дура, — честила медсестра свою дочь. — Залетала в двадцать лет теперь бегает за этим…».

Больной, то есть Атом Иванович Нуклеаров или как его шутливо звали коллеги — A Nuclear Off, скучал уже целую неделю в очень закрытом в смысле доступности профилактории для очень секретных сотрудников секретной области народного хозяйства, а именно атомной энергетики. Занесли его в больницу приступы мужской болезни, периодически дававшие о себе знать, но ранее стойко переносимые пока лечащий врач Нуклеарова, прямо не заявил ему: — «Или — или…». Вот и приходилось от нечего делать выполнять просьбы местной медсестры, персонально закрепленной сиделкой за Атом Ивановичем.

Она — медсестра, разведенная дородная сорокалетняя женщина, воспитывающая единственную дочь, с восхищением смотрела на тщедушного и умного семидесятипятилетнего Атом Ивановича, что нисколько не мешало ей им манипулировать. Старший лейтенант Остапенко И.Н. помимо всего прочего состояла на действительной службе в отделе контрразведывательной деятельности службы, обеспечивающей охрану особо важных и стратегических объектов, и соответствующие навыки и опыт имела.

Атом Иванович, как истый джентльмен, имеющий за плечами три официальных брака при первой же встрече с медсестрой, глядя на ее формы, сходу заявил: — «У хорошей женщины должна быть большая «Ж», маленькая «П», и она должна хорошо держать в руках «Х», — и заржал как молодой жеребец, узревший не обхоженную кобылу. Старший лейтенант Остапенко давно привыкшая к сальным намекам сослуживцев и главврача поперву опешила от такого откровенного намека, но после прояснения вопроса Атом Ивановичем:

— «Ж — это жилплощадь, П — потребность, а Х — хозяйство», — не обижалась и зла на него не держала.

Тем более Нуклеаров доверительно сообщил медсестре, что первое, о чем она подумала после этих букв, это признаки отличной женщины и вновь заржал аки жеребец. Так и подружились. Остапенко следила за здоровьем научного светила в области атомной энергетики и таскала ему чай, Атом Иванович решал задачи, для ее непутевой дочери умудрившей залететь от сокурсника в самой середине учебы.

К Атому Ивановичу, как действующему советнику руководителя целого направления в атомной отрасли, каждый вечер приходили какие-то темные и непонятные личности, они запирались и о чем-то подолгу беседовали. В рамках своей деятельности Остапенко пыталась прослушать один из таких разговоров, но это ни чем так и закончилось — в наушниках был только гул, «белый¹» и в придачу еще «розовый²» шум. Ночью того же дня к ней пришли некто с ее командирами и мягко пожурили за ее служебное рвение. Впрочем, фатальных выводов никто делать не стал, так как все понимали, что основа любой безопасности это старый, но от того не ставший менее актуальным тезис: доверяй, но проверяй.

Хотя, по правде говоря, разговоры эти к атомной энергетике никакого отношения не имели и носили чисто практический характер, и скорее даже консультационный. Сотрудники смежной структуры с той, где трудилась, старший лейтенант Остапенко, но уже другого ведомства, интересовались у Атома Ивановича, о возможности изготовления в домашних условиях неких веществ коих так много распространилось на просторах нашей страны. Да речь шла именно о наркотиках. Кто-то слишком «умный» наладил выпуск убойного синтетического продукта и на данный момент никакие мероприятия заинтересованных структур реальных результатов не давали. На что господин ученый справедливо заметил:

— Я-то, что отсюда могу?

Вспомнив, что имеют дело с известной личностью в очень узких кругах, секретчики предоставили старому ученому результаты технического, химического, спектрального и иных анализов, на что, мельком глянув на них, Атом Иванович потребовал:

— Ну! Не тяните кота за подробности юноши. О чем умолчали?

Поменжевавшись, темные личности все же открыли интерес своих структур к данной не свойственной их интересам теме. Оказывается, как пояснили их эксперты, если добавить в некоторые формулы пару-тройку элементов, то деяние, создателя сего коктейля можно переквалифицировать с 228.1 УК РФ в 223.1 там же, то есть в изготовлении взрывчатых веществ.

Каково же было удивление Атома Ивановича, бывшего научным руководителем для не одного поколения студентов различных закрытых учреждений, и привыкшего видеть в тетрадях новоявленных «гениев» не более чем школьный курс по химии и физике, увидеть в тетради хахаля дочери медсестры Остапенко, стройную систему уравнений один в один повторяющую выводы экспертов.

— Херли-мерли, — выругался Нуклеаров, держа перед собой тетрадь с формулами. — Какого хрена? Где тут взрывчатка? — ученый вырвал из тетради два листа, и на вытянутых руках держа их перед собой, сравнивал записи. — Бляха-муха да это же… — Атом Иванович отложил листочки и полез в прикроватную тумбочку за телефоном. — Да где же эти… — листал он записную книжку в телефоне. — А! Вот! — нажав вызов, Атом Иванович снова взял листочки и стал дожидаться абонента.

Абонент, наконец, откликнулся безликим: — Да Вас слушают.

— Это кто там? — спросил Нуклеаров — Пионерия? — и, не дожидаясь ответа, стал командовать: — Скажи пионервожатому, ну тому, что с усами и еще тому, что с бровями… э-э-э… ну ты понял о ком я… чтобы они захватил другого… ну того, которого… э-э-э… с другого лагеря… тьфу ты черт на придумывали черте знает что… Короче… да где же это… А-а! Нашел! Короче: «Же не манж па сис жур³», — по слогам выдал Атом Иванович. — Понял?

— Да Вас поняли, — ответили в трубке, ни сколько не удивляясь словам ученого. — Передадим: «Же не манж па сис жур…» — также по слогам повторил абонент и отключился.

— Конспираторы хреновы! — с чувством выплюнул Атом Иванович. — Нет, чтоб по-русски…

— А вот и чай, — дверь распахнулась, впуская филейную часть медсестры Остапенко пятившуюся с двумя большими кружками чая и вазой с печеньем в руках. — Вы тут без меня не шалили? — игриво спросила сиделка.

— А тож как? — браво ответил Атом Иванович, подкручивая, у себя несуществующие усы. — Болт без резьбы, что заклепка без шайбы…

***

В большом кабинете сидело двое мужчин и тихо разговаривали. Первый — обладатель усов а-ля Эрюль Пуаро что-то втолковывал второму с настолько густыми бровями, что любой любитель теории заговоров будь он здесь, непременно распознал бы в его лице родственные черты небезызвестного в прошлом генсека. Только посторонних здесь никогда не было, и быть не могло — два руководителя смежных отделов один, из которых был вышестоящим руководителем старшего лейтенанта Остапенко И.Н., а второй — его антагонистом в служебном смысле слова в узком кругу обсуждали текущие вопросы. Однако вопросов было много, и решение их затянулось допоздна. Добившись более или менее шаткого равновесия в их приоритетах, мужчины уже заканчивали разговор, как раздался звук зуммера вызова внутренней связи. Усач как хозяин кабинета поднял трубку и приложил ее к уху. Выслушав доклад дежурного, усач сбросил вызов, и обратился к собеседнику:

— Сигнал от нашего… э-э-э дорогого больного.

Усатый хозяин кабинета хотел выбрать другой эпитет в адрес Атома Ивановича более насмешливый, но передумал. Язык не повернулся даже за спиной Нуклеарова говорить о нем в неподобающей форме. Слишком важной и влиятельной фигурой был старый ученый, и уважение к нему окружающих было тоже неподдельным. А как же. Все читали или слышали историю о взрыве ракеты при запуске на космодроме, когда погибли, почти сто человек включая тогдашнего действующего маршала⁴. И вот пятнадцатью годами позднее нечто подобное могло произойти гораздо севернее на одном из стратегических объектов. И если бы… если бы… если бы… О это если бы… История не знает сослагательного склонения, но тем не менее — если бы Атом Иванович не успел бы: не успел бы вовремя сообщить, не успел бы вовремя переключить, не успел бы вовремя «дать подзатыльник» кому надо, не успел бы вовремя принять на себя управление и взять ответственность… и много чего еще не успел бы вовремя… То вероятнее всего произошло нечто подобное как на космодроме, но в более крупных масштабах — где-то 1:1000. Его так и назвали «Вероятный инцидент 1/1000» и сразу засекретили лет как эдак на полвека. Но в спецучебники это событие попало в полном объеме как пособие по иллюстрации действий нерадивого командного состава. Не зря же, нынешний руководитель целого направления в атомной энергетике отыскал пять лет назад заслуженного пенсионера Нуклеарова и уговорил его стать своим советником по научным вопросам. Так что сигнал от «дорогого больного» игнорировать никак нельзя.

Часом спустя Атом Иванович уже делился с тремя ночными гостями своими соображениями, заметив, что их эксперты допустили небольшую ошибку — никаких взрывчатых веществ в формулах нет. А есть некое порошкообразное вещество, а именно рицин⁵. Услышав название, ночные гости Нуклеарова моментально закаменели лицами. Это было очень серьезно — не менее чем на «код красный», и даже если старый ученый и сам ошибся, эту информацию, все равно, следовало немедленно доложить по инстанции.

— Спасибо, Атом Иванович, — вежливо поблагодарили они старика, синхронно вставая со стульев. — Мы вам очень обязаны. Мы пойдем…

Однако от старика так легко было не отделаться. Поймав их на пол пути к двери строгим:

— Стоять Джульбарс⁶! — Атом Иванович не возражающим тоном полуприказал полупопросил: — Остапенко не трогайте!

Секретчики переглянулись, и усатый начальник медсестры осторожно произнес:

— Разберемся, Атом Иванович…

— Вы разберетесь, как же, не сомневаюсь, — тоном школьного учителя съехидничал Нуклеаров, — Как бы потом вас не разобрали… — намекнул он им о своей значимости.

Гости промолчали на выпад Атома Ивановича и стали смещаться поближе к двери. Восприняв такое поведение гостей неуважением к своей персоне, Нуклеаров с возмущением потребовал:

— Э-э… должники… гоните американку⁷.

— Какую американку Атом Иванович, — гости остановились и удивленно переглянулись. — Здесь нет никаких иностранцев. — «Чудит старик», — подумали они.

— Блин, пацаны. Молодо-зелено, — заворчал Нуклеаров, глядя на мощных под два метра руководителей. — Не надо американку русскую надо. Остапенко Н.И. надо. Не трогать ее надо… Как там, у Бо Цзюйи⁸? — Атом Иванович сделал вдохновенное лицо и продекламировал: — «Мечты меня уносят далеко, теперь на юге наступила осень. И на просторах в десять тысяч ли тона осенние легли»⁸. Во! Или нет? Тона постельные легли? Да! Именно так! — старый ученый был настроен решительно. — Вот и у меня постельное настроение. Ясно?

— Это Ли Юй Атом Иванович, — поправил ученого усатый. — А Остапенко… — однако, договорить усатый не успел, так как был бесцеремонно перебит Нуклеаровым:

— О-о знаток!

–Да нет. Какое, — усмехнулся усатый. — Просто как у классика: «К нам едет ревизор»… — изобразил он немую сцену. — Лейтенант какой-то с особой миссией. Руководство говорит, что уникум и даже учения с китайцами проводил. Вот и готовимся.

Глава 02. По горячим следам

— Чай, горячий чай, горячий чай. Кому горячего чая? — вагоновожатый поочередно стучал в двери купе и предлагал всем желающим горячий напиток.

Взяв стакан и в придачу пачку печенья, молодой человек двадцати двух лет от роду уселся обратно на скамейку плацкартного вагона идущего составом откуда-то из Зауралья в северо-западное направление нашей необъятной страны. Таких составов по стране шло на дню не один десяток, а может быть и не одна сотня и попробуй, угадай кто, где и зачем едут все эти люди. В гости ли, или еще куда, а может, кто и прикидывается добропорядочным гражданином, исправно платящим налоги в казну, а может, кто и шпион вовсе — кто знает, как угадать?

Молодой человек запихнул в рот печеньку, запил ее чаем и перевернул страницу потрепанной книги. Книга называлась «Роль танков в мировых сражениях» одного немецкого автора периода Великой Отечественной. Внешне молодой человек был ничем не примечателен и не скажешь, что его приезда ожидало множество людей, собрав которых вместе можно было бы заселить какой-нибудь небольшой гарнизон. Перед отправкой молодой человек обещал своим подопечным сорока одиннадцатилетним пацанам поиграть в «танчики» но не компьютерные, а в настоящие с привлечение действующих образцов бронетехники. Так сказать переиграть основные моменты великих танковых побед непобедимой, как тогда, так и сейчас армии, которая, как известно один из союзников нашей страны. Как ему это удастся — договориться или как-то еще иначе, молодой человек пока не знал — но он точно знал, что что-нибудь, придумает. А пока… пока он оставил пацанам задание — выучить ТТХ танков основных мировых держав: — «И так что б от зубов…», — строго пригрозил он им нисколько не сомневаясь что его пацаны не подведут и в плане знаний дадут прикурить все остальным группам… Кстати о прикурить.

Перед самым отъездом пацанчики — так пренебрежительно называли его первогодок учащиеся старших курсов, решили устроить своему горячо любимому и уважаемому воспитателю прощальный салют. Лишь вмешательство одного из заместителей командующего округом позволило замять тот небольшой, в кавычках пожарчик возникший от воспламенения карбидных газов. На складе на всякий военный случай хранился небольшой эдак с тонну запасчик карбида кальция. Для каких таких назначений он использовался — кто бы еще сказал? А, как известно, запас карман не тянет — вот и никто его и не списывал. Так и переходили ящики с карбидом от одного отв. лица за хоз. деятельность к другому на протяжении вот уже более сорока лет. Пока пацаны не нашли ему достойное применение…

Бабахало знатно. Из близлежащего городка примчалось сразу шесть пожарных машин и две кареты «Скорой помощи», ну и там… полиция, и еще кое-кто в штатском. Но никого не пустили — режимный объект. Идут учения максимально приближенные к реальным! Ясно!? И точка! Вот так! Кру-у-угом!

— Да ты… е…ё… Да тебя…ё…е… ясно? — выговаривал начальник училища чумазому от черной копоти сгоревшего склада учебного инвентаря лейтенанту.

— Так точнА. ЯснА! — отрапортовал лейтенант и убежал обратно в дым к сотрудникам училища самостоятельно тушивших нешуточный пожар. Среди тех, кто действительно радовался этому происшествию, был небезызвестный всем майор завхоз. Если бы лейтенант смог бы как-то заглянуть в голову майора, то наверняка бы удивился. Удивился бы грандиозностью вычислений, творящихся там. Так сказать вычисления on line со скорость не хуже чем компьютер. Майор успевал не только оценивать приблизительную стоимость сгоревших материальных ценностей, но и приплюсовывать к ним свой интерес…

Как бы то ни было, общими усилиями пожар потушили. Лейтенант метнулся в свою комнату и десять минут спустя, вышел, неся в руках несколько листов только что составленного им план мероприятий учений, где случившемуся пожару было отведена главная роль в качестве практического пособия. Начальник училища бегло прочитал текст и молча расписался в графе «утверждаю» не забыв поставить вчерашнюю дату. Так лейтенант провел свою крайнюю незабываемую ночь перед командировкой.

Получив задание, хоть и не ставилась особая задача лейтенант по своему усмотрению влез в личину учителя младших классов. Благо его нынешняя должность мало, чем отличалась от работы настоящего учителя. Да и опыт хоть и небольшой да имелся. Если что, лейтенант легко отвертится, представившись реальным учителем одного из реальных детских домов, где официально числился на полставки.

Прибыв на станцию, промежуточную в его маршруте, лейтенант пересел на автобус. Два часа тряски по ухабистой дороге вдоль некогда гремевшей на всю страну магистрали и лейтенант прибыл в небольшой областной городок. Дальше оттуда его путь пролегал по водной стихии. Купив билет, лейтенант взошел на борт еще видавший, наверное, его прадедушку речной трамвайчик и примостился на скамейке у дальней пристройки. Попутчиками лейтенанта оказались обычные люди в основном пожилые — труженики близлежащих поселков десятилетиями кормившихся с реки. Простой люд и нравы их простые, не выбирая выражения, честили почем зря всех и каждого — досталось и правительству с чиновниками, и президенту нашему и ихнему забугорному и много еще кому. Лейтенант слушал, и наслаждался водной стихией раскинувшейся бескрайней гладью полноводной реки.

Но любоваться бескрайними просторами, пришлось не долго, трамвайчик дернулся и пошел, тарахтя дизелем испортив своими индустриальными звуками идиллию соития человека с природой. Поморщившись от едкого выхлопа, лейтенант, пригнувшись, зашелся в кашле и в этот же момент почувствовал дуновение пролетевшей над головой пули.

— Дзиньк, — сказала она, ударившись в палубную пристройку Омика¹ в десяти метрах левее. — Дзиньк… — повторила другая, оставляя щербинку на переборке рядом с первой.

Лейтенант мгновенно упал, как учили, выставив перед собой руки, при этом развеселив скучающих пассажиров:

— Что паря укачивает? Блевать не тянет? Штанцы сзади не мокрые? Ха-ха-ха…

По-пластунски выпячивая зад, лейтенант шустрой змейкой метнулся в салон, вызвав очередной приступ смеха у пассажиров:

— До сортира пополз… Аки аспид акаянный… Посмотрите там после него палуба не мокрая… Ха-ха-ха…

Высунувшись из-за переборки, лейтенант заметил две сплющенные пули, лежащие на палубе в двух метрах от него. Нырнув рыбкой и схватив их, лейтенант извернулся ужом и вновь оказался за переборкой. А в это время народ веселился вовсю — бесплатное развлечение в виде лейтенанта ползающего по палубе доставило им большое удовольствие. На разнобой пошли скабрезные шуточки, прибауточки. Пока народ смеялся трамвайчик ушел за изгиб луки реки в виде террасы и оказался вне открытого пространства. Лейтенант, отряхнувшись, встал и осмотрел пули. На первый взгляд они были похоже на люгеровские²

Конец ознакомительного фрагмента.