Умри сегодня и сейчас

Сергей Донской, 2004

Бывший микробиолог и нынешний маньяк-террорист изобрел новое бактериологическое оружие массового уничтожения и решил шантажировать правительства западных стран, требуя с них огромные деньги. Весь мир в панике – если вирус попадет в обычную водопроводную воду, погибнут миллионы. Но нашa ФСБ не дремлет. В эстонский город Пярну, где бесчинствует маньяк, приехал капитан контрразведки Евгений Бондарь. Этот человек способен в одиночку уничтожить не только маньяка, но и всю террористическую организацию, которая за ним стоит. Но Бондарь еще не знает, что оружием сильно заинтересовались местные фашисты. Так что ему придется воевать с целой сворой оголтелых отморозков…

Глава 3

Воде из-под крана — живой и мертвой

При виде возвратившегося Бондаря Алтынникова закусила губу, но от комментариев воздержалась. Просто утопила кнопку переговорного устройства и доложила:

— Капитан Бондарь прибыл, Василий Степанович.

— Пусть войдет, — откликнулся из динамика металлический голос.

Переступив порог, Бондарь замер. Роднин в своем неизменном синем костюме с квадратными плечами стоял у окна, выходящего на полоскаемую ливнем площадь. Не оглядываясь, предложил:

— Присаживайся, капитан.

И лишь после того как Бондарь занял свое место за приставным столом, Роднин покинул свой наблюдательный пост и опустился в кресло.

— Хорошо выглядишь, — сказал он, уделив молчаливому осмотру подчиненного никак не меньше трех минут.

— Да, наряд что надо, — буркнул Бондарь. — Хоть ларек у трех вокзалов открывай. Или цех по производству сосисок.

— Считай, что ты это сделал еще лет пять назад, — усмехнулся Роднин. — Твой частный бизнес давно налажен, обеспечивая тебе не слишком большой, но стабильный доход. В настоящий момент ты находишься примерно на половине пути к первому миллиону.

— Тогда надо срочно арендовать какой-нибудь гараж и заняться подпольным изготовлением водки, — задумчиво произнес Бондарь. — Чтобы ускорить процесс. Глядишь, уже к концу года миллион будет у меня в кармане. Соответствующее пальто мне выдали. Длинное такое, гороховое.

— Это еще что. С сегодняшнего дня в твоем распоряжении находятся также солидная иномарка, набор кредитных карточек и… красавица-жена.

Бондарю показалось, что он ослышался.

— Какого черта, товарищ полковник?

— Не забывайся, капитан. Все-таки ты находишься не на форуме представителей малого и среднего бизнеса, а в кабинете своего непосредственного начальника. — Покосившись в сторону окна, Роднин счел нужным уточнить: — На Лубянке.

— Сегодня все изъясняются со мной загадками, — пожаловался Бондарь. — Как сговорились, честное слово. Могу я узнать, что происходит? А то как в той поговорке получается: «Без меня меня женили».

— Надо будет — не только женишься, но и гражданство сменишь, как миленький. — Чувствуя, что перегибает палку, Роднин добавил: — Правда, пока в этом нет необходимости. Никаких особых жертв от тебя не потребуется. Героизма — тоже. Хватит с нас тех дров, которые ты в прошлом месяце наломал.

— Я действовал исключительно в интересах дела. Исходя из оперативной обстановки.

— Знаем мы, как ты действовал. Труп на трупе, впору анатомический театр устраивать. Но хорошего понемногу. — Пригладив белый пух, заменявший ему волосы, Роднин оперся на широко расставленные локти. — Начинаются трудовые будни. Без пальбы и гонок на выживание.

— Зато с новой женой и в гороховом пальто, — пробормотал Бондарь.

— Не перебивай!

Стараясь не слишком вдаваться в технические подробности, полковник приступил к сути дела.

Итак, жил-был на свете некий профессор Сергей Николаевич Виноградский, доктор микробиологических наук, выведший уникальный вид бактерий, способных выживать и активно размножаться в хлорированной среде.

Например, в воде из-под крана. Ведь почему она такая мутная и так плохо пахнет? Да потому, что в ней содержится хлор, придающий воде «бассейный» привкус. Тот самый хлор, который неоднократно применялся как боевое отравляющее вещество. Галогенный газ желто-зеленого цвета с резким запахом, легко сжижающийся под давлением. Опаснейший яд, смертельный не только для человека, но и для всевозможных вредоносных бактерий.

Мнение специалистов по этому поводу разделялось. Одни считали, что минимальная концентрация хлора в водопроводе абсолютно не опасна для здоровья. Другие утверждали, будто бы это приводит к образованию трихлорметана или хлороформа, который способствует возникновению раковых опухолей. Виноградский в подобных дискуссиях не участвовал. Его абсолютно не волновало, как хлор влияет на человеческий организм, в том числе на его собственный. Он сосредоточился на проблеме выживания бактерий, она была успешно разрешена.

Свое открытие Виноградский сделал еще в бытность СССР, но тут грянула перестройка, не оставившая камня на камне от лаборатории НИИ, которой заведовал бактериолог. Секретные помещения сдавались в аренду, уникальное оборудование превращалось в лом цветных и драгоценных металлов, архивная документация — в макулатуру, ученые — в нищих, лишенных средств к существованию. Помыкавшись в разгромленном институте, потыкавшись в двери кооперативов и международных инвестиционных корпораций, Виноградский совсем упал духом, стал попивать, опустился. Жена, видя, что от такого неудачника толку мало, спешно развелась с ним, разменяла квартиру и выскочила замуж за кого-то предприимчивого. Кроме того, в результате темных юридических махинаций Виноградский лишился московской прописки, так что был вынужден переехать в Эстонию, где проживали его родители.

— Ныне покойные, — подытожил Роднин.

— То есть у него теперь эстонское гражданство, — предположил подавивший зевок Бондарь.

— Отнюдь. Гражданство у Виноградского нормальное, российское.

— Чего он от нас хочет?

— Мы от него хотим, мы, капитан, — Роднин озабоченно нахмурился. — Дело в том, что Сергей Николаевич не долго сидел сложа руки. Самостоятельно изучил английский язык, стал пописывать научные статьи для зарубежных изданий. Платили ему неплохо, он помаленьку встал на ноги…

— И возобновил исследования в области бактериологии, — продолжил Бондарь.

— Не совсем так. Подобные исследования требуют немалых капиталовложений. Но у Виноградского сохранились старые наработки, и недавно он решил воспользоваться ими. Его последняя статья обещает вызвать в научных кругах настоящую сенсацию.

— Обещает? Значит, она пока что не опубликована?

— Вот именно, — подтвердил Роднин. — Текст статьи был отправлен по электронной почте и перехвачен нашими специалистами. Виноградский утверждает, что способен превратить обыкновенную водопроводную воду в оружие массового поражения. Мол, некогда выведенные им бактерии представляют собой угрозу не меньшую, чем нейтронная бомба. Благодаря им вода, льющаяся из миллионов кранов городских квартир, становится ядом замедленного действия.

— Ему, должно быть, хорошо заплатят за эту статью, — процедил Бондарь. — По высшему разряду.

— А потом потребуют подробного научного обоснования, — кивнул Роднин.

— И возьмутся за него как следует…

— И перетащат в Пентагон…

— Если первыми не появятся посланники Бен Ладена…

— Или Масхадова…

Офицеры ФСБ знали, о чем говорили. Сколько их уже таких было — непризнанных гениев, мечтающих о Нобелевской премии и всемирном признании. Но каждое значительное открытие оборачивается драмой. Ученых убивают, подкупают, похищают, шантажируют, садят за решетку, а потом результаты их исследований становятся всеобщим достоянием и эстафета переходит к идущим следом.

— Теперь ты понимаешь, как нам важно опередить всевозможных конкурентов и вернуть Виноградского на родину, — заговорил Роднин после значительной паузы. — Такие умные головы на дороге валяются. Либо бактерии Виноградского будут работать на нас, либо против нас, третьего не дано. Предлагай Сергею Николаевичу все, что хочешь: персональную дачу, квартиру, лабораторию, Государственную премию…

— И он все это получит? — недоверчиво спросил Бондарь.

— На месте разберемся. Главное — убедить его перебраться в Россию. Пусть моральная сторона дела тебя не смущает. По существу, Виноградский готовится выдать государственную тайну, поскольку свои исследования он проводил у нас, а не в Эстонии. Чтобы возвратить его, годятся любые средства. Или он одумается, или…

Роднин не закончил.

— «Или» тоже входит в мои обязанности? — тихо спросил Бондарь.

— Представляешь, что может случиться, если какая-нибудь сволочь запустит бактерии в водохранилище Москвы или любого другого крупного города?

— Это не ответ, товарищ полковник.

— Считай это ответом, — жестко сказал Роднин. — В настоящий момент Виноградский проживает в Пярну. Если он предпочтет остаться там, то помешать ему мы не сможем. Но в этом случае пусть он остается там навсегда. — Рука полковника взяла со стола конверт и бросила его Бондарю.

— Письменный приказ? — изумился он.

— Ага, с печатями и подписями, — хохотнул Роднин. — Ты в своем уме, капитан?

— Тогда что здесь? — Бондарь повертел конверт, пробуя его на ощупь. — Я могу взглянуть?

— Дома взглянешь. Я велел подготовить сведения, которые могут тебе пригодиться в работе. Кроме того, в конверт вложена копия личного дела Виноградского. Правда, последний период его жизни в Пярну освещен довольно скупо.

— Пярну… Это, кажется, курорт на берегу Балтийского моря?

— Летом — курорт, — подтвердил Роднин. — А зимой это просто захолустный городишко на шесть тысяч жителей. Сосны, белый песочек, крохотные домики, уличные сортиры с окошками в виде сердечек. — Роднин мечтательно крякнул. — Одним словом, рай для молодоженов.

— Не понимаю, — пробормотал Бондарь, — чем могут заниматься молодожены в такой дыре?

— Известно чем. Неужели забыл? Впрочем, скоро у тебя появится возможность освежить память. Ты ведь с сегодняшнего дня женат, капитан. — С этими словами Роднин утопил кнопку селектора и, не дав Бондарю опомниться, распорядился: — Веру Савич ко мне, живо!