На Север!

Сергей Гришин, 2022

Со времени путешествия Ивана-царевича в поисках Василисы прошло не так уж много времени. И вот в небесах появляется корабль с драконом на носу. К чему бы это?А к тому, что предстоит ему путешествие на север, мир скандинавских и карело-финских сказаний.

3

И вот мы уже пылим по дороге, ведущей к Чуднинскому репостроительному хозяйству. Ослик по привычке возмущается, что я его оседлал. Я же сохраняю каменное выражение лица и посматриваю из-под ладони на горизонт.

— Слушай, а кто всё-таки эти Вассерман, Гусман и Бэтман? — вдруг вспомнил я поставивший меня недавно в тупик вопрос.

— Откуда я знаю? — раздражённо отозвался Ницше.

— Ты же сам утверждал, что не знать их — верх тупости!

— Нет, Иван, я такого не говорил! Это ты уже сам после домыслил и сам себя обозвал. И вообще, я — простой осёл.

Я онемел. Это непарнокопытное меня развело, заставив почувствовать себя полным кретином!

— Но, откровенно говоря, — Ницше покосился на меня лукавым глазом, — однажды я слышал древнюю человеческую поговорку. «Самый умный из землян — это Толя Вассерман». Так, кажется.

— Хм, а я думал, что он боксёр, — хмыкнул я.

— С чего такое нелепое предположение?

— Когда-то слышал словосочетание «реакция Вассермана», — пояснил я. — Показалось, что для боксёра лучше всего подходит.

— Видимо, замечательный был человек. И умный, и сильный. Может, он ещё и красивый был? Хотя, нет. У людей так не бывает. Вот если бы он был осликом…

— А про остальных что-нибудь можешь сказать?

— Мне кажется, это персонажи древнего заокеанского эпоса… Как же его? Мурвел, что ли? Короче, в переводе с пиндосовского, один — человек-гусь, а второй — человек-кровать… нет, погоди, не кровать… летучий мышь, что ли?

— Ну, этого добра и у нас навалом было после Последней Войны, — я махнул рукой, сбивая на лету кружившую около нас уже несколько минут жирную муху. — Кстати, в той раболатории, откуда тебя Степан привёз, тоже были человек-паук и человек-муха. И, насколько я помню, ещё поросёнок по имени Эльф. Странное имя для свиньи, не находишь?

Ницше вдруг резко остановился.

— Что-нибудь случилось? — насторожился я. — Учуял кого?

— Ну, я и осёл! — вдруг воскликнул осёл.

— Я в курсе, — сообщил ему я. — А случилось-то чего?

— Вуман — это ж женщина по-английски! А я-то всё думал, о чём же песня? Думал, там о любви, а там опять про баб!

— Так ты ж её, вроде, по-нашински пел, — усомнился я. — Почему-то у тебя женщина получается мужского рода, да ещё и выбрита.

— Ну, я пел так, как запомнил. А вот почему я так запомнил — это уже другой вопрос.

— Кстати, бородатые женщины, как я читал, до Последней Войны были не столь уж редким явлением, — я напряг память, припоминая тонкий глянцевый журнал, попавшийся мне как-то в библиотеке князя Скопина. Там ещё была статья с изображением победительницы музыкального конкурса, чернявой тётки с растрёпанной бородой.

— Читаешь ты всякую гадость, — укорил меня Ницше. — Лучше бы что-нибудь из Ароза нашего Азорина вслух почитал. Он весёлый.

— Да я ничего наизусть не помню. А книжку Наташке вернул. Кстати, с автографом автора. Представляешь, как она обрадовалась?

— И когда это ты только успел у него автограф взять? Погоди-ка, — ослик вновь остановился. — Кажется, мы уже рядом.

Я слез со спины друга. Всмотрелся вдаль. За грудами развалин древних жилищ вился дымок. Явно не пожар. Скорее всего, жгут отходы производства.

— Вроде, всё спокойно. Но, в любом случае, надо подобраться поближе. Или хотя бы забраться повыше, — я посмотрел на проволочный каркас, снизу облепленный крошащимся от времени камнем, а выше поднимающийся заржавевшим скелетом.

Говорят, раньше так строили. Облепляли такую проволочную паутину каким-то раствором, и так всё выше и выше. Но мне, откровенно говоря, не верится. Из дерева, несомненно, надёжнее будет. Хотя, от этих древних людей и не того можно ожидать. Уж если у них бородатые бабы были.

Я подпрыгнул, ухватился за проволоку.

— Ты там поаккуратнее! — взволнованно воскликнул Ницше. — А то батута внизу нет. Если шмякнешься — я тебя не соберу.

Буркнув что-то невразумительное в ответ, я довольно бодро вскарабкался метров на десять. Откровенно говоря, это далось мне легко. Вот, помню, лазил я по Чёртову дереву, выросшему в центре Кощеева логова — это было действительно трудно.

Сверху репостроительное хозяйство выглядело так же мирно, как и снизу. Дымок исходил из одной, самой большой, избы. Будто там собралось человек пятьдесят и дружно закурили. Но на пожар всё равно не похоже.

— Надо бы всё-таки подобраться поближе, — пробормотал я и начал спуск.

Несколькими метрами ниже проволока вдруг не выдержала, нога моя провалилась. Состарившийся металл прорвал левую штанину и оцарапал ногу чуть выше колена. Я поморщился и продолжил спуск, ступая уже осторожнее.

— Иван, ты в порядке? — подскочил ко мне обеспокоенный ослик. — Я всё видел! Это было опасно!

— Ничего страшного, — отмахнулся я, — небольшая царапина.

— Да фиг с ней, с царапиной! Ты памятник архитектуры неизвестно какого века чуть не обрушил! Что бы потомки сказали?