На Север!

Сергей Гришин, 2022

Со времени путешествия Ивана-царевича в поисках Василисы прошло не так уж много времени. И вот в небесах появляется корабль с драконом на носу. К чему бы это?А к тому, что предстоит ему путешествие на север, мир скандинавских и карело-финских сказаний.

17

В сопровождении подозрительно смирной Липунюшки я вернулся на подворье. В небольшой суме, выданной мне Ягой, чуть позвякивали бочонки сигнальных ракет. Сама ракетница — небольшой пистолет с широким дулом — располагалась в отдельном кармане.

Девочка тут же завернула на конюшню. Я же отправился на поиски наших небесных гостей.

Правда, первым я наткнулся на батюшку. Он стоял, прислонившись к стене поруба, и радостно махал мне рукой. Подозрительно бодро и радостно.

— Утренний моцион? — поинтересовался Никанор, когда я приблизился к нему.

— Встреча с Ягой, — улыбнулся я. — Мы стараемся проводить тренировки по вторникам и пятницам.

— И как, получается?

— Периодически. Сегодня, правда, не получилось.

— Про мамку спрашивал? — проявил проницательность батюшка.

— Да, — я кивнул и испытующе поглядел на него: — Гости уже рассказали?

— О том, что ты снова от меня решил сбежать? — проговорил царь, кажется, с укором.

— Почему обязательно сбежать? — опешил я. — Если появилась возможность найти маму, я намерен ей воспользоваться!

— И что тебе дома не сидится? — вздохнул отец.

— Когда ещё путешествовать, как не в моём возрасте? — я развёл руками. — Пока забот особых нет, да здоровье позволяет.

— Заботами обеспечим, — оживился Никанор. — Хочешь, я тебя министром культуры сделаю? Или физкультуры. Ты ж вон ходишь, тренируешься.

— Нет уж, спасибо, — я поджал губы.

— Ну и напрасно. Слушай, — батюшку посетила новая мысль, — а давай ты будешь детишек тренировать. Что они без толку мячик гоняют? Ты ведь, помнится, неплохо с ним управлялся. Потренируешь мальцов, а потом мы в целях улучшения международных отношений чемпионат устроим. По этому, как его… По футболу. Налоги под шумок повысим…

— Как бы вместо улучшения отношений наоборот не получилось, — скептически хмыкнул я. — А то неровён час, проиграют соседи, обидятся и эмбаргу какую-нибудь затеют. Или вообще, войну объявят.

— О чём речь? — к нам, зевая, подошёл Антуан Пустопорожний.

— Батюшка пытается отговорить меня от поездки, — ответил я.

— Предлагаю возглавить национальную сборную нашего… этого… тридевятого царства, — выдал царь, слегка задумавшись при произнесении нового наименования страны. — У вас наверху как с этим делом? В футбол играют?

— Нет, — протодиакон яростно замотал головой, — у нас рабовладение запрещено.

— При чём тут рабовладение? — мы с батюшкой непонимающе переглянулись.

— Понимаете, — Антуан обратился к глубинам памяти, — перед Последней войной сложилась довольно странная ситуация. Публичная торговля людьми в рамках транзакций между спортивными клубами оскорбляла демократические силы планеты. Тем более что суммы этих трансферов зачастую превышали годовой бюджет целого ряда стран.

— Ни укропа себе, рабы! — воскликнул Никанор. — Вань, может, продадим кого-нибудь для пополнения казны? Гаврилу Отрыжкина того же. Он парень видный. К тому же неплохо жонглирует яблоками — я видел, как перед девицами давеча выпендривался.

— Кто ж его купит? — усомнился я. — У нас таких парней, хоть телеги грузи. Особенно, когда на пиру наберутся. Он же не этот, — я порылся в памяти, припоминая хоть какое-нибудь имя, упоминаемое в моих книжках в связи с футболом, — не Пелевин.

— Кто такой Пелевин? — четыре глаза уставились на меня вопросительно.

— Футболист… кажется, — я не был абсолютно уверен в том, что именно всплыло в моей утомлённой событиями прошедшего дня голове. — Он, вроде бы, бразильянец был.

— А почему тогда фамилия русская? — озадаченно поинтересовался Антуан.

— Наверно, поменял, когда его к нам в рабство продали, — принял у меня эстафету Никанор. — Зато страна его бразильянская после этого озолотилась. И наладила серийное производство рабов-футболистов. Они, поди, доход приносили гораздо больше, чем какой-нибудь кофей.

Протодиакон с нескрываемым подозрением глянул на батюшку, поражённый его излишней осведомлённостью. Тот хмыкнул:

— Лично я бы так и поступил. И рты лишние кормить не надо. Они ж, спортсмены эти, жрут, поди, за четверых! И агрессивные, наверняка, как Мамай и Кокор!

— Кто, простите? — уточнил Антуан.

— Это персонажи скоморошьих баек, — пояснил я. — Хулиганистые, вроде Петрушки.

— Так что ты, Ванюша, подумай о моём предложении, — отец положил мне на плечо руку. — Наладим с тобой производство. Будем продавать футболистов направо и налево… Совершать эти… трансферы. Хошь, в окно трансферное, хошь, в дверь! Что скажешь, Аркадий Петрович?

Появившийся рядом за время нашей оживлённой беседы поэт выглядел, прямо скажем, измученным. Он неопределённо махнул рукой в ответ на вопрос Никанора. Взгляд у него был какой-то отстранённый и блуждающий.

— Бессонная ночь? — хохотнул батюшка, явно намекая на последствия обильных возлияний на вечернем пиру.

— И не говори, — вздохнул Аркадий Петрович. Но тут же опроверг догадки царя: — Жуткий кошмар приснился. Никак после него заснуть не мог.

— Кошмар? — заинтересовался Антуан.

— Урки приснились? — предположил батюшка.

Ароз Азорин отрицательно покачал головой.

— Приснилось мне, что тот зелёный мужик, которого мы вчера видели, вылез-таки из-под земли. Отряхнулся, так что земля вокруг задрожала. И из-за слоя паутины, мха и травы показался задорного вида молодой человек. Встал во весь рост, глазища сверкнули голубыми молниями. Гигант погрозил пальцем, — поэт судорожно сглотнул. — И как шагнёт ко мне! Я бежать… А он топочет следом и укоризненно так твердит: «Шаганэ ты моя, Шаганэ»!