Миры за углом

Сергей Гришин, 2018

Вокруг нас существует множество Миров, которые создают люди. Большинство даже не догадываются о том, что являются творцами. И лишь единицы могут путешествовать по этим зачастую совершенно непохожим на реальность Мирам.

Глава 1, в которой наш герой пьян и потерян, но пытается философствовать

— Свобода, говоришь? Ах, да, свобода. Свобода — это, конечно, хорошо. Окрыляет. Только не подразумевает ли свобода одиночества? — Марк откинулся на спинку стула, оглядывая собеседника сквозь кружку пива.

Это был высокий, даже в сидячем положении, молодой человек в чёрном плаще поверх серой футболки. Волосы его, чуть длиннее общепринятого, белели свежевыпавшим снегом. В серых глазах смешались некоторая потерянность и лёгкая злость.

— Почему одиночество? — Сева с пьяным удивлением посмотрел на него.

— Ну, как же. Ведь любые привязанности, любая ответственность ограничивают эту самую свободу.

— Обоснуй, — Сева глянул на Марка исподлобья.

— Начнём с начала. Детство. Всё детство ты зависишь от родителей, потом от учителей, от всякого рода воспитателей и пионервожатых.

— Пионервожатых? — Сева хмыкнул и разгрыз очередную фисташку.

— Извини, это из другого мира, — немного смутился Марк и поставил кружку на грязный столик. — Всё слегка путается в голове. Впрочем, неважно. Пионеры, скауты… идущие в месте… В каком месте? — он отмахнулся от потерявшейся в потёмках нетрезвого сознания мысли и продолжил: — Главное, что в детстве ты за-ви-сим.

— Не спорю, — Сева выдавил улыбочку и, дожевав орешек, вновь приложился к кружке. — Поэтому мы и стремимся поскорее стать взрослыми. Все дети играют во взрослую жизнь. Но только возможности у них ограничены фантазиями.

— И что, повзрослев, мы получаем свободу? Да хрен там! — Марк с чувством грохнул кружкой по столу.

Янтарные брызги разлетелись в разные стороны. Несколько фисташек выпрыгнули из тарелки и покатились к краю. Перед Севой возник выбор — ловить орешки, или останавливать разбушевавшегося собеседника. Он выбрал второе.

— Тише, тише, — Сева успокаивающе положил руку на предплечье Марка, озираясь по сторонам.

Орешки упали на пол с разницей в секунду. Тут же на один из них с хрустом наступила нога в высоком чёрном ботинке.

— Не выражайтесь, молодые люди! — грозно пробасил высокий грузный мужчина с рыжей бородой. — Мы же в культурном помещении находимся! Здесь кабак, а не какой-нибудь поэтический салон!

— Простите, пожалуйста, — Сева как можно милее улыбнулся. — Мы вас больше не побеспокоим.

— Что за чудное место, — Марк криво улыбнулся. — В кабаке даже выругаться нельзя!

— Так заведено, — Сева пожал плечами. — Это только поэтам позволительно. Ну, может ещё астрономам. Они ж звезданутые на всю голову.

— Звезданутые? — Марк задумчиво посмотрел на дым под потолком. — А это разве не ругательство?

— Вовсе нет. Констатация факта.

— Да, интересным человеком был Колян, — Марк вздохнул и продолжил непонятно: — и творение его получилось интересным.

— Какой-то твой друг? — спросил Сева, обрадованный тем, что собеседник вроде как успокоился.

— Был, — хмуро ответил тот. — Так вот, о свободе. Повзрослев, человек якобы получает свою долгожданную свободу. Теперь он имеет право на выбор профессии, друзей, места жительства, бла-бла-бла, все дела. Только вот всё оказывается не так просто. Начнём с профессии, если не возражаешь.

— Да пожалуйста, — Сева пожал плечами и откинулся на спинку стула.

— Человек идёт учиться какой-либо профессии, бьётся головой о стену знаний, не имея ни малейшего представления, пригодятся ли эти знания в жизни. Хорошо, если он знает, кем именно хочет стать. Вот ты, например, знал?

— Да я и сейчас не уверен, — хмыкнул Сева.

— Вот я о чём и говорю! — вновь повысил голос Марк. — Вместо того, чтобы искать эту вашу пресловутую свободу, вы загоняете себя в ещё большую зависимость! Свободозависимость… хм… забавный термин. Надо будет запомнить… Но возьмём всё-таки человека, посвятившего себя любимому делу.

— Возьмём! — Сева поднялся со своего места. — Тебе того же?

Марк кивнул. В следующие пару минут он наблюдал за своим недавним знакомым. Белоголовый не смог бы внятно объяснить, зачем он подсел к этому рыхловатому парню в мятой одежде. Чем это Сева его привлёк? Тот, тем временем, вежливо общаясь с барменшей, заказал новые объёмные кружки пива, орешки себе и сушёных кальмаров соседу по столу. Козявок, по его выражению.

— Итак, человек знает, кем хочет быть в этом мире, — напомнил тему разговора Сева, разместив на столе свою добычу.

— Знать-то он знает. Но, — Марк многозначительно поднял палец, — оказывается, что ему не слишком рады. Конкуренция, видите ли.

— Какая конкуренция? — озадаченно спросил Сева. — Мы сейчас вообще о чём?

— Что значит, какая? Обычная. А ещё ревность, зависть. Другие люди в той же профессии не желают делить сферу своего влияния!

— Ну, это ты загнул! — Сева скривил губы. — Какая сфера влияния? Какая ревность?

— Хорошо, назови хотя бы одну профессию, в которой нет конкуренции.

— Врач, например.

— Не смеши мои коленки! — Марк громко фыркнул. — Это у врачей-то нет конкуренции? Даже прирождённому врачу рано или поздно подгадит кто-нибудь из близких или дальних коллег. А уж об обиженных пациентах и говорить не приходится.

— Откуда возьмутся обиженные пациенты, если врач прирождённый?

— Будь он хоть величайшим, всё равно не всесилен.

— Нет, тут я с тобой не согласен, — Сева вздохнул и принялся за орешки.

— Но, допустим, он всё-таки добился своего. Стал человеком уважаемым, мастером своего дела, бла-бла-бла, все дела. Но получил ли он свою долгожданную свободу? Нет, нет и ещё раз нет! Он получил только отменный, великолепно выкованный якорь!

— Какой якорь? — мысль явно ускользнула от Севы. Он даже не донёс кружку до рта.

— За который к дну цепляются, — как ни в чём не бывало ответил Марк. — Впрочем, ты можешь называть его точкой опоры.

Собеседник задумался, громко отхлебнул тёмного и кивнул, словно дав разрешение продолжать. И Марк тут же продолжил:

— А тут ещё человек понимает, что пора бы и семью завести. Он уже успешен, обеспечен и, вроде как, самостоятелен. А семья это что? — он в упор поглядел на знакомого.

— Что? — переспросил тот.

— Семья — это ответственность. Сначала ты берёшь на себя ответственность за одного человека. Потом, с появлением детей, ещё за раз-два-три-четыре.

— Семь, — тихо проговорил Сева.

— Что «семь»? — не понял Марк.

— Семь маленьких чумазеньких детишек, — собеседник вздохнул.

— Не важно, сколько. Хотя, — Марк с сомнением поглядел на него, — семь — это уже перебор. Уверен, что потянул бы семерых?

Сева в очередной раз пожал плечами. По его представлениям, чем больше детей в семье, тем лучше. Не важно, что все полуголодные. Главное — веселые.

— И вот однажды, — продолжил свою лекцию Марк, — он понимает, что застрял в этих отношениях. Что он, приходя с работы, не может ничего, кроме как пить, ругаться с женой по пустякам и смотреть телевизор.

— Что, прости? — Сева оторвался от кружки, услышав незнакомое слово.

— Не важно, — отмахнулся Марк. — Чем вы тут развлекаетесь? Концерты, балаганы? Может, прилюдные казни?

— Как можно? — глаза собеседника округлились от ужаса. — Жизнь дана один раз. Как можно её отнимать? Тем более, на людях?

— Не важно, — снова повторил Марк. И зло продолжил: — Ещё узнаете. Теперь, когда Коляна нет, ещё и не то узнаете.

— Какого Коляна, о чём ты всё время твердишь?

Марк не ответил. Он сосредоточенно жевал сушёного кальмара. Козявка не очень-то поддавалась. Наконец, проглотив кусок и залив его изрядным глотком пива, Марк продолжил свою мысль, проигнорировав вопрос:

— Короче, никакой свободы. Он, измотавшись вконец, бросает жену, детей, работу…

— А ты асоциальный тип, — Сева оценивающе поглядел на собеседника. — С чего ты вообще ко мне подсел?

— Не в автобусах же с людьми разговаривать, — грустно улыбнулся Марк. — В них все злые, озабоченные. Нет, лучше кабака для душевных разговоров нет.

— Так-то оно так. Да только не принято здесь о подобных вещах. У нас приличное общество.

— Всё-таки чудак был Колян, — снова хмыкнул Марк. — Чтоб кабак считался культурным учреждением… это перебор.

— Откуда ты вообще взялся? И кто такой этот твой Колян?

— Я? — Марк на пару секунд задумался. — Просто пришёл. А Колян… Колян был моим хорошим приятелем. А может и другом.

Грустная улыбка вновь исчезла, поглощённая процессом пережёвывания очередной козявки. Сева внимательно изучал лицо собеседника. Тот, казалось, забыл обо всём, сосредоточившись на поглощении морепродукта. Когда ничто не предвещало продолжения лекции, Марк всё-таки заговорил:

— Исходя из всего вышесказанного, ты можешь предположить, что свободны лишь только одинокие бомжи. Однако и они не получают настоящей свободы. Только якоря у них другие. Даже не якоря, кандалы.

— Какие бомжи? — Сева вновь непонимающе уставился на соседа по столу.

— Ну, нищие. У вас что, и нищих нет? Что, правда?! — Марк вновь повысил голос. — Ну, Колян! Ну, идеалист!

— Тише, тише, — Сева с беспокойством поглядел на соседний столик. Оттуда недобро посматривал давешний детина с бородой и трое его приятелей. — Есть у нас нищие. Ты только успокойся. Иначе неприятностей не избежим.

Марк скептически проследил за взглядом собеседника.

— Ты этих боишься, что ли? Погоди, я тебе сейчас кое-что покажу.

Он какое-то время вглядывался в здоровяка с бородой. А потом фальшиво просвистел незамысловатую мелодию. Нахмурился и пробормотал:

— Что-то не то. Видимо, выпил лишку. Погоди, сейчас.

Марк глотнул ещё пива, набрал воздуха и тихонько засвистел. Мелодия была простая, всего из четырёх тактов. Да и ноты почти все повторялись. Но что-то в ней заставило ненадолго остановиться сердце Севы. А вот бородатый здоровяк уронил голову на стол и зарыдал.

— Это… ты? — ошарашенно спросил Сева. — Это… как?

— И главное, зачем, — пробормотал Марк, вновь отвлекаясь на морепродукты.

Здоровяк ревел ещё минут десять. Приятели тщетно пытались успокоить его, шутили, хлопали по спине и плечам. Другие посетители стали возмущаться. Видимо, здесь и подобное поведение не приветствовалось.

— Как ты это сделал? — в очередной раз спросил своего собеседника Сева.

— Давай ещё по одной, что ли, — вместо ответа предложил Марк.

Сева кивнул и послушно отправился к стойке.

— Так вот, о свободе, — снова вернулся к своей лекции Марк, отхлебнув обновлённого напитка. — Никто в этой жизни не может быть по-настоящему свободен. Самое страшное, когда под видом поиска свободы человек бежит от ответственности. В этом случае он не только не приближается к своей цели, но и ломает чужие судьбы. Судьбы тех, кто от него зависит.

— Мы в ответе за тех, кого приручили, — согласно кивнул Сева.

— Именно. А я сбежал. И не возвращался уже… сколько? Что там теперь происходит? Может, всё уже сгнило и быльём поросло, а?

На этот вопрос у Севы ответа не было. Более того, он даже не имел ни малейшего представления, о чём бормочет собеседник.

— А тут ещё Колян, — Марк тяжело вздохнул и, возведя очи к дыму под потолком, воскликнул: — Зачем, Колян? Зачем? И зачем я сюда пришёл, когда тебя не стало? Будто я могу что-то здесь без тебя изменить. Не, наворотить дел, особенно по пьянке, смогу конечно. Но вот изменить что-то к лучшему… вряд ли.

Сева недоумевающе захлопал глазами. По всему выходило, что его неожиданный знакомый не в себе. Но что это за фокус с мелодией? Или это было простое совпадение? Может, бородачу просто захотелось пореветь? Наконец, Сева предпринял новую попытку докопаться до сути:

— Откуда ты сбежал? И кто такой Колян? Ты же не просто так сел за мой столик. Ты же поговорить хотел. Ну, так расскажи, что тебя тревожит?

— Знаешь, Колян очень любил писать в соль миноре, — вместо ответа пробормотал Марк и снова повысил голос: — Долбаный соль минор! Весь ваш мир — долбаный соль минор!

— Какая ещё соль? — Сева искренне недоумевал. Он был далёк от музыки. Ему эти фасоли были по барабану.

Дверь кабака противно заскрипела. Вошли двое в кожаных куртках с блестящими бляхами, раздутых вширь серых штанах, заправленных в сапоги и картузах с зелёной звездой.

— Граждане, приготовьте документы, — приказал один из них.

— Началось! — горестно вздохнул Марк.

— Что началось? — удивился Сева, доставая из внутреннего кармана сложенный вчетверо клочок бумаги. — Обычная проверка.

Марк мрачно поглядел на стражей порядка. Он попытался сосредоточиться, но выпитое за вечер пагубно сказывалось на восприятии мира.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил Сева. — Документов нету?

Марк сложил губы для свиста, даже выдал какую-то ноту. Но в следующий миг его стошнило прямо на бляху подошедшего стража порядка.

— Что ты себе позволяешь?! — возмутился тот, доставая деревянную дубинку. — Так недостойно себя вести!

Больше для профилактики, чем по необходимости, полицейские пару раз приложились дубинками по спине хулигана. А потом схватили его под руки и утащили в поджидавший у кабака экипаж.

— Что это было? — хмыкнул Сева, убрал документы обратно в карман и снова сел за стол. — Соль минор?