Пока королева спит

Сергей Владимирович Семеркин, 2020

Не всё в порядке в королевстве Зелёных холмов – власть в государстве захватил коварный и беспринципный магистр. Знания он скрывает, историю переписывает, инакомыслящих отправляет в концлагеря, с помощью легионов смерти присоединяет соседние территории и мечтает стать вечным диктатором, благо секретом бессмертия владеет. А что же королева? Она спит вечным сном и по легенде проснётся, если ударить в колокол… Найдутся ли герои, бунтовщики и прочие подрывные элементы, чтобы разрушить карточный домик Третьего великого магистрата?

Боцман

Анихейцы в целом сумасшедшие, а если учесть, что какой народ — такое и правительство, то становится понятным как могут в государстве с вполне благородным названием существовать такие… (впишите нужное слово) законы. Впрочем, кое в чём они равнялись на наше королевство (ныне магистрат) и тоже ограничили знания для народа. По принципу: меньше знаешь — крепче спишь! Зато бурным цветом в Анихее расцвели всякие дикие культы и мракобесие, а это отражается и на обществе и на законотворчестве. Так что неудивительно, что за ползунков здесь сажают на кол! Да и ползункам не легче, их сразу в кипяток и на стол императору Анихеи. Вот так, нежданно-негаданно мы попали в серьёзный переплёт. Клара Ивановна, естественно, приняла меры: объяснила своей челяди в жутких подробностях, что случится с языком, кожей на спине и ягодицах каждого, кто хоть словом обмолвится о маленьких существах, которые никогда не летали под потолком гостиной, и которых никто и никогда не видел в доме вообще. Все челядинцы внемли увещеванию и дружно заявили, что глухи слепы и беспамятны с самого рождения.

Я уже упоминал о своеобразии анихейцев, так у них не только законы были… дурацкими, но и таможенные правила такими же! Например, случай с ползунками — это же шедевр казуистики-мистики! Сами ползунки не были вне закона, но по таможенному соглашению могли импортироваться в Анихею только как начинка для супа (другими словами все поступающие на территорию этой страны ползунки тут же обдавались крутым кипятком и срочно доставлялись к императорскому столу, где блюда из них считались деликатесом). А если кто-либо провозил их через таможню нелегально — это уже была контрабанда и наказывалась колом. Ползунков же ждал всё тот же неумолимый и ультимативный кипяток.

Но, не смотря на всеобъемлющие меры Чегеваровой, кто-то всё же проболтался и скоро под окнами великолепного тещиного дома появились гвардейцы. Впереди ехал самый пестрый"петух"… Наряд гвардейцев действительно смахивал на петушиную манишку, а уж сооружение на шлеме — я не знаю, как оно называется (плюмаж, что ли), выглядело как вылитый петушиный гребень. Так вот, самый главный петух начал заниматься бюрократизмом и идиотизмом одновременно, а именно: стал зачитывать права Кларе Ивановне, да она сама воплощение права сильного в этом мире!

— Ваш дом окружен, сопротивление бессмысленно, выдайте ползунков и будете казнены в соответствии с таможенных эдиктом нашего славного импе…

Договорить петух не успел — на него обрушился бочонок с превосходным красным вином и глас закона умолк, если не навсегда, то надолго. Завязалась перестрелка-перекидка, то есть гвардейцы палили по окнам из арбалетов, а домочадцы выкидывали всякие разные тяжёлые предметы из окон и корчили непотребные рожи петухам. Победа доказала где зарыта справедливость: гвардейцы отступили и стали зализывать свои раны, а все обитатели дома благополучно покинули его гостеприимные стены через заблаговременно вырытый подземный ход, ведущий на соседнюю улицу.

— Хвала моему рано ушедшему в лучший мир мужу, он хоть и был доходягой, а таки вырыл этот, в некоторых местах узкий, но крепкий ход на всякий пожарный случай, — Клара Ивановна всхлипнула и погрозила кому-то наверху кулаком. — Он так и говорил:"всякий пожарный".

— Мама, зачем вы тягаете такие тяжести? — спросила Эльза.

— Это не тяжести, это обеспечит мою достойную старость, а также достойную старость вас и ваших детей… а почему вы опять без малых деток явились, не запылились?..

Дальше пошла очередная лекция на тему:"Как завести детей и делать это регулярно", там было любопытное место про один весьма затейливый способ делания детей, а также моралите против измен на стороне. Чегеварова произносила обличительную речь об изменах с таким пафосом, что становилось ясно: она их оправдывает! Но остальные сорок пять минут из часовой речи были скучны и заучены мной наизусть. К тому же, во время этой продолжительной тирады нельзя было болтать, целоваться, невнимательно слушать или делать вид, отличающийся от положенного уставом: глаза устремлены в рот тёщи, руки по швам, лицо внемлющие откровения с небес.

Мы благополучно выбрались на белый свет, но лекция не прекратилась и в некотором роде мы были ещё окружены тьмой. Тик-так — всё проходит, вот и накачка знаний под самую крышку моей скороварки закончилась. Далее мощной своей дланью Клара Ивановна направила нас на путь истинный — подальше от стражи, поближе к кормушке. Мы подкрепились на дорожку и с помощью доверенных лиц (подкупленных стражников) вышли через северные ворота.

–…и да увижу я поскорее своих внуков! — закончила свою речь Чегеварова.

— Обязательно! — сказали мы с Эльзой с воодушевлением.

— Не верю! — оборвала поток неправды тёща и добавила: — Хоть сама за дело берись!

Я вздрогнул, а в глазах у меня потемнело, я оперся здоровой правой рукой на сильное плечо Эльзы.

— Маман, не пугайте зятя! — хорошо иметь чуткую жену, плохо, когда у этой душки такая маман (ещё одно доказательство несовершенства мира).

Направив домочадцев к одному из бесчисленных дальних родственников, тёща стала моделировать наше будущее.

— Я тут из достоверных источников узнала, что в бухте Кара-Чуп стоит корабль докси, по моему мнению, нам надо сесть на него и покинуть мой родной край, раз уж моя доча имела неосторожность выйти замуж на такого… (что-то у меня со слухом случилось — сплошное «бу-бу-бу», никак помехи…) который провез ползунков в наши анихейские пределы, чтобы императору пусто было!

— Аминь! — сказал я.

— А докси нам помогут? — спросила более предусмотрительная Эльза.

— Не знаю как вам, а я их очарую! — веско заявила Чегеварова.

Я кое-что слышал про великих и могучих покорителей морей и океанов докси, но никогда с ними не сталкивался лично — они неохотно забираются далеко в сухопутные пределы нашего материка, а королевство Зелёных холмов находится в самом сердце центральной и плодородной его равнины. Если коротко, то: докси — это такие вооруженные моряки, не имеющие ни родимого края, ни сколько бы долгой прописки у одного капитана, живут они лишь ради моря и наживы, обитающей на его пенных просторах и на берегах. Доксином не рождаются, доксином — становятся. Многие мальчишки из прибрежных земель мечтают о пиратских набегах и сокровищах, стоит ли говорить, что количество романтиков, пополняющих ряды докси, не уменьшается от поколения к поколению. Одежда простого доксина состоит из татуировок, шрамов и оружия. Без оружия докси чувствуют себя голыми. А для прибрежного люда, терпящего набеги от этих варваров морей, свирепые докси в тату и шрамах (при этом размахивающие острыми железяками) являются, несомненно, злыми и голыми даже с оружием. Для докси же, чтобы чувствовать себя комфортно при любом ветре и в любой воде (вода холодной не бывает — одна из поговорок докси), никакой одежды не надо ни в принципе, ни тем более на практике, даже наоборот — одежда прикрывает тату, которые символизируют сексуальные предпочтения своего хозяина, а также его философию, образ жизни и заслуги в грабежах и насилии. Одежда прикрывает ещё и шрамы, которые дают понять, что перед тобой не какой-то юнец, а настоящий матёрый доксин. Единственное подобие одежды, которое докси допускают — это различные наплечники, налокотники, наколенники, и начленники, но первейшая задача их не защитить тело от удара клинка врага, а прикрыть татуировки, за которые доксину стыдно, например, он по молодости выколол у себя на плече:"Люблю Роксану", а спустя годы, когда от Роксаны и запаха подмышек не осталось, прикрыл ошибку молодости стальной или кожаной цензурой.

И вот встреча с такими бравыми ребятишками нас ожидала в перспективе. Под стук копыт уже не наших пони, а здоровенных лошадей из конюшни одного из многочисленных родственников Чегеваровой окружающий пейзаж быстро сменился: сначала появилась бухта, потом силуэт корабля, потом образ капитана, он поставил одну ногу на борт и смотрел на наше прибытие исподлобья и из пол густых почти сросшихся между собой бровей. Когда мы поднялись из шлюпки по веревочной лестнице — как она выдержала тушу тещи?! — на палубу, он выдал хриплым басом, достающим до печёнок:

— Меня зовут Ворд, добро пожаловать на борт, сухопутные крысы!

— Ты кого назвал крысой? — рассвирепела Чегеварова и выдала на гора такое количество солёных выражений, что татуировки на теле Ворда побледнели.

— О знойная женщина, мечта каждого докси, рад приветствовать тебя на моей лоханки, с кем ты трахаешься сегодня ночью? А то мой дракоша застоялся… — Ворд опустил глаза, на его мужском достоинстве красовалась тату дракона, хвост которого обвивал это самое достоинство несколько раз. — Пятнадцать витков! — гордо ответил на наш невысказанный вопрос капитан.

— А такое впечатление, что пять, да и тонкий он какой-то! — загрохотала Клара Ивановна, но когда Ворд галантно поцеловал её необъятную ручку, зарделась, и сменила гнев на милость. — Поглядим на остальной экипаж, если ничего более подходящего не улицезрю, то попробую на крепость твоего доходячего червячка.

— Вот это романтический разговор, я впадаю в амбивалентность! Клянусь Белугой! — капитан подбоченился и явно ухлёстывал за вдовой.

— Клянусь Белугой! — подхватила команда.

Эльза поначалу смущалась — самую малость! — от обилия обнаженной мужской натуры вокруг, но буквально через пару минут она уже не замечала отсутствие на вешалках гардероба (или в гардеробе вешалок), а помогло ей в этом одно обстоятельство. Ко мне подошёл громила, выше меня всего на вершок, но амбиции в нём копошились бесконечные, сморкнулся мне под ноги и ткнул в мою грудь своим тупым указательным пальцем:

— Да у твоей девушки волосы короче, чем у тебя, или ты тоже девчонка?

Пришлось отвечать за то, что я люблю ходить с волосами, достигающими плеч. Слова в данном случае вряд ли могли поспособствовать поиску консенсуса, поэтому я выдохнул и вложил в выдох всю свою злость относительно человеческих стереотипов. Выдох я в свою очередь сфокусировал в свой кулак, а кулак отправил прямо в подбородок громилы. И это без замаха — чтобы мой коллега по диалогу ничего не пронюхал раньше времени. Челюсть его сказала:"Крак", вылетела и опустилась вместе с головой своего хозяина на палубу. Громила ни мало не смутился такому обороту дела, вставил с обратным щелчком «Карк» изогнутую кость с зубами назад, поднялся и протянул мне руку:

— Меня зовут Ревун и, клянусь Белугой, ты не девушка, а настоящий докси, хоть и в штанах.

— Докси в штанах, докси в штанах! — загалдели остальные матросы, которые окружили место нашего с Ревуном разговора.

— Молчать!!! — рявкнул Ревун и всем незнакомым с ним людям стало ясно, почему его зовут так, а не иначе.

Ветер начал толкаться с парусами и от этого форштевень сначала захлебнулся, а потом стал лизать волны и сплевывать соль сквозь густые усы. Короче, корабль поплыл. Вперёд, но не прямо, а зигзагами, их ещё на море галсами кличат.