Пока королева спит

Сергей Владимирович Семеркин, 2020

Не всё в порядке в королевстве Зелёных холмов – власть в государстве захватил коварный и беспринципный магистр. Знания он скрывает, историю переписывает, инакомыслящих отправляет в концлагеря, с помощью легионов смерти присоединяет соседние территории и мечтает стать вечным диктатором, благо секретом бессмертия владеет. А что же королева? Она спит вечным сном и по легенде проснётся, если ударить в колокол… Найдутся ли герои, бунтовщики и прочие подрывные элементы, чтобы разрушить карточный домик Третьего великого магистрата?

Боцман

Сквозь тернии секса добрались до политики, но уже без Эльзы, и уперлись в коловоротов. Коловороты — это бывшие мельники. Раньше они занимались своим привычным делом: мелили муку и пили пиво и медовуху в пабах и барах своих деревень. То есть были трудягами, на крепких плечах которых и держится наш мир.

Но потихоньку среди них распространилось учение о том, что истинные люди — белые, а значит мельники — истинные люди. Все остальные же темнее, это ясно видно невооруженным взглядом, а значит — выродки и недочеловеки. И, конечно, богатство на земле должны принадлежать настоящим белым людям, а не всяким там чёрным нелюдям. Это же ясно, как белый день! И под воздействием такого простого и притягательного мифа мельники постепенно стали перерождаться в коловоротов. Их символом стала мельница, точнее её ветряк, концы которого были загнуты. Получилась свастика — символ древний, но кого это теперь волнует? Он стал однозначным символом зла.

В какую сторону свастику загибать? На этом вопросе произошел первый раскол среди коловоротов, и они разделились на правосторонних и левосторонних, в зависимости от того, куда загибались концы ветряка — посолонь или наоборот. Формой коловорота стала белая рубака, белые джинсы и белые шипованные ботинки, на бритой голове (изначально мельники брили головы, чтобы в муку не попали их волосы) — белый колпак. На рукаве рубахи — красный коловорот. В честь праздников они посыпали себя мукой и выходили в таком виде на улицы.

Поначалу коловороты лишь пили пиво иди медовуху в питейных заведениях и рассуждали о своей исключительности. Причём левосторонние предпочитали из двух основных напитков именно пиво, а медовухой уже баловались правосторонние. Но потом «истинные люди» стали мочить всех, кто был не согласен с такой позицией. Тут произошел второй раскол. Коловороты разделились на радикалов, которые считали, что мочить нужно всех, кто не коловорот, и на умеренных, которые утверждали, что мельники и врачи, даже если они и не коловороты, все равно белые люди, а значит, их мочить не нужно. Соответственно всего коловоротов стало четыре вида: радикальные правосторонние, умеренные правосторонние, радикальные левосторонние, умеренные левосторонние.

Но, как только собрался первый съезд всех коловоротов, тут же появилась ещё и пятая группа, так называемые отмороженные коловороты. Эти вообще считали, что истинный коловорот — это отмороженный коловорот. Зимой отморозки сидели голыми задницами на снегу, от чего часто заболевали менингитом и мерли, а летом — покупали на членские взносы большой холод, пропитывали им лавки и на них морозились, делом доказывая свою исключительность. Первый съезд коловоротов закончился их глобальной пьянкой и не менее глобальной дракой. И все бы это было смешно, но на практике очень быстро комедия превратилась в трагедию по каким-то диалектическим законам бытия.

Постепенно от людей со свастикой на рукаве и со свастикой в головах стали страдать уже окружающие, то есть все, кто не был коловоротом или был не коловоротом. Особенно люто коловороты ненавидели евреев и масонов (свободных строителей) и старались очистить от них всё пространство, на котором преобладали. Под размес попали цыгане (их мало кто любит) и заднепроходники (любители неклассического секса), а также все, кто защищал эти меньшинства.

Здравый человек никогда не пойдёт в коловороты, но к ним шли, особенно молодые. Шли те, кто не доволен жизнью, ведь идеология коловоротов очень простая: ты — белый и, значит, по определению должен быть счастливым и пользоваться жизненным пространством и его основными благами. Только вот власть в стране захватили евреи, масоны, буржуины капиталисты, голубое лобби и прочая сволочь. Вот поэтому ты с семьей таких же белых и достойных людей ютишься в маленькой квартире в рабочем районе, а у сволочи — процветает бизнес и брюхо от экзотической жратвы лопается! Что делать? Конечно, записываться в боевые отряды коловоротов! И тогда ты можешь отобрать у ненавистного соседа всё — квартиру, бизнес, барахло и прочее нажитое имущество. А соседа можно убить, он какой-то не такой, подозрительный, на тебя не похожий. Была для тебя несправедливость велика, а стало всё любо и благолепно. А главное — ты в стае, ты не один, ты чувствуешь локоть товарища, ты не один бьёшь и пинаешь недолюдей, это делает стая и вообще ты ни в чём не виноват — ты выполняешь приказы доброго фюрера. А он не может ошибаться!

Коловоротское движение было объявлено вне закона в либеральных государствах, а в темных странах, не дошедших в своем развитии до светоча цивилизации, коловорота так и вовсе, если поймают — сразу засовывают головой в мешок муки и ждут пока он не затихнет навсегда, чтобы жизнь малиной не казалась.

— А почему вы идёте на Байду? — спросила Клара у Ворда.

— Раньше Байда была нормальной такой байдой, там пили, ели, делали детей. А сейчас там рулят коловороты.

— Так у вас же с ними нейтралитет был?

— Вот именно был, диалектики недоделанные! — Ворд стукнул по столу и одна из его досок треснула. — Решили на своем съезде, что мы нелюди и нас надо мочить.

Вот так политика и вторглась в мою жизнь, хорошо ещё, что в ходе пьянки с доксинами я прошёл через теоретические тернии (см. выше) и знал, кто такие коловороты.

Конец ознакомительного фрагмента.