Дорогие мои земляки

Сергей Васильевич Коломиец

В данном издании автор повествует о судьбах самых различных людей, их проблемах и чаяниях, моральном поиске и значении веры в жизни общества.

Поездка в город

Мартыниха проснулась рано, встала, пошла проведала корову, кур, солнце только поднималось, в саду громко чирикали воробьи. Кот весь мокрый от росы с разорванным ухом пробирался вдоль забора домой. Бабка погрозила ему-ух ты блудник, мышей полон дом, а он только ест да спит весь день, а ночью его и с собаками не сыщешь. Кот устало поглядел на нее как-бы говоря, эх бабуля, как будто ты не была молодой.

Вернувшись в дом стала собирать сумку, к обеду должен был приехать зять, забрать ее, у младшей дочки родился внук, поэтому старушка так рано засобиралась. На глаза попался крестик, завернула его в платочек, надо сказать дочке, чтобы обязательно покрестила правнука, внучка молода еще, ветер в голове, хотя уже год замужем.

На веранде скрипнула дверь, бабка подняла голову, на кухню на цыпочках пробирался внук Валерка, увидев ее спросил, чего не спишь? В город поеду, собираюсь вот. Родители его жили через дорогу, но он предпочитал жить у нее. Есть хочу бабуля, сил нет, торопил внук. Знаю ужо, не торопи, заворчала старушка, открывая холодильник, опять всю ночь прошастался, а днем на работу. Какая работа, воскресенье, спать будем, зевая сказал внук. Поди с Надькой гулял, с ней сказал внук пододвигая тарелку. Как ни странно, между ней и Валеркой тайн не было, она знала всех его друзей и подружек. Ты уж смотри, не вздумай баловать с ней, долго-ли до греха, ей наверное еще и семнадцати нет. Не боись, бурчал внук с набитым ртом, здесь полный порядок, да и не такая она чтобы лишнее позволить. Знаю я этих девок нонешних, ум есть пока солнышко светит, а вечером, когда на свиданку бегут, дома его забывают. Акселерация, пояснял Валерка, я те дам кселерация, ответила старушка, соседке Варьке восемнадцать всего, а уже вторым ходит, где отец у этих кселератов, собаками не сыщешь.

Поев, Валерка отправился спать, а старушка продолжила собираться. Пришла Валеркина мать, спросила-надолго загостюешь? Ой не знаю, боюсь даже ехать, ты уж тут за домом приглядывай, я ведь ни разу далеко не уезжала, сама знаешь.

Зять приехал к обеду, шумный, разговорчивый, собирайся мать, поедем в город цывилизовываться. Охая и крестясь Мартыниха села в машину, помахала рукой через стекло. Всю дорогу смотрела по сторонам, ахала, удивлялась как ребенок. Ты что мать, на самом деле не выезжала из своей деревни? Ни разу сынок, всю жизнь живу в селе, уж так получилось. В город приехали к вечеру, уличный шум, движение поразили ее, господи шептала, как они не глохнут в этом содоме. На лифте поднялись поднялись на шестой этаж. Дочка встретила мать целуя, говоря, что наконец то приехала наша бабуля посмотреть как мы живем. А внучка где живет, спросила присаживаясь? Квартира у них кооперативная, вместе со сватом купили, отдельно живут.

Поужинав, старушка стала осматривать квартиру. Дочь показала ванну, туалет, объяснила как ими пользоваться. Господи, про себя подумала Мартыниха, как это в доме отхожее место, здесь едят и здесь же до ветру ходят. Да иначе и нельзя, не поставишь ведь на улице каждой семье туалет. Осторожно двигаясь по квартире рассматривала ковры, сервант с хрусталем, мебель. Чистота какая и плюнуть негде, прости господи. Вышла на лоджию, светящийся город поразил ее, ровно пчелы в ячейки забрались, одинаково живут, а как же иначе. С опаской поглядела вниз, страх-то какой на вышине жить.

Спала бабка на диване в зале, всю ночь прислушивалась к шуму машин, другим звукам ночного города, задремала только под утро. Разбудил тот же шум машин, тихонько встала пошла в туалет, вернулась расстроенная и снова прилегла. Дочь проснулась около восьми, поставила чайник, вошла в зал. Что с тобой спросила, взглянув на изменившееся лицо матери, заболела что-ли? Погодь, пусть муж на работу уйдет, потом скажу.

Ну что с тобой спросила, когда муж позавтракав, уехал на работу. Ох доченька говорить-то не знаю как, смех и грех, не могу никак в туалет сходить, веди меня на улицу. Да куда же я тебя поведу, город кругом, но тут же вспомнила, погоди, здесь рядом дом строится, там кажется на улице туалет есть.

Вернулась старушка повеселевшая, дочь смеясь приказывала, ты давай привыкай к городским условиям, на улицу мы с тобой не набегаемся. Да уж буду стараться отвечала Мартыниха, деваться некуда.

Весь день просидела в квартире, смотрела телевизор, помогала дочери. Вечером приехал муж внучки Санька. Ты что бабуля весь день дома? Собирайся, сегодня у нас будет культурно-развлекательная программа, поедем в ресторан, насколько я знаю ты не посещала подобные заведения. Что ты внучек, никуда я не поеду, старая я и одежа на мне не та что надобно. Успокойся, туда ходят люди разных возрастов, постарше тебя бывают, а одежей твоей, как ты говоришь, никого не удивишь. Там народ бывает в таких нарядах что, ну вобщем сама увидишь. В машине спросила-когда за ребенком в роддом поедешь? Дня через три должны выписать.

Подъехали к ресторану, старушка боязливо поглядывала по сторонам, держась за Санькину руку. Официант с любопытством поглядывая на живописную гостью ресторана, спросил что будете пить? Что ты сынок, не пью я вина. Значит так, сказал Санька, я за рулем, а бабуле принеси коктейль, в нем градусов почти нет, как раз для тебя. Старушка не стала спорить, смирилась с Санькиным гостеприимством.

Зал постепенно наполнялся народом, на столах появлялись салаты, водка, коньяки. Внучек, а чего на стол хорошую еду не ставят, водку салатами закусывают, травой можно сказать. Горячее принесут позже, так положено. А если они уже пьяными сделаются, тогда хоть чем их корми, не протрезвеют. Бабуля, здесь не свадьба, по команде не пьют, каждый пьет и ест по своему здоровью и карману.

Принесли коктейль, из фужера как и положено выглядывала соломинка. Коктейль нужно пить через соломинку, подсказал Санька, видя как неуверенно старушка смотрит на фужер. Через солому не буду, нехорошо это, а через край попробую, согрешу уж. Тихонько перекрестившись, храбро отпила и тут же хотела выплюнуть под стол, но перетерпела, проглотила. Господи, из чего же сделана эта коктейля, моргая слезами, спросила старушка, ну чисто Нюркин самогон. Она в него разные травы и ягоды добавляет, чтобы дух сивушный отбить. А этот еще запашистей, но по крепости слабый. Санька хохотал, откинувшись на спинку стула.

К потолку поднимались дымные облака, музыканты вышли на сцену, долго настраивали инструменты, потом заиграли. Принесли горячее, смотри внучек, как мало на тарелки кладут. А если мужик здоровый за стол сядет, он же голодный уйдет. Здесь все продумано бабуля, хорошо накор-мишь, долго трезвые будут гости, да и прибыль должна быть постоянной.

Глянь-ка внучек, зашептала старушка, украдкой показывая на одну из девиц, как она ловко курит и следом пьет, ну чисто как наш деревенский пьянчужка Егорка. Он возьмет бутылку красного вина, папироску в зубы и пьет и курит вместе, чтобы сильнее забрало. Скучающая девица потягивала коньяк, глубоко затягиваясь следом. Бабка заворожено глядела на нее, губы ее шептали, в войну бабы с горя курили, а сейчас с чего? Ну ладно, эта в теле, а вон та в углу, грудей не видно, кожа да кости, а курит и пьет не меньше этой. Не обращай внимания бабуля, таких здесь полно, лучше музыку слушай.

Певица придушенным голосом, на непонятном языке, что-то кричала в микрофон. Что она все по заграничному поет, когда наши песни петь будет? Пока народ трезвый, здесь западные песни исполняют, а когда народ поддаст, начнут наши петь. А чего так, допытывалась старушка? Да как тебе сказать, зов предков что-ли.

Когда большинство закраснело лицами, началось самое веселье. Бабка удивленно смотрела как седые и крашеные, в солидных годах мужчины и женщины отплясывали нечто среднее между русской плясовой и ламбадой. Тряся громадными задами, махая руками, толпа колыхалась, пела, орала, свистела. Внучек, а чего они так разгулялись, праздника вроде никакого нет, именин вроде не видно. Отдыхают люди после трудового дня, оттягиваются. Ох что-то не видно по ним, что за день наломались они возле станка или на стройке. Да и с похмелья завтра какая работа, ежели так гулять каждый день. Бабуля, тебе бы следопытом работать или в полиции нравов, все ресторации позакрывала бы.

Санечка, я вон на тех двух девушек давно гляжу, они все промеж столов ходят, с мужчинами разговаривают. Пить вроде не пьют и не едят ничего, наверное денег у них нет, а зачем сюда пришли? Одежи на них совсем мало, учительши наверное, раз такая одежа бедная. Санька глянул на девиц, как-то странно заулыбался, точно бабуля, преподают они, на дому уроки дают, уроки правда дорого стоят.

Поехали внучек домой, грешно мне здесь сидеть, гляди вон бабы с мужиками на людях обнимаются, а мужики эти видно чужие. Несовременный ты бабуля человек, продукт сталинской эпохи, смеялся Санька подзывая официанта. Рассчитавшись, посмотрел на удивленное лицо старушки, ой Саня, что-то много уплатил ты, обманул тебя этот мордатый, мы ведь совсем мало ели. Милая моя бабушка, здесь не колхозная столовая, а ресторан, а за удовольствие надо платить. Какие такие здесь удовольствия возмутилась старушка, дым столбом, музыка гремит, шум, крики, у меня голова гудом гудит. Ладно была бы свадьба или еще какая гулянка, а как можно отдыхать, как ты говоришь в этом содоме.

Дома бабка долго нюхала кофту, шептала молитвы и корила себя за прогрешения. Пропахла-то как табачищем, вином и еще чем не могу понять, не людской дух, чижолый.

Правнука забирали из роддома через три дня, Мартыниха не собиралась, но Санька заехал и заставил собираться. В машине кроме детских вещей лежали цветы, бутылка шампанского, коробка конфет. Что, в больнице надо пить, спросила старушка. Нет, это я медсестрам подарок везу. В душе она была не против конфет, а вот вино ей было не по душе. В роддоме недовольная заспанная медсестра, взглянув на шампанское, недовольно пробурчала, что люди уже давно коньяк привозят. Чего она недовольная не поняла старушка, она ведь получку за работу получает, да и нехорошо вино брать за детей. Да ладно бабуля, не возмущайся, событие все-таки радостное. Вышла внучка с ребенком, увидела старушку, обрадовалась, возьми ребенка приказала Саньке медсестра, чего истуканом стоишь.

Через несколько дней дочь Мария затеялась созвать близких друзей и знакомых, как сказал зять для обмытия первого внука. Мартыниха активно помогала дочери в приготовлении праздничного стола. Ворчала, что дух у пирогов не тот, да и откуда ему быть, если все готовится на газу или на электричестве.

Гости собрались к обеду, старушку посадили за стол, поздравили с первым правнуком. Ели и пили долго и много, старушка все ждала когда запоют или спляшут. Но гости говорили о вещах, работе, машинах, деньгах начальниках. Странные какие, будто не на гулянке сидят, а на собрании. Не утерпев, спросила у сидящего рядом мужчины-чего это вы такие скучные, пить пьете, а не веселитесь, может вы все партейные? Мужчина, улыбнувшись, сказал-бабуля, мы уже в такую партию вступили, члены которой должны пить водку дома под одеялом и там же считать деньги. Боюсь, что мы и собираться скоро не будем, он выпил рюмку водки и не закусывая ушел на балкон.

Вечером, помогая дочке убрать посуду, сказала что пора ехать домой, загостилась. Мария пыталась еще оставить мать погостить, но та просила отвезти ее домой.

Вечером следующего дня сидя на лавочке возле дома, вдыхала чистый деревенский воздух. Ну как там в городе, спрашивали соседки старушку. Ох милые, согрешила я там, в ресторане была, коктейль пила.