Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями. Сказка

Сельма Лагерлёф

Новый адаптированный перевод Алексея Козлова романа-сказки Сельмы Лагерлёф «Путешествие Нильса с дикими гусями» Маленький невоспитанный мальчик, превращённый в крошечного эльфа, путешествует на спинах гусей по Швеции, познавая историю, географию и нравы своей страны, а потом снова становится человеком.

Лестница с Тремя Ступенями

Четверг, тридцать первое марта.

На следующий день дикие гуси намеревались отправиться на север через район Альбо в Смоланде. Они послали Икси и Какси разведать местность. Но когда те вернулись, то сказали, что вся вода замерзла, там везде лёд, а вся земля покрыта снегом.

— С таким же успехом мы можем остаться и здесь! Какая разница, где мы остановимся? — сказали дикие гуси, — Мы не можем путешествовать по стране, где нет ни воды, ни еды.

— Если мы останемся там, где мы ныне, нам, возможно, придётся задержаться здесь до следующей Луны! — сказал Акка, — Лучше уж лететь на восток, через Блекинг, и посмотреть, интересно, не сможем ли мы добраться до Смоланда через Мерее, который находится совсем недалеко от побережья. ю Там уже наверняка ранняя весна в полном разгаре.

Таким образом, на следующий день мальчик поехал прокатиться верхом через Блекинг. Теперь, когда снова стало светло, он был в очень весёлом настроении и не мог понять, что на него нашло прошлой ночью. Он, конечно, не хотел сейчас отказываться от путешествия и жизни на свежем воздухе. Это было так здорово — новые места, скорость, шутки приятелей — гусей.

Над Блекингом лежала подушка густого тумана. Мальчик, разумеется, не мог видеть, как это выглядит снаружи.

«Интересно, это страна по которой я еду, богатая или бедная?» — подумал он и попытался порыться в памяти, вспоминая то, что он слышал об этой стране в школе. Но при этом он прекрасно понимал, что это бесполезно, поскольку у него никогда не было привычки учить уроки. Уроки вызывали у негог дикую тоску, и книга всегда падала из его рук, едва он брал её.

Мальчик сразу же увидел перед собой всю школу. Дети сидели за маленькими партами и поднимали руки; учитель сидел на кафедре и выглядел недовольным; а сам стоял перед картой, как какой-то пират на капитанском мостике и должен был отвечать на какой-то вопрос о Блекинге, но ему нечего было сказать. Лицо школьного учителя с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее, и мальчику показалось, что учитель больше всего на свете настаивает на том, чтобы они знали географию только потому, чтобы поскорее отвязаться от них и ради этого готов пойти на самое ужасное преступление. Теперь он спустился с кафедры, забрал у мальчика указку и отправил его обратно на свое место.

«Свят, свят, свят! — подумал тогда мальчик, — Добром это не кончится!»

Но школьный учитель подошёл к окну, постоял там пару минут и выглянул наружу, а потом присвистнул себе под нос. Затем он поднялся на кафедру, надулся, как клоп, напившийся крови и сказал, что расскажет им кое-что о Блекинге. И то, о чём он потом рассказывал, было так забавно, что мальчик заслушался его потешными россказнями. Стоило учителю только остановиться на секунду и задуматься, как Нильс принялся запоминать каждое его слово, так это было смешно.

— Смоланд — это высокий дом с елями на крыше, — сказал учитель, — и к нему ведёт широкая лестница с тремя большими ступенями; и эта лестница называется Блекинг. Да-с! Вот так! Это хорошо сконструированная и отделанная Богом лестница. Он тянется на сорок две мили вдоль фасада Смоланд-Хауса, и любому, кто пожелает спуститься к Восточному морю по этой лестнице, предстоит пройти двадцать четыре мили. Должно быть, прошло довольно много времени с тех пор, как эта лестница была построена…

Прошли дни и годы с тех пор, как ступени были высечены из серых камней и уложены — равномерно и гладко — для удобного прохода между Смоландом и Восточным морем. Поскольку лестница такая старая, можно, конечно, понять, что сейчас она выглядит не так, как тогда, когда была новой. Я не знаю, насколько сильно боги беспокоились о подобных вещах в то время, но каким бы большим ни были эти ступени, никакая метла не смогла бы вымести с них грязь. Через пару лет на них начали расти мох и лишайник. И так веками! Осенью на неё обрушивался ливень сухих листьев и травы, а весной пролёты и проступи были завалены падающими камнями и катящимся гравием. И поскольку тогда здесь не было людей, и все эти вещи оставались гнить и плесневеть, в конце концов на ступеньках скопилось столько земли, что не только травы, но даже кустарники и деревья смогли великолепно укорениться. Но, в то же время, между этими тремя проступями есть огромная разница. Самая верхняя ступень, которая находится ближе всего к Смоланду, в основном покрыта бедной почвой и мелкими камнями, и никакие деревья, кроме берёз, черемухи и ели, которые могут переносить холод на высотах и довольствуются малым, не могут там процветать. Лучше всего понимаешь, насколько там бедно и сиро, когда видишь, как малы полевые участки, которые вспаханы на лесных угодиях, и сколь маленькие хижины строят для себя люди. К тому же расстояние до ближайшей церкви — сто миль. Но на средней ступени почва лучше, и она даже не сковывается при самом сильном морозе. Это видно с первого взгляда, так как деревья здесь и выше, и более здоровые. Тут растут клены, дубы, липы, плакучие берёзы и орешник, но ни о каких шишках и говорить не приходится. И это еще более заметно из-за количества обработанной земли, которую вы там найдете; а также потому, что люди построили себе большие и красивые дома. На средней ступени находится множество церквей, вокруг которых расположены большие города; и во всех отношениях это выглядит лучше и изящнее, чем верхняя ступенька. Но самая низкая ступенька — лучшая из всех. Она покрыта хорошей плодородной почвой, и там, где она лежит и купается в море, нет ни малейшего ощущения смоландского холода. Здесь над всем главенствуют тёплые морские ветра. Здесь растут буки, каштаны и грецкие орехи, и они вырастают такими здоровущими, что возвышаются над крышами церквей. Здесь также находятся самые большие хлебные поля; но у людей есть не только древесина и земледелие, за счёт которых можно жить, но они также заняты рыбной ловлей, торговлей и мореплаванием. По этой причине здесь вы найдёте самые дорогие резиденции и самые красивые церкви; и приходы превратились в деревни и города. Но это ещё не всё, что можно сказать о трех ступениях Смоланда. Ведь нужно понимать, что когда на крыше большого смоландского дома идёт дождь или когда там тает снег, вода должна куда-то уходить; и тогда, естественно, большая её часть проливается на большую лестницу. Вначале вода, вероятно, сочилась по всей лестнице, какой бы большой она ни была; и кончалась водопадом, затем в ней появились трещины, и постепенно вода привыкла течь рядом с каменной террасой по хорошо вырытым канавкам. А вода есть вода, что бы с ней ни делали. У неё никогда нет покоя. По сути нет ничего более разрушительного, чем водный поток, тем более, когда он работает сотни или даже тысячи лет. В одном месте вода обрезает и подпиливает, а в другом добавляет. Эти канавки, которые она вырыла в долинах, и стены долин она засыпала землей; и с тех пор кусты, деревья и виноградные лозы облепили их — так густо и в таком изобилии, что они почти скрывают поток воды, который извивается там, в глубине. Но когда потоки достигают площадок между ступенями, они стремглав обрушиваются на них; вот почему вода прибывает с таким бурлящим приливом, что она набирает силу, с которой можно приводить в движение мельничные колеса и механизмы — они тоже возникают при каждом водопаде. Но это не все, что говорится о земле с тремя ступенями. Следует также рассказать, что давным-давно в большом доме в Смоланде жил великан, который очень состарился. И это утомляло его в его преклонном возрасте — быть вынужденным спускаться по этой длинной лестнице, чтобы поймать морского лосося. Ему казалось гораздо более подходящим, чтобы лосось подплыл к нему, где он жил. Поэтому он взошел на крышу своего большого дома; и там он стоял и бросал камни вниз, в Восточное море. Он швырнул их с такой силой, что они пролетели над всем Блекингом и упали в море. И когда посыпались камни, лосось так испугался, что вынырнул из моря и побежал к ручьям Блекинга; пробежал через пороги; высокими прыжками перепрыгнул через водопады и только тогда остановился.

Насколько это верно, можно увидеть по количеству островов и одиночный скал, которые лежат вдоль всего побережья Блекинга и которые представляют собой не что иное, как большие камни, которые бросал великан из своей пращи.

Это также видно по тому, что лосось поднимается в ручьях Блекинга всегда вверх по течению и прокладывает себе путь через пороги и стоячую воду вплоть до Смоланда.

Этот гигант достоин великой благодарности и великого почёта от народа Блекинга за все свои блага, за лосося в ручьях и огранку камня на острове — это работа, которая дает пищу многим из живущих здесь даже по сей день.