Рапсодия для контральто

Светлана Сервилина

Руководитель фольклорного ансамбля найдена мертвой в гостиничном номере. Коллеги убитой отрицают свою причастность к преступлению, хотя у многих из них был серьёзный мотив. Но почему никто не слышал выстрела? Юлия Симонова начинает расследование. Журналистку не останавливает даже совершенное на неё покушение. Она выясняет не только имя преступника, но и его тайну.

3 глава

Юля проснулась, сосредоточенно вглядываясь в сумрак ночи. Она пыталась понять, где находится. В комнате было темно и тихо, а на душе — неспокойно. Она вспомнила, что вечером не позвонила домой. Как там Марта? Женщина бесшумно поднялась с кровати и прошептала:

— Спишь?

Ей никто не ответил. Юля пошарила ладонями по прикроватной тумбочке и, нащупав клавишу настольной лампы, включила свет. Постель Виктора была не тронута. Она натянула джинсы и свитер.

— Сколько времени?

Глянув на часы, она покачала головой. Было начало четвертого ночи. Куда же девался Николаев? Юля вышла в коридор и пошла, прислушиваясь к звукам. Жильцы второго этажа мирно спали, судя по небывалой тишине. Журналистка спустилась на первый и двинулась к номеру, где жили ребята из ансамбля «Волжане». Она сразу почувствовала запах табачного дыма и приглушенные голоса.

— Привет, — растерянно произнесла она, приоткрыв дверь.

— А вот и наш счастливый автор, — Виктор даже приподнялся со стула, увидев свою напарницу.

В помещении было накурено. В центре стоял стол, за которым сидели почти все певцы квартета и Олег Задерей из «Рапсодии».

— Выпьешь с нами? — спросил Николаев.

— Нет, — категорично ответила журналистка и вздохнула, раздумывая над тем, какой найти повод, чтобы удалиться восвояси. Она сурово сдвинула брови. И зачем она только сюда пришла? Чтобы убедиться, что её бывший любовник не ухаживает за какой-нибудь самодеятельной артисточкой из «Нефтегазмета»? Да ей дело нет до этого типа!

— Юля, в самом деле, проходи! — улыбчивый Василий Драпак затушил сигарету в стеклянной пепельнице. — На нашей поляне есть все!

— Пиво, вино, водка, шампанское? — между тем, продолжал предлагать хлебосольный Виктор.

— Неужели вам не хватило выпивки на банкете? — снисходительно проговорила гостья, рассматривая «поляну».

Натюрморт был более чем живописный. Рядом с селедкой, украшенной кольцами красного лука и веточками петрушки, соседствовали апельсины и груши. Тут же лежала на тарелке мясная нарезка, на которую завалилась метелка из листьев ананаса.

— Симонова, не выкобенивайся, — захмелевший Виктор протянул ей чистый стакан, — раз зашла на огонек, садись и угощайся!

— Конечно, — Дамир Исмагилов подставил для корреспондентки стул, — присоединяйтесь! У нас вон сколько закуски!

— Да у вас тут сплошные деликатесы, — буркнула журналистка и покорно опустилась на предложенный стул, — и все, чувствую, с праздничного банкета. Наворовали, да?

— Ну почему «наворовали»? — усмехнулся Василий. — Мы — законопослушные граждане! Просто взяли остатки со своих столов!

— А кто тебя разбудил? — спросил оператор женщину, наливая ей белое вино.

— Никто, — пожала плечами Юлия, — проснулась и почувствовала какую-то тревогу. Смотрю, тебя нет.

— Ага, испугалась, — лукаво подмигнул мужчина.

— Да не в этом дело, — она сделала глоток из стакана и потянулась за конфетой.

— Тук-тук, — в двери появилась голова Алексея Городулина.

— У нас, похоже, никто сегодня ночью не спит, — засмеялся Марк, приглашая его зайти.

— Да я не один, — подмигнул Леша, пропуская вперед Лену Веселову.

— Привет всем, — молодая женщина сложила ладони пальцами вверх так, что их кончики поднялись до уровня бровей.

— Ребята, какие вы молодцы! — Василий Драпак встал со своего места, уступая его гостье.

Опять началась суета с угощением вновь пришедших. Чтобы не толпиться, Виктор и Олег Задерей отправились курить на балкон.

— Как вы завтра будете выступать, — покачала головой журналистка и участливо добавила, — не выспавшиеся.

— А мы завтра отдыхаем, — Веселова озорно подмигнула и, соединив свои ладони подставила их под головой, — завтра конкурс среди танцоров.

— У Лены так сильно развита жестикуляция, — шепнула Юля сидящему рядом Марку Пшеничному, — она все слова сопровождает движением рук.

— Так она на этом помешена, — хмыкнул мужчина, — изучает жесты разных стран и народов! Наверное, уже могла бы докторскую диссертацию на эту тему защитить.

В дверь номера кто-то требовательно стучал. Симонова открыла глаза и сразу почувствовала головную боль и сухость во рту.

— Да что же это такое? — возмущенно прошептала она, не двигаясь с места.

На соседней кровати крепко спал Виктор, натянув казенное одеяло до самого носа. За окном было уже светло. Сосновая ветка монотонно барабанила по стеклу с морозным узором. Юля решила не вставать и повернулась на другой бок. Однако, кто-то продолжал настойчиво колотить, а потом раздался жалобный голос:

— Пожалуйста, откройте!

Журналистка нехотя откинула одеяло, потом обреченно опустила ноги на прикроватный коврик и поежилась. В комнате было прохладно. Она подняла взгляд на окно и увидела форточку, открытую настежь.

— Понятно, — вздохнула она и отправилась открывать дверь, — кому-то после ночной гулянки было жарко.

На пороге стояла Ульяна с гримасой страдания на лице.

— У нас беда, — всхлипнула она, театрально прижав ладони к щекам.

— Что случилось? — сдерживая праведный гнев, что её разбудили так рано, спросила Юля.

— Наша Ираида Федоровна, — Жулина горестно покачала головой, а потом схватила журналистку за плечи, — я до сих пор не могу поверить…

Юля стояла и думала об одном: скорее бы закончилось это представление, и она вернулась в теплую постель.

— Я очень хочу спать, — коротко сказала она, отодвигаясь от гостьи, — говорите толком, что случилось и при чём здесь я?

— Её застрелили, — «Жулька» обиженно поджала губы, по-видимому, разочарованная холодным приемом.

— Кого? — переспросила Юля.

— Директора Линькову. Уже приехали из местной милиции, — она повернулась в пол-оборота и сказала, не глядя на собеседницу, — через полчаса все должны быть в холле.

Жулина пошла по коридору в сторону лестницы, а Юля смотрела ей вслед.

Это не было похоже на розыгрыш.

— Витя, просыпайся, — журналистка легонько похлопала мужчину по плечу, — надо одеваться. Всех собирают в вестибюле.

— Неее, — промычал он в ответ, — я никуда не пойду. Скажи, что я умер.

— Умер не ты, а Линькова.

— Что? — мужчина удивленно заморгал глазами, с трудом прогоняя сон. — Я не понял.

— Жулька приходила, сказала, что Ираиду убили, — Юля натянула на себя халат и направилась в ванную.

— Да ты что? — услышала она из комнаты, закрывая за собой дверь.

Когда она вышла из санузла, то с удивлением обнаружила Виктора у входа. Он стоял в свитере и джинсах.

— Подожди меня. Я быстро умоюсь, — попросил он.

Народ уныло собирался в вестибюле. Все были заспанные и недовольные. Юля увидела руководителя танцевального ансамбля Элину Ермоленко, которая помахала ей рукой и показала на место рядом с собой и Заремой.

— Неужели её правда убили? — проговорила шепотом Хубиева, когда журналистка села на край дивана, и покачала головой. — Какой ужас.

— Что теперь будет? — вздохнула Эля.

Симонова сама могла бы озвучить эти вопросы, слишком неожиданно было известие об убийстве Ираиды Фёдоровны. Она недоуменно пожала плечами и стала осматриваться, мысленно радуясь, что ей досталось такое удачное место. Большая керамическая кадушка с декоративной пальмой стояла слева, и раскидистые ветви дерева прикрывали Юлю. Она была, словно в наблюдательном пункте, специально приготовленном для неё. Все певцы расселись по диванам и креслам, а юные танцоры столпились у окна. Они поглядывали на взрослую публику и перешептывались. Наконец, появился плотный мужичок невысокого роста в форме майора милиции. Его сопровождала Ульяна Леонидовна. Это была уже не угодливая худосочная дамочка по кличке «Жулька», а уверенно шагающая заместитель руководителя делегации художественной самодеятельности «Нефтегазмета» в строгом деловом костюме и выражением значимости на лице.

— Господа, сегодня ночью произошло ужасное преступление, в результате которого не стало уважаемого человека, талантливого руководителя и нашего друга — Линьковой Ираиды Федоровны. Давайте почтим ее память минутой молчания! — Ульяна произнесла эту пафосную речь на одном дыхании, как будто она не в отеле дома отдыха «Лесные жители», а, как минимум, на политическом митинге.

Никто не шелохнулся.

— Вставайте! — она вытянула вперед руки, давая понять жестом, что надо подняться с мест.

Члены художественной самодеятельности безмолвно встали. Юля, прикрытая листьями пальмы, медленно переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять настроение людей. Но все были одинаково угрюмы и только. Когда артисты вернулись на свои места, Лена Веселова спросила:

— Ульяна Леонидовна, что теперь будет с нами? Мы вернемся домой или останемся на фестивале?

— Несмотря на невосполнимую утрату, — Жулька выдавила из себя тяжелый вздох, — мы продолжим участие в конкурсе.

— А вы, по-видимому, будете сопровождать тело домой? — раздался голос Городулина.

— Я, к сожалению, должна остаться здесь и взять руководство на себя, — слово «руководство» Ульяна произнесла слишком радостно, — за покойной приедет муж. Я уже его вызвала.

С выражением скорби она посмотрела на офицера и проговорила:

— Прошу, — уступая место оратора.

— Меня зовут Иван Валентинович Леденец, и я буду вести расследование убийства вашей сотрудницы.

При других обстоятельствах шутники из художественной самодеятельности обязательно поупражнялись в остроумии, услышав эту фамилию. Была в ней какая-то детскость, и она совсем не подходила мужчине такой серьезной профессии. Лишь один подросток из танцевального ансамбля хмыкнул, моментально прикрыв рот ладошкой. Леденец сделал паузу, строго посмотрев на собравшихся. По-видимому, он уже привык к насмешкам по поводу своей фамилии и ожидал каких-то комментариев. В полной тишине он продолжил:

— Убийство произошло в этой гостинице, поэтому мне необходимо поговорить с каждым из вас, — он пристально смотрел на женщин из ансамбля «Рапсодия», сидящих на диване прямо напротив него.

Юля почему-то вспомнила, как три года назад она пришла работать на «Телеком», а на следующий день убили главного режиссера студии — Артура Гордина. И точно так же оперативник Андрей Осипов приглашал всех по очереди для беседы. Она тогда и предположить не могла, что сама раскроет это преступление.

— Допрос будет проходить в комнате номер двести четыре, — важно уточнила Жулина, показывая свою осведомленность о ходе следствия.

— Это не допрос, — вежливо поправил майор Ульяну, — а беседа. Но у меня к вам большая просьба отнестись к ней со всей серьёзностью. Надеюсь, все понимают, что надо найти убийцу, поэтому ваши сведения очень важны для следствия.

— Скажите, Иван ээ, — Руслан сделал паузу, вспоминая отчество майора.

— Валентинович, — подсказала Жулька.

— Да, — кивнул ей Карсанов и вновь обратился к офицеру, — что вам уже известно? Нам бы тоже хотелось знать, так сказать, подробности убийства. Всё-таки, мы один коллектив.

— Смотря какие подробности, — хмыкнув Леденец.

— Хотя бы в общих чертах: где, когда, чем?

— Убийство произошло этой ночью в комнате, где проживала ваша директор. Это пока все, что я могу вам сказать.

— Не густо, — хмыкнул Карсанов.

— А как же к ней в номер проник убийца? Гостиница-то на ночь закрывается, — пожала плечами Зарема.

— Вы считаете, что это сделал кто-то чужой? — майор с интересом посмотрел на девушку.

— Мы все так считаем, — твердо ответил за Хубиеву Паша Копейкин, — и проверить это несложно.

— Так-так, — оперативник почесал затылок, — и как же?

— Возьмите наши отпечатки и сверьте с отпечатками преступника, — для готовности помочь следствию Паша вытянул вперед свои ладони.

— Ну спасибо за совет, я так и сделаю, — с иронией хмыкнул Леденец.

— А что? Копейкин прав, мы готовы, — Олег Задерей оглядел всю делегацию, — мы — творческая интеллигенция, а не бандиты!

— Вот именно, — Ульяна Леонидовна кивнула Олегу, — не смотря ни на что, коллектив у нас дружный. А мелкие неурядицы бывают в каждом…

— Я предлагаю, — перебил заступническую речь Жулиной майор, — не тратить время на разговоры. Жду вас в двести четвертом.

Он пошел по лестнице наверх, а артисты замерли на месте от только что услышанной информации. Потом все разом заговорили, обсуждая убийство Ираиды.

Юля слушала и думала, что никто из них даже не сделал вид, что омрачен смертью начальницы.

— Ребята, давайте мои танцоры пойдут на допрос первыми, а то нам скоро выезжать в клуб на репетицию, — попросила Элина, поднимаясь с дивана.

— Пусть идут, — ответил Руслан и подошел к артисткам «Рапсодии», — Лена, Оля, надо кое-что обсудить.

Журналистка молча проследила взглядом, куда направились коллеги Линьковой. Как бы ей хотелось послушать, о чём они будут разговаривать.

— Виктор, — она поманила ладонью оператора.

— Опять? — усмехнулся тот, пристально глядя на Юлю.

— Что «опять»?

— Появился знакомый блеск в глазах. Твоя тяга к расследованиям неистребима!

— Да ну тебя, — журналистка обиженно надула губы, осознавая, что мужчина прав.

Николаев наклонился к её уху:

— Какие будут указания, шеф?

— Надо узнать, о чём они говорят, — сразу оживилась Юля и кивнула в сторону уходящих артистов.

— Понял, — оператор заговорщицки подмигнул, — ну, я пошёл.

— Погоди, — она жалобно посмотрела на Виктора, — и хорошо бы осмотреть номер Линьковой.

— Думаешь, господа криминалисты были не внимательны и оставили тебе парочку улик?

Симонова не ответила, а только растерянно пожала плечами.

После завтрака около соседнего номера выстроилась очередь из танцоров. Они перешептывались между собой обрывочными фразами, создавая в коридоре звуковой фон, напоминающий щебетанье стаи воробушков. Юля оглядела собравшихся подростков и вставила ключ в свою дверь. Повернувшись спиной к артистам, она вдруг сообразила, что ребят только пять. Стоп! Где еще одна девочка? Журналистка обернулась и, обращаясь к высокому юноше в свитере с норвежским узором, спросила:

— А где ваш руководитель?

— Элина Владимировна у себя в комнате, — ответил вежливо тот.

— Она за таблеткой для Сашки пошла, — уточнила девочка с модной мелированной челкой.

— А что с ним? Заболел?

Ребята захихикали.

— Саша Устинова — не мальчик, — пояснила всё та же юная танцовщица и добавила с нескрываемой иронией, — говорит, что голова у неё болит.

— А ты, по-видимому, сомневаешься в этом? — как можно доброжелательнее спросила Юля.

— Да нет, — девчонка опустила голову и нарисовала вытянутым носочком ноги полукруг на пыльном паркете, — просто мы приехали сюда выступать, а не шляться по ночам неизвестно с кем.

— Валя! — соседка с тугой кукулькой на затылке осуждающе посмотрела на подругу и будто невзначай толкнула её локтем.

— Что Валя? — дерзко ответила та. — Вечно ты, Наташка, за неё заступаешься!

— И где же эта Саша? — решив сгладить словесную перепалку, проговорила журналистка и медленно обвела взглядом группу.

— У следователя, — кивнул паренек со смешно торчащими ушами на дверь с номером двести четыре.

Юле стало интересно посмотреть на эту Сашу, которая «шляется по ночам». Тем более, когда этой ночью совершено убийство. Она улыбнулась и нарочито весело сказала, обращаясь сразу ко всем:

— Мы сегодня будем снимать ваше выступление. Кстати, потом возьму у вас интервью. Подумайте заранее над тем, что вы скажете.

— А какой будет вопрос? — вежливо спросила Наташа.

— Ну, например, как вы оцениваете свое выступление? Или, что вам понравилось на этом фестивале?

— Вы у всех будете брать интервью или выборочно? — поинтересовалась бойкая Валентина.

Корреспондентка собралась ответить, но в этот момент распахнулась соседняя дверь и на пороге появилась стройная девушка. У неё была оливковая кожа и большие темно-карие глаза. Волнистые смоляные волосы непослушно спадали прядями на плечи. Она была красива необычайной восточной красотой. Казалось, если прикрепить алую розу в волосы девушки, то от настоящей испанки её не отличишь. Юля сразу про себя отметила покрасневшие веки артистки. Плакала? Неужели из-за смерти директора клуба?

— Сашенька, — Элина Владимировна быстрым шагом приближалась к своим подопечным, — выпей, моя дорогая!

Ребята расступились, освобождая дорогу для руководителя. Ермоленко протянула стакан и таблетку в раскрытой ладони и посмотрела на журналистку.

— Заболела моя солистка, — пояснила она.

— А температура есть? — сочувственно спросила Юля.

— Нет, — ответила тихо девушка, после того как запила таблетку водой, — температуры у меня, кажется, нет.

Она приложила для убедительности руку ко лбу и пожала плечами.

— Ребята, через два часа выезжаем в клуб, — напомнила Элина, — вы постарайтесь побыстрее освободиться!

— Следующий, — раздался из-за двери голос майора, и ушастый паренек, театрально махнув всем на прощанье рукой, направился к оперативнику во временный кабинет.