Рапсодия для контральто

Светлана Сервилина

Руководитель фольклорного ансамбля найдена мертвой в гостиничном номере. Коллеги убитой отрицают свою причастность к преступлению, хотя у многих из них был серьёзный мотив. Но почему никто не слышал выстрела? Юлия Симонова начинает расследование. Журналистку не останавливает даже совершенное на неё покушение. Она выясняет не только имя преступника, но и его тайну.

2 глава

Новый день, словно несмышленый человеческий детёныш, зарождался на Земле. Многоголосье и свежее дыхание раннего утра бодрило и вселяло надежду на то, что сегодня обязательно случиться что-то хорошее. Юля открыла глаза и увидела в окошке разлапистые ели, покрытые серебристым снегом. В лучах восходящего солнца он сверкал, словно россыпь драгоценных камней, преломляя яркий свет своими многочисленными гранями. Автобус въехал в раскрытые ворота и остановился рядом с двухэтажным зданием, над стеклянными дверями которого висел броский плакат: «Приветствуем участников седьмого фестиваля художественной самодеятельности предприятия «Нефтегазмет»!

— Приехали, — громко сообщил водитель.

— Народ, спать будете дома, — крикнула вглубь салона Ульяна, натягивая на себя полушубок, — на выход с вещами.

— А сколько времени? — раздался сонный голос звукорежиссера Паши.

— Почти восемь, — бойко ответила Жулька.

Зевая и неловко толкаясь, самодеятельные артисты стали вяло надевать на себя теплые вещи и направляться к дверям. Юля наблюдала из окошка, как из здания вышла дама в роскошной норковой шубе, держа в руках раскрытый журнал. Осторожно ступая по ступенькам на высоких каблуках, она подошла к автобусу. Женщина мило улыбалась выходящим из него артистам и, спросив фамилию, вручала ключ от номера с большим деревянным набалдашником.

— Симонова? — переспросила она, когда назвала себя Юля. — А я уже отдала ваш ключ. Номер двести первый.

Журналистка кивнула и пошла в гостиницу, прикидывая в уме, с кем её поселили. По пути её обогнали две длинноногие девушки из ансамбля бального танца.

«Интересно, сколько у меня будет соседок?» — мимоходом подумала корреспондентка, оглядывая просторный вестибюль.

За её спиной послышался смех.

— Юля, приходи к нам в гости, — весело сказала Ольга Арсенова и показала деревянную грушу с номером, — в сто второй!

— Зайду, — пообещала Симонова, — я ещё, правда, не знаю, с кем меня разместили.

— Заходи лучше к нам, — игриво предложил Марк Пшеничный.

Журналистка с улыбкой покачала головой и стала подниматься на второй этаж. Она заглянула в приоткрытую дверь своего номера и с удивлением обнаружила в тесном коридорчике штатив, камеру в чехле и вещи Виктора.

— Я не поняла. А это что такое? — удивленно подняв левую бровь, строго спросила она.

— Проходи, — спокойно проговорил Николаев и потянулся к аппаратуре, — я сейчас это всё разложу по полкам. Здесь большой шкаф.

— Интересно, — Юля поставила свою дорожную сумку на пол и, стоя на пороге, спросила у оператора, — а кто составлял списки по размещению нашей делегации?

— Что-то не так? — услышала она сзади вкрадчивый голос.

Журналистка развернулась и увидела Ульяну Леонидовну.

— Просто я думала, что в комнатах будут мальчики с мальчиками, а девочки с девочками, — пожала плечами Симонова, глядя в упор на заместителя директора клуба.

— Так и есть, — улыбнулась Жулина, — но вы-то семейная пара, поэтому вас это не касается!

— Мы с Николаевым? — Юле стало вдруг жарко, и она начала расстегивать дубленку.

— Ульяночка, — в проеме показалось лицо Виктора, — официально мы еще не женаты. Только подали заявление в ЗАГС!

— В таком случае, если вы против, Юля, — Жулька вежливо протянула руку в сторону соседней двери, — то можете расположиться со мной. Я в номере буду жить одна.

— Спасибо, — женщина перевела взгляд на Николаева, который замер в ожидании её решения, — так и быть, останусь здесь. Всё-таки, мы съемочная группа, и нам удобнее намечать планы и…

Виктор не дал ей договорить.

— Всего доброго, — кивнул он Жулиной и, энергично схватив сумку корреспондентки, потащил её в комнату.

— Так это ты постарался? — Юля плюхнулась на кровать и с иронией посмотрела на бывшего любовника.

— Да, я постарался, — он подошел к ней вплотную и медленно опустился рядом, — лично мне лучше с тобой жить в номере, чем с каким-нибудь певцом-голубком!

— Ах, вот, оказывается почему, — она приняла воинственную позу, — просто тебе со мной комфортнее, да?

— Совершенно верно! Курить ты в номере не будешь, девушек приводить на ночь тоже не станешь. При случае — накормишь пирожками и заправишь постель, — засмеялся Виктор и повалил молодую женщину на кровать, пытаясь поцеловать.

— Стоп! — она легонько стукнула его в грудь. — Веди себя прилично!

— Так мы же помирились.

— И только! — строго сказала Юля.

Она встала с кровати и стала разбирать свою сумку.

— Зануда, — пробурчал Николаев и, изобразив обиду на своем лице, направился за своими вещами в коридор.

Симонова уже раскладывала косметику на своей тумбочке, когда в дверь осторожно постучали. Она шустро перепрыгнула через камеру и штатив, которые всё еще были у входа, и распахнула дверь. Ульяна Леонидовна стояла на пороге, держа в руках сотовый телефон.

— Юля, сейчас звонила Ираида Федоровна. Расклад такой: сначала все идут на завтрак, потом артисты садятся в автобус и отправляются на репетицию в клуб, а за вами придет легковая машина, в которой будет представитель пресс-центра фестиваля. Вас провезут по городу и покажут местные достопримечательности, чтобы вы все это поснимали. А потом уж сами решайте: или к нам в клуб подъедете, или сразу сюда на базу.

— Хорошо, — кивнула журналистка.

— Я дам твой номер, чтобы с вами связались по поводу экскурсии?

— Конечно.

Юля вернулась в комнату и спросила мужчину:

— Слышал план работы?

— Да, — он усмехнулся, — только на фига нам в клуб потом тащиться? Лучше поболтаемся по Оренбургу, сделаем несколько планов и сюда, в теплую постельку.

— Кто о чём, а вшивый о бане, — пробурчала женщина, пряча улыбку.

Представителем пресс-центра фестиваля оказался симпатичный парень лет двадцати двух, одетый модно и немного не по сезону. Черный кашемировый френч с лиловым шарфом смотрелись стильно, но кожаные полусапожки с узкими носами то и дело скользили на ступеньках гостиницы. Юля, глядя на незнакомца, вдруг вспомнила слова Жени Лукашина обращённые к Ипполиту из фильма «Ирония судьбы или с легким паром».

— А у вас ботиночки на тонкой подошве!

Из-за гололеда юноша смешно балансировал, когда взял тяжелый штатив, чтобы помочь Виктору. Он неуклюже ухватился за ручку автомобиля, на котором приехал, и крикнул водителю:

— Анатолий Степанович, откройте багажник!

Когда, наконец, все уселись в теплый салон, и машина тронулась, он представился:

— Александр Бубнов, — и с улыбкой добавил, — можно просто Саня. На время фестиваля я буду вас везде сопровождать. Сегодня, например, у нас обзорная экскурсия по городу, а завтра с утра можно съездить по магазинам и на рынок. Вы же хотите купить оренбургский пуховый платок?

— Я не собиралась, — пожала плечами Юля, — но как сувенир кому-нибудь в подарок в принципе можно…

— Если надумаете, я вам покажу место, где продаются и платки, и шарфы по приемлемым ценам, а главное, они качественные, — оптимистично пообещал парень.

— В этот вьюжный неласковый вечер,

Когда снежная мгла вдоль дорог,

Ты накинь, дорогая, на плечи

Оренбургский пуховый платок, — подражая голосу Людмилы Зыкиной, затянул Николаев, хитро поглядывая на пассажиров.

Откинувшись на заднем сидении, Симонова лениво похлопала в ладоши, когда оператор замолчал.

— Мы обязательно съездим, но только в другой раз. Ведь завтра открытие фестиваля.

— Хорошо, начало в шестнадцать ноль ноль, — кивнул Бубнов, — я приеду за вами примерно в два часа. Вы успеете взять интервью?

— Вполне.

— А в каком номере разместились? — Саша с улыбкой посмотрел на журналистку.

— В двести первом, — ответила она.

— А вы? — на этот раз юноша вежливо обратился к Виктору.

— В двести первом.

На минуту повисло молчание.

— Вы вместе живете? — осторожно спросил Александр.

— Спорный вопрос. Вместе живём мы только в командировке, — хмыкнул Николаев и махнул рукой в сторону сотрудницы, — просто Юлия Сергеевна очень требовательный автор.

— Требовательный автор? — растерянно повторил парень, явно ничего не понимая.

— Да. И вдобавок, боится спать одна.

Симонова молча слушала, ожидая от оператора очередную шутку, словно говорили не про неё.

— Саня, знаешь анекдот про командировочных? — Виктор повернулся к Бубнову и, не дождавшись ответа, продолжил, изображая капризную дамочку. — Ой, подруга, я первую ночь в командировке никак не могла уснуть в своём номере. Пьяный коллега ломился в дверь и орал. «И чем дело закончилось?» — спрашивает та. «К утру я всё-таки открыла дверь и выпустила его».

Громче всех смеялся водитель.

— Надо жене вечером рассказать, — произнес он, — она у меня юмор любит!

Как только въехали в город, Александр, с видом знатока, начал рассказывать про местные достопримечательности. Остановившись на набережной, компания вышла из автомобиля. Виктор поставил камеру на штатив и начал снимать, а Юля слушала юношу.

— Перед вами пешеходный мост через реку Урал. Он является своеобразным символом нашего города и делит его на две части: слева — Европа, а справа — Азия. С азиатской стороны моста расположена Зауральная роща, а с европейской — набережная Оренбурга.

— Очень интересно, — проговорила журналистка и стала записывать информацию в блокнот.

— Юленька, давай сделаем стендап на этом месте, — предложил Николаев и стал доставать из кофра микрофон.

Потом осмотрели несколько храмов и архитектурных памятников и отправились в историко-краеведческий музей.

— История нашего города неразрывно связана с именем великого Пушкина, — продолжал Бубнов, — ведь Александр Сергеевич очень много путешествовал. В сентябре тысяча восемьсот тридцать третьего года он отправился в дальнюю дорогу — на Урал. Поездка вдохновила поэта на создание двух замечательных произведений: «История Пугачева» и «Капитанская дочка».

— Симонова, ты знаешь, кто такой Пугачев? — похлопывая по камере, вальяжно спросил Виктор.

— Отец Аллы Борисовны? — сострила Юля.

— С вами весело, — улыбнулся Саня и деликатно поинтересовался, — мне дальше рассказывать?

— Прости, друг, я тебя перебил, — Николаев шутливо сложил ладони у подбородка, словно буддийский монах.

— Так вот, — Саня опять стал серьезным, — Пушкин изучил сотни печатных и рукописных источников, мало кому известных документов. Александр Сергеевич прочёл всё, что было напечатано о Пугачёве в России и Европе. Вникая в реальные факты событий, он решил побывать в местах, где бушевала «пугачёвщина». Отправляясь в Оренбургский край, поэт хотел ознакомиться с населением той области, где началось и разгорелось восстание, увидеть еще живых стариков-свидетелей, услышать подлинный голос народа, узнать его отношение к восстанию и к его вождю, — продолжал он излагать заученные фразы, как из конспекта.

У памятника Пушкина журналистка заняла одухотворенную позу и попросила оператора сделать снимок на память. Но Виктор передал фотоаппарат их гиду со словами:

— Саня, запечатли нас вместе!

Пообедав в очень приличном ресторане, куда пригласил гостей фестиваля Бубнов, съемочная группа вернулась на базу отдыха. От большого объема информации Юля утомилась и плюхнулась сразу на постель. Виктор немного покрутился в коридоре, укладывая аппаратуру, и потом тоже улегся на свою кровать рядом.

— А я был уверен, что прошлой осенью ты выйдешь замуж за Осипова, — негромко проговорил он, уставившись в потолок.

— Что-что? — журналистка лениво поднялась на локтях и удивленно посмотрела на мужчину.

— Что слышала, — обиженно отозвался он, словно женщина и впрямь вышла замуж.

— Хочешь выяснять отношения? — Симонова была серьезна, как никогда.

— Нет. Прости, просто вспомнил, — Виктор тяжело вздохнул и добавил, — я этого больше всего боялся.

Юля могла бы многое припомнить и высказать ему свои претензии и обиды, но ей совсем не хотелось портить настроение. Она закрыла глаза и отвернулась к стенке. Удивительно, но Николаев тоже замолчал.

После ужина в местной столовой Ираида Федоровна собрала весь коллектив в просторном вестибюле и ознакомила с планом на следующий день, постоянно заглядывая в напечатанные листы.

— После генеральной репетиции — обед, а в шестнадцать часов — торжественное открытие фестиваля. Будет солидная публика, так что мы не должны ударить в грязь лицом! Мы представляем здесь наш город, помните об этом! — важно закончила она.

Самодеятельные артисты начали задавать вопросы на волнующие темы: куда сложить костюмы, где делать грим, брать ли с собой в клуб утюг и фен. Виктор посмотрел на Юлю, показывая жестом: «Уходим отсюда!» Юля кивнула и собралась незаметно покинуть собрание, но Линькова громко сказала:

— Давайте договоримся пока мы в полном составе, во сколько отсюда выезжаем на репетицию?

— Часов в девять надо, не позже, — предложила Ульяна Леонидовна, — чтобы занять раздевалки.

— Согласна, — начальственно одобрила «генеральша», — тогда встаем в семь, а в восемь — завтрак.

— Так рано, — недовольно хмыкнула молоденькая смуглая девушка из танцевального ансамбля.

— Что? — в упор посмотрела на неё Ираида.

— Девчонки, я вас разбужу, — вступилась за своих подопечных Эля Ермоленко, — а то вдруг будильник не сработает, и вы проспите!

— Элина Владимировна, тогда проконтролируйте и мальчиков, — снисходительно улыбнулась Жулина.

— А вы, Ульяна Леонидовна, разбудите ансамбль «Рапсодия» и квартет «Волжане». Головой отвечаете за них, — строго сказала Линькова и, вальяжно откинувшись в кресле, спросила, — а кто будит меня?

Из-за двусмысленной фразы на какое-то мгновенье в вестибюле повисло напряженное молчание. Неожиданно раздался из угла бойкий голос звукорежиссера Копейкина:

— Я буду.

Несколько минут смеялись все. Ираида, помахивая ладонями перед лицом, чтобы от слёз не потекла тушь, проговорила:

— Ну, спасибо, Паша!

Уставшие артисты быстро угомонились, коридоры гостиницы опустели, и всё замерло после суетного дня. Одинокий фонарь у входа слабо освещал лестницу и женскую фигуру, осторожно спускающуюся по деревянным ступенькам со второго этажа. Рука нащупала пистолет в кармане фланелевой пижамы. Пальцы нервно задрожали от прикосновения к холодному металлу. Осталось сделать несколько шагов, и она будет у цели. Неожиданно чей-то шепот нарушил ночную тишину. В сумраке вестибюля едва просматривались два силуэта на диване. Большая раскидистая пальма скрывала парочку. Незнакомка вздрогнула и бесшумно попятилась назад.

Утро восьмого марта началось для коллектива художественной самодеятельности совсем не так, как планировала Линькова. Юля проснулась не от сигнала будильника, а от стука в дверь.

— Блин, кого принесло? — сонно спросила она и посмотрела на экран телефона. — Договорились же будить всех в семь, а еще без десяти!

Она прошлепала босыми ногами к двери, накинув по пути махровый халат.

— С международным Женским Днём! — на пороге стояли все мужчины из квартета «Волжане» при полном параде: в костюмах и галстуках. В руках Руслана Карсанова была гитара, и он провел пальцами по струнам:

— Единственная моя

С ветром обручённая, — запел он известную песню Олега Газманова.

Его спутники тут же подхватили, разложив на несколько голосов:

— Светом озарённая,

Светлая моя.

— Виктор, подпевай! — в паузе предложил Марк Пшеничный стоящему за Юлей оператору.

— Зачем мне теперь заря,

Звёзды падают в моря

И, срывая якоря,

Прочь летит душа моя.

Журналистка захлопала в ладоши, сия от такого приятного и неожиданного сюрприза, а Василий Драпак подал ей поднос, на котором находился праздничный натюрморт: миниатюрная чашечка с ароматным кофе, большая шоколадка и алая роза.

— Женщины мечтают о кофе в постель, вот мы и решили всем нашим дамам сделать приятное в этот день, — пояснил Марк.

Симонова поцеловала всех гостей в щечку, и они отправились в следующий номер.

Во время завтрака Ульяна Леонидовна подошла к столику и сообщила, поглядывая то на Юлю, то на Виктора:

— Мне позвонили, что сегодня машина за вами не придет, так что поедете в город с нами на автобусе.

— А что случилось? — вежливо спросила журналистка.

— Много гостей приехало на фестиваль, не хватает транспорта, — пояснила та и направилась к выходу.

По пути в клуб участницы самодеятельности делились впечатлениями об утреннем сюрпризе.

— Какие у нас мужчины, а? Как креативно подошли к поздравлениям! — Ираида Федоровна подмигнула сидящим за ней коллегам.

— И время выбрали правильно, — подхватила Жулина.

— Вечером уж точно будет не до праздника, — согласилась Лена Веселова, — вернемся после концерта, как выжатые лимоны.

— Как бы на банкете не уснуть, — засмеялась Арсенова, — помните, кажется, в Ижевске на таком же фестивале наш звукорежиссер отключился? Вокруг музыка, танцы, а он за столом уснул, как младенец в люльке!

Все засмеялись.

— Не смущайте нашего Пашу! — шутливо погрозила пальцем «генеральша».

— А песню сегодня утром «Волжане» спели мою любимую, — отозвалась со своего места Зарема.

— И мою! — кто-то крикнул с последних рядов.

Ближе к полуночи, после праздничного банкета творческий десант художественной самодеятельности возвращался в гостиницу. По дороге обсуждали выступление ансамбля «Рапсодия», который представлял на торжественном открытии фестиваля родной город.

— Девчата наши были самые красивые, — горделиво проговорил Паша Копейкин, имея в виду женскую фольклорную группу.

— И голосистые, — смеясь, добавил Леша Городулин.

— А с нашей Ираиды Федоровны все мужчины глаз не отводили, — подобострастно произнесла Жулина, — особенно, когда она спустилась со сцены в зал и пошла, приплясывая, между столиков.

— Да я смотрю, народ заскучал, — довольная угодливой речью подчиненной, сказала Линькова, — вот и решила поднять настроение!

— И вам это удалось, — продолжала льстить Ульяна.

Автобус остановился у самого входа в гостиницу. Элина Ермоленко, кутаясь в воротник норкового полушубка, приподнялась со своего места и произнесла не совсем трезвым голосом:

— Ребята-танцоры! Не забываем костюмы!

Лена Веселова первая спрыгнула со ступенек автобуса и, поскользнувшись, растянулась на скользкой дорожке. Городулин подбежал к ней и стал поднимать, но та дурачилась, болтая в воздухе ногами и руками. Алексей подхватил девушку под мышки и тут же свалился рядом.

— Эй, народ, поднимайтесь, а то еще простынете! Горло берегите! — крикнула Ольга Арсенова и пошла в гостиницу.

— Лена, вам помочь? — Юля остановилась рядом с лежащей парой солистов фольклорного ансамбля.

— Мы сами, — махнула Веселова рукой и стала смешно подниматься, опираясь на Городулина.

— Леха, нам нельзя болеть, — проговорила она и нелепо захихикала.

— Почему? — мужчина встал на четвереньки и вытянул губы для поцелуя.

— «Генеральша» не разрешает, — пьяным голосом ответила коллега и громко икнула.

— Это вы про меня? — Ираида Федоровна грозно стояла у входа, наблюдая за выпившими сотрудниками. Она тоже была «под шафе», но держалась вполне достойно.

— О, никуда от тебя не спрятаться, — усмехнулся Городулин и зло добавил, — «Салтычиха» ты наша!

— Мы с тобой, голубок, завтра поговорим, — грозно пообещала Линькова и направилась внутрь отеля.

Журналистка медленно поднималась на второй этаж, слегка пошатываясь. Нет, она не была пьяной. За весь вечер Юля сделала пару глотков шампанского, но от усталости у нее подкашивались ноги. Столько интервью с известными артистами — гостями фестиваля, с руководителями подразделений «Нефтегазмета» из разных городов, участниками художественной самодеятельности и просто зрителями она не делала никогда. Юля уже миновала последнюю ступеньку, когда услышала голос руководителя делегации с первого этажа.

— Симонова, а у меня интервью не взяла.

— Ираида Федоровна, — корреспондентка резко повернулась к женщине, — мы с вами побеседуем на заключительном вечере конкурса. Вы подведете итоги всем выступлениям и…

— Ладно, — небрежно перебила та и по-барски махнула рукой, — иди уже. До заключительного вечера ещё дожить надо.

Она по-хозяйски оперлась на худосочную Ульяну Жулину и стала ей жаловаться на свой коллектив.

— Да куда ты денешься? — зло буркнула Юля, понимая, что «генеральша» её уже не услышит.

Симонова двинулась по коридору, с неприязнью подумав о Линьковой. «Удивительная способность у этой бабы уметь командовать всеми и вся, — рассуждала она по дороге, — мне она не командир и не начальник, а я всякий раз оправдываюсь перед ней, словно провинившаяся школьница! У кого надо, у того и беру интервью, она что ли будет делать за меня передачу?»

— Пусть прессует свою «Рапсодию», — сказала громко журналистка, закрыв за собой дверь номера.

Через несколько минут в комнату ввалился Виктор. Он, как обычно, бросил аппаратуру в коридоре и, кинув куртку на стул, недовольно проговорил:

— Все бухают, пляшут и веселятся, а я, как проклятый, ношусь с камерой! Я, между прочим, тоже человек, а не машина!

— Ты сам выбрал себе эту профессию, — устало ответила Юля.

— Я мечтал снимать кино, а не на телеке бегать с камерой, как клоун!

— Я под душ и спать, — женщина направилась в ванную комнату, — а ты можешь продолжать монолог о своих мечтах и реалиях.