Подари мне надежду

Светлана Петровна Соловьева (2024)

В трилогии «Не вини судьбу» мы следим за большой семьёй. Сестры: Вера, Надежда, Любовь. Много событий вместились в три романа и далеко не простые судьбы и сестёр, и их детей. В романе «Подари мне надежду» описывается жизнь второй сестры Надежды и её дочери Кати. Нелёгкая судьба матери была отягощена страшной трагедией, произошедшей с дочерью. Катя с подругой уехали отдыхать за границу и пропали. Целый год Надежда жила в мучительном неведении, где дочь и жива ли?!

Глава 9

На следующий день, как и было условлено, Надя привела отца в больницу. На её удивление тот даже не спросил зачем?! Молча кивнул, побрился и пошёл.

Два дня, пока отец находился на обследовании, Надя, большую часть времени, провела рядом с ним. Сестричка Леночка с удовольствием знакомила со всеми и всё показывала. Как не старалась, как не просилась, но её не перевели в помощь Наде. Мало того, из-за нехватки персонала стоматологический кабинет остался без медсестры.

— Семён Григорьевич, как я буду работать одна? — взволнованно спросила Надя, зайдя к главврачу, за выпиской для отца. — Мы с вами не обсудили этот вопрос.

— Надежда Анатольевна, персонала в больнице катастрофически не хватает, поэтому, голубушка, начните работать одна, а дальше посмотрим, — понимая её беспокойство, вздохнув, ответил Семён Григорьевич.

— Но есть такие операции, которые в две руки просто не сделать! — растерянно, со страхом и тревогой, проговорила та.

Семён Григорьевич, понимая, что она слишком молода, не имеет опыта, ей трудно и страшно, поэтому как-то пытался успокоить и поддержать.

— Надежда Анатольевна, не волнуйтесь! — как можно спокойнее произнёс главврач. — На особые случаи будете брать в помощь операционную медсестру Аллу. Об этом не беспокойтесь, мы не бросим вас на произвол судьбы, во всём будем помогать. На необходимые операции у вас будут помощники! Только о таких больных я должен знать заранее, чтобы поставить в график плановых операций. Главное — начинайте, Надежда Анатольевна, постепенно всё рассосётся, — и добавил: — А выписка ещё не готова, ни все анализы пришли.

Надя вышла из кабинета расстроенная. Но делать нечего, эти первые трудности, нужно преодолеть и начинать работать.

Пройдя в конец коридора, к своему кабинету, и открыв дверь, увидела двух мужчин, монтирующих оборудование.

— Посмотрите, так будет удобно? — взглянув, спросил один из них.

— Да, хорошо, — ответила Надя, подойдя к уже установленному креслу и держась за высокую мягкую спинку.

— Ещё пара часов и мы закончим, — сказал мужчина. — Вот бумаги, подпишите пока у главного врача.

— Сделаете, я проверю, тогда и подпишу, — покачала головой и твёрдо ответила Надя. — Не нужно спешить, соберите сначала установку.

Мужчина, молча отложил бумаги и продолжил работу. Чтобы не мешать, Надя вышла из кабинета. Нужно зайти к терапевту, узнать результаты обследования отца.

Ирина Максимовна: приятная, средних лет женщина, внимательно посмотрев на Надю маленькими, глубоко посаженными глазами, выглядывающими из-под узеньких, как ниточки, бровей, с грустью вздохнула.

— Проходите, Надежда Анатольевна! — предложила Ирина Максимовна, взяв новую, подписанную карандашом, папку. Подождала, пока Надя опустится на стул, и тихо произнесла: — Надежда Анатольевна, извините, что приходится говорить неприятные вещи, но вынуждена сообщить…, — и замолчала недоговорив.

Остановив дыхание, Надя со страхом замерла, понимая, что сейчас сообщат что-то страшное. Где-то далеко в глубине души надеясь, что подозрения напрасны и у папы не нашли ничего серьёзного.

— Я, как доктор доктору хочу сказать, что дела у вашего папы не очень хорошие, — слова прозвучали как приговор.

— Что вы обнаружили? — с трудом проговорила Надя.

— Надежда Анатольевна, только не волнуйтесь раньше времени! С сахаром вы оказались правы — скачки до семнадцати. Диабет и сильно запущенный, отсюда всё вытекающее.

Держась за сиденье стула, Надя сжимала его с такой силой, что заломило пальцы.

— Но это не приговор! — видя, что та уходит от сути вопроса, сказала Надя. — Сахар можно стабилизировать и поддерживать в дальнейшем. С этим живут! Что ещё?

— Да, вы правы! — с сожалением произнесла Ирина Максимовна. — Мне очень жаль, но вторая совершенно не зависящая от сахара болячка уже намного серьёзнее!

— Что, что???

— Слишком поздно привели его!

У Нади появиться на глазах слёзы. Ирина Максимовна подала бумажную салфетку.

— Как ни прискорбно, но у него рак пищевода, — вздохнув, произнесла она.

— Но он хорошо кушает, глотает без труда, — в растерянности проговорила Надя.

— Голубушка, вы же понимаете, что стадия, на которой он сейчас находится, видимых признаков просто не подаёт.

— Тогда операция?!

Доктор, понимая её состояние, старалась говорить как-то помягче. Но как помягче можно сообщать такие страшные новости? В данной ситуации, как ни подбирай слова, они в любом случае будут приговором.

— Поздно!

— Сколько ему осталось?

— Полгода, год. Счёт пойдёт с того момента, как он откажется от пищи, будет только пить.

Закрыв лицо руками, Надя заплакала. Ирина Максимовна подошла и села на стул рядом.

— Надюша, держитесь! — ласково, по-матерински произнесла она. — Нужно набраться терпения, сил, вам ведь придётся рассказать маме.

— А как же папа?

— Я, как лечащий врач, поговорю с ним сама.

Надя поднялась и, забыв попрощаться, вышла из кабинета. Ушла в туалет, умылась, смыв небольшой макияж, подержала лицо над сушилкой для рук и, немного успокоившись, пошла в свой кабинет.

Мужчины закончили монтаж и собирали инструменты. Она молча села на высокий стул и проверила работу стоматологической установки. Проконтролировав исправность аппарата, взяла бумаги и ушла к главврачу.

Семён Григорьевич был в кабинете. Постучав, она тихо вошла и положила перед ним Акт выполненных работ и товарную накладную. Он, не задавая вопросов, подписал. Забирая документы, Надя заметила на столе медицинскую карту отца.

— Надежда Анатольевна, — поймав взгляд, спокойно сказал Семён Григорьевич, — проводите механиков и возвращайтесь. Есть о чём поговорить!

Ничего не спрашивая, Надя быстро ушла. С нетерпением дождавшись, когда мужчины соберутся, закрыла кабинет и кинулась к главврачу. У двери остановилась, чтобы перевести дыхание, и услышала голос Ирины Максимовны.

— Семён Григорьевич, это чистой воды авантюра! — возбуждённо говорила та. — На такой стадии операцию не делают, да при таком сахаре. Вы что, хотите, чтобы он на столе умер? Вам это нужно?

Надя замерла, перестав дышать.

— Но если есть хоть один шанс, я считаю, его нужно использовать! — явно взволнованно отвечал Семён Григорьевич.

Боясь пошевелиться, Надя сжалась. Подошла медсестра Леночка и замерла рядом. Надя показала знаком, чтобы та молчала.

— Я согласен с Семёном Григорьевичем, — нараспев, не спеша, сказал Андрей Васильевич, молодой, но уже довольно опытный хирург. — Если есть хоть один шанс — его нужно использовать!

— О ком они? — наклонившись к Наде, пропела в ухо Леночка.

— Надежда Анатольевна, что вы там стоите? Заходите! — из-за двери раздался громкий голос Семёна Григорьевича.

Надя осторожно вошла в кабинет. Собрались все врачи больницы, и пришёл, в свой выходной, Андрей Васильевич. Семён Григорьевич, глядя на взволнованную Надю, указал на стул.

— Мы здесь посоветовались с коллегами, — начал он говорить, — но сразу скажу, что не все согласны с моим мнением, — Надя молча ждала. Тот, обвёл присутствующих взглядом и произнёс: — Я предлагаю сделать операцию вашему отцу! — посмотрел на взволнованную Надю и настойчиво продолжил. — Могу сразу сказать, что шансов немного, но если получится, то он ещё поживёт и не один годок!

— Что для этого нужно? — сжимая руками кромку стула, выдавила из себя Надя.

— Его согласие и согласие членов семьи.

— Хорошо, я согласна! В остальном тоже не сомневайтесь. Если есть хоть малейший шанс, я готова его использовать.

— Ну, ещё одна революционерка в нашей больнице! — взмахнув рукой, произнесла Ирина Максимовна. — Ладно, раз так, я тоже даю согласие.

— Наталья Ивановна, — повернувши к сидящей в стороне жене Андрея Васильевича (работает невропатологом в больнице), сказал Семён Григорьевич, — оформите как заседание комиссии и вызовите из отпуска анестезиолога, — взглянув на Надю, добавил: — вам, Надежда Анатольевна, нужно завтра привести родителей ко мне. Жена обязательно должна дать согласие.

Надя, взволнованная вышла из кабинета. Переодевшись, поспешила домой. Шла, готовясь к встрече с родителями, пыталась настроиться на спокойный разговор. Но как не старалась, психотренинг, когда касается родного, близкого человека, не помогал.

Подходя к дому, увидела сидящего на лавочке отца. Подойдя ближе, разволновалась так, что не смогла даже поздороваться. Молча села рядом, теребя ручку сумки.

— Надя, доченька, не волнуйся, всё нормально, — не поворачиваясь, спокойно проговорил отец. — Ты просто скажи, сколько мне осталось? — закусив губу, чтобы не разрыдаться, та сидела молча. Отец опять спросил: — Я уже давно знаю, что чем-то болею, скажи, я хоть годок-то ещё потопчусь? — Надя расплакалась. Обняв её и, похлопывая по плечу, отец ласково сказал: — Тихо, тихо, маму испугаешь.

— Потопчемся, папка, потопчемся, — всхлипывая и вытирая льющиеся из глаз слёзы тыльной стороной ладони, сбивчиво начала говорить Надя. — Я в этом просто уверена! Семён Григорьевич берётся за операцию.

— Ну, тогда, что же ты плачешь, Надюша?

— Операция слишком сложная. Почему ты, как заболел, не пошёл в больницу?

— Думал, само пройдёт, рассосётся.

— Завтра тебе к Семёну Григорьевичу, будут оформлять в стационар. Начнут готовить к операции. У тебя ещё сахар высокий, его нужно привести в норму, потом всё остальное.

— Вот видишь, дочка, всё не так плохо, ещё поборемся!

— Поборемся, обязательно поборемся! Как-то нужно сказать маме, её согласие на операцию потребуется.

— Может, скажем, что у меня аппендицит? — задумавшись, предложил тот.

— Нет, папочка, нельзя! — прижимаясь к отцу, ответила Надя.

Оба замолчали, услышав где-то за спиной тихий писк. Вошли во двор. За забором на корточках, прижавшись спиной к столбу, сидела мама и плакала тихо, беззвучно, закрывая рот двумя руками, а из глаз катились слёзы. Надя, не выдержав, кинулась к ней и упала на колени.

— Мамочка, милая, не надо! — стараясь не плакать, уговаривала она. — Не плачь, всё будет хорошо!

— Аннушка, родная, не плачь! — сказал папа, подойдя и присев рядом на корточки. — Григорич сделает операцию и всё будет нормально.

Но мама, переводя взгляд с мужа на дочку, продолжала плакать, но уже не закрывая рот. Услышав плач во дворе, из дома вышла напуганная бабушка.

— А ну, пока не переполошили всех собак в деревне, быстро в дом! — с крыльца громко скомандовала она.

Мама от этих слов немного пришла в себя и, взявшись за руку мужа, встала. Вместе, медленно пошли в дом. Пропуская их мимо себя, бабушка вошла последней, плотно прикрыв дверь. Опередив всех на кухне, сильно опираясь на костыль, прошла в комнату и закрыла окно. Села за, накрытый красивой гобеленовой скатертью, стола.

— Садитесь, сказывайте, что случилось? — строго сказала она.

Надя чувствовала, с какой тревогой мама ждала её слов и от этого волновалась ещё больше.

— Папа болен, нужна срочная операция! — стараясь держаться спокойной, проговорила она.

— Что, ты, рёв устроила на всю деревню? — обратившись к дочери, строго сказала бабушка. — Сделают операцию и будет как новый!

Надя посмотрела с благодарностью. Умеет же она всех успокоить и вселить надежду!

Вечер прошёл в полном молчании. Никто не мог и не хотел разговаривать. Все переживали и пытались переболеть последние нерадостные новости. Надя чувствовала, что как будто разделилась на две половинки. Одна ходит по дому, делает дела, а вторая смотрит на происходящее как бы со стороны. Выбрав удобный момент, чтобы никто не услышал, позвонила сёстрам и сообщила неприятную новость.

Вечером, когда легли спать, её, как накрыло тоской и страхом. Понимая, что придётся об этом говорить и обсуждать, а ей так страшно и не хочется, чтобы это происходило с ними, что она не сдержалась и тихо заплакала.

— Я не хочу, чтобы папа умирал! — закрыв глаза, пытаясь успокоиться, шептала Надя. — Почему мой добрый и заботливый папа? — стараясь держаться, ругала и убеждала себя: — Молчи, не смей даже думать о чём-то плохом. Всё будет хорошо, всё получится! У нас ещё есть время, операция пройдёт удачно, и он будет жить. Мой папа будет жить ещё долго, долго, и мы ещё будем счастливы. По-другому, просто, не может быть! — уговаривала себя, но страшные мысли лезли в голову как червь.

Утром, настроившись на трудный день, Надя повела родителей в больницу. Папу сразу же положили в палату, а с мамой долго разговаривала Ирина Максимовна, пытаясь настроить, не думать о плохом, а ждать и надеяться. Но ничего не помогло и только после того, как сделали укол, затихла и на машине скорой помощи её отправили домой. А там ждала, приехавшая, старшая дочь Вера и телеграмма от младшей дочери Любы с датой выезда. В семье случилась беда, и дочери поспешили домой, чтобы поддержать родителей.