Повернуть судьбу

Светлана Петровна Соловьева, 2018

Роман "Повернуть судьбу" является первым романом трилогии "Женская доля". Светлана и Ольга – две подруги с тяжелыми, трудными судьбами. Жизнь Светланы полностью меняется после того, как открывается история её рождения. Ольга, живя со страшной тайной гибели мужа в тайге, через многие годы узнаёт насколько мучительной была его смерть. Но всё плохое когда-то проходит, и они становятся счастливыми. Судьба, соединившая Светлану с Андреем, открывает возможность найти потерянных ещё в годы ВОВ членов большой семьи, корни которой уходят в два следующих романа трилогии "Женская доля".

Глава 10

Сегодня первая встреча девочек с новой бабушкой. С бабушкой, о существовании которой они ничего не знали.

Быстро собравшись, Светлана терпеливо ждала, когда дочери оденутся. Сидя на диване, наблюдала, как они готовятся к этой встрече. Встали рано. Прежде чем одеться, перебрали весь гардероб, суетились и волновались. Наконец-то, к назначенному времени, девочки были готовы. Позвонил помощник адвоката и они спустились к машине.

Украдкой поглядывая на дочерей, Светлана видела, как они волнуются, но изо всех сил стараются этого не показывать. Понимая насколько смешанные чувства бушуют в их душах, Светлана улыбалась.

Светлана Викторовна с нетерпением ждала гостей, без устали выглядывая в окна. Увидев, подъехавшую машину, кинулась к двери. Светлана вошла первой, за ней Алёна и Ксюша.

— Золотые мои, — увидев внучек, Светлана Викторовна заплакала и запричитала, как настоящая бабушка, — какие большие, какие красивые!

Она ходила между девочками, гладя их и нахваливая. Наплакавшись, Светлана Викторовна пригласила всех в комнату. Долго разговаривали. Она расспрашивала и расспрашивала внучек. Казалось, что за один день бабушка хочет узнать всё! Девочки с готовностью отвечали на все вопросы и с интересом смотрели фотоальбомы.

— Вы откуда родом? Кто ваши родители? — рассматривая фотографии, в очередном альбоме, спросила Алёна.

Светлана удивилась, что ей не пришло в голову спросить об этом. Ведь родители Светланы Викторовны — её бабушка и дедушка!

— Позже я найду альбом, где фото моих родителей и покажу вам, — обрадовавшись, что её об этом спросили, с готовностью ответила Светлана Викторовна.

— Расскажите, кто они?! — подсела поближе к бабушке и попросила Ксюша.

— Это будет длинная история, — улыбаясь глядя на внучку, сказала Светлана Викторовна. — Если вам интересно, то я расскажу с удовольствием?!

— Да! — сказали все в один голос.

— Слушайте, — удобно устроившись на диване, Светлана Викторовна начала своё повествование. — Как я уже сказала, рассказ будет длинным, потому что история нашей семьи интересная и в то же время трагичная. Моя девичья фамилия — Полиевская. В вас есть частица польской крови, потому что ваш прадед — Александр, мой дед, был поляком. Мой отец — Виктор, погиб в Великую отечественную войну в феврале 1941 года, так и не узнав, что у него родилась дочь, то есть я. Его жена Елена, моя мама, умерла уже давно. Если бы она была жива, когда я родила тебя Светочка, у нас всё было по-другому, а я осталась одна, совсем одна: без жилья, без денег, на улице! — Светлана Викторовна замолчала, поняв, что ни о том говорит, и продолжила рассказ: — Мой дед — Полиевский Александр Дмитриевич был ссыльным каторжным в Сибирь. Приписан к деревне Ояш, Колыванского уезда, Новониколаевской губернии; сейчас Новосибирской области. Он родом из города Каменск-Подольск или Гродно, точно не могу сказать, не знаю, но в памяти о его детстве именно эти города отложились? Он из семьи священнослужителей. Отец Александра — Дмитрий и брат, были священниками, сестра агрономом. Александр учился в семинарии.

Началась революция, и Александр вступил в ряды революционеров. За революционный саботаж был арестован и сослан в Сибирь. В Сибири женился и осел окончательно. Я помню бабу Дуню, Евдокию — это его жена. Она рассказывала, что дед был воспитанным, очень чистоплотным. Её учил и готовить, и правильно, красиво накрывать на стол, и всему прочему. Воспитание в семье, и обучение в семинарии, сказывалось. Семья у него, похоже, была не из простых, если он умел лихо орудовать ножом и вилкой!

Погиб Александр в 1922 году, во время Колыванского восстания. Это когда кулаки и белогвардейцы те, кто был против коммунистов, подняли мятеж в Сибири. Они уничтожали коммунистов, активистов и членов их семей.

Дед Александр, был убит с особой жестокостью. Его, и ещё несколько человек, держали в подполе — это как подвал под домом. Пожилая женщина — старуха-кулачка, самолично выколола ему серпом глаза, — Светлана Викторовна замолчала.

Все повернулись в сторону Ксюши. Девочка тихонько всхлипывала. Её так растрогал рассказ, что она не смогла сдержаться.

— Что ты, внученька, Ксюшенька, я тебя испугала?! — взволнованно спросила Светлана Викторовна. — Не плачь, милая, я не буду больше рассказывать!

— Нет, нет рассказывайте, я больше не буду плакать, — вытирая глаза, ответила та. — Если только чуть-чуть.

— Рассказывайте, Светлана Викторовна, Ксюша больше не будет плакать, — сказала Светлана и, подсев к дочери, обняла её. — Правда, дочка?

Девочка покивала в ответ. Светлана Викторовна замерла, первый раз услышав, как дочь обратилась к ней.

— Смотри, Светочка, тебе виднее. Да-к вот, — продолжила она свой рассказ, — в итоге, их всех расстреляли. Баба Дуня с детьми смогла спастись. Их, в своём чулане, спрятала дочка кулака — Арина Речкина. Восстание подавили, но возвращаться бабе Дуне было некуда. Дом, со всеми пожитками, кулаки сожгли. У них остались только: бронзовый крест и две иконы. Это всё, что баба Дуня успела забрать из дома вместе с детьми.

Они какое-то время пытались выжить, но начался голод, тиф и им пришлось уехать в город. Время было страшное! Тиф косил людей целыми семьями, целыми деревнями. Наступила осень. Жить было негде, кормить детей нечем, поэтому баба Дуня и решила уехать. Но один ребёнок заболел и их не пустили на пароход. Ей, с пятью здоровыми детьми, пришлось оставить больную тифом дочку — грудничка. Чтобы спасти остальных детей, баба Дуня пожертвовала одним ребёнком! Девочку звали Дора, Доротея.

После тех страшных событий, у бабы Дуни осталось трое детей. Мой отец был старшим, потом сестра и брат. Только я со всеми потеряла связь. Уже думала о том, чтобы поискать их, но это позже, сейчас для меня главное — вы! Это для меня самое важное в жизни, — Светлана Викторовна замолчала, сделала несколько глотков кофе, и предложила: — Давайте я поставлю чай, кофе, а то всё остыло?

Она поднялась и пошла на кухню так быстро, что Светлана не успела среагировать. Встав, направилась следом за матерью.

— Что стало с той девочкой, с Дорой? — на кухне, наблюдая за быстрыми движениями Светланы Викторовны, спросила она. — Известно хоть что-нибудь? Как её судьба сложилась?

— Я не стала говорить при девочках, — бросила взгляд на дверь и ответила Светлана Викторовна, — Ксюша реагирует очень взволновано на рассказ.

— Она выжила? — переспросила Светлана.

— Нет, Света, она не могла выжить!

— Почему? Что не было никакой надежды?

— Нет! Дело в том, что баба Дуня оставила её на лавочке на пристани.

— Как на лавочке? Одну?!

— Да одну, совсем одну! Она была больна тифом и на пароход не пустили, а до ближайшей деревни полдня пути.

— Баба Дуня смогла оставить грудного ребёнка на лавочке?! Как это возможно?!

— Не суди, Светочка! Что ей оставалось делать? Если бы они остались и не поехали, то умерли все от тифа и голода. Тогда бы погиб не один ребёнок, а шесть!

— Господи, как страшно!

— Ещё как страшно.

— И что, никто ничего не узнал о ней, о её судьбе?

— Света, какая судьба?! Она оставила её на лавочке одну. Голод, тиф, куча бездомных, голодных собак.

— Что?! Вы хотите сказать, что собаки…

— Да! И самое страшное во всей этой истории, что баба Дуня всё видела! Пароходы тогда ходили медленно.

— Как она это вынесла? Как можно было это пережить?!

— На руках у бабы Дуни было ещё пятеро, мал мала меньше.

— Страшно как? — с ужасом проговорила Светлана.

— Представляю, как жила с этой мукой в сердце баба Дуня, — Светлана Викторовна замолчала, глядя куда-то вдаль, потом тихо произнесла: — Я, когда отдала тебя Александру, боялась, вдруг оставит на лавочке. Стояла и караулила, очень этого боялась, — немного помолчав, добавила: — Баба Дуня была крепкая и сильная духом женщина! Вспоминая эту ситуацию, я не раз спрашивала себя, смогла бы я так поступить и знаешь, Света, я ни разу не смогла ответить на этот вопрос, — она разлила чай, кофе и, взяв поднос в руки, повернулась к Светлане, и сделав усилие, чтобы улыбнуться, сказала: — Светочка, давай не будем больше о грустном. Пойдём к девочкам!

Сестры сидели на диване и, перелистывая альбом, разговаривали. Поставив поднос на стол, Светлана Викторовна опустилась на своё место.

— Продолжим знакомство с предками?! — спросила она. — Так, на чём я остановилась? — выдержав небольшую паузу, Светлана Викторовна продолжила: — Дед Александр, после того как его сослали в Сибирь, держал связь с матерью через сестру. Они переписывались, та даже посылки высылала, тайно от отца. Родители, вернее, отец Александра — Дмитрий, отказался от сына и запретил даже упоминать его имя, тем более общаться! Но сестра любила младшего брата и поддерживала с ним связь. Дмитрия можно понять — священник, очень высокого чина, а сын — революционер. Родственники Александра ничего не знают о судьбе изгнанника и его потомках. Точно так же, как и мы ничего не знаем о них. Эту связь уже не восстановить, а ведь где-то есть наши родственники?! Наверняка и у брата, и у сестры Александра были дети, значит, и у меня, и у вас есть братья и сёстры?! — посидев молча, Светлана Викторовна сказала: — Мне, после мамы, достался бронзовый крест и две старинные иконы. Те самые, которые баба Дуня спасла вместе с детьми от пожара. Сейчас принесу.

Светлана Викторовна встала и ушла в соседнюю комнату. Вернувшись, вынесла коробку и поставила на столик перед Светланой. Осторожно вытащила большой бронзовый крест и передала девочкам.

— Вот — этот крест, — сказала она.

— Ого! Какой тяжёлый, — взяв крест в руки, сказала Алёна.

— Да, это — настоящий бронзовый крест! — ответила Светлана Викторовна, вытаскивая из коробки небольшие свёртки, перевязанные ленточками и развязывая говорила: — Здесь иконы. Я перед переездом упаковала их хорошенько, чтобы не повредить. Для меня, это — самое дорогое сокровище! Иконы небольшие, но я вам расскажу очень интересную историю, — вытащив небольшую икону из черной деревянной рамки, проговорила: — Вот смотрите. Икона простая, бумажная. С годами бумага, на которой изображена икона, начала крошиться, и баба Дуня приклеила её на картонку. К тому времени иконка уже была очень старой! Я делала экспертизу. По состоянию бумаги и химическому составу краски, этой иконе несколько столетий! Я найду для вас бумаги, у меня всё сохранилось, позже посмотрите и почитаете, там много интересного.

Светлана Викторовна, осторожно положив на стол рамку, подала икону девочкам. Они, с замиранием сердца, передавали её из рук в руки, разглядывая.

— Рамка сделана позже, чем была написана икона, — вставляя её назад, сказала Светлана Викторовна. — Но она тоже старая. Посмотрите на обратной стороне дощечка держится на гвоздиках. Обратите внимание, гвоздики пирамидальные, это значит — кованые, сделанные вручную. Я хотела сменить рамку, но реставратор сказал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Вместе они едины в своей истории происхождения! — пока девочки внимательно рассматривали рамку, Светлана Викторовна вытащила из коробки ещё две иконы. — Смотрите — это вторая икона. История такая: икона упала на пол, уже в моё время, после смерти мамы, и стёклышко разбилось. Я начала ремонтировать. Вынула остатки стекла и вытащила из рамки бумажную икону, аккуратно отделив приклеенные места скальпелем. Это икона Святой Татьяны, — она положила икону на стол перед девочками, сказав: — Я поместила её в отдельную рамку. Она тоже очень старая, смотрите, как крошится бумага, она тоже кем-то, очень давно, отремонтирована. Обратите внимание. На картоне старинный, ещё дореволюционный шрифт. Тогда при написании вместо буквы «Е» употреблялась буква «Ъ». Значит эта картонка ещё из царских времён! Убрав икону «Святой Татьяны», я обнаружила под ней, к моему огромному удивлению, икону семнадцатого века! Это — «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница», написанная на ткани, — Светлана Викторовна, повернув икону и показывая пальцем, продолжала рассказывать: — Икона сильно выцвела и изображение не чёткое. Под изображением богородицы и младенца, сделана надпись. В первой строчке написано «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница», это я смогла разобрать. Во второй строчке — неразборчиво. Икона выцвела с годами, и шрифт стёрся. Говорят, на иконах не пишут «Чудотворная», а здесь написано и отчётливо читается. О её существовании никто не знал! Эта икона прожила в нашей семье больше ста лет и была спрятана от людских глаз под ликом «Святой Татьяны». Возьмите, посмотрите.

— Девочки, у вас глазки поострее, попробуйте прочитать, — сказала Светлана, внимательно осмотрев икону. — Может быть разберёте, что написано? — обратившись к Светлане Викторовне, спросила: — А от кого вашей бабушке досталось всё это?

— Баба Дуня говорила, что крест и икона Богородицы — её наследство, а «Святая Татьяна» — деда Александра. Зная их историю, я предположила, что, когда он уходил из дома изгнанный, отверженный отцом, мама, моя прабабушка, скорее всего и дала эту икону. Любая мать переживает за своего ребенка, а за изгнанного тем более! Чем ещё она могла помочь сыну, как ни иконой «Божьей матери Избавительницы», чтобы избавить от бед, невзгод и страданий. Я думаю, что и дед Александр не знал о её существовании. Эти иконы и крест я передам вам. Икона обрела семью и должна жить в ней вечно, а вы передадите её своим детям и внукам, сделав наказ — хранить в семье. Эти иконы намолены нашими предками, защитят и избавят нас от бед. Теперь у нас с вами всё будет хорошо, по-другому просто не может быть! — она замолчала, смахнув слезу.

Рассматривая икону, девочки пытались прочесть надпись. Светлана Викторовна принесла им большую лупу. Но надпись была сильно потерта, кромка ткани обремкалась, половина букв просто исчезла. Немного повертев икону в руках и рассматривая её через лупу, Алёна на листочке писала прочитанные буквы, составляя кроссворд из текста. Более получаса девочки расшифровывали надпись, а женщины сидели молча, следя за ними и тихо попивая кофе.

Конец ознакомительного фрагмента.