Резидент

Роман Стамбровский (2025)

Мои новые знакомые называют себя резидентами. Они убеждены, что весь мир принадлежит им. Все деньги, ресурсы, территории, страны и даже люди находятся в единоличном владении резидентов. Я не верил им до тех пор, пока по одному их слову деньги не стали появляться в моих руках. Они управляют секретными службами, которые исполняют мои желания. Я никогда не чувствовал такой силы. Я словно всю жизнь ждал этого шанса, и теперь намерен получить все, чего достоин. То есть всего. Больше нет законов и моральных ограничений. Есть только мое желание. Вы завидуете мне? Ненавидите меня или жалеете?

Авария

Меня тряхнуло так, что я ударился головой о дверную стойку и около десяти секунд сидел неподвижно. Удар застыл тяжелым звоном в голове, в ушах пульсировала кровь. Сквозь застывший во времени звук столкновения прорывался шум ливня. Капли отбивали барабанную дробь по крыше автомобиля, собирались в ручьи и стекали по стеклу пассажирской двери, у которой я сидел. В воздухе стоял ритмичный низкий гул. Было трудно держать глаза открытыми. Только через мгновение я понял, что меня ослепляет десяток ярких лучей, еще через секунду я узнал в этих огнях фары машин. Я собрался с силами и взглянул на водителя. Меня охватил ужас: Сентидо лежал на руле, под которым сдувался белый чехол подушки безопасности, его руки свисали по бокам, тело немного пульсировало. Голова была повернута к водительской двери, поэтому я не видел, в сознании он, или нет.

Я громко позвал его по имени и потянул за куртку. Но он не подал никаких признаков того, что меня слышит. Я попытался посмотреть ему прямо в лицо: веки были опущены, на переносице скопилось много крови. Тело опять дернулось, и Сентидо, не открывая глаз, захрипел. Изо рта пошла красная пена.

Я закричал:

— Сентидо! — его вид меня полностью привел в сознание. Мне стало страшно, что он сейчас захлебнется собственной кровью. Я вылез из машины и тут же почувствовал острую боль в ноге, невольно оперся на машину. Видимо, я успел удариться коленом, иначе я не мог объяснить появившуюся хромоту. Опомнился. На промедление не было времени. Я тут же побежал к водительской двери, чтобы вытащить Сентидо и положить его на асфальт до приезда скорой помощи. Взял приятеля под плечи, вытянул из машины. Его продолжало сильно тошнить. На ходу я решил, что дождь слишком сильный, и лучше будет положить Сентидо на заднее сиденье. Придерживая его одной рукой, второй я пытался нащупать дверную ручку.

— Как ее открыть? Она же абсолютно гладкая! — я стал ругаться вслух. Сентидо был довольно тяжелый, поэтому я заторопился, стараясь подцепить дверь со всех сторон. Щелчок — и та стала лениво открываться в обратную сторону. Я неуклюже, не с первой попытки, уложил Сентидо на заднее сиденье. Грубая ошибка оказания первой помощи. Закрыл дверь, а сам сел на водительское место. Нужно позвонить в скорую.

— Где мой телефон? — я попытался найти его, но ни в карманах, ни на пассажирском сиденье не обнаружил. Стал водить рукой по полу и что-то нащупал, но это оказался мобильник Сентидо. Я взял его и, поскольку помнил пароль, тут же разблокировал. На экране высветился диалог, который Сентидо называл «чатом помощи». Сразу заметив наверху кнопку в виде телефонной трубки, я рефлекторно начал дозваниваться. Гудков не было, мне ответили моментально:

— Добрый вечер, Сентидо, — голос оператора было еле слышно из-за гула в машине. Только сейчас я осознал, что в салоне все еще играет ритмичная электронная музыка, и сразу выкрутил регулятор громкости на минимум.

— Сентидо без сознания! Мы попали в аварию, нужна помощь.

Оператор ответила мгновенно:

— Вызвали экипаж реанимации. Оставайтесь на месте. Бригада приедет через восемнадцать минут.

— Это много! Кажется, у него еще передозировка.

— Конси, у вас есть ранения?

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — удивился я.

— У вас есть ранения? — повторила женщина-оператор, перейдя на командный тон.

— Не сильные.

— Вы можете управлять автомобилем?

— Могу. Но я не знаю, поедет ли машина вообще. Столкновение было серьезным.

Женский голос в трубке пропал секунд на пять:

— Бортовой компьютер автомобиля показывает некритические повреждения. Я сняла блокировку после аварии и проложила маршрут до первого городского госпиталя. Время в пути — семь минут. Навигатор отобразится на приборной панели. Машину будет тянуть влево из-за поврежденных колодок и искривления колеса. Остаюсь с вами на связи и перехожу на динамики салона. Поторопитесь, — после этих слов мотор с ревом завелся, и я сразу начал движение.

Я добавил газу и попытался подумать наперед:

— Позвоните в госпиталь. Скажите, что мы едем!

— Мы устанавливаем связь. Не отвлекайтесь от дороги.

— Нужно им звонить, чтобы они нас пустили. Иначе у них будут заняты все дежурные бригады.

— Конси, выполняйте инструкцию и сосредоточьтесь на дороге. Мы свяжемся с администрацией и подготовим помещение и персонал.

— Я там работаю. Я знаю, что все может быть занято.

— По регламентам помощь резидентам оказывается в первую очередь.

— Что бы это ни значило… — упрекнул я оператора. Впереди было скопление машин. Я стал сигналить, сбрасывая скорость.

— Выезжайте на встречную полосу.

— Откуда вы знаете, что мне делать?

— К вашей проблеме подключилось больше операторов. Мы видим по камерам ситуацию на дороге. Перекрыли встречное движение. Все светофоры переведены для вас на зеленый свет. Маневрируйте по «встречке», чтобы успеть.

Я отпустил ситуацию и решил сконцентрироваться только на дороге. На скорости объезжал встречные машины и следовал по навигатору, который теперь не знал правил движения. Я переводил взгляд только между картой на приборной панели, таймером маршрута и трудно различимыми сквозь ливень огнями фар автомобилей впереди. До конца пути оставалась одна минута, дорога впереди была свободной, и я прибавил газу. Сквозь дождь и рычания мотора я смог услышать только глухой стук по стеклу. На мгновение я восстановил в памяти очертания девушки, которая секунду назад возникла прямо перед лобовым стеклом. Стройная, с длинными волосами, с худыми локтями и, кажется, на каблуках. Я ударил по тормозам, и машина с заносом остановилась. В зеркало я увидел обездвиженное тело, отброшенное метров на пять.

— Там девушка, она под машину попала! — снова обратился я по громкой связи.

— Мы вызовем ей бригаду скорой помощи, — ответили мне.

— Да госпиталь вот же! Пусть выбегут сейчас!

— Продолжайте маршрут, мы работаем над проблемой.

Я был взбудоражен, раздражен на себя, мысли не укладывались в голове. Но продолжил движение, резко утопив педаль газа. Уже через полминуты я был у подъезда для машин скорой помощи. Нас ждало около двадцати человек. Без разговоров со мной, они оперативно достали Сентидо из салона и уложили на каталку.

— Конси? — в это время ко мне подошел врач.

— Да, — я ответил на автомате. Я знал всех работников реанимации, но этот человек мне не был знаком. Наверное, оператор сообщил ему мое имя.

— Голова кружится? Вижу у вас на виске кровь, — он посветил фонариком мне в глаза.

— Не знаю, — ответил я и вышел из машины.

— Давайте примем лежачее положение. Каталку!

— Не надо госпитализировать.

— Мы должны вас осмотреть.

— Оператор! Отказываюсь от помощи! — я сказал громко, чтобы меня было слышно в машине. После чего к нам быстро подошел один из людей в костюмах и с улыбкой обратился ко врачу:

— Оставьте Конси, его ссадины не критичны.

Я решил, что сейчас моя задача помочь той девушке на дороге.

— Вы отправили людей за пострадавшей?

— Вас было трое?

— Нет, девушка была на переходе. Я… — на мгновение я осекся, вспомнив, что не могу это говорить. — Ее сбили на машине, прямо здесь, на проспекте, — врач молчал, ожидая команды от агента.

— Я уверен, обо всех инцидентах позаботятся оперативные службы, — наконец ответил он. Его слова меня не устроили, и я сел в машину, чтобы поехать обратно к пешеходному переходу.

Но агент меня остановил:

— Оставьте машину Сентидо. Вы могли ей воспользоваться, только когда помогали ему. Сейчас он в вашей помощи больше не нуждается.

— Подавитесь! — огрызнулся я и вышел на улицу.

Я побежал в сторону дороги, хромая, но не жалея сил. Полминуты на машине оказались половиной километра, которые забрали последние силы. Я осмотрелся, но девушки нигде не было видно. Тогда я встал напротив места, где, как мне казалось, я ее сбил. В памяти вспыхивали картинки. Вот пешеходный переход, я был сейчас рядом с ним. Вот светофор. Значит, я должен сделать несколько шагов вправо. В этом нет смысла, я в любом случае увидел бы тело. Той девушке, наверное, помогли дойти тротуара. А если она умерла… Меня стало трясти, на глазах проступили слезы. Я представил семью, которая сегодня не дождется родного человека домой. Но если она умерла, то где она сейчас вообще? Даже если скорая приехала только десять минут назад, то они в любом случае должны были дождаться полиции. Однако сейчас я вижу проспект, по которому проносятся машины, и ничего больше. Может, я ошибся местом, здесь каждые двести метров пешеходные переходы. Не успел я рвануть по дороге, как сразу, на втором шаге, что-то пнул. Я посмотрел под ноги, в метре от меня лежал прозрачный кусок пластика размером с ладонь. По характерному цвету и изгибу сразу узнал в нем осколок моей фары. Взял его в руку: край был острым, а сам пластик показался даже теплым. Я еще раз осмотрелся по сторонам: из всех следов преступления — только лежащая на моей ладони улика. В этот момент, кажется, все мысли покинули меня.

Следующий час я не помню. Не зафиксировав течение времени, я оказался в пяти километрах от госпиталя. Дождь к тому моменту уже закончился. Я чувствовал себя уставшим. Аварию не вспоминал. Сев на автобусную остановку, я пытался сообразить, что сделать прямо сейчас. Уличные часы показывали уже половину шестого утра, поэтому было достаточно светло. Меня клонило в сон, и я то и дело норовил уронить голову. Сознание ясно давало понять, что мне требуется отдых, потому что мысли сами по себе стали тревожными и одновременно, как смола, тягучими. Не сразу я обратил внимание на то, что стучу зубами. Сейчас я хотел только надеть сухую одежду и согреться. Я собрался с силами и перешел дорогу, с другой стороны было круглосуточное кафе. Там я хотел выпить горячий чай перед тем, как окончательно поеду отсыпаться домой. Внутри заведения было тепло, тихо и сухо. Я подошел к кассиру и, не заглянув в меню, попросил большую чашку чая. Кассир назвал цену, и я полез в карман за своим гаджетом. Но, с удивлением, достал телефон Сентидо. Я вспомнил, как еще в машине положил его в куртку. Мыслями я вернулся в салон машины и попытался еще раз поискать свой мобильный: на сиденье, на полу, в двери. Когда я не нашел его даже в своих воспоминаниях, мне уже налили чай и ждали, пока я за него заплачу. В другом кармане наличных денег тоже не оказалось, отчего я вошел в ступор.

— Вы можете оплачивать, — кассир решил помочь мне сориентироваться, думая, что я нетрезвый.

— Я банковскую карту где-то оставил.

— Давайте телефоном, — согласился я и приложил его к терминалу. На экране появилась карта бледно-золотого цвета. Я ввел пароль Сентидо, и оплата прошла. Я получил свой чай и сел за одиночный стол. — А телефоном оплатить можете? — кассир смотрел на мою ладонь, в которой лежал смартфон Сентидо. Объяснить работнику кафе, что это не моя вещь, было несложно. А вот, как отказаться от налитого чая, я не понимал.

Я никогда не терял свой телефон и тем более никогда не забирал чужой. Поэтому мне сначала стало тоскливо из-за разлуки со своим черным зеркалом, и уже потом голова заболела от непонимания, что делать с мобильным Сентидо. По-хорошему, нужно отнести его в госпиталь, пусть его положат к остальным вещам Сентидо. Может, мне лучше оставить его у себя, потому что я его нашел и могу ответственно сберечь. Или вернуться и отдать телефон прибывшим телохранителям, на что у меня уже нет сил. Допив чай, я вышел к той же остановке и сел в подъехавший автобус. Через двадцать минут я уже был дома и зашторивал окна квартиры от яркого утреннего солнца. Перед сном на меня нахлынули воспоминания о том, как Вита и Сентидо появились в моей жизни…