Резидент

Роман Стамбровский (2025)

Мои новые знакомые называют себя резидентами. Они убеждены, что весь мир принадлежит им. Все деньги, ресурсы, территории, страны и даже люди находятся в единоличном владении резидентов. Я не верил им до тех пор, пока по одному их слову деньги не стали появляться в моих руках. Они управляют секретными службами, которые исполняют мои желания. Я никогда не чувствовал такой силы. Я словно всю жизнь ждал этого шанса, и теперь намерен получить все, чего достоин. То есть всего. Больше нет законов и моральных ограничений. Есть только мое желание. Вы завидуете мне? Ненавидите меня или жалеете?

Сейчас он был моим лучшим другом

Это был сорокалетний панельный дом в противоположном тому, где я вырос, конце города. Поскольку население Семлагримы составляло десять миллионов человек, для меня новоселье было равносильно переезду в другой мегаполис. Это мне не нравилось, но я сделал выбор в пользу дешевого предложения, на которое распространялась льготная ипотека для врачей — выполненное обещание избранного президента. Так у меня появилась двухкомнатная квартира, площадью в пятьдесят квадратных метров, в плачевном состоянии. Последнему ремонту — двадцать лет. И два года назад я постеснялся приглашать друзей на новоселье, заверив их в том, что мы обязательно соберемся и порадуемся за меня, когда я приведу жилье в порядок, немного его освежив. Но из всех инвестиций я смог позволить себе только новую кровать и ванну. Потому как через полгода после заезда в моей квартире прорвало стояк с горячей водой, и я затопил соседей на три этажа ниже. Формально, труба находится в зоне ответственности управляющей компании, которая следит за домом. Но они показали мне расписку от предыдущих владельцев: те, в свое время, отказались от капитального ремонта с заменой труб. Эти переменные привели нас с соседями в суд, который спустя год встал на сторону пострадавших. Меня обязали выплатить компенсацию в двадцать тысяч, по шесть с половиной тысяч каждой квартире. Адвокат тогда сказал, что это еще «по-божески». Кроме судебных разбирательств приходилось иметь дело с соседом снизу по имени Тагриэл. В его квартире была слишком дорогая мебель и техника, но от услуг страховых компаний он отказался. Зато он взял в привычку караулить меня в подъезде и устраивать скандалы. Я не говорил об этом родителям, иначе отец не стал бы со мной советоваться и продал мастерскую, чтобы выручить для меня деньги. Я собирался справиться сам, хотя слабо представлял, сколько времени у меня займет погашение с учетом ипотеки в пятьдесят пять тысяч. На днях со мной связался сотрудник суда и представился моим приставом. Он объяснил, что за полгода с момента вынесения решения я так и не погасил задолженность, поэтому теперь ему предстоит быть со мной постоянно на связи и регулировать мои действия. Ему удалось меня напугать своим поучительным тоном и суровым басом, и я пообещал поискать варианты. В моей голове крутился только один — попросить у Сентидо. Удивительно, что я не чувствовал это наглостью. Дело было не только в его тщеславном стремлении демонстрировать свой достаток, хотя это тоже имело значение. Объективно, мы знакомы не так давно, чтобы я имел право у него что-то просить. Субъективно, сейчас я считал его своим лучшим другом. Просто больше ни с кем я не мог искренне поделиться проблемами, не боясь надменного порицания или снисхождения. Я чувствовал, что Сентидо выстраивает людей в иерархию, но вовсе не по количеству имеющихся у них денег. Он искал и ценил в человеке неординарность, и мне посчастливилось его чем-то зацепить.

Следующей встречи мне пришлось томительно ожидать две недели. Как только рабочий день подошел к концу, я поспешил в сторону клуба, чтобы подловить Сентидо наверняка. Первым делом, я проверил парковку — машина уже стояла там. Я не помнил автомобильный номер, но другого такого спорткара я больше нигде не видел. У меня не было пропуска для входа в клуб, а значит, нужно было ждать, когда Сентидо поедет домой. Чтобы скоротать время, я начал ходить взад-вперед по парковке. Затем обошел несколько раз здание вокруг и вернулся обратно. Сел на бордюрный камень напротив машины и принялся смиренно ждать. Феррари устрашающе смотрела на меня с прищуром, оскалив свою широкую пасть. Казалось, она охотится на меня и уже приготовилась к прыжку. Почему-то металлический зверь меня заботил сильнее, чем планы, где я буду прятаться, если тучи над головой перестанут блефовать одними молниями и перейдут к проливному дождю. Но особо долго ждать не пришлось. Ко мне подошла девушка, с эмблемой клуба на бейдже, и пригласила меня пройти вместе с ней. «Конси? Вас ожидают внутри», — сказала она.

В этот раз ничто не привлекло мое внимание, пока я шел в сопровождении сотрудника клуба. Я бегал глазами по всему залу и выискивал двух знакомых людей. Но в итоге нашел одного Сентидо. Он сидел, уставившись в одну точку и сжимая в руке стакан виски. Поскольку меня, караулившего моего знакомого, обнаружили и привели по адресу, то следовало сперва объясниться:

— Твои люди нашли меня, — начал я с шутки. — На самом деле у меня нет пропуска сюда, и мне ничего не оставалось, кроме как ждать вас на улице, — я решил вести себя максимально честно. Я уже замечал, что Сентидо хорошо чувствует ложь. В такие моменты он становится склонным к конфронтации, а мне сегодня нужно была только лояльность.

— Да-да. От них никуда не деться, — Сентидо улыбнулся, но повел себя сдержанно. — Как дела, Конси? — непринужденно перевел он тему.

— Да, не без трудностей, — я не хотел сразу вываливать на него свои проблемы. — Вита сегодня будет?

— Не знаю, я не спрашивал, — Сентидо был не в настроении, и это мне не нравилось. В другой день я бы оставил человека в покое, но сегодня я преследовал определенную цель. Я сходил к бару и принес нам еще виски. Не сказать, что мы сидели молча. Одна тема перетекала в другую, нам постоянно было, что сказать. Но в этот раз я не чувствовал в Сентидо тяги к откровениям. В прошлый раз он деконструировал все услышанное, переопределял назначение вещей. Его сознание, как призма, разбирала мир на спектр и проецировала игру света, как ему захочется. Сейчас Сентидо не играл. Его мысль строилась как извивающаяся нить в кромешной темноте. Все, что она могла найти — это свой хвост, чтобы запутаться в нем. Чтобы разговорить своего приятеля, я еще раз сходил за напитками, однако, вернувшись, обнаружил, что Сентидо нет. Вновь я его увидел лишь через пятнадцать минут, и я приветливо продолжил беседу:

— Интересно, как люди поступили с деньгами?

— Какие люди? — Сентидо уставился на меня.

— Которые неделю назад нашли их в своем почтовом ящике.

— Они… — мой собеседник перебирал пальцами по столу, — поступили максимально глупо. Пошли проветримся, — не дожидаясь ответа Сентидо выпил стакан залпом и устремился в сторону выхода. Я поторопился за ним на улицу, где уже вовсю лило. Мы обогнул здание и вышли на парковку.

— Садишься? — крикнул мне Сентидо уже из машины, пытаясь перекричать дождь. Я заволновался, потому что видел, сколько он выпил, но все же сел. Феррари дал газу, и мы резко под звуки гудков других авто выехали на проспект. Сентидо несколько раз нажал на кнопки приборной панели, и в салоне начала играть ритмичная музыка, бас которой перебивал шум ливня.

— Кстати, как прошла игра? — обстановка машины мне напомнила последний разговор две недели назад.

— Как прошла… — Сентидо отвлеченно уставился в потолок, затем быстро мотнул головой в сторону заднего ряда: — Как обычно, — ответил он мечтательно, будто вспоминая лучшие моменты. Я посмотрел назад и увидел обычную спортивную сумку. Видимо, она была наполнена деньгами, раз Сентидо играет в «азартные игры». Я вспомнил, о чем мы не успели договорить в клубе:

— Как можно глупо поступить с деньгами? — я нащупывал почву для разговора.

— Как можно глупо поступить с деньгами? — Сентидо в точности повторил мой вопрос и резко повернул из крайнего правого ряда влево.

— Купить на все деньги телефон или одежду. Но, может, они положат сделают вклад в банке или погасят кредит, что будет разумно, — я сбивчиво развивал мысль. Мне не нравилась поездка, но требовалось потерпеть.

— Случайно доставшиеся деньги гораздо легче потратить, чем сохранить. Они для тебя ничего стоят.

— Они имеют такую же ценность, какая есть у денег на моем счету в банке.

— А если случайная покупка принесет больше счастья, чем вклад и затем запланированная покупка?

— Возможно, но к вопросу денег нужно подходить исключительно с прагматичной точки зрения. Чем та сумма для тебя больше значит, тем правильнее будет ее использовать утилитарно.

— Что для тебя деньги? То, что ты можешь на них купить, или то, сколько времени ты их зарабатывал? — Сентидо петлял по полосам.

— Первое. Я отработал, получил деньги, теперь думаю о возможностях.

— Тебе не жалко времени?

— Конечно, жалко. Но я хочу жить, поэтому приходится чаще думать о будущем, чем о прошлом.

— И что в твоем будущем такого важного?

— Не знаю… Ты можешь ехать медленнее?

— Какие у тебя мечты? — Сентидо едва успевал перебирать пальцами на руле

— Самая банальная счастливая жизнь. Дом, семья, помогать родителям, карьеру сделать.

— Это не мечты.

— Так живет большинство. Глупо было бы себя выделять.

— Большинство не знает, о чем мечтать. А это жизнь «просто так».

— Большинство рождается в обычных семьях. Их возможностей хватает на скромные желания. Может быть, им приходится выбирать одну мечту и отказываться от другой. Они в этом не виноваты. Но ты не веришь людям, которые желают чего-то понятного. Может быть, потому что твои собственные мечты сбываются мгновенно.

— Да дело не в деньгах, — Сентидо трясло.

— Именно в них. Если бы у людей была возможность, они бы непременно следовали мечте.

— Думаешь?

— Уверен. Я хочу сказать, если бы у обычных людей было больше возможностей, то мир стал бы продуктивней. Правильнее, что ли.

— И кому известно, как правильно распределить деньги?

— Я думаю, самим людям.

— Знаю я их. Все без исключения, получив финансовое обеспечение на всю жизнь, перестают быть похожи на людей.

— Если ты обладаешь возможностями, то ими следует беспристрастно делиться. Люди сами поймут, как оптимально воспользоваться возможностью.

— Чтобы повторить судьбу писателя.

— Сделай потише. Чью судьбу?

— Писателя, чьи тексты помогали людям…