Последняя эра

Роман Романович Углев, 2003

Как предсказано в пророчествах, после ужасных апокалиптических катаклизмов наступит так называемый "Золотой век" или "Миллениум" – последние 1000 лет существования этой земли. Каким будет это время? Что сулит нам это уже не столь далекое будущее? Опираясь на библейские предсказания, автор приоткрывает завесу, чтобы хотя бы немного ответить на эти волнующие вопросы.

Глава 6

— Это вы, Виктор?

Бородатый раввин в маленькой черной шапочке рассматривал меня откровенно любопытным, я бы даже сказал, чуть насмешливым взглядом своих карих, внимательных глаз.

Я утвердительно кивнул. Раввин уверенно сел на крутящийся офисный стул и указал мне на удобное кресло напротив себя.

— Садитесь, пожалуйста.

Опустившись в кресло, я медленно оглядел помещение. Четыре человека в голубых лабораторных халатах сидели перед четырьмя огромными голограмно-эйр-сенсорными мониторами, увлеченные своей работой, и лишь один из них удостоил меня беглым взглядом. Двое из них были в таких же белых шапочках-кипах, как и раввин, говорящий со мной, а у двоих других пышные волосы были слишком пышными, чтобы вместиться под кипой, и поэтому у одного она просто формально была приколота к волосам тремя заколками, а у другого сиротливо лежала на рабочем столе.

— Мы уже частично ознакомлены с целью вашего визита, благодаря э-э… Леону Уайту. Не могли бы Вы рассказать нам подробнее, что Вы конкретно хотите… э-э… Виктор? — раввин кашлянул, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, и выжидательно замолчал.

— Извините… э-э…

— Называйте меня просто Орна.

— Орна… — я выдержал паузу, пытаясь сформулировать свою мысль. — Я не уверен, что у моего визита к Вам есть какая-нибудь определенная цель и… для начала… скажите мне, кто такой Леон Уайт?

— Леон Уайт, это один из представителей царственного священства или, как их принято еще называть, расы Совершенных. Он сопровождал Вас на прием к Царю царей, Господу Иешуа Ха Машиях. — Я заметил, с каким благоговением раввин произнес атрибуты Христа-Владыки и сразу зауважал его за это.

— А… Леон Уайт… теперь ясно. Он, к сожалению, не представился мне, а я как-то не догадался его спросить. Значит, это он записал меня к Вам на прием?

— М-м… в общем… да, — чуть замялся с ответом Орна. — Дело в том, что у царственного священства есть прямой и круглосуточный доступ к нашей картотеке, как, впрочем, и в любое другое место, поэтому они, как правило, не записывают людей к нам на прием, в просто отдают мысленный приказ, и дело сделано.

Раввин провел рукой по своей ухоженной бороде, окинул взглядом всех вокруг и продолжил:

— Однако, что касается Вашего визита, Вы… э-э… мягко говоря, оказались исключением из правил, потому что Леон Уайт лично явился мне, и попросил внести Вас в список посетителей. Что… — он покачал головой, — уже само по себе удивительно. Так что, считайте, что да, он попросил меня о Вас, и я, конечно же, дал ему свое согласие.

— Ага… — я перевел дыхание, — он немного объяснил мне, чем Вы занимаетесь, но, честно говоря, я толком ничего не понял. Было бы хорошо услышать от Вас еще что-нибудь и тогда, может быть, цель моего визита станет более определенной.

Раввин удовлетворенно кивнул, и ответил:

— Мы исследуем, как работает человеческий мозг, и пытаемся, если возможно, повлиять на эту работу, или лучше сказать, направить ее в то русло, которое хотим.

Я машинально сделал нетерпеливый жест, и раввин замолчал, показывая мне, что я могу его перебить.

— Не совсем понятно, как научные открытия могут помочь мне разобраться с моим сердцем. Ведь именно это посоветовал мне Христос, — сказал я, осекся об осуждающий взгляд Орны и тут же поправился: — Э-э… Господь… Иисус Христос. Ведь, если речь идет о моем духовном состоянии, то, причем здесь мой разум?

Раввин понимающе покачал головой и, как ни в чем не бывало продолжил:

— Если бы не наш разум, мы вряд ли смогли бы проанализировать свое духовное состояние, поэтому, когда речь идет о нашем сердце, мы говорим о том, как понять нашим разумом, что именно там происходит, а это и есть анализ. Что толку, что в нашем сердце что-то происходит, а разумом мы этого понять не можем? Но обычно разум сам по себе этого делать не умеет, и его нужно учить. Мы это называем «наладкой» разума.

Раввин сделал многозначительную паузу, и продолжил, будто бы он читает лекцию студентам в университете:

— Нам удалось, так сказать, настроить разум на режим работы сердца с помощью нашего последнего изобретения, называемого И-модуль.

— И-модуль?

— Да, так мы его назвали. Вот он… перед вами.

С этими словами раввин повернулся на крутящемся стуле, и указал на какой-то белый пластиковый ящичек с множеством датчиков, разъемов, сенсоров, проводов и круглых пьеза-тумблеров. Глядя на этот непонятный прибор, я с трудом мог поверить, что подобная штуковина может иметь какое-то отношение к моей духовности. Я с сомнением пожал плечами, и спросил, стараясь скрыть сарказм:

— Ну, и чем же может мне помочь этот ваш э-э… модуль?

— И-модуль, — уточнил раввин. — На самом деле, это единственный в своем роде симулятор электромагнитного поля, работающий в том же режиме, как и человеческий мозг. Когда наш мозг погружается в такое поле, он начинает непроизвольно подстраиваться под тот же самый режим работы, или, если хотите, частоту волны, которую производит симулятор. Наш мозг имеет несколько основных режимов работы, таких как сон, или бодрствование, или вдохновение. Если, например, у человека проблема со сном, И-модуль работающий в режиме сна, создает для его мозга благоприятное электромагнитное поле, и мозг начинает работать в том же режиме. Результат — человек засыпает.

— Но у меня нет никаких проблем со сном, — слушая всю эту галиматью, я уже стал подумывать, что вся эта затея, лишь пустая трата времени и, что я зря последовал совету «Совершенного».

— Я сказал про сон, только, чтобы привести пример. И-модуль может стимулировать любой режим работы мозга, не только сон, но и то, что нужно непосредственно Вам.

— И что же мне нужно?

— Вы же сказали, что Владыка Царь-Иешуа Ха-Машиях повелел Вам разобраться со своим сердцем. Вы знаете, как это сделать?

Раввин посмотрел на меня с некоторой иронией, и я почувствовал себя школьником, но был вынужден признаться, что не знаю, как разобраться со своим сердцем, и что вообще имел в виду Господь. Поэтому я со вздохом ответил:

— Может быть я что-то и знаю, но очевидно этого недостаточно, чтобы выполнить то поручение, которое дал мне Царь-Иисус.

— Вот видите! — Раввин так обрадовался, будто он только что сделал какое-то великое научное открытие. — Для этого Вам и нужен И-модуль. С его помощью у вас, по крайней мере, есть шанс заглянуть в свое сердце, и хотя бы начать разбираться, что там происходит.

— Что Вы имеете в виду, заглянуть? Я как-то раз уже видел свое сердце изнутри на кардиосфере, и оно работало прекрасно.

— То, что у Вас сердце в физическом смысле работает как положено, у меня нет никаких сомнений. Я говорю не об этом. Я даже не говорю о Вашем сердце, как об органе. Я говорю о духовных вещах. Вы же не станете отрицать, что наше сердце, это духовный орган, с которым имеет дело Бог, и только наше сердце способно воспринимать духовный мир.

Я замялся. С одной стороны, мне приходилось многократно слышать об этом, но с другой стороны, я не совсем понимал, о чем именно идет речь.

— Было бы неплохо, если бы Вы разъяснили мне немного этот вопрос, — сказал я раввину, понимая, что я не специалист в этой области, и будет лучше, если я просто выслушаю его внимательно, вместо того чтобы демонстрировать ему свое невежество.

— Вы влюблялись когда-нибудь, друг мой? — спросил раввин, поглядывая на меня с улыбкой

— Н-да, — ответил я, совершенно не понимая, для чего он задает мне такой вопрос.

— У Вас были сомнения по поводу того, что Ваша избранница может не ответить Вам взаимностью? — продолжал раввин свои странные вопросы.

— Ну… да.

— Когда Вы несли ей цветы, надеясь на ее отклик, Вы волновались?

— Конечно, а как же.

— Вы пытались успокоить свои чувства и сказать самому себе, что, в принципе, нет повода для волнения?

Было такое впечатление, что я нахожусь на экзамене, и мой учитель задает мне вопросы, заранее зная, что я скажу в ответ.

— Да, пытался.

— И что? Помогало?

— Если Вы спрашиваете, проходило ли мое волнение, то я честно скажу, нет. Я не мог успокоиться, и мое сердце продолжало взволнованно колотиться. Но почему Вы спрашиваете меня о таких элементарных вещах?

— Неужели Вы не усматриваете, что между вашим разумом и сердцем есть явная разница? Ваш разум говорит одно, и Вы пытаетесь успокоить себя, но в сердце все равно происходит все по-другому; оно продолжает волноваться, и никак не желает слушаться вашего разума. Не так ли?

Нужно было признать, что его вывод обескуражил меня, и мне стало действительно интересно, что последует дальше.

— Ну, допустим… и… о чем это говорит? — спросил я.

— О том, что происходящее в Вашем сердце, отличается оттого, что происходит в вашем разуме. И это не только вполне реально, но в этом можно и разобраться.

Наверное, мое лицо не выражало особого энтузиазма, поскольку ученый продолжил.

— Вы, как я понимаю, женаты, да? — спросил он, глядя на мое обручальное кольцо.

— Да, на той самой девушке.

— Она когда-нибудь задерживалась где-нибудь дольше, чем Вам бы хотелось?

— Да, и не однократно.

— И наверняка были ситуации, когда из-за проблем с мобильными сетями вы не могли с ней связаться?

— Да, конечно. Было и такое.

— Вы можете сказать, что и в таких случаях, Вы волновались, хотя и твердили себе, что все в порядке, и с ней все благополучно. — Я утвердительно кивнул, а раввин продолжал: — Вы когда-нибудь испытывали беспричинный восторг или вспышку радости, когда ваш разум не понимал, почему Вам хорошо, но в сердце, тем не менее, все ликовало? Вас когда-нибудь посещало вдохновение в тот момент, когда разум этого меньше всего ожидал и, как ни странно, подключался к этому вдохновению, и начинал продуктивно работать? Вам знакомо все то, о чем я сейчас говорю?

— В принципе, да… знакомо… в той или иной степени.

— Вот это как раз и есть духовный мир, нечто, что происходит не в Вашем разуме, а в Вашем сердце. Просто мы, как правило, не особенно прислушиваемся ко всему этому. Мы склонны, не замечать своего сердца, а поступать, руководствуясь холодным рассудком.

— Что же в этом плохого? — я никак не мог понять, к чему клонит этот седовласый старец в белой шапочке.

— Плохо то, что наш разум не всегда реагирует на изменения духовного мира, а часто вообще не воспринимает их. Только наше сердце, подобно приемнику, настроено на эту волну, и постоянно реагирует на то, что там происходит. Но мы, увы, слишком часто воспринимаем это, как лишние помехи. Нам комфортнее не слушать свое сердце, а поступать по привычке, так, как диктует нам наш разум, который опирается на наш жизненный опыт, на знания, полученные в школе или институте, и на тому подобные вещи.

— И что, если мы прислушиваемся ко всяким там волнениям в сердце, это может нам помочь? — спросил я с сарказмом.

— Когда мы рассуждаем над тем, что у нас в сердце, наш разум, подобно приемнику, настраивается на волну духовного мира, и мы начинаем его и воспринимать, и понимать. А это, конечно же, нам крайне необходимо, ведь именно законы духовного, а не материального мира управляют нашим бытием. С этим, Вы, надеюсь, согласны?

— Согласен, — ответил я печально, потому что, хотя я об этом и слышал, это было для меня голой теорией, а не жизнью.

— Итак, если Вы хотите разобраться с духовным миром вашего сердца, и, впрочем, не только вашего сердца, но и вообще, с духовным миром, наш И-модуль может Вам сослужить хорошую службу.

Я немного подумал. То, что говорил раввин, было интересно, хотя и все еще совсем непонятно. Если бы не слова Христа, я бы, скорее всего, не стал тратить время на всю эту затею, а вернулся бы к себе, и занялся более важными, как мне казалось, делами.

«Ох уж этот президент!» — подумал я, жалея, что вынужден был согласиться на его предложение поехать в Иерусалим. Раввин внимательно наблюдал за мной, как будто, на моем лице было написано все то, что я думал.

— Вы помните Царя?

Он попал в десятку. Если и была причина, по которой я мог бы согласиться на его предложение, так это повеление Христа, хотя, это было так трудно назвать повелением. Скорее, просьбой. Я был совершенно шокирован тем, как со мной говорил Царь всех царей. Тот, Кому принадлежал весь мир, говорил со мной так, будто я разделяю с Ним Его безграничную власть. Я не мог спокойно вспоминать выражение Его глаз. Он смотрел так, будто я единственный и самый важный для него человек из всех существующих на земле. При всем своем нежелании, я не мог отказать Христу. И я не мог отказать так же и «Совершенному», его совет был таким, будто через него сам Христос проговорил ко мне.

— Ну, ладно, — сказал я. — Если без вашего э-э… модуля мне не обойтись, я согласен, только объясните мне, чего мне ожидать.

— С помощью И-модуля мы настроим ваш разум на волну И-33/3, и Вы сможете, я надеюсь, получить откровение о том, что говорил Вам Царь.

— А что это за волна, И-33/3?

— Это режим, в котором обычно работает мозг, когда он настроен на волну духовного откровения. То есть, способен воспринимать духовную информацию.

— И что, я смогу увидеть духовный мир? — спросил я.

Раввин отрицательно покачал головой.

— Этого я Вам обещать не могу. С помощью И-модуля Вы сможете войти в состояние, в котором возможно увидеть духовный мир, но увидите Вы его или нет, зависит не от вас, и даже не от И-модуля, а только от Бога.

— И что, я со своей стороны ничего не могу сделать, чтобы… хм… — мне вдруг самому стало смешно оттого, что я собирался спросить, — чтобы… помочь Богу показать что-нибудь?

Раввин рассмеялся.

— Наш отец Авраам однажды захотел помочь Богу дать ему сына. Вы помните, что из этого вышло?

— Что-то не припоминаю.

— Разве Вы не читали, как родился Исаак?

— Читал, но причем здесь помощь Богу?

— Ну, как? Он же не просто так вошел к служанке своей жены? Он пытался помочь Богу исправить проблему бесплодия Сары, и решил, что служанка Агарь будет палочкой выручалочкой для этого. Вы помните, что из этого получилось?

— Вы имеете в виду, рождение Измаила?

— Ну, конечно, хотя и не только это. Мне, кстати, посчастливилось быть очевидцем этих событий с помощью И-модуля.

— Вы хотите сказать, что видели Авраама своими глазами? — изумился я.

— Да, я попал туда как раз на тот период времени, — как ни в чем не бывало ответил раввин. — Так вот, из-за Измаила в семье Авраама возникло множество проблем, но самое главное, Бог перестал говорить с ним, и замолчал на целых 13 лет, а когда вновь заговорил, оказалось, что действие Авраама было глубоко порочным, хотя и вполне приемлемым для культуры того времени. Когда Авраам раскаялся, Бог исцелил его жену Сару от бесплодия, и она родила Исаака в 90 лет, в то время как Аврааму уже исполнилось 100. Так что, Бог не нуждается в Вашей помощи, мой друг. Единственное, что Вы можете сделать, это кротко попросить Его показать Вам что-то из сокровищницы откровений духовного мира, и я думаю, Он не откажет Вам.

— А я могу заказать Богу, что бы я хотел увидеть?

— Вы можете выразить свое желание, — с улыбкой ответил раввин, — но, прежде чем Бог ответит на Вашу просьбу, Он, скорее всего, покажет то, что препятствует Вам получить ответ на эту просьбу. Бог уважает наши желания, но Его мысли, не наши мысли. Он лучше знает, что нам нужно, и отвечает на наши просьбы очень часто не так, как нам хочется. А что бы Вы хотели увидеть, если не секрет?

— Увидеть? Хм… — я задумался. В этот момент я вдруг понял, что мне еще предстоит подумать над тем, что я на самом деле хочу увидеть. Как только вопрос об этом стал ребром, я внезапно почувствовал, что совершенно не готов увидеть духовный мир и не знаю, что мне от него ожидать. Чувство благоговейного страха, такое же, как перед входом в приемный зал Царя царей, снова охватило меня, в горле встал комок, и я ощутил себя совершенно беспомощным перед неизвестностью того, что предстояло пережить.

Видя мое замешательство, раввин пришел ко мне на помощь:

— Не спешите волноваться, мой друг. Вы ведь, на самом деле, хотите увидеть духовный мир и, что еще более важно, исполнить порученное Вам Господом?

— Ну, да… конечно.

— Тогда расслабьтесь и не утруждайте себя излишними беспокойствами. И-модуль, это всего лишь деликатный помощник, который просто помогает Вам настроиться на нужную волну, вот и все. Если на вашем духовном почтовом ящике лежит сообщение от Бога, И-модуль поможет Вам его получить. Если такого сообщения там нет, то и читать ничего не придется. Но, я думаю, оно там все же есть, иначе вы бы не были здесь, так что, Вы его прочтете, и все. Вам совершенно не о чем волноваться.

— А если я не смогу его прочитать?

— Прочитать сможете, а вот понять прочитанное… с этим иногда бывают трудности, но я думаю… — тут раввин обвел взглядом всех присутствующих в помещении, которые все это время оставались безучастными, но в этот момент оторвались от своих дел и ободрительно закивали головами, глядя на нас, — в этом мы сможем Вам помочь.

— А если на моем, как Вы сказали, духовном почтовом ящике все-таки нет сообщения от Бога, что тогда?

— Ничего. Вы сможете погрузиться на какое-то время в состояние искусственного позитивного транса, как мы его называем, а затем точно также выйдете из него. Это как сон без снов. Вы спите, и даже что-то видите во сне, но… когда просыпаетесь, моментально забываете все, что Вам снилось. Однако, как полезен здоровый сон, так полезно и состояние искусственного транса, хотя сейчас, конечно, это не так серьезно, как это было до нашей эры.

— Почему? — удивился я.

— У Вас что, есть проблемы с болезнями?

— Нет.

— Вот именно поэтому. До нашей эры болезней было так много, что нужда в здоровом сне была более ощутима, чем сегодня. Хотя именно тогда и было обнаружено, что мозг в состоянии И-33/3 очень благотворно влияет на все человеческое тело. Разница лишь в том, что они нашли эту частоту, а мы научились искусственно ее создавать, и выводить мозг на этот режим работы.

— И как же они ее обнаружили?

— Кому-то пришла в голову идея исследовать работу мозга священника во время молитвы. Сделав это, они увидели, что у мозга есть еще один режим работы, доселе неизвестный, и когда мозг работает в этом режиме, он отдыхает сам, и запускает программу отдыха и выздоровления на все тело.

— И что, Вы можете запросто заставить мозг работать, как угодно?

— К сожалению, это не так просто, как хотелось бы. Мы можем лишь создать предпосылки для его работы в том или ином режиме, некую электромагнитную среду, очень похожую на естественную работу мозга, но очень многое зависит от личной восприимчивости человека. У каждого индивидуума есть множество защитных барьеров, которые срабатывают в той или иной ситуации, и поэтому иногда все наши усилия ни к чему не приводят. Если человек умеет расслабляться и сосредотачиваться, это значительно упрощает нашу задачу. Например, вывести мозг на режим сна бывает намного проще, чем на режим творческого вдохновения. А экстремальный режим остается недоступным и до сегодняшнего дня.

— А что это за режим.

— Это режим, который включается только в очень сложных, опасных для жизни ситуациях и, притом, далеко не у всякого человека. Включаясь в этот режим работы, мозг способен в тысячные доли секунды мобилизовать все тело и подготовить его к перегрузкам, необходимым в самых что ни на есть экстремальных условиях. В этом состоянии человек способен прыгнуть в несколько раз выше или дальше, чем обычно, или поднять бетонную плиту весом несколько тонн… Однако… такое бывает крайне редко, особенно в наш золотой век. Нам пришлось установить датчики на тысячу добровольцев, работа которых постоянно связана с риском и условиями повышенной опасности, чтобы вычислить, на какой частоте работает мозг в экстремальном режиме, и только через два года мы получили первый результат. В общей сложности, у нас было всего 7 подобных случаев за 4 года, и всего 25 за 12 лет. Как Вы понимаете, это чрезвычайно мало для подобных исследований.

— Неужели экстремальные ситуации происходят так редко?

— Крайне редко, мой друг, особенно в наш век. Кроме того, мозг далеко не во всякой экстремальной ситуации включается на этот режим. Вот, если бы мы проводили наши исследования, скажем, полвека назад, во время Великой Скорби, например, думаю, у нас было бы намного больше результатов, а так, увы, что есть, то есть.

— Во всяком случае, Вы вычислили частоту экстремального режима.

— О да, мы вычислили ее, но вывести мозг на этот режим работы пока не удается. Иными словами, если мозг погрузить в любой другой режим, он его, как правило, воспринимает и подстраивается, а на экстремальную частоту никак не реагирует. Естественные барьеры защиты на этом уровне тактовой частоты слишком сильны, и похоже, снимаются только, когда человеческой жизни угрожает серьезная опасность, и то не всегда. Искусственно создать такие условия пока что ни разу не удалось.

Я задумался. Все услышанное было для меня совершенно новым, и, несмотря на мой первоначальный скептицизм, чем дальше мы говорили, тем интереснее мне было слушать раввина. Я окинул взглядом просторное помещение; небольшой штат сотрудников был занят своими делами. Один из них сидел к нам спиной и внимательно смотрел на плоский экран, наблюдая за каким-то сложным процессом, происходящим в коре головного мозга. Если бы не два полушария на экране, я мог бы подумать, что наблюдаю за каким-то небесным, газообразным, светящимся телом. На поверхности мозга возникали какие-то вспышки, сверкали молнии от края одного полушария, до края другого. Иногда вся поверхность полушарий озарялась изнутри, то одним, то другим цветом, а иногда на ней возникали взрывы с вихревыми потоками.

— Ну, хорошо, — наконец сказал я, — что требуется сейчас непосредственно от меня?

Сотрудник, сидящий у плоского экрана компьютера, обернулся и, взмахнув крыльями больших густых бровей, с улыбкой сказал:

— Идите в номер, и хорошенько выспитесь.

— Да-да. Я согласен. А завтра, сразу после завтрака мы ожидаем Вас в лаборатории, — добавил Орна.

— Ладно. Только сразу предупреждаю, мне никогда не снилось никаких пророческих снов или видений, — ответил я.

— Это не имеет никакого значения, — сказал раввин, — во всяком случае, сейчас.

— Ну, хорошо. — Я развернулся, и хотел уже выйти, но, немного помедлив, снова повернулся к Орне и спросил: — а что-нибудь, кроме сна, я могу делать?

— Если Вы почитаете библию на ночь, и поговорите с Богом, это будет очень кстати. Одно только это может вывести ваш мозг на режим И-33/3.

— Но, зачем тогда вообще нужна искусственная стимуляция, если можно обойтись молитвой и чтением библии? — не унимался я.

— Видите ли, человек, это увлекающееся существо, — терпеливо ответил раввин. — Даже когда наш мозг и выходит самостоятельно на режим откровения, это, за редким исключением, очень нестабильный режим его работы. Очень немногие люди способны долгое время пробыть в этом состоянии. Обычно, любая помеха извне может помешать получению послания свыше. Для вхождения в позитивный транс нужна очень устойчивая и сосредоточенная работа мозга, и И-модуль помогает стабилизировать этот режим.

— Ну, ладно, — наконец сдался я. — Следуя вашему совету, я отправляюсь в гостиницу. Ничего, если я перед сном пройдусь по набережной?

Раввин кивнул, одобрительно улыбаясь, и махнул мне рукой на прощание.

* * *

У реки жизни была своя интересная особенность; от нее шли очень сильные магнитные помехи, и поэтому мобильная связь на набережной была крайне нестабильна. После нескольких неудачных попыток позвонить супруге, я потерял терпение и, войдя во флаер, поднялся повыше, туда, где связь была безупречной.

Удобно откинувшись в кресле, я вызвал жену.

Экран на лобовом стекле аэромобиля озарился мягким светом, включилась голограмма, и я увидел очаровательное лицо Евгении.

— Привет, милый мой. Как у тебя дела? Ты выглядишь несколько усталым.

— Ну, да, есть немного. Зато ты выглядишь просто изумительно.

Она откинула прядь волос со лба, и улыбнулась, блеснув белоснежными зубами.

— Стараюсь для тебя. Ну, так расскажи мне, как прошел твой день?

Я немного рассказал Дженни о своей встрече с раввинами. Внимательно выслушав мой рассказ, она шутливо сказала:

— Похоже, дорогой, тебя все это слегка смущает?

— Не только смущает, но и пугает, и скажу тебе честно, я волнуюсь, и сильно. Почти так же, как пред встречей с Христом.

— А я бы хотела заглянуть в свой духовный мир и посмотреть, что там происходит. Мне почему-то нисколечко не страшно.

— Следующий отпуск проведем в Иерусалиме, и у тебя будет такая возможность.

— Здорово.

— Не понимаю тебя, Джейн. Я, если бы не Христос, ни за что не согласился на такое.

— Ты сначала попробуй. Может быть, тебе понравится.

— Придется, — я глубоко вздохнул.

Евгения рассмеялась.

— Да не переживай ты, Вить. Все будет чудесно. Царь же знает, что тебе предлагать.

— Это, пожалуй, единственное, что меня утешает.

— Ну вот, видишь. Успокойся. Я с тобой.

Ах, Дженни! Она всегда меня утешала в трудные моменты жизни. Что бы я делал без ее поддержки? Прошло всего несколько минут нашей беседы, и все мои беспокойства бесследно исчезли. После этого я спал, как младенец, и проснулся свежим и полным сил, готовый на любые подвиги.