Тертые души. Страсти по Гоголю

Роза Мительман

Сколько лет прошло после написания «Мертвых душ» Гоголем, но герои его живы и поныне. Причем Чичиков, Ноздрев и Плюшкин могут умещаться в одном человеке. Гоголь ожидал, что в далеком и светлом будущем его герои встанут на путь исправления. Но этого не произошло. Их путь, по-прежнему, душевная деградация и умирание человеческого в человеке. Наш герой – «тертый калач» в политике и бизнесе. Но душа его давно мертва, а сам он мошенник, мерзавец и авантюрист. Как живется Чичикову наших дней?

Дубинноголовая Коробочка

«… Может быть, ты, отец мой, меня обманываешь, а мертвые души они больше как-нибудь стоят… лучше ж я маненько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к ценам…»

Пока Сруль предавался воспоминаниям, Коробочка, коллежская секретарша, на сцене появилась. Поморщился наш герой, узнав в толстой, крепколобой бабе — себя. Да на что уж обижаться? Сходство несомненное! Хозяйство держит под контролем. Чуть что — в суд. Заседателей «подмасливает». Скупая, бережливая, хлам всякий собирает. Прибедняться да торговаться любит.

Словом, «…одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов…»

Уж сколько Сруль за свою жизнь собрал денежных мешочков, да халявных земель, никакой Коробочке не снилось! Часть добра по разным комодам попрятал, на кого записал, сам черт не разберет. А основную часть денег заставил работать. Придумал он скупочные магазины открыть, да под залог добра денежные ссуды давать. Потянулся к нему народ, попавший в беду, понес отложенное на черный день. Кто-то выкупит потом с процентами — Сруль в прибыли. Кто-то не выкупит, Мителкину снова хорошо. Покупал задешево, а продаст задорого.

И почему только ростовщичество лихоимством в старину называлось и грехом считалось? Говорили, что ростовщик богатеет, отдавая взамен богатство своей души. Мителкину это не грозило, душа его давно умерла. Так что наживаться на несчастье других ему совсем не стыдно было.