Весёна. Гудолдфейри

Рина Кострома

Все мы знаем и любим Снегурочку, добрую внучку нашего Дедушки Мороза. А Вы не задумывались, мои милые любители сказочных историй, кто её… мама? Нет? А в нашем краю знают и рассказывают о ней эту сказку, но очень тихо, чтобы Дед Мороз невзначай не услышал.

Лисичка

Места наши малопашенны, река да бор вековой. Они и кормят, и греют, и одевают. Как-то под Святки снарядился Иван в чащу по хорошему снегу, побелковать да силки проверить, а заодно и ладное дерево на поделки присмотреть. Подхватил отцово ружьишко, кликнул верного Полкана и навострил лыжи прямо вдоль реки.

Долго ли, коротко ли, с удачей или нет охотился Иван, а с пяток хвостов к поясу подвесил.

Вот дело к вечеру, пора на заимку править, а только стал вдруг Ваня примечать едва заметный лисий следок. То слева из молодого ельничка выскочит тот следок, то справа у овражка покажется да пропадёт, словно шалит-играется. Тут уж и Полкан почуял добычу, носом закрутил, к снегу прижался. Видно совсем рядом где-то лисичка, балуется, не таится. Так ведь и солнышко зимнее с неба катится, не остановишь…

— Эх, прокачусь за горку да и делу конец, — решил Иван. — Не сегодня-завтра, а лисичка моей будет.

И только он завернул, а Полкан уж залаял, увидел лесную попрыгунью. Да не в радость Ивану показалась такая добыча. Лежит бедная в силке, не шолохнётся. То ли от страха, то ли от бессилия еле дышит, глазки прикрыла. И лапка-то правая в кровь перебита.

— Нет, не хорошо так-то, не по-нашему, — сказал Иван то ли себе, то ли Полкану. Вызволил он лисичку из плена, перевязал ей лапку чистой тряпицей и, осторожно пристроив страдалицу за пазухой, двинулся напрямки к займищу.

Трое дён отлёживалась лесная гостья в избушке. По вечерам, вернувшись с охоты, выкармливал парень лисичку с рук, отпаивал еловым отваром, наново смазывал выправленную лапку барсучьим жиром.

— Взял бы тебя до дому, сердешная, — гладил Иван лисью пушистую шёрстку. — Так ведь собаки деревенские не мой Полкан, им не прикажешь, раскидают клочки по закоулочкам.

Свернувшись калачиком, укрывала лиска раненую лапку хвостиком и глядела на Иванушку долгим взглядом немигающим.

На четвёртый день пришёл Иван на заимку, а лисички и нет. Выбралась как-то да и ухромала.