Весна в душе

Рина Аньярская, 2017

Король посвятил Красного Джона и его друзей в рыцари, отблагодарив так за спасение своей дочери. Англия ожидает суда над участниками заговора против наследницы трона. Сплетники болтают, что бандитов подкупила сама первая леди – племянница короля… Назревает политический скандал. Суд превращается в фарс: разбойник не стесняется в выражениях, а заговорщица обвиняет атамана во лжи. Неожиданно для всех наследница престола и Красный Джон – давний враг подсудимого принимают сторону атамана. Тайком от всех принцесса Элисса дарит бандиту в знак своего прощения кольцо. Поведение наследницы вызывает массу пересудов в обществе. Её истинных чувств не может понять никто, даже сэр Джером Остин Вендер, ставший для девушки самым близким другом. Тайную страсть скрывает от всех и леди Анжелина, которая сама себе боится признаться в том, что тоже не каменная…

День второй, 4 апреля

Следующий день тоже оказался необыкновенно солнечным. Но красавице-маркизе не было никакого дела до изменений погоды. Ни щебечущие птицы, ни ласковое солнце, ни испарина в саду не занимали её ума настолько, насколько волновал Чёрный Джон. Недавно Анжелине доложили: запертый в Тауэре Кеннеди снова дал показания, что был подкуплен не кем иным, как именно ею, кузиной принцессы Уэльской, и может это доказать.

«Если этот идиот думает, что так он сможет утянуть меня за собой, то он сильно ошибается, — нервно расхаживая по своей комнате, размышляла маркиза. Длинный шлейф чёрного платья волнами струился за ней следом. — Я живо заткну ему глотку, я устрою такую райскую жизнь — в АДУ! Он и до суда не доживёт…»

Уже через несколько минут красавица, крепко сжав губы, ехала в сильно раскачивающейся карете по направлению к государственной тюрьме. Преодолев деревянный мост через канал, колёса отстучали по брусчатке и остановились возле внутренних ворот Тауэра. Вопреки ожиданиям маркизы, никто не распахнул их перед гербом Тюдоров.

— Открыть ворота для Её Светлости! — крикнул кучер.

Но в ответ прозвучал только грозный голос часового:

— Никого не велено впускать.

— Что? — изумилась такой наглости Анжелина и высунулась в окошко. — Или Вы немедленно открываете ворота, или мне придётся позаботиться, чтобы Вас выгнали из йоменов^[4].

Услышав гневный женский голос, бифитер^[5] повторил:

— Приказом Его Величества короля Ричарда IV на территорию Тауэрского замка запрещено кого-либо впускать.

— Именем леди Линкольн приказываю открыть ворота, — скомандовала Анжелина.

После этих слов стражник уже не стал спорить и предпочёл подчиниться капризной племяннице монарха. Когда карета прогрохотала мимо него, из окна высунулась тонкая ручка, затянутая в перчатку, и щёлкнула бифитера веером по лбу.

— То-то же, болван, — прошипела Маркиза Прилондонских краёв.

Едва карета остановилась, Анжелина спустилась на землю. По своему обыкновению она была одета в траур: тонкую талию подчёркивал узкий чёрный корсет, по ногам струились шёлковые юбки, а роскошные волосы были туго стянуты на голове в узел и спрятаны под дорожную шляпу с высокой тульей и широкими полями. Оглядевшись, маркиза шагнула в сторону дверей Дома лейтенанта.

— Где комендант? — обратилась к очередному йомену красавица.

— Прошу прощения, миледи, но господин лейтенант никого не принимает.

— Ты меня не понял? — злобно сверкнув глазами, прошипела первая леди. — Мне нужно видеть сэра Ричмонда! И немедленно!

Йомен попятился: только племянница короля могла позволить себе такое поведение.

— Ваша Светлость, леди Линкольн… — догадался стражник, и холодный взор Анжелины лишь подтвердил это. — Я сейчас доложу о Вас.

Мужчина исчез в проёме дверей, а спустя несколько секунд вернулся и пропустил маркизу внутрь. Войдя в просторную комнату с низким потолком и белёными стенами, Анжелина опустилась в огромное дубовое кресло и бросила перчатки на стол, заваленный бумагами.

Комендант крепости не замедлил явиться из соседнего помещения.

— Что будет угодно Вашей Светлости? — низко кланяясь и прикасаясь губами к нежной коже руки первой леди, спросил лейтенант.

Мужчина не мог не отметить, какой чести удостоила его племянница короля, позволив целовать свои обнажённые пальчики.

— Я хочу видеть преступника Кеннеди.

— Это невозможно, Ваша Светлость, — развёл руками Ричмонд. — К нему не велено никого допускать, кроме священника и прокурора.

— Вы меня не поняли, лейтенант? — приподняла брови красавица. — Или тоже не узнали, как Ваши йомены?

— Что Вы, маркиза, как можно, — ласково промурчал констебль, снова не без удовольствия целуя руку гостьи, и обошёл вокруг кресла.

— Так в чём же дело? Моё слово в этих стенах уже ничего не значит? — изогнула брови Анжелина.

— Смею доложить, что ещё несколько месяцев назад активно совершались попытки бегства лорда Грендбера, известного Вам под фамилией Кеннеди…

При этих словах на лице маркизы отразилось лёгкое удивление — разбойник не врал ей насчёт своего высокородного происхождения.

— Его пытались вытащить подельники, часть из которых мы также изловили, а часть уже не сможет никому помочь, — констебль хищно улыбнулся. — Ему неоднократно передавались такие предметы, как верёвка, кинжал и напильник, но, благодаря нашим стражникам, лорд Грендбер ещё здесь. В полной безопасности и недосягаемости для остальных.

— Уж не хотите ли Вы сказать, что я пожелаю освободить человека, который оскверняет моё честное имя?

— Ни в коем случае, миледи! — сделал успокаивающий жест руками лейтенант.

Но девушку это не удовлетворило.

— Преступник наговаривает на меня, и слухи об этом уже достигли Виндзора, — поджав губы, резко произнесла первая леди. — А Вы хотите, чтобы я сидела сложа руки? Я желаю видеть того, кто смеет склонять мой титул рядом со своими грязными делами!

— Ой, какие глупости, — наигранно поморщился комендант. — Если Вы изволите говорить о его болтовне, миледи, то хорошенько заткнуть разбойнику рот Вы сможете на суде. Что стоит слово бандита, пусть даже из древнего рода, против Вашего слова, миледи?

— Это вовсе не глупости, лейтенант! — возразила Анжелина, стукнув по подлокотнику кулачком. — Это дело чести!

— Ваша Светлость, я Вас умоляю, не переживайте из-за какого-то узника.

— Этот Ваш «какой-то узник» наводит на меня хулу, а ему и слова поперёк никто не скажет? И это всё попадает в опросные листы?!

Чёрные глаза Анжелины сузились, буквально сверля мужчину насквозь. Её белые пальцы заиграли по дереву, выдавая нервное напряжение хозяйки.

— Упаси Боже, миледи! — картинно всплеснул руками Ричмонд. — Какие опросные листы? Да никто этого Кеннеди и не слушает. Прокурору его показания нисколько не на руку, а мне как-то наплевать, что за околесицу он несёт. Я листов не подписываю, а контролирую количество съеденного, выпитого и сломанного узниками^[6].

— Конечно, тебе наплевать, — процедила сквозь зубы Анжелина и резко поднялась с кресла. — Посмотрела бы я на тебя, был бы ты на моём месте!

Красавица нервно схватила со стола перчатки и разгневанная ушла прочь, отстукивая по лестнице каблучками.

Приказ гнать лошадей во весь опор был выполнен кучером без возражений. Спустя час с четвертью Анжелина уже достигла Виндзора. По дороге в её хитрой голове созрел новый план: раз не получается попасть к Кеннеди обычным способом, значит, нужно воспользоваться обходным.

Сменив роскошное платье на бархатную амазонку с широкой юбкой, не сходящейся впереди, чтобы можно было ездить в мужском седле, которая надевалась прямо на трико, Анжелина скинула изящные сапожки, выбрав мягкие кожаные ботфорты. Поверх этого непривычного для себя облачения она надела тёплый кожаный плащ с шерстяной подкладкой. Взяв шляпу и перчатки, девушка направилась к конюшням, никем не узнанная.

Подойдя к стойлам, первая леди привычно крикнула:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?

— Что угодно, миледи? — узнав маркизу по голосу, отозвался Вильямс.

— А, это ты, Брик… — довольно протянула Анжелина.

— Брюс…

— Я знаю, — на удивление спокойно отреагировала маркиза, одарив конюха двусмысленным взглядом. — Приготовь-ка мне коня.

— Хорошо, Ваша Светлость, — поклонился мужчина и провёл девицу в соседнее стойло. — Думаю, этот отличный арабский скакун подойдёт для Вашей прогулки.

— Что? — округлила глаза Анжелина. — Ты предлагаешь мне эту жирную клячу? Как я, по-твоему, буду на ней смотреться?

— Но Ваша Светлость, это один из лучших меринов…

— Молчи! — одёрнула его красавица. — И не спорь со мной.

Отпихнув конюха, племянница короля поспешными шагами прошла вдоль денников с лошадьми. Брюс бросился за ней следом:

— Миледи, куда Вы?

— Я сама найду себе достойную лошадь!

— Но это уже стойла, принадлежащие двору Её Высочества!

— Ах ты, наглец! — резко повернулась к Вильямсу Анжелина и влепила мужчине звонкую пощёчину.

— За что? — изумился конюх, коснувшись лица.

— Ты обманул меня. Здесь есть конь более привлекательный, чем тот, которого ты мне показал. Вот этот, например! Белый. Это, по-твоему, не конь?

— Нет, Ваша Светлость, это кобыла, — возразил Брюс.

— Да какая разница! — воскликнула маркиза. — Зато она отлично подойдёт мне.

— Эта кобыла принадлежит принцессе Уэльской, и без королевского приказа я не смею её запрягать.

— А не много ли ей лошадей, а, Брюс? У неё же есть Буран, и она прекрасно на нём катается. Запрягай!

— Я не могу Вам подчиниться, миледи.

— Тогда я сама её возьму, — ответила маркиза.

— Прошу прощения, но я не могу Вас впустить, — загораживая вход в стойло лошади, отпарировал конюх.

— Да кто тебя будет спрашивать! — сверкнула глазами Анжелина и ринулась вперёд: — С дороги, негодяй!

Но Вильямс крепко схватил даму за запястья и не дал пройти.

Анжелина не ожидала такого отпора — шутка ли, конюх посмел коснуться её рук без позволения! В смятении первая леди вскрикнула и попыталась освободиться, но у неё ничего не вышло: Брюс не пускал ни назад, ни вперёд. Тогда маркиза отчаянно наступила ему на ногу и дёрнулась изо всей силы назад. Мужчина разжал ладони, девушка отлетела к стене, ударилась и поцарапала руку о крюк с хлыстами.

Почувствовав резкую боль над запястьем, Анжелина схватилась за рану и увидела кровь. В стойле победоносно заржал Буран, и в тот же миг на шум вошёл Арнольд Бир, новый помощник королевского конюшего.

— Что происходит?

— Он пытался меня убить! — мгновенно нашлась, что ответить прекрасная маркиза.

— Что?! — изумился такому повороту событий Вильямс и выпучил глаза.

— Молчи, — бросил в его сторону Бир и помог Анжелине подняться на ноги.

Кровь из царапины продолжала сочиться, но одного взгляда на неё было достаточно для мужчины, чтобы понять — рана не смертельна.

— Я требую, чтобы ему отрубили руки! — закричала девушка.

Глаза Брюса ещё больше расширились от удивления.

— Это уже переходит все границы, — едва успел произнести конюх.

Но его снова оборвал Бир:

— Молчи, Вильямс!

— А ещё ему не помешает отрезать язык, — ехидно заметила красавица, сверля непокорного мужчину глазами.

Помощник конюшего стёр своим платком кровь с руки девушки и буркнул в сторону слуги принцессы:

— Действительно, распустил язык.

— Чего Вы ждёте? Арестуйте же его! — потребовала маркиза.

— Прямо сейчас? — растерянно спросил Бир.

— Нет, завтра! — снова взбесилась Анжелина.

— У Вас ничего не выйдет, я подчиняюсь только прямым указаниям короля и принцессы! — вставил Брюс.

Бир, не зная, что уже делать, подошёл к нему вплотную и прошептал:

— Помолчи, я тебя умоляю, ты сам себя загоняешь в тюрьму сейчас!

— Что Вы с ним нянчитесь, сударь! Вы тут старший или нет, в конце концов? Будь на Вашем месте лорд Беркли, он бы не стал тянуть время!

Бир застыдился собственных сомнений и крикнул:

— Караульные!

Анжелина победоносно подняла голову и одарила Брюса Вильямса таким презрительно-надменным взглядом, что на миг бедняге стало не по себе.

— Это Ваша месть, миледи? — тихо спросил он.

— Это власть, дуралей, — ответила красавица и бросила испачканный кровью платок под ноги. — Всегда нужно знать, по чьим правилам играть выгоднее.

Бир тут же поднял платок и убрал в карман, после чего отошёл на несколько шагов, чтобы позвать охрану снова.

— Именно поэтому я играю на стороне наследницы английского престола, — сухо возразил мужчина.

Анжелина лишь усмехнулась:

— Не думаю, что твоя принцесса о тебе вспомнит. Бир назначит нового исполнительного конюха на твоё место, и дело в шляпе.

В этот миг в правую дверь конюшни ворвались три лейб-гвардейца, а в левую впорхнули две девушки.

— Взять его! — скомандовал Бир.

— Что здесь происходит? — удивлённо спросила одна из девушек, помладше.

— Остановитесь немедленно! — тут же прозвучал строгий голос второй, постарше.

— Ирена… — прошипела маркиза и побледнела от злости.

— Вы что, оглохли — вперёд! — повторил команду Бир.

— А я сказала «стоять»! — так же твёрдо повторила свой приказ Ирена, но её взор обращался уже не к офицерам гвардии, уже стоящим навытяжку, а к помощнику конюшего. — Могу я узнать Ваше имя, сударь, и по какому праву Вы тут раскомандовались?

— Я старший помощник конюшего Его Величества Арнольд Бир и, в свою очередь, желаю знать, с кем имею честь?

— Так Вы новенький, — понятливо кивнула головой принцесса. — Тогда меня Ваша неосведомлённость не удивляет. Думаю, что леди Линкольн объяснит Вам всё сама. Ведь так, дорогая кузина?

Анжелина сглотнула и облизала пересохшие губы:

— Конечно, миледи.

— Не понял, — пробормотал Бир и вопросительно взглянул в сторону Маркизы Прилондонских краёв.

— Вы свободны, господа, — обращаясь к гвардейцам, произнесла наследница. — А сейчас, мистер Бир — простите, но я не знаю Вашего титула, — прошу Вас удалиться. Мы с сестрой желаем проехаться верхом, а Вы стоите на нашем пути. Брюс, лошади уже готовы?

— Осталось только закрепить сёдла, моя госпожа, — с широкой улыбкой ответил любимый конюх Ирены.

— Отлично, пойдём, расскажешь, что тут случилось.

Анжелина покинула помещение конюшни, Бир проследовал за нею. Мужчина по-прежнему с вопросом в глазах смотрел на красавицу, которая прижимала к руке уже свой батистовый платок. Но озлобленная маркиза кинула в сторону помощника конюшего лишь одну фразу:

— Коня мне, быстро!

Вильямс в красках рассказал о происшествии, заставляя Ирену хмуриться.

— Вот это да! — удивлённо воскликнула Эвелина. — Как же можно не узнать дочь короля, свою будущую королеву?

— Я знаю, что отец менял конюшего, а значит, сменились и его помощники. Он, вероятно, недавно из провинции, по знакомству получил эту должность, а освоиться ещё не успел, — пожала плечами принцесса. — А слава о маркизе бежит впереди неё. Он боится её гнева и слепо идёт на поводу.

— Я бы не сказал, что совсем слепо, — вступился за Бира Брюс. — Он колебался. И ещё она именем Беркли его приструнила.

— Беркли? — удивилась Ирена. — В последнее время Анжелина им не очень довольна. У неё же увели лошадей в прошлом году прямо из-под носа конюшего.

— Так вот почему она такая злая! — догадалась Эвелина и хихикнула.

— Буран для Вас, миледи, и Самара для Вас, Ваше Королевское Высочество! — торжественно объявил конюх, вводя скакунов.

— Эви, это та самая кобыла, про которую я тебе писала, — пояснила Ирена, подойдя к белоснежной лошади и поглаживая её по золотой гриве.

— Кстати, именно на неё Ваша кузина и положила глаз, — вставил Брюс, поправляя седло на Самаре.

— Вкус у маркизы недурён, — улыбнулась наследная принцесса Англии.

— Какая красавица! — гладя кобылу по золотистой гриве с другой стороны, мечтательно произнесла Эвелина.

— Да, хороша! Совсем недавно её привезли из конюшен мистера Бана, но она уже сдружилась с моим Бураном. По-моему, они друг другу понравились.

— Это же чудесно! — захлопала в ладоши Эвелина. — Значит, больше не будет необходимости покупать лошадей этой дивной породы для твоего двора!

— Я на это и рассчитываю.

Брюс помог девушкам сесть в сёдла, и принцессы, помахав конюху рукой, умчались прочь.

Эвелина не заметила, как лошади унесли их за пределы Нижнего парка. По дороге, ведущей в Лондон, не спеша ехала карета с гербом Течеров.

— Это карета барона Фана! — попридержав коня, сказала сестре Ирена и, хитро улыбнувшись, добавила: — Давай немного пошалим. Он подслеповат и не узнает нас в таком обличии.

— Что ты задумала?

— Барон всегда жалуется, что одинок, давай развлечём деда. Скажем, что мы фрейлины. Передадим привет от Её Высочества и его племянницы…

— Ох, ну и развлечения у тебя! — покачала головой шотландка.

— А если спросит о нашем родстве, ничего не будем менять, чтобы не проговориться. Только фамилии.

— Ладно, — кивнув, согласилась Эвелина и задумчиво подняла глаза к небу: — Чур, я Эни Роуз.

— Как у тебя всё просто, — хихикнула английская наследница. — А я буду Стефани Хайт.

— Как у тебя всё сложно! — в тон сестре ответила шотландская принцесса.

Сёстры посмотрели друг на друга с важным видом, словно оценивая правдоподобность образов, и уже в следующую секунду прыснули со смеху.

Девушки пустили лошадей рысью и за пару минут догнали карету Течера.

— Добрый день, барон! — склонив голову в знак приветствия, произнесла Ирена, поравнявшись с окном кареты.

— Здравствуйте, милорд! — повторила жест Эвелина.

— Добрый день! — удивлённо выглянул из экипажа приятный седовласый человек и крикнул кучеру: — Эй, останови! Мне неудобно говорить на ходу.

Карета затормозила, девушки придержали лошадей.

— Я вас знаю, очаровательные девицы? — щурясь, спросил барон.

Эвелина не боялась быть узнанной — она не так часто бывала в Виндзоре, чтобы старик её хорошо помнил. А вот насчёт лица Ирены она несколько опасалась. Наследница же вела себя как ни в чём не бывало:

— Маловероятно. Но мы Ваш герб, конечно же, узнали.

— Вы, наверное, живёте в Виндзоре, — догадался Течер. — И служите при дворе.

— Совершенно верно, — склонила голову в знак согласия Ирена.

— Как мне называть вас, юные леди?

— Стефани Хайт. Моя кузина — Эни Роуз.

— Так и думал, что сёстры, вы похожи.

— Нам было разрешено съездить в Лондон к родственникам, и Ваша племянница просила передать Вам поклон, если мы встретимся, — наврала на ходу Ирена.

— Очень мило с её стороны, — расплылся в улыбке старик.

— Разрешите сопроводить Вас, милорд. Вместе в дороге веселее.

— О, если моя старческая персона вас не смущает, то я буду только рад, а то, знаете ли, в последнее время я разговариваю больше со своими собаками, чем с людьми… Прошу в карету, леди!

И, распахнув дверцу, барон пригласил девушек внутрь.

Сёстры легко спешились и привязали своих лошадей к экипажу.

Пока девушки развлекали барона разговорами о французской моде, карета подъехала к тому злополучному месту у подножья холма, где прошлым летом «чёрные» под предводительством Джима Токкинса совершили нападение на одинокую всадницу в амазонке.

Заслышав крики и улюлюканье, Ирена насторожилась и поднесла пальчик к губам, призывая замолчать щебетавших барона и сестру:

— Слышите? Нас, кажется, нагоняют…

— Но кто?

Вместо ответа принцесса высунулась в окно и увидела знакомые до боли рожи.

— «Чёрные», кто же ещё!

— Ах! — воскликнула Эвелина. — Что же нам делать?

— Хороший вопрос… Что делать… — приложив палец к виску, задумалась наследница.

— Не беспокойтесь, леди! — строго сказал вмиг посерьёзневший старичок. — У меня есть оружие — я их остановлю. Они не причинят вам вреда.

— Нет, барон, — покачала головой Ирена. — Оружие не годится. Их слишком много. Нам нужно разделиться и уходить. Остановите карету — она слишком тяжёлая. Мы поедем верхом.

— Но это опасно!

— Не спорьте, милорд, — отрицательно качнула головой принцесса Уэльская. — Поверьте, я знаю, что делаю. Это не первая моя встреча с ними.

Течер приказал кучеру остановить карету. Девушки выпорхнули и быстро отвязали лошадей.

— Мисс Эни, мисс Стефани, прошу вас быть осторожными! — крикнул барон, снова залезая в экипаж.

Едва дверца захлопнулась, наследная принцесса сузила глаза и произнесла твёрдым голосом:

— Итак, Эви, за нами теперь — отвлекающий манёвр.

— И что это значит? — наивно переспросила девушка. — Что нужно делать? Куда ехать?

— Назад — навстречу разбойникам. Мы должны их увести от кареты барона.

Шотландская принцесса только приподняла тёмные брови, но предпочла подчиниться сестре. «Совсем обнаглели за зиму, — подумала Ирена. — Но ничего, уже вернулись мои стражи, и ваши вольные деньки скоро закончатся!»

Девушки направили лошадей по полю, прочь от дороги в город, по которой во весь опор мчались лошади лорда Фана, унося за собой карету с гербом.

— Чёрт! — крикнул один из бандитов, видя, как добыча разбегается в разные стороны. — Что делать будем? Девчонки — налево, карета — направо…

Вопросительный взгляд его направился на холм, с вершины которого сам Токкинс дал знак своему незадачливому человеку разделить отряд разбойников пополам. Пять всадников свернули с дороги вслед за девушками, а трое продолжали нагонять карету.

— Уже лучше, троих барон запросто пристрелит, — обернувшись, произнесла Ирена.

— Ты же говорила, он подслеповат!

— Он да. Но с ним лакей и кучер. Они справятся. А вот за нами хороший хвост. Придётся поиграть с ними в салочки.

— Это как? — прижимаясь к шее лошади, удивилась Эвелина.

— Слушай меня сейчас внимательно и делай всё, что я говорю. Здесь очень сложные тропы!

— Хорошо!

Действительно, дорога была кривой и извилистой. Кони шли ноздря в ноздрю, и Ирена всё время предупреждала сестру, в какой момент куда нужно сворачивать, чтобы не впечататься на полном скаку в дерево или кусты вереска.

Перед самым сложным поворотом наследница скомандовала:

— А сейчас переходим на медленный темп! На счёт «три» берёшь резко вправо и — в лес, там поедешь за мной следом, тропка узкая. Раз! Два! Три!

Эвелина в точности повторила всё, что сделала её сестра, и буквально через секунду, скрывшись за поворотом, девушки нырнули в самую чащу Эшерского леса, прорвавшись сквозь, на первый взгляд, густые заросли. На самом деле в этом месте стражи регулярно расчищали себе путь в чащу, срезая ветви с деревьев.

Ирена натянула повод и остановила коня. Шотландская принцесса сделала то же. Приложив палец к губам, наследница призвала её молчать.

За спинами девушек раздался конский топот. Но едва разбойники приблизились к резкому повороту, первый из них сорвался в пропасть, второй едва успел остановить коня. Трое подоспевших только недоумённо потоптались на месте, заглядывая в обрыв.

— Жаль беднягу, — прошептал один.

— Не прошёл он своё первое дело… — прокомментировал второй.

— Да… капитан расстроится, что человека потеряли…

— Капитан не расстроится, канальи, а разозлится. Где девчонки? — прошипел прибывший третьим разбойник с французскими корнями, имевшими отражение и на лице, и в акценте.

— Да здесь были, — ответил второй всадник.

— Ты уверен, что они на эту дорогу свернули?

— А куда ещё? На предыдущем повороте вереск был низкий, там ошибиться было нельзя!

— Но где они тогда? Сквозь землю провалились?

После этого замечания все четыре бандита как один вытянули шеи, чтобы посмотреть вниз. Но сухая поросль оврага скрывала его дно, а подходить к краям никто не решился.

— Они, наверное, тоже свалились… — предположил тот, который ехал вслед за сорвавшимся товарищем и сам едва удержался на краю пропасти.

— Да ну их! Поехали! — скомандовал француз, и весь разбойничий отряд развернулся.

Едва голоса бандитов утихли, принцессы облегчённо вздохнули. Ирена кивнула сестре, и они поехали лесом.

— Я и не предполагала, что ты настолько хорошо здесь ориентируешься! — восхищённо гляля на кузину, произнесла Эвелина.

— Да, успела изучить за прошлое лето все извилины местных троп.

— Мы спаслись только благодаря тебе!

— Перестань меня хвалить, иначе я загоржусь, — повернув лицо к Эвелине, без тени лукавства попросила Ирена. Тут до её слуха донеслись едва различимые голоса. — Тихо!

— Что с тобой? — едва успев расслабиться, снова съёжилась шотландская принцесса.

«Они не покажутся, будьте уверены!» — отчётливо донеслось до слуха девушек, и уже в следующий миг из-за деревьев показались всадники в красных одеждах.

— Стражи мои… — едва слышно прошептала наследница, чувствуя, как затрепетало сердце, и украдкой смахнула с левого глаза непрошеную слезинку.

— Это не бандиты, я надеюсь? — спросила Эвелина, не расслышав слов сестры.

— Тед, Туд, Джером, Рой, Джек, Рич! Как я рада вас видеть! — громко воскликнула Ирена и пришпорила Бурана, заставив его сделать несколько шагов вперёд. Перед девушками предстало практически всё первое звено Лесного отряда. Недоставало только двоих. — А где… Джон и Робин?

Ответом Ирене стали приветственные возгласы мужчин. Ребята развели коней по сторонам, образуя коридорчик. Пред взором принцесс предстали два главных человека в лесном братстве — широко улыбающиеся Райт и Винтер.

— Джером… Джон, Робин… — как бы про себя проговорила Эвелина. — Бьюсь об заклад — перед нами Лесные стражи!

— Да, — повернула голову к сестре Ирена, а потом снова с нежностью посмотрела на мужчин. — Мои друзья.

— Глазам не верю, но Русалочка здесь, — прошептал Тед.

— Давно не виделись, — ослепительно улыбнулся Туд принцессе и хитро посмотрел на незнакомую девушку.

— Я же говорил: она сама нас найдёт раньше, чем мы её, — проговорил Джером, приласкав наследницу взглядом, и она ответила ему мягкой улыбкой.

— Ребята, я очень рада всех вас видеть! — повторила Ирена.

— А свою кузину ты нам представить не желаешь? — внезапно спросил Рой Фокс, обычно молчаливый и незаметный.

— А откуда Вы знаете, что я её кузина? — изумилась шотландка.

— Не удивляйся, Эви, — рассмеялась в ответ наследница. — Эти ребята ловят слова на лету. Они настоящие детективы.

— Конечно, — согласился Тед. — Разве не Вы блондинка с волосами цвета луны и глазами голубыми, как озёра Шотландии?

— Боже, как красиво сказано! — открыла ротик от изумления маленькая принцесса.

— Полгода назад я мельком сказала им, что моя кузина — голубоглазая блондинка, — пояснила Ирена.

— Да, как наш Эрик, — прокомментировал Туд.

— Полгода? — не обращая внимания на сравнение с мужчиной, прищурившись, проговорила Эвелина и искоса посмотрела на сестру.

— Пожалуй, даже чуть больше. В августе это было, — исправил неточность Робин. — С памятью у нас, слава Богу, проблем нет.

— И с соображаловкой всё в порядке, — постучал по своему виску Рой.

— Итак, позвольте представить, — торжественно произнесла Ирена, — моя кузина, Эвелина Мария Стюарт.

— И, конечно, тоже принцесса, — покачал головой Джек Парра Ортис.

— Просто Эви, — как обиженный ребёнок, очаровательно надув губки, исправила его шотландка.

Никто из стражей не удержался от улыбки.

— А Вы премилое создание, — заметил Туд, приближая своего коня к лошади Маленькой леди.

— Быть может, мы отбросим все эти церемонии с титулами и будем просто на «ты»^[7], как хорошие друзья? — предложила шотландская принцесса.

Среди стражей прошёл неоднозначный ропот.

— Только сначала всё-таки представьтесь мне, — хитро улыбнулась девушка.

— Да, конечно, в чём вопрос, без имени и пёс — не пёс, — проговорил в ответ Остин Вендер.

— Не совсем удачное сравнение, — нахмурился Парра Ортис.

— Как рифма легла, — улыбнулся в ответ поэт.

— Не обращайте на глупости внимания, — махнул рукой испанец. — Меня можно звать просто Джеком. Моё настоящее имя для английских ушей слишком непривычно — оно испанское, и фамилия у меня двойная и сложная. Поэтому для друзей я предпочитаю быть просто Джеком.

— Хорошо, — ответила Эвелина.

Вслед за испанцем представились и остальные стражи первого звена: Рич МакДаун, Тед и Туд Обермэйны, Робин Винтер, Рой Фокс. Но, не дав Джону даже рта открыть, Эвелина внезапно встрепенулась:

— А позвольте, я угадаю двух оставшихся!

Стражи переглянулись. Ирена изумлённо посмотрела на сестру, не ожидая от неё такой смелости, и кивнула, заинтересовавшись результатами гадания.

Эвелина сложила пальчики в кулачки, выпрямив только указательные, потом покрутила ими вокруг друг друга и, указав на поэта, сказала: «Это Джером!», а потом, ткнув в Райта, проговорила: «А это Красный Джон!»

Мужчины и наследница зааплодировали. От повышенного внимания к своей персоне среди незнакомых людей шотландская принцесса немного раскраснелась.

— Эви, ты оказалась не менее наблюдательной, чем шпионы Лесных стражей!

— Это делает нам честь. Вероятно, принцесса Эвелина наслышана о нас, если смогла угадать наши скромные имена, — произнёс наконец-то несколько слов Джон.

— О, премного наслышана, — почтительно склонив голову, полушутя ответила шотландка в тон его речи, совершенно не замечая язвительных нот в голосе Райта.

— А не желают ли юные леди осмотреть наш новый лагерь? — вдруг спросил Винтер.

— Как ты сказал, Робин? Новый? — встрепенулась Ирена.

— Да, именно.

— Конечно, это интересно! Показывайте скорее!

— Держу пари, «чёрные» из-за вас шум подняли, — предположил Туд, разворачивая коня и вставая в ряд с наследницей, справа от неё.

— Конечно. Ты абсолютно прав, — кивнула Ирена.

С левой стороны раздалось:

Там, где появишься ты,

Приключений не счесть нам вовек.

Там погони и скачки, и мы

Переходим с шага на бег.

Ирена обернулась.

— Точно подмечено, — мягко улыбнулась она юноше и протянула ему руку.

Остин Вендер пожал пальчики девушки и также мягко улыбнулся ей в ответ, пристраиваясь слева от Бурана.

— Ох, уж эти мне поэты… — закатив глаза, произнесла Эвелина и нетерпеливо натянула повод, Самара уже давно гарцевала под ней. — Ну что? Мы едем?

— Конечно! — ответила наследная принцесса и двинулась вслед за Робином, который указывал путь.

— А художники? — примкнув к шотландской принцессе справа, заинтересованно спросил Тед. — Вы что-то имеете против художников?

— А Вы, сударь, рисуете? — в тон ему поинтересовалась Маленькая леди.

— Я пишу, — торжественно и гордо ответил юноша. — Пишу картины! Углём и маслом.

— Могла я где-то видеть Ваши работы? — кокетливо спросила девушка.

— Думаю, одну Вы точно видели, юная леди, — нахмурив брови, словно вспоминая что-то, ответил страж. — Она называется «Портрет белокурой».

— Ах, да, я припоминаю такую, — важно произнесла Эвелина. — Она была высоко оценена придворными мастерами Его Величества Ричарда IV.

Младший Обермэйн улыбнулся. Парни, ехавшие позади них, загоготали. Эвелина тоже залилась звонким смехом и обратилась к своему провожатому:

— Ох, и шутник ты, Тедди!

— Ого! — округлил глаза парень. — Быстро сориентировалась.

— Я даже не заметила, как близнецов различила! — искренне изумилась Эвелина. — Это само собой получилось.

Стражи весёлой говорливой стайкой окружили девушек и попеременно так и сыпали шутками. В завершении маленького отряда из 10 человек ехали Джон и Джек, как самые рассудительные и взрослые.

— Ну что ты голову повесил? — спросил испанец командира.

— Честно говоря, не ожидал её увидеть сегодня, хоть Джей и предупреждал, — ответил Райт, наблюдая внимательным взглядом, как грациозно держится в седле будущая королева его страны.

В глазах мужчины снова заиграли солнечные лучики, но отчего-то не сделали взор ясным, каким он был ещё прошлым летом. И Джек не мог не заметить, что появление двух принцесс лишь на пару минут озарило лицо командира радостью. Довольно быстро Красный Джон снова погрузился в своё привычное состояние: раздумий и грусти.

— Всё смириться не можешь с обманом? — догадался испанец.

— Да, — опустил голову Райт. — Мне казалось, я всё забыл, и в первую минуту встречи был несказанно рад видеть её вновь. Но потом слова Кеннеди так отчётливо вспомнились, что сердце опять сжалось. Как тогда, на берегу Темзы. Будущая королева и — так обманывать…

Мужчина покачал головой.

— Это тяжело, — согласился Парра Ортис. — Потерять доверие к близкому человеку — самое страшное в мире. Но, ты знаешь, когда я её вижу, мне становится как-то легко на сердце и светло на душе. Она несёт нам что-то необыкновенное. Независимо от своего происхождения.

— Мне бы твоё сердце, — тихо произнёс Райт.

— Учись прощать, Джон, — посоветовал испанец. — Не всегда обида может направлять нас на путь истинный. Тем более, перед тобой не кто иная, как твоя будущая королева. И ссориться с ней тебе никак нельзя.

Командир Лесных стражей поднял взгляд и снова обратил его в сторону блондинки с жемчугом в волосах. Лучики солнца в радужке вмиг потухли. Голос прозвучал глухо:

— Это я знаю.

— А посмотри на её кузину. Какое очаровательное юное создание, но как отлично держится в седле! Сдаётся мне, их воспитывали как-то иначе, не так, как обычных леди.

— Да, она ведь дочь шотландского короля Джеймса VI.

— «Просто Эви», — повторил слова принцессы Джек.

— Я до сих пор не верю, что это всё правда… — отрицательно поведя головой, прошептал Красный Джон, всё ещё всматриваясь в фигурку наследной принцессы Англии. — Словно это какая-то ошибка. Ошибка… Или… или просто насмешка Судьбы.

— Это твой крест. Неси его достойно, как подобает дворянину, — разумно отозвался Парра Ортис.

Через некоторое время маленький отряд оказался на такой знакомой Ирене полянке посреди Эшерского леса, что сердце девушки на миг сжалось. Но каково было удивление наследницы, когда вместо привычных шалашей она увидела огромный деревянный форт из толстых брёвен. Постройка стояла углом, напоминая букву L. В одном корпусе, поменьше, были проделаны небольшие окошки, откуда доносилось конское ржание — девушки поняли, что это конюшня. Второй корпус строения со скатной крышей был утеплён соломой, а возле окон висели кожаные ставни, которые снимались на день и закрывались на ночь. Посредине корпуса красовалась тяжёлая дверь на массивных петлях. В образовавшемся меж корпусами углу располагалась летняя кухня: навесная крыша и деревянный пол, соединённые балками, давали возможность видеть все кулинарные приготовления Дядюшки Бена.

По периметру чисто выметенной площадки перед фортом по одну сторону полянки расположились мишени, а по другую стояли лавочки и горел костерок. Рядом, под навесом был длинный стол — такую незамысловатую столовую соорудили стражи для общей трапезы.

— А вот и наш новый лагерь, — обведя руками полянку, произнёс Робин. — Неплохо постарались лондонские мастера, да?

— Это великолепно, вы построили настоящую крепость!

— Да, домом это вряд ли можно назвать, а вот на форт похоже, — согласился Винтер. — Уезжая, мы сделали заказ, а вернувшись, привезли сюда и мастеров, и уже обтёсанные брёвна. Они за три дня соорудили ДЛД.

— ДЛД? — хором переспросили девушки.

— Дом Лесных Друзей.

— Дом Лесных Друзей, — повторила Ирена. — Название соответствует вам полностью.

— Прошу внутрь! — открывая перед сёстрами тяжёлую дверь, пригласил Робин.

— Мне нравится, — едва переступив порог, произнесла Эвелина.

Принцессы очутились в просторной гостиной квадратной формы с камином и дымовой трубой в центре. По периметру помещения было прорублено пять дверей — каждая для ночёвки одного из звеньев, как догадалась Ирена, знающая структуру лесного братства.

Возле камина на самодельных стульях сидели стражи. Когда девушки появились в ДЛД, они повскакивали с мест и радостно поздоровались, обступив дам. Ирена представила кузину друзьям, а те, в свою очередь, с удовольствием показали гостьям своё новое жильё.

— Даааа, вот это лагерь! — протянула Ирена. — Хорошее укрепление!

— Ещё бы! — воскликнул ликующий Эрик и подвинул к девушкам два самодельных кресла с подлокотниками, что было весьма непривычно для простых смертных и показывало, как хорошо стражи позаботились о своём комфорте в лесу. — Сколько денег было вложено в него! Чуть ли не всё, что за прошлый год нам перепало от благодарных клиентов.

— А кто у них клиенты? — шепнула Эвелина вопрос на ухо Ирене.

Но принцесса Уэльская отрицательно качнула головой и прошептала: «Потом».

— Зато теперь у нас есть надёжная крыша над головой, куда не сунется ни один разбойник, — назидательно подняв указательный палец, произнёс капитан второго звена Раймонд Шервуд.

— Да и лошади прекрасно себя чувствуют, — вставил златовласый Рип Моис. — Джеймс на седьмом небе от счастья!

— Могу себе представить! — ответила Ирена.

Эвелина, не знавшая тонкостей, поинтересовалась:

— Почему?

— Он обожает лошадей, — пояснила ей сестра.

— И, конечно, не мог смириться с тем, что они жили под открытым небом в прошлом году, — добавил Робин.

— А деление на звенья у вас всё такое же, — мельком взглянув на Джона и указав головой в сторону дверей, проговорила наследница.

Райт молча кивнул.

Поднявшись с кресла, девушка сделала шаг в сторону камина, чтобы погреть руки.

— Да, и на каждое звено теперь выделена отдельная комната, — пояснил Джек Парра Ортис, следуя за гостьей.

— Это намного удобнее, чем спать в шалашах, — констатировал Робин Винтер, тоже переместившись к камину.

Вслед за ними подтянулись Джон и Раймонд.

— Мне тут очень нравится! — обведя ещё раз залу взглядом, утвердительно качнула головой Ирена. — Хотя не скрою, что вы достойны большего.

Оглянувшись, она заметила, что близнецы и все ребята из второго звена, исключая Рея, который находился рядом с ней, обступили Эвелину и весело щебечут с ней о чём-то своём.

— Кто дежурит сегодня? — поинтересовалась наследница.

— Третье звено, — ответил Джек. — Амори со своими ребятами в Лондоне, а мы просто делали обход леса.

— Понятно, — улыбнулась Ирена, переведя взор на Парра Ортиса. — Владения нужно проверять.

— Этот лес принадлежит твоему отцу, — возразил Джером, бесшумно возникший рядом с девушкой, словно из-под земли вырос.

Наследница посмотрела в его бездонные глаза и кивнула:

— Да, но лес не является охотничьим угодьем. Вас тут никто не побеспокоит, и я сделаю всё, чтобы ваши права на него закрепить по закону.

Рей усмехнулся:

— О чём ты говоришь, Русалочка — как можно закрепить права на королевский лес?

Ирена задумалась, склонив набок голову, и через несколько мгновений ответила:

— Я подумаю, как…

Вошедший Рич МакДаун, на долю которого в отсутствие Джеймса Томпсона легла обязанность привязать гостевых лошадей, подошёл прямиком к Ирене и спросил:

— А что это за красотка, которую я отвёл в стойло?

— Это Самара. Её мать получил наш заводчик в подарок от русских купцов, а вскоре она ожеребилась. Нам повезло — она той же породы, что и мой Буран. И твой Вихрь, — обратив взгляд к Райту, добавила девушка.

Джон снова только кивнул в ответ.

— По-моему, Бурану она уже приглянулась, — улыбнулась Ирена.

— Вихрю, по-моему, тоже, — заметил МакДаун.

— Это серьёзно, — скроив суровую мину, вставил Джером и сложил руки на груди. — Дело попахивает политическим переворотом. Соперники бьют копытами и пускают из ноздрей пар.

Стражи, глядя на него, прыснули со смеху.

— Джей, — похлопав друга по плечу, воскликнул Робин. — Прекрати! Брюнетам вредно быть такими серьёзными, особенно если у них скоро день рождения!

— Да? — округлил свои и без того огромные глаза поэт и отпарировал: — А блондинам не вредно так много смеяться, особенно если у них скоро свадьба?

Винтер насупился и слегка щёлкнул друга по макушке:

— Джером! Я же просил!

Вместо ответа юный страж вцепился в его ворот, и парни начали игриво мутузить друг друга. Ирена изумлённо смотрела на всё происходящее, на несколько секунд потеряв дар речи.

— Объясните мне, что происходит?

— Не обращай внимания! — бросил Джером, валя Робина на пол.

— А если они покалечат друг друга? — обведя взглядом стражей, бывших рядом с ней и спокойно наблюдавших за действием, спросила наследница. — Почему вы не вмешиваетесь? И о какой свадьбе идёт речь?

— Ничего страшного, — махнул рукой Джек. — Пусть мальчишки развлекаются.

— Реей? — дёргая за рукав капитана второго звена как свою последнюю надежду что-либо понять, умоляюще протянула Ирена.

— Ты же знаешь Джерома — он всегда дурачится и язвит, — успокоил девушку Шервуд. — А у Робина появилась подружка… скажем так, слишком набожная. Остин Вендер его задирает, а Винтер рад стараться — подыгрывает.

— И у Джерома скоро день рождения?

— Да, мне будет уже 20! — выкрикнул брюнет, пытаясь спихнуть с себя блондина.

— А мне в этом году будет уже 19… — задумчиво произнесла Ирена, вспомнив об условностях королевского совершеннолетия. — Осталось всего два года… Впрочем, до этого ещё далеко, и я довольна тем, что имею.

Робин, сидя верхом на Джероме, вцепился в его волосы и сказал:

— Всё, хватит, брюнет! Успокойся. Я выдохся с тобой.

Отползая в сторону, Винтер сел на пол. Остин Вендер, подняв корпус, протянул руки на колени, сверкнул угольками глаз и проговорил:

— Я с блондином соглашусь, одолженье сделаю…

— Хватит! — хором перебили поэта уже несколько мужских голосов: Робина, Рича и светловолосых ребят из пятого звена, что были тут же, рядом с Иреной: Майкла, Мейсона, Девида и Сема.

Оглядев стоящих рядом с ней стражей, Ирена произнесла:

— Оооо, да вокруг меня почти только чёрные и белые собрались… как в шахматах.

— И блондинов, разумеется, больше, — усмехнулся Рей.

— Хорошо, что это только дурачество, — ответила Ирена.

В этот миг из толпы Лесных стражей выпорхнула Эвелина и подскочила к сестре:

— Ирена! Почему ты мне так мало писала о них? Они такие замечательные! Я просто глазам своим не верю!

— Чему именно? — не поняла наследница.

— Тому, что такое количество людей могут так искренне дорожить друг другом! Тому, что существует такая нереальная дружба!

— Нереальной она была в прошлом году, — тихо произнёс на ухо Джону Джером, не сводя глаз с принцессы. — Сорок мужчин и одна девушка. Вот где было полное наваждение.

Райт кивнул в ответ. Но их разговора не заметил никто.

— Теперь я тебя понимаю! Они чудесные, и я тоже хочу бывать здесь чаще!

Ирена подошла ближе к сестре и, поправляя воротничок на её шее, тихо сказала:

— Смотри не влюбись в кого-нибудь. Тебе скоро уезжать.

Эвелина усмехнулась и переглянулась с красавчиком Эриком, который ослепительно улыбнулся ей в ответ. Видя эти махинации, Джером не мог не съязвить ещё раз:

— Да, тут предостаточно белокурых ангелов, готовых похитить нежное девичье сердце. Блондины атакуют — они в перевесе.

— Ха, — отозвался брюнет Роджер из пятого звена. — Армия блондинов, что ли, получается?

— Конечно, — раскинув руки, продекларировал Остин Вендер и, указав на красавчика, грозно добавил: — Под предводительством Эрика Вайта!

Белокурый «ангел» немаленького роста пожелал в этот момент сквозь землю провалиться: по лицу Джерома читалось, что вот-вот прозвучит какой-нибудь колкий стишок в его адрес. Но положение спас Роджер, мощью и силой уступавший, пожалуй, только Рональду, который, обойдя Вайта со спины, погрозил лесному поэту кулаком, и тот решил больше не задирать друзей.

— Ох, подумаешь — блондины, — махнув рукой и красиво поведя плечиком, промурлыкала Эвелина. — Этим нас не удивишь!

Подойдя к сестре вплотную, она шепнула на ухо Ирене:

— Лично меня больше шатены привлекают…

— Или шатен? — также тихо спросила наследница.

— Или шатен, — кивнула шотландская принцесса и взглянула на улыбающегося во весь рот Туда.

— Да ладно вам, братцы! — похлопав по плечам Джерома и Эрика, произнёс Раймонд. — Брюнеты вы или блондины, душа у вас всё равно одна, и она красная! Красные стражи вы или нет?

По ДЛД пробежал гул одобрения.

— «Красные стражи», — тихо повторила новое название лесного братства Ирена. — Воины Красного Джона…

Джек, улыбнувшись уголком губ, признательно кивнул Рею, благодаря его за то, что остановил шалости молодёжи. А самый блондинистый блондин и самый брюнетистый брюнет пожали друг другу руки.

Видя, что Эвелина вырвалась из круга очаровательных юношей и мужчин второго звена, ребята из пятого тоже решили поближе познакомиться с новой гостьей.

Шотландской принцессе галантно представились Мейсон Кеш, носивший прозвище Объяснялкин, и Девид Колл — типичный сероглазый лондонец в возрасте Христа с заурядной внешностью, в обязанности которого входило прочёсывание дорог вокруг столицы и налаживание связи с «агентами» Майера Касперса на периферии, если возникала такая необходимость.

Два знатока прилондонских лесов — Саймон и Роджер также выразили радость от знакомства с дочерью короля Шотландии. Двое здоровенных детин, оба 27 лет от роду, родились и выросли в Лондоне и с детства были друзьями не разлей вода. Но парни оказались совершенно не похожи друг на друга, чем и пользовались при знакомстве с хорошенькими барышнями. Саймон Бон обладал гипнотическим взглядом болотно-зелёных глаз, круглым симпатичным лицом, напоминавшим морду чеширского кота, таинственной улыбкой и коротко по-пуритански стриженными светло-русыми волосами — такой противоречивый образ сбивал всех с толку, и никто не мог разгадать его натуру целиком. Роджер Фиш же, напротив, носил длинные тёмные локоны, спускавшиеся до плеч, делающие его мужественное скуластое лицо отнюдь не романтичным, а колкий взгляд карих глаз выдавал вовсе не северное его происхождение: парень был наполовину ирландцем, наполовину баском.

Последним представился гостье худощавый юноша неброской внешности с ясными зелёными глазами и светлыми абсолютно прямыми длинными волосами, спускавшимися чуть ниже плеч — Майкл Тоберт, один из братьев-шпионов, знавших каждый закоулок Лондона как свои пять пальцев. Этот 18-летний парнишка выполнял свои обязанности не хуже Шустрого Бобби, весёлого Туда или серьёзного Дилана.

Остальные члены пятого звена были завербованы Дядюшкой на кухню для приготовления обеда.

От разнообразия у Эвелины шла кругом голова. Ей казалось, что под одной крышей объединились люди с различными характерами, жизненными историями и разнообразной внешностью, поэтому, образуя единое целое, каждую минуту они были готовы к любой атаке.

Пока две принцессы развлекались в обществе Лесных стражей шутками и прибаутками, красавица Анжелина второй раз за день побывала в Тауэре.

Лодка с лакеем привезла её туда, где в этот час не бывало охраны — маркиза это знала наверняка. Закинув верёвочную лестницу с «кошками» на конце на преграду, первая леди вскоре оказалась на стене и присела на корточки. Глубже посадив шляпу на голову, чтобы её не сдувало ветром, девушка осмотрелась по сторонам. Рядом был невысокий флигель, до которого пришлось пройтись по кромке крепостного ограждения. Достигнув его, Анжелина прыгнула на крышу пристройки и быстро пробежалась по ней. Никто не окрикнул девицу, а значит, она осталась незамеченной.

Преодолев половину территории Тауэра, незваная гостья оказалась у башни, где содержали Кеннеди. Стоя на крыше арсенала, маркиза стала размышлять, что же делать дальше.

Подойдя к краю, девушка посмотрела вниз и, вскрикнув, отошла назад — оказалось слишком высоко, чтобы прыгать, а верёвки у неё не было. Внизу между арсеналом и башней навалом лежали булыжники и стёкла. Тому, кто вздумал бы выскользнуть из заточения через окно, пришлось бы расстаться с мыслью сохранить себе жизнь после падения. «Да, неплохо постарался констебль. Всё сделано для того, чтобы заключённые не сбежали. Только почему меня до сих пор никто не остановил?» — негодовала Анжелина, явно рассчитывавшая на то, что с простыми йоменами она быстрее договорится о посещении Кеннеди, чем с комендантом крепости. Золотая брошка с розой Тюдоров, что красовалась на её груди рядом с Орденом Подвязки как знак высокого происхождения, открывала любые двери.

«Стой, кто идёт!» — прогремел за спиной первой леди долгожданный голос бифитера.

Анжелина медленно повернулась в его сторону и распахнула плащ.

Охранник прищурился, увидев королевскую регалию рядом с Орденом Подвязки. Девушка отстегнула от пояса кошелёк со своим гербом и, покачав его на уровне глаз семифутового^[8] офицера, мягко, но одновременно властно произнесла:

— Я хочу видеть преступника Кеннеди.

— Моё почтение, Ваша Светлость, — поклонился йомен. — Пройдёмте за мной.

Анжелина усмехнулась и бросила ему кошелёк: ей нравились такие услужливые гиганты, привыкшие выполнять приказы без размышлений. Йомен проводил первую леди через оружейный склад по лестнице вниз, потом подземным коридором — в башню заключённых.

Ирена снова подошла к камину и огляделась. Не увидев командира Лесных стражей, она спросила:

— А где Джон?

— Джон? — приподнял брови Робин и огляделся. — Вот, как всегда! Я сейчас. Минуту!

— А что, легендарный Красный Джон избегает шумного общества? — усаживаясь в кресло, спросила Эвелина, успевающая всё подмечать на ходу.

— Отчего же, — пожал плечами Джек Парра Ортис. — Просто он сегодня не совсем в духе.

— Так, может быть, не будем беспокоить его? — только и успела произнести Ирена, как в проёме дверей уже появился Робин, торжественно объявивший:

— А вот и наш виконт Райт, собственной персоной.

Командир, не очень довольный таким представлением, зыркнул на друга, но промолчал.

— Зачем же Вы от нас прячетесь, сударь? — притворно-сердитым тоном спросила шотландка, гордо приподняв подбородок.

— Меня отвлекли мои мысли, леди Эвелина.

— Боже, как потрясающе, — обернувшись к сестре, проговорила принцесса. — Меня так ещё никогда не называли мужчины! Сэр Джонатан, — снова обернувшись к командиру лесного братства, произнесла девушка уже более дружественно. — Я выражаю Вам своё восхищение!

— Чем же, позвольте спросить?

— Я просто в восторге от Вашего отряда! — приложив руки к груди, жарко произнесла Эвелина и поднялась. — Когда сестра писала мне, что на помощь ей пришла частная армия, я подумала, что это такие же наёмники, как те, которых я вижу в нашей стране каждый день. Или как эти ваши угрюмые йомены. Но вы… вы иные!

Джон только склонил голову в знак признательности за похвалу.

— И как Вам удалось собрать такое потрясающее войско?

— Секрет прост, леди Эвелина: я не делал различия между людьми. Мы все живём на равных, — ответил Райт и, посмотрев на друга детства, добавил: — А вот кое-кого за то, что обозвал меня виконтом, придётся вызвать на поединок.

— Всегда к твоим услугам! — ослепительно улыбнулся Робин и салютовал воображаемой шпагой. — Но только после того, как прекрасные дамы покинут нашу полянку. Негоже обнажать клинки перед леди.

Райт согласно кивнул.

— Не журите его, Красный Джон. Ведь Ваш друг всего лишь сказал правду.

— Да, только об этой правде я предпочитаю не задумываться.

— И всё же Ваше благородное сердце заслуживает награды, и самой высокой! Таких рыцарей, способных на настоящие мужские поступки, я не встречала никогда, — продолжала хвалить Райта и его команду Эвелина. — Ни одна наёмная армия, которая мне известна, не встанет стеной пред сюзереном^[9] в минуту смертельной опасности, не будет сражаться до последней капли крови.

«Рыцари, — произнесла про себя наследная принцесса туманной Англии и задумчиво взглянула на друзей. — Красные рыцари…»

— Кузина писала мне о том, как именно стражами был пойман этот гнусный преступник и вся его ужасная шайка!

— Вы преувеличиваете наш скромный вклад, — откланялся Джон и поспешил отойти прочь.

— Меня там не было, конечно, но могу судить по рассказам о вас в молве и по письмам моей сестры. Ведь так, кузина? Разве они не настоящие рыцари?! Без страха и упрёка.

— Пожалуй, ты права, Эви, — отозвалась наследница. — Ты подала мне отличную идею…

— Какую?

— Мне ещё нужно её обдумать. Потом скажу.

— Ирен, — произнесла Маленькая леди и снова села в кресло. — Это какой-то другой Джон, совсем не такой, о каком ты мне писала. Он слишком серьёзный и чересчур угрюмый, словно на войну собрался.

«Повоевать мы всегда успеем…» — подумала Ирена, вспомнив о том, что творится на континенте^[10].

— Да что Вы, принцесса! — воскликнул Джером и зловещим, но громким шёпотом, склонившись над девушкой, добавил, чтобы увести внимание гостей в другую сторону: — В голове командира сейчас рождается самый коварный план, на который только способен человек, — план, как покорить мир!

После этих слов весельчак снова выпрямился и как ни в чём не бывало обратился к Райту:

— Джонни, разве я тебя не рассекретил?

Шутка немного разрядила обстановку. Робин подтолкнул друга локтём и, хитро подмигнув, произнёс:

— Нет, старина, не угадал. Когда я его нашёл, он переставлял с места на место весенний привет, не зная, куда его деть в наших спартанских условиях. Ведь этот подарок мы хотим сохранить как можно дольше.

— Что за подарок такой? — поинтересовалась Эвелина.

Вместо ответа Робин подошёл к наследной принцессе и, наклонив голову набок, стал любоваться её тонкими чертами:

— Думаю, что Ирен меня поняла.

— Конечно, поняла! — ответила девушка. — Значит, Оливер успел до вас добраться!

— Успел, — кивнула добрая половина стражей в унисон.

— Вот это единство мне уже нравится! — констатировала принцесса Уэльская. — Наконец-то вы перестали делиться по цвету волос.

В этот миг отворилась дверь, и в залу вошёл Рональд Рок. Увидев гостью, он раскинул свои широченные руки ей навстречу и воскликнул:

— Ирен! Как я рад тебя видеть!!! Словно сто лет прошло!

— Ронни! — только и нашлась, что сказать наследница, шагнув вперёд, и прильнула к его сильной груди.

Крепко обняв девушку и приподняв над землёй, Рок отпустил её, поставив на место. Эвелина изумлённо наблюдала эту картину и снова не верила своим глазам. Конечно, к подобным сценам Её Королевское Высочество не привыкла…

— Это капитан третьего звена, которое сегодня дежурит, — представила мужчину сестре Ирена. — Настоящий атлант! Ты уже из Лондона, Рональд?

— Ага.

За спиной Рока послышались смешки ребят, Ирена недоумённо посмотрела на них, не в силах понять, что на этот раз всех развеселило. Сам же силач недовольно сложил мощные руки на груди и отставил одну ногу в сторону, как бы вызывая смельчаков на бой.

— Что опять не так? — спросила Ирена.

Заливаясь смехом, Робин сделал шаг вперёд и, указывая на Рока, проговорил, едва сумел пересилить хохот:

— Этот человек-гора… Этот атлант… сегодня такую штуку выкинул!..

— Да, было дело! — подтвердил Джером, силясь не засмеяться во весь голос. — Ты передала нам с Оливером подарок. Мальчишка не дождался связного и пришёл сюда сам…

— А он!.. — воскликнули хором близнецы и от этого ещё больше расхохотались.

— А он, этот человек-гора, — продолжил мысль Эрик, — не узнал его.

— И схватил за шиворот, думал, воришка, — подхватил Робин, утирая слёзы смеха в уголках глаз. — Кто, говорит, такой, зачем пожаловал?!

— Притащил его к нам! — продолжил рассказ юный поэт.

— Говорил: «Шастал тут, вынюхивал», — передразнивая Рональда, выпалил Туд.

— Ага, а мы все хором как воскликнем: «Оливер!» — изображая изумление, продекларировал Тед.

От этих гримас рассмеялись даже девушки и Джон, а сам Рональд снисходительно улыбнулся.

Эстафету подхватил Эрик:

— А он и говорит…

Тут уже половина стражей басом процитировала героя дня:

— «Рыжий?! Ты что ли?»

Раскат смеха оглушил всех.

— Вы ещё кое-что забыли! — назидательно подняв палец, вымолвил Рональд, — «Рыжий?! Ты, что ли? Вырос, брат!»

Гигант снова сложил руки на груди и отвернулся, фыркнув: «Комедианты».

— Не сердись на них, Ронни, — поглаживая мужчину по сильным предплечьям, ласково произнесла английская принцесса. — Они не со зла.

— Это я знаю, моя очаровательная леди, — гладя наследницу по голове, ответил Рок. — И кто сказал, что я сержусь? Я просто редко улыбаюсь.

Эвелина искоса наблюдала за тем, как Ирена обращается с гигантом, и ломала голову, не Рональд ли тот самый таинственный «Он»…

— Ну знаете ли, — покачала головой шотландка. — С вами тут не соскучишься! Но я так и не поняла из всего представления, что это был за «весенний привет», о котором так таинственно сказал Робин.

— Я послала им розу из оранжереи, — обернулась наследница. — Тепличную.

— Ах, вот оно что, — буднично произнесла шотландская принцесса, расстроившись, что никакой тайны не предвидится. — Всего-то.

— Какую розу? Из чего? — переспросил Рональд.

— Из теплицы, — вновь повернула к нему голову Ирена.

— Так вот что имел в виду Оливер! — щёлкнул пальцами Рей. — А мы всё в толк не могли взять, про какую такую «теплину» он толкует.

— Он молодец, и я очень рада, что мой привет достиг вас немного раньше меня, — улыбнулась в ответ Дочь Англии.

На самом верху, как и положено, в одиночной камере сидел Кеннеди. Офицер открыл тяжёлую дверь и впустил красавицу внутрь. Едва она ступила через порог, неприятный затхлый запах ударил в аристократические ноздри, но Анжелина и бровью не повела.

— С Вами остаться, миледи? — поинтересовался бифитер.

— Нет, — коротко отрезала красавица.

Тяжёлая дверь закрылась, глаза привыкли к полутьме, и маркиза разглядела сидящую у стены под окном фигуру.

Кеннеди изменился за те месяцы, что провёл в заточении. Его и без того круглое лицо обросло курчавой бородой смолянисто-чёрного цвета, а усы стали ещё гуще прежнего. Время коснулось и волос разбойника — они сильно отросли, но всё ещё упрямо вились колечками, поэтому достигали только его плеч.

— А… красавица-маркиза собственной персоной! Очень хорошо! Что привело Вас ко мне? Желание пристрелить лично? Я давно Вас жду! Просто жажду этой встречи! — издевательским тоном промолвил Кеннеди, даже не поднявшись.

— Заткнись, — прошипела Анжелина и сделала шаг к атаману. — Негодяй, подлец!

Разбойник встал на ноги. Красавица приблизилась к мужчине вплотную и стала награждать пощёчинами при каждом «ласковом» слове:

— Бандит! Предатель! Дьявол! Несносный лжец! Скряга! Развратник! Убийца! Разбойник липовый! Иуда! Тварь!

— Эй, потише, радость моя! — воскликнул Кеннеди, отступая к стене и прекрасно понимая, что ответить Анжелине он не может.

— И грязь! — схватив за грудки виконта, прошипела маркиза.

— Слушайте, маркизонька…

— Заткнись! — одёрнув его, снова прошипела племянница короля и просверлила разбойника острым, как нож, взглядом агатовых глаз. — Я ещё не закончила.

— Чем обязан такому количеству объяснений в любви? — развёл руками бывший атаман.

— Поменьше открывай свой рот, — отходя от мужчины, ответила маркиза и встала к нему спиной. — Если ты пытаешься утянуть меня за собой, у тебя ничего не выйдет. Нет ни одного доказательства твоих слов.

— Было одно, — усмехнулся Кеннеди. — Да я его по глупости на корабле оставил.

Первая леди обернулась к разбойнику и сузила глаза — она поняла, что речь шла о её брошке с эмблемой Тюдоров, когда-то принадлежавшей принцессе Мери.

— Впрочем, если я расскажу всё Его Величеству, думаю, он заинтересуется, куда же пропала рубиновая брошь его дорогой племянницы.

— Ты глупец, Кеннеди. Я скажу, что её украли у меня год назад. И поверят мне, а не тебе. И молчи, когда я говорю! — воскликнула красавица, видя, что разбойник открыл рот. — Я могла бы тебе помочь, смягчить твоё наказание, коли ты у нас лорд… Да из такого рода — младшая ветвь Оствейских… Тех самых Оствейских.

Голос Анжелины снизился, глаза сузились. Она прошлась по камере перед пленником, подбоченившись.

— Но ты сам подписал себе приговор, выступив против меня. Теперь ты мне не нужен. Я задавлю тебя. Одного моего слова было бы достаточно, чтобы тебя тут придушили — и пикнуть не успел бы, — первая леди вновь метнула на бандита колкий взгляд и остановилась. — Но король хочет тебя судить. Хорошо. Я дам ему эту возможность. Пусть моя кузина посмотрит на твой позор, если она ещё не поняла, какие подданные шастают по дорогам её королевства! А здесь, в этом каменном мешке, ты можешь кричать что угодно — тебя всё равно никто не услышит. Комендант только что уверял меня в вечной верности и полном равнодушии следователей Тайного совета к твоей персоне.

Чёрный Джон хотел что-то сказать, но Анжелина быстрым жестом выхватила свой любимый хлыст и несколько раз одарила атамана точными ударами. Кеннеди не нашёл сделать ничего лучше, как отпрянуть и сесть на пол — назад, в своё сено.

— Я бы и сама тебя убила, — наклонившись над ним, зловеще прошептала красавица. — Но руки марать не хочу… Ты слишком низко пал, червяк!

— Нет, дело не в том, маркизонька, — поднявшись на ноги, возразил разбойник. — Скажите лучше правду: Вы просто боитесь решения короля. Боитесь, что он захочет допросить Вас!

— Подхалим, — прошипела маркиза и отвернулась.

— Вы просто не имеете права меня тронуть. Потому что я не Ваш личный враг, а государственный преступник! Даже мой вечный соперник Красный Джон сдал меня в руки правосудия, хотя у него было больше прав убить меня на месте, чем у Вас, и к тому же была возможность насадить на свою шпагу ещё там, на берегу Темзы! Чего я тогда страстно желал, не скрою!.. Но он отдал меня суду. Так и Вы — Вы никогда не сможете взять мою жизнь без высочайшего на то повеления, потому что Вы всего лишь племянница короля!

— Я имею такое право, — процедила маркиза, обернувшись к разбойнику вполоборота. — Необязательно носить корону, чтобы управлять страной. Но убивать тебя я не стану — зачем мне наводить на себя лишние подозрения. Пусть страна считает, что в моей груди нет сердца — я поступлю иначе. Великодушно. Я буду просить дядюшку отрубить тебе голову.

— Спасибо, — поклонился Кеннеди, в глубине души подумав, что это было бы вовсе неплохой альтернативой виселице и четвертованию^[11].

— Насколько мне известно, из-под топора, в отличие от верёвки, живым ещё никто не уходил… — произнесла Анжелина, снова подойдя к двери. — И не проси меня ни о чём. Твой приговор будет жёстким, но справедливым. Ты нанёс мне кровную обиду, когда забрал рубиновую брошь с гербом матери. Теперь моё сердце глухо к твоим словам. Лёд на нём никогда не растает…

Кеннеди показалось, что голос леди Линкольн дрогнул, но он не смог бы поклясться в этом даже самому себе. В следующую секунду тяжёлая дверь отворилась, и в проёме мелькнул только чёрный плащ красавицы.

Йомен затворил засов, отсчитал охраннику причитающуюся сумму за молчание, после чего проводил маркизу через главные ворота к ожидающей её лодке, и ушёл на свой пост — на крышу арсенала. Там он ещё долго видел смуглое лицо Джона Кеннеди в зарешёченном окне башни.

Джим Токкинс, которого разбойники величали не иначе, как Капитаном, сидел в кресле с высокой спинкой, которое так любил его предшественник, и крутил в руках полумаску. Не изменяя обычаям разбойничьей вольницы, испанец был одет во всё чёрное, длинный плащ висел на спинке, готовый в любой момент послужить своему хозяину защитой от дождя и посторонних глаз.

Лицо Джима Токкинса, настоящего имени которого никто в Англии не знал, было необыкновенно притягательным, если не сказать красивым. Тонкие изящные черты выдавали аристократичность происхождения не меньше, чем изысканные манеры, которые заметила Ирена ещё в первый день их встречи. Чёрные, как угольки, миндалевидные глаза нового атамана были окаймлены густыми смолянисто-чёрными копьями ресниц. Портрет дополняли правильный нос и красивые розовые губы. Маленькие усики, подстриженные по последней моде, и крошечная узкая бородка придавали лицу мужчины мягкость и изящество.

Удивительно, но кожа испанца не была такой смуглой, как у Чёрного Джона, несмотря на то, что родился и вырос он под палящим солнцем Мадрида. В Англии Токкинс вполне сошёл бы за своего, если бы не испанский разрез глаз. Тёмные волосы Джима были аккуратно уложены, словно от него недавно ушёл цирюльник. А когда голова мужчины попадала в полосу солнечного света, его шевелюра отливала синевой, словно крыло ворона.

Джим Токкинс находился в состоянии глубокой задумчивости, когда все черты человека расслабляются, и на лице отражается суть душевных переживаний. И в эту минуту лик его был поистине прекрасен.

Стройное, но крепкое, сильное тело испанца согнулось, словно под тяжестью, в дубовом кресле бывшего атамана. Широкая старинная шпага, доставшаяся своему обладателю от отца, висела вдоль бедра как ещё одно напоминание о высоком происхождении мужчины.

В углу той же комнаты тихо сидел Громила. Он стал правой рукой Токкинса и его телохранителем. Впрочем, сам Капитан считал, что в такой услуге он не нуждается. Но Громила, помня о том, что благодаря изворотливости Джима им удалось улизнуть с берега Темзы в прошлом году и избежать участи других бандитов, был бесконечно ему благодарен: каждый разбойник мечтает много награбить, но никто не хочет болтаться на виселице.

Огромный бандит сидел без маски, и по его чертам было ясно — он тоже южанин. Выражение мрачного смуглого лица в большинстве случаев оставалось непроницаемым. Очень рослый и сильный, что оправдывало его прозвище среди приятелей, Громила выделялся на фоне сверстников с юности. Родившись младшим сыном в семье разорившегося и спившегося кабальеро^[12], он был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Разменяв третий десяток, парень попал в моряки и оказался в Англии. Не найдя подходящей работы, немногословный испанец ушёл в бандиты, где и повстречался с Чёрным Джоном — полукровкой.

Громила редко разговаривал, предпочитая делом доказывать свою преданность лидерам. Имени и фамилии его никто на острове не знал и даже не пытался спрашивать.

Всегда спокойный и расчётливый, в боях он был просто незаменим, поэтому Громилу уважали и боялись в разбойничьей вольнице, а атаманы всегда считались с его мнением. Самое большое удивление за всю восьмилетнюю жизнь южанина в Англии вызвало, пожалуй, только появление светловолосой хрупкой девушки со шпагой в руках там. Это случилось там, в замке Линкольн — роковом месте, где устроил разбойничье логово Чёрный Джон, после чего дела шайки стали совсем плохи. И эта девушка, оказавшаяся наследной принцессой островного королевства, по сей день не выходила у мужчины из головы. Любую свободную минуту южанин вспоминал, как ловко она выманила у него — отличного фехтовальщика — ключи.

Размышления Капитана и Громилы прервал стук в дверь. Джим поднял голову и подал знак наперснику, чтобы тот впустил пришельцев. Громила прогремел железным голосом:

— Открыто!

Дверь бесшумно распахнулась, и один из разбойников доложил, стоя на пороге:

— Капитан, мы поймали юнца, который хочет Вас видеть… Допустить?

Джим молча кивнул. Разбойник исчез и через мгновение втолкнул в дверь парнишку лет 15, среднего роста, с белокурой головой, неплохого телосложения, который в будущем обещал вырасти жилистым мужчиной.

Атаман немного приподнялся в кресле и, не выпуская из рук полумаски, стал рассматривать незваного гостя. После продолжительного молчания Токкинс нарушил тишину вопросом:

— Что тебе нужно?

— Я хочу войти в ряды «чёрных»! — выпалил юноша.

Джим дважды отрицательно качнул головой и сказал:

— У тебя нет шансов.

— Почему?

— Ты блондин, — коротко отрезал испанец и навалился на спинку кресла.

Мальчишка опешил.

— Ты не подходишь мне, — повторил свой вердикт разбойник.

— Но при чём тут мои волосы?

— Слишком ангельски выглядишь.

— Это только с виду! Я ещё юн и поэтому кажусь милым пай-мальчиком! А в душе я зверь! Я готов порвать любого, кто встанет у меня на пути!

Джим поднялся, подошёл ближе к парнишке и похлопал его по плечу:

— Ты мне нравишься, но «чёрным» тебе не стать.

— Я покрашу волосы! Хотите?

Мужчина отрицательно качнул головой.

— Этим ты ничего не изменишь. Моё слово окончательно. Не спорь и иди с миром.

— Но Капитан!.. — попытался возразить юноша.

— Нет! — резко ответил Токкинс и, развернувшись к парню спиной, ушёл к окошку. — У тебя две минуты, чтобы исчезнуть невредимым с глаз моих.

Мальчик не заставил просить себя дважды и мигом прошмыгнул в коридор.

Ирена и Эвелина ехали шагом, уже приближаясь к Нижнему парку Виндзорского замка. Шотландка обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на облако пыли, что подняли кони Красных стражей у опушки леса: мужчины проводили девушек до половины пути и отправились назад.

— Вот они и скрылись из вида…

Наследница посмотрела на сестру — та широко улыбалась.

— Вижу, прогулка удалась и ты счастлива.

— Конечно, они такие чудесные и милые!

— Только не путай их с домашними моськами, — сморщилась английская принцесса. — Красные стражи — это благородные честные люди.

— О, да! И какие люди! С храбрыми сердцами. Но их весёлый нрав мне по душе. Особенно эти блондинистый блондин и брюнетистый брюнет, а-ха-ха, — снова рассмеялась Эвелина, вспоминая шутки ребят по поводу цвета волос. — Впрочем, они все молодцы, а Туд… — Маленькая леди приосанилась и проговорила фразу членораздельно и очень отчётливо: — Красавчик Туд меня просто воспламеняет!

— Хм… Сначала мне показалось, что тебе приглянулся Эрик. Впрочем, не важно. Главное — не сгори.

— Ой, Эрик, конечно, ангел во плоти, но мне всегда нравились озорники, ты же знаешь, — поёжившись в седле, произнесла шотландская принцесса.

— Да, помню.

— Скажи мне, а этот Красный Джон всегда был таким угрюмым?

— Не сказала бы, — на миг задумавшись, ответила принцесса Уэльская. — Раньше он был более любезным. Хотя в танцевальном зале, действительно, чувствовал себя крайне неловко и разговорчивым точно не был.

— Так что же случилось, почему он стал другим?

— Я подозреваю, что его честь была задета и… его благородное сердце не может забыть обиды, — промолвила Ирена, опустив ресницы.

— Это из-за того, что Кеннеди посадили, и он остался неотомщён?

— Нет, — отрицательно качнула головой Дочь Англии. — Это из-за того, что я не сказала им правду сразу. Я пыталась сегодня поговорить с Райтом, или хотя бы заглянуть в глаза, узнать, прощена ли… Но он всё время отводил взгляд. Думаю, там только грусть и туман… И ни капли доверия к моей персоне.

Девушка вновь подняла взор, рассматривая старые своды Виндзорского замка. На сердце стало холодно. Снова вспомнилась сцена на берегу и сложное объяснение с друзьями в присутствии отца…

— Ничего не понимаю. Чем ты его так обидела? — пожала плечиками Маленькая леди.

— Сначала всё было хорошо, и Красный Джон даже позволил мне стать первой гостьей на полянке в Эшере. Мы весело проводили время со стражами: пели, танцевали, стреляли из лука и просто хулиганили. Он снисходительно смотрел на мои шалости, понимая, что я вношу в его отряд струю свежего воздуха. Мы с ребятами стали словно единым целым, шутили и понимали друг друга. Но Красный Джон сразу изменил своё отношение ко мне, едва узнал, кто я… — нервно поправляя волосы, ответила Ирена, лишь мельком взглянув на сестру. — Райт захлопнул дверцу и теперь, хоть стучи, хоть не стучи в неё, он знать меня не желает, хоть и старается быть вежливым и учтивым. Но меня-принцессу он не примет никогда. А русалочка Ирена в его глазах уже умерла.

— Ничего себе чувствительность!

— Я же не говорила им ничего, мы познакомились случайно… при не совсем обычных обстоятельствах — потом тебе подробно расскажу. Так получилось, что у меня просто не было времени сказать ребятам правду, да и не было в том нужды. Я не думала, что встречу их вновь. А потом… Потом всё завертелось слишком быстро, и уже невозможно стало признаться, чтобы не испортить нашу нереально прекрасную дружбу.

— Хорошо, когда приедем, расскажешь, — согласилась шотландка. — Но всё равно этот Красный Джон ведёт себя, как девица. Да и вообще на наследных принцесс не обижаются. Им служат.

— Эви, — натянув повод и остановив коня, принцесса Уэльская посмотрела в глаза кузины и едва слышно проговорила вмиг понизившимся тоном: — я не хочу, чтобы мне служили. Я хочу их дружбы. Это превыше всех наград.

Шотландка остановила Самару.

— Все ребята были сильно поражены тому, что я оказалась наследницей английского трона. И мне стоило большого труда вернуть их расположение. Потом они уехали на всю зиму. Я истосковалась по ним! И поняла, что не смогу отпустить их в никуда. Они мне слишком дороги.

— Насколько я успела заметить, ты тоже дорога им. Особенно некоторым. Робину, Джерому, Рональду… — хитро прищурилась Эвелина.

— Они простили мой обман, — не заметив намёка сестры, проговорила Ирена, глубоко вздохнув. — А сердце Красного Джона… Оно слишком чистое и благородное, чтобы принять мою ложь. Иногда мне кажется, что он не приемлет лжи в любом виде, даже во спасение. За полгода ребята свыклись с мыслью, что я не могла им признаться во всём сразу — это не моя вина, а стечение обстоятельств. Хотя и сейчас у них проскакивают странные нотки и взгляды. Но это случается уже реже, чем осенью. А Джон… Он не простил меня. Я это чувствую, Эви. И это горько.

Наследница вздохнула и опустила голову, похлопав Бурана по бокам. Кони девушек вновь пошли шагом.

— Настоящий аристократ… — произнесла Эвелина, задумавшись.

— Что? — словно проснувшись, отозвалась Дочь Англии.

— Аристократическая кровь в Красном Джоне играет сильнее, чем он сам того желает. И это заметно не только внешне. Таких настоящих благородных рыцарей мало осталось.

— Согласна с тобой… И я, кажется, придумала, как их вознаградить…

Принцессы въехали в Верхний парк Виндзора и направили лошадей к конюшням.

В то время как кузины спешились на заднем дворе замка, прекрасная Анжелина во весь опор скакала от Лондона по дороге, ведущей к Кембриджу. Когда впереди показался особняк с красной крышей, она остановилась, немного поколебавшись. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что снова наступает на «любимые грабли», первая леди всё-таки ввела коня во двор коттеджа.

Громила плотнее прижал дверь и подал голос:

— Капитан, это не моё дело, конечно, но я хочу задать тебе вопрос.

— Почему блондины не могут стать частью нашей команды? — буднично произнёс Джим, опередив телохранителя.

— Да.

— Потому что они никогда не будут такими, как мы, и при первой же возможности предадут.

Громила сдвинул брови, силясь понять логику.

— И как это связано с цветом волос? Ровно так же, как рыжину связывают с колдовством? Разве ты суеверен?

— Нет, — обернулся Джим. — Это моё наблюдение из личного опыта. Белое и чёрное — это контраст, и между нами не может быть ничего общего. Кое-где, конечно, не обращают внимания на цвет гривы, — усмехнулся Токкинс, вспомнив отряд Красного Джона, — но я знаю, чем заканчиваются все эти истории… Поверь мне, дружище, это действительно важно.

Мужчина подался вперёд, желая поведать приятелю историю из прошлого, но очередной стук в дверь прервал его.

— Да кто там ещё? — недовольно буркнул атаман.

— Открыто! — гаркнул Громила.

— Капитан, к Вам женщина… — доложили с порога.

— Какая женщина? — лёгкая тень пробежала по лицу Джима, сердце на миг остановилось, а потом застучало сильнее прежнего.

— Желает видеть Вас. Назвала Ваше имя как пароль.

— Как она представилась?

— Маркиза.

— Маркиза? Так что же ты мне сразу не сказал?! Проси немедленно!

Разбойник стрелой помчался вниз. Громила не сдвинулся с места. Капитан подошёл к своему креслу, взял в руки полумаску и задумался на миг, после чего развернулся в сторону дверей и швырнул её под шкаф, стоящий рядом с входом.

Буквально через пару секунд на пороге появилась величественная фигура Анжелины. Она внимательно оглядела комнату, остановив взгляд на новом лидере разбойников, не без интереса рассмотрела его изящные черты и, приняв надменное выражение лица, прошла в комнату.

— Ну, здравствуй, капитан Токкинс, кажется, так тебя величают в народе.

— К услугам Вашей Светлости, — поклонился Джим, с трудом сдерживая ритм сердца, взорвавшегося при виде предмета своего обожания, и жестом пригласил Анжелину присесть.

— У меня очень важное дело, — опускаясь в большое кресло, надменно проговорила красавица, из-под ресниц взглянув на Громилу.

— Слушаю Вас, миледи.

— Мы не одни.

— Я доверяю этому человеку, как самому себе.

— Хорошо, как знаешь. Работа всё та же, что и ранее. Только Кеннеди, твой бывший атаман, содрал с меня непомерно высокую цену за довольно простенькое дело: выкрасть девчонку из-под носа родителей. А в итоге испугался и ничего не сделал.

— Я помню это дело. Оно всем казалось простым, пока не выяснилось, что жертва — наследница английского престола, — с поклоном ответил Джим настолько учтиво, что маркизе не пришло в голову взбеситься.

Она лишь сложила губы трубочкой, искоса глянув на атамана, и опустила в раздумьях веки. Чтобы не затягивать паузу, первая леди изрекла прохладным тоном:

— Ты — испанец, тебе не всё ли равно, кого красть?

— Верно, мне всё равно, — кивнул Джим.

— Я хорошо заплачу, но только по факту похищения. Я хочу, чтобы её увезли из страны. Далеко.

— Например?

— В Египет вполне подойдёт, — смахнув светлое пёрышко, приставшее к тёмному трико, ответила Анжелина и качнула локонами.

Токкинс проследил взглядом за полётом пера и обратил взор на девушку.

— И там продать в рабство, — усмехнулся себе под нос Джим.

— Мне всё равно, что будет дальше. Но самое главное, что вы должны сделать… — немного наклонившись вперёд, проговорила Анжелина и замолкла, сверля глазами нового атамана, словно проверяя, способен ли он на то, о чём она его просит.

Испанец заполнил паузу сам:

— Отнять жемчужную заколку в форме бабочки и передать её Вашей Светлости.

— А Вы догадливы, сударь, — снова откинувшись на спинку кресла, проговорила красавица и положила руки на подлокотники.

Переход на «Вы» подсказал мужчине, что он вызвал в даме расположение. Токкинс вместо ответа отвесил поклон и украдкой подал Громиле знак. Понимая атамана, тот поспешно вышел, бесшумно заперев за собой дверь.

— Мы остались одни, и теперь я могу позволить себе отбросить все ненужные церемонии, чтобы сказать Вам самое главное, — подходя к маркизе с левой стороны, полушёпотом произнёс Джим.

Если бы Анжелина в этот миг взглянула на его лицо, то не смогла бы не заметить, какой лихорадочный огонь загорелся в тёмных глазах мужчины. Испанец, удивлённый визитом, быстро согласился на её предложение, хватаясь за единственную соломинку видеть Звезду своих грёз чаще — соломинку, которая могла стоить ему жизни. Но леди Линкольн была занята исключительно собственными мыслями и в сторону поклонника даже не смотрела.

— Это значит, что мы будем говорить о цене? — повернув в сторону Токкинса голову, но не удостаивая мужчину взглядом, предположила леди Линкольн. — И конкретно — о Вашем вознаграждении?

— Нет, отнюдь, миледи.

Красавица удивлённо вскинула ресницы:

— Как «нет»? Ушам своим не верю, — после этих слов маркиза снова направила взгляд прямо перед собой, в окошко. — Кеннеди, смею напомнить, обобрал меня до нитки.

— Именно поэтому, Ваша Светлость, — обойдя позади кресла и приблизившись к правой руке красавицы, тихо произнёс Джим, после чего встал на одно колено, — я и считаю, что Вы уже сполна заплатили за всё.

Поцеловав пальчики девушки, атаман потянулся к ящику комода и достал оттуда тряпицу.

— Что это? — насторожилась маркиза, следя за движениями мужчины.

— Миледи, я хочу вернуть Вам то, что принадлежит Вам по праву.

Анжелина вмиг оттаяла, почувствовав, как бешено забилось сердце. Протянув ладони навстречу Джиму, красавица приняла свёрток, и вскоре радостный возглас сорвался с её губ — в ткань была завёрнута та самая рубиновая брошь с символом Тюдоров, о которой она толковала сегодня с Кеннеди.

— Невероятно… Как она очутилась у Вас? — прошептала девушка.

— Я нашёл её на корабле, который ждал нас в волнах Темзы, — поднимаясь с колена, ответил Джим. — И возвращаю эту вещь законной хозяйке.

— Столь красивый жест стоит отдельной благодарности, — произнесла маркиза, прикалывая украшение к груди, рядом с розой Тюдоров. — Считайте, что лично Вы озолочены. А теперь — к делу.

Девушка поднялась, и Токкинс удивился тому, что она оказалась практически одного с ним роста, хотя на её сапожках был самый небольшой широкий каблук.

— Сколько Вы хотите за работу, атаман?

— Я уже говорил, что считаю Вашу плату исчерпывающей.

— Смешно, мистер Токкинс, — холодно проговорила Маркиза Прилондонских краёв, не сводя взгляда с чёрных глаз испанца. — В прошлый раз я платила не Вам, а Кеннеди. Причём платила золотом. Неужели Вы намереваетесь работать бесплатно?

— Этим особняком мы обязаны Вам, — напомнил мужчина, красиво склонив голову в учтивом полупоклоне. — А также до сих пор мы пользуемся тем оружием, что было куплено на задаток, и ездим на лошадях, которых выклянчил Чёрный Джон. Считайте, что мы просто выплачиваем долг.

Анжелина внимательно осмотрела разбойника, не доверяя его словам. На лице её, впрочем, не отразилось ни одной эмоции.

— И всё, о чём я смел бы мечтать, — это лишь о том, чтобы в нашей поездке в Египет на корабле была ещё одна дама. Прекраснейшая из всех женщин на земле, — тихо проговорил испанец, лаская девушку взглядом.

— Вы забываетесь, атаман, — холодно ответила красавица, понимая, что речь идёт о ней. — И много на себя берёте.

— Вовсе нет, миледи. Это всего лишь мечта, которой — я прекрасно знаю — не суждено сбыться, — галантно поклонился Токкинс.

— А Вы мне нравитесь, мистер… Я забыла Ваше имя.

— Джим.

— Джим. Джеймс Токкинс. Я запомню, — чуть взмахнув ресницами, едва заметно улыбнулась маркиза.

Испанец снова поклонился в знак учтивости.

— Конечно, я никуда не еду, мой романтичный разбойник, — почти мягко вымолвила Анжелина, и мужчине на миг показалось, что она погладила его взглядом. — Меня ждут политика и моё королевство. Вы же сами прекрасно понимаете, зачем я хочу убрать с дороги кузину.

— Я ничего не понимаю в политике, — ответил Токкинс, поведя головой. — И мне совершенно всё равно, кто будет управлять этой страной.

— Значит, Вы так же, как и все, считаете, что у меня просто нет сердца? — понизив тон, спросила девушка, пытливо сверля мужчину взглядом.

— Нет, — возразил испанец, поведя головой. — Просто оно ещё не оттаяло. Но я верю, прекрасная леди, что когда-нибудь настанет такая весна, которая растопит льдинки и в Вашем сердце.

— Для наследницы престола это опасная игра, — заметила Анжелина. — А после исчезновения Элиссы Английской принцессой Уэльской буду объявлена я, как ближайшая её родственница.

— Я всё понял, Ваша Светлость, — Джим снова поцеловал руку гостьи, надолго прильнув губами к холодной белой коже красавицы. — И всё-таки сердце Ваше — это цветущая роза, закованная в лёд. Она живая и прекрасная, а ледяная корка ей ничуть не вредит.

Маркиза несколько секунд смотрела в странное бледное лицо испанца с горящими глазами и вдруг спросила просто, без надменности и кокетства:

— Скажите мне, Джим, я действительно нравлюсь Вам вот такая, какая есть? Колкая, холодная и бессердечная?

— Это всё сплетни, — отрицательно качнул головой Токкинс и опустил на миг роскошные ресницы. — Вы не такая. Я вижу Вашу душу.

— Лучше молчите, — оборвала его красавица, стукнув по спинке кресла кулачком. — Правду мне никогда не услышать ни от одного мужчины в мире!

Лишь на секунду испанец опешил, но, подавшись вперёд, проникновенно произнёс:

— Вы зря так считаете — я искренен с Вами, миледи!

Его взгляд пронзил лицо красавицы. Но леди Линкольн не желала слушать ничего, что могло бы задеть её душу.

— Молчите, Капитан! Все вы, мужчины, твердите одно и то же: «Прекрасная госпожа, я Ваш раб навеки!» А на уме у вас одно — как бы только сломать меня, ведь я в мужских глазах — просто женщина, а не возможная наследница трона.

— Мне совершенно не интересно, какие бои ведутся вокруг престола, — гробовым голосом произнёс Токкинс, глядя на возлюбленную исподлобья, — и тем более вокруг английского. Вы хотите, чтобы я увёз принцессу Элиссу за пределы страны, и я сделаю это. Лишь потому, что Вы меня просите. Я вижу в Вас только моего ангела, Звезду моих грёз, прекраснейшую женщину в мире, слово которой — закон для мужчины. И это — истинная правда, которой живёт моё сердце. Другой правды я знать не хочу.

Маркиза отрицательно замотала головой. Её упругие локоны выбились из причёски и отхлестали девушку по щекам.

— Молчите! — отступив на шаг и отвернувшись от Джима, с надрывом произнесла Анжелина. — Не боитесь льда — значит, наткнётесь на камень! Его растопить невозможно даже самыми горячими мольбами и признаниями.

— Это неправда, — продвигаясь ближе к предмету своей любви, ответил испанец. — Да и нет такого камня, которого не точил бы прибой.

— Молчите! — снова отступив на шаг, прошептала девушка.

— Вы прекрасны, а значит, не можете быть черствы, иначе Бог не вложил бы в Вас столько своей любви. Ваша душа жива.

— Молчите, Капитан!

— Вы знаете, что я прав, но не хотите прислушаться к своему сердцу.

— Молчите!

— Я жизнь готов отдать по одному Вашему приказу. И это не пустые слова, миледи, я докажу делом, что исполнять Ваши желания — величайшее благо для кабальеро.

— Молчите! Молчите, молчите! Слышать не желаю! — отступая к двери, уже прокричала маркиза, закрыв уши ладонями.

За весь диалог мужчина и девушка настолько переместились по комнате, что уже стояли у порога. Ладонь красавицы поднялась и дёрнулась, словно начертила стену меж ними.

— Достаточно, Капитан, — проговорила маркиза, взяв себя в руки. — Я жду от Вас вестей. И прощайте.

Первая леди мгновенно выпорхнула за дверь, по лестнице раздался частый стук каблуков.

Обычно бледное лицо Джима вспыхнуло. Он бессильно прильнул спиной к закрытой двери и поднял к небу задумчивый грустный взор. Перед глазами стояло лишь прекрасное и растерянное лицо любимой девушки, не ожидавшей такого приёма здесь.

В этот вечер Джон Райт поехал в Лондон с рыжеволосым Реном, выполняющим обязанности шпиона в третьем звене. Возвращаясь в лагерь, командир велел парнишке не ждать его и свернул с тропинки.

Едва Рен скрылся в зарослях, Красный Джон пустил коня рысью по опушке.

Прохладный вечерний ветерок приятно дул в лицо и запутывался в волосах непокрытой головы. Но мужчина этого не замечал. Проскакав по опушке, всадник перестал обращать внимание на дорогу и полностью доверился чутью своего коня, который нёс его всё дальше и дальше. Через несколько минут решив, что прогулке пока заканчиваться, Вихрь свернул по знакомой замаскированной тропке в лес. Когда ветви стали ударять по плечам, Райт опомнился.

Он остановил жеребца, спешился, взял его под уздцы и медленно зашагал по вечернему лесу. На лице Красного Джона поселилась печать грусти, странным образом разгладившая его аристократические черты и подчеркнувшая тёмные бездонные глаза, полные печали. Глаза, в которых напрочь потухло солнце.

Словно заворожённый, Райт ступил на полянку, прошёл среди ярких костров, за которыми его верные Лесные стражи травили байки, отдал повод Джеймсу и удалился в другой конец лагеря, спрятавшись под тенью конюшенного корпуса ДЛД.

«Господи, неужели я обречён?.. — толпились в голове командира беспорядочные странные мысли. — Судьба один за одним наносит удары, уклоняться от которых уже нет сил… Сначала Кеннеди… Потом правда о наших кланах… Потом его вероломная сестра… Эти догонялки вдали от дома и нескончаемая ненависть. Потом Ирена со своими странностями, которую он посчитал моей сестрой или даже больше, а я, балбес, подозревал, что она из клана Кеннеди!.. А как мы бились за неё не на жизнь, а на смерть — все мои стражи бились как один! Но Русалка оказалась наследницей, поставив нас в дурацкое положение перед королём. А он назвал меня виконтом… И встреча с француженкой и первой леди в ювелирке произошла так некстати… Эта маленькая де Нанон всегда всё знает, причём больше, чем хотелось бы… Иногда мне кажется, что даже о моих родителях она знает больше, чем я сам. Она тоже считает меня виконтом. Но я так и не смог спросить у отца, какой титул имеет наша семья, помимо графа Мора. А потом этот чудовищный заговор! Заговор против Элиссы Английской, которой на деле оказалась Русалочка, и наш поединок с Чёрным Джоном на глазах у короля…»

Джон прошёлся в тени ДЛД и, прикоснувшись к жёсткой коре вяза, остановился под деревом. Задумчиво глядя вдаль, он продолжал раскладывать по полочкам свои витиеватые мысли: «А теперь ещё суд впереди и эта дурацкая любовь в сердце занозой! Зачем, Господи, зачем она на моём пути? И почему я не могу ничего поделать со своими чувствами?! Как забыть всё то, что связало нас? Как разлюбить, если не любить уже невозможно?.. Если сердце ноет без неё?.. Единственной, неповторимой, лучшей… Как мне быть, чтобы разлюбить лучшую женщину в мире?.. Лучшую, несмотря ни на что…»

Подняв глаза к звёздному небу, Райт тяжело вздохнул и опустился на землю под вязом, схватившись за голову руками.

«Дурацкая любовь… Я даже друзьям не могу в ней признаться — они не поймут меня. А если и поймут… То зачем? Никто не поможет, потому что я обречён на вечное одиночество. Никто не поможет, потому что прошлого не исправить, реальность не отменить. Стена, что встала меж нами, незыблема, как вера… Где найти силы, чтобы справиться со всем этим, куда убежать от собственных чувств? Как суметь побороть эту жестокую слабость?! Мне нельзя, нельзя поддаваться таким думам!»

Джон опустил руки. Некоторое время он просидел неподвижно, потом резко поднял подбородок и, снова вопросительно обратив глаза к небу, уже в голос произнёс: «И как мне быть, Господи?! Дай же ответ!» Неожиданно громкий голос Райта, подхваченный ветром, раскатился по полянке, и стражи вздрогнули. Когда Красный Джон впадал в печаль, что в последний год случалось с ним всё чаще и чаще, друзья чувствовали себя неуютно, понимая, что помочь они ничем не могут. Да и спрашивать о причине, омрачившей чело командира, не решались. Мало ли у сына графа Мора может быть забот?

Райт обнял колени и опустил голову на руки. «Выход лишь один: похоронить эти чувства, закрыть их. Запереть на замок, — решил мужчина. — Запереть, чтобы не мешались, чтобы не отвлекали от моего долга: служить Англии и её трону. А значит, я смогу это сделать. Я соберусь, ещё немного, и я соберусь с силами… Нельзя, чтобы ребята видели меня таким… Нельзя…»

Пока Красного Джона одолевали мучительные мысли, сёстры-принцессы развлекались разговорами в маленькой гостиной, сидя на розовом диване.

— Ирена, знаешь, что болтают мои фрейлины? Об Анжелине…

— Нет, я ни с твоими, ни со своими не разговариваю без надобности.

— Они рассказывают интересные сплетни о том, где она сегодня была.

— Так где же?

— В тюрьме! — понизив тон, членораздельно произнесла Эвелина. — У Кеннеди!

Глаза наследницы заметно округлились от ужаса:

— Бог мой! Надеюсь, с ним всё в порядке?

— А что с ним могло приключиться? — не понимая реакции сестры, удивилась шотландская принцесса.

— Боюсь, что наша маркиза могла его порядком потрепать, — приложив руку к груди, отозвалась англичанка. — А если через некоторое время его найдут мёртвым, я не удивлюсь…

— Брр… Что за гадости? — передёрнула плечиками Маленькая леди. — Зачем Анжелине его убивать?

— Я думаю, у неё на то есть свои причины…

— Перестань раньше времени волноваться. Ничего с ним до суда не случится. А вот потом… Будет болтаться на виселице!

— Эви, не говори так! — укоризненно покачала головой наследница.

— Что я не так сказала? — искренне удивилась девушка, разведя руками.

— Зачем на виселицу? Разве он сотворил что-то ужасное?

— Если не на виселицу и не четвертуют, то упекут в Тауэр до конца его дней! — холодно рассудила Маленькая леди.

— Ты так жаждешь этого наказания, словно он тебя лично обидел, — опешила Ирена. — Тебе-то он что сделал?

— Мне-то он ничего не сделал, а вот что он хотел сделать с тобой, тебе напомнить? — приподняв бровки, строго ответила шотландская принцесса.

— Хотел, но не сделал же! — возразила англичанка, на миг прикрыв ресницы. — Да и хотел ли, вопрос…

— Он пойман на месте и обвиняется в государственной измене! Этого недостаточно?

— Намерения, не воплощённые в жизнь, — это не доказательство вины, Эви, — отпарировала принцесса. — А что у Чёрного Джона было в голове, не знает никто.

— Ерунда какая, — повела плечиком шотландка.

— Кроме того, я думаю, что Кеннеди уже всё очень хорошо обдумал за те полгода, что провёл в тюрьме. И осознал свои ошибки.

— Ошибки? — изумилась Маленькая леди. — Ирена, что ты такое говоришь? Ты слишком благосклонна к нему!

— Я просто не считаю, что вина разбойника Кеннеди настолько ужасна, чтобы лишать его жизни и воли, — настойчиво произнесла девушка. — Он не бродяга, а потомок благородной дворянской семьи.

— Странная ты какая-то сегодня, — прикоснувшись ко лбу сестры, произнесла Эвелина. — Давай больше не будем говорить о нём.

— Хорошо, не будем. Давай вспомним что-нибудь более приятное к ночи.

— Давай. Лучше поговорим о стражах! Ты знаешь, я заметила кое-что интересное. Я ведь тоже наблюдательная, не меньше, чем твои ребята. И с соображаловкой у меня всё в порядке, как сказал тот парнишка тёмненький… Имя забыла!

— Рой, — подсказала Ирена.

— Да, Рой, — кивнула Эвелина и прищурилась. — Очень хорошенький.

— Да, — коротко ответила наследница.

— Такой шустрый: молчит да делает. Я заметила, что он возле тебя всё время вертелся.

— «Вертелся», по-моему, слишком громко сказано, — заметила девушка. — Вертелись, скорее, Робин и Джером. А Рой Фокс на их фоне больше похож на статую.

— Ой, неееет, — засмеялась Эвелина. — Если среди стражей кто и статуя, так это Рей Шервуд!

— Есть такое, — кивнула Ирена.

— А самый молчаливый из всей компании испанец, конечно. Он и довольно взрослый уже.

— Да, загадку Джека я ещё не разгадала…

— Скажи мне, сестрёнка, — хитро склонив голову набок, почти шёпотом проговорила шотландская принцесса. — Полгода назад ты встретила стражей, полгода назад рассказала им обо мне. Полгода назад они узнали твою тайну, полгода Джон Кеннеди сидит в Тауэре, потому что он лорд и ждёт суда лордов^[13], и, наконец, именно полгода назад ты влюбилась. Так?

— Так. И что?

— Слишком часто повторяется это волшебное «полгода»… — сузила глазки Эвелина, внимательно всматриваясь в черты сестры.

— Если быть точной, полгода назад Кеннеди унаследовал титул отца, и семь с половиной месяцев прошло с вечера моего знакомства со стражами и Кеннеди. Те дни стали для меня самым счастливым временем в жизни.

Принцесса ответила так, словно давно заучила эту фразу: бесстрастно и отрешённо.

— Счастливее, чем когда ты гостила у нас? — уточнила шотландка. — Играя с моими братьями в Лучников и Драконов, а, Королева?

Эвелина шутливо толкнула кузину локтём, напомнив ей детское прозвище: в играх с рыжими принцами 11-летняя английская принцесса была лучшей среди лучников и звалась их Королевой. А старшие принцы по очереди были Королями Драконов: сначала Чарльз^[14], потом Роберт^[15].

— Нет, что ты, — улыбнулась Ирена, — мои рыжие братья вне конкуренции, конечно. Детство было прекрасным. Только оно закончилось, увы. И самыми яркими кусочками взрослой жизни стали встречи со стражами. Когда я в простом платье уезжала в Лондон, и без них была счастлива. А когда познакомилась с ребятами и поняла, что такое истинная дружба — без заискиваний, этикета и поклонов, — то стала невероятно счастлива! Счастлива вдвойне!

— Ты уходишь от моего вопроса.

— От какого вопроса? — искренне удивилась наследница, взмахнув ресницами. — Ты ничего не спрашивала, кроме подтверждения срока моей дружбы со стражами.

— Я о любви говорю… Полгода твоей любви не к свободе же и полям!

Наследная принцесса только головой покачала и произнесла, глядя в сторону:

Давно настиг меня тот день и час,

Когда в душе моей зажглась любовь…

Но только чтобы скрыть её от вас,

О ней молчу я с вами вновь и вновь…

Эвелина скривила личико.

Пауза затянулась. Чтобы исправить ситуацию, шотландская принцесса протянула руку и коснулась пальчиков сестры:

— Прости меня… Я больше не буду тебя тревожить…

— Ты говорила мне это вчера. Негоже принцессе не выполнять своих обещаний, — строго напомнила Ирена.

— Всё, хорошо — я молчу… Молчу, договорились.

Развернув кузину к себе, Эвелина показала жестом, словно зашила себе рот. Наследница чуть заметно улыбнулась, прошептала: «Я люблю тебя!» — и крепко обняла сестру.

Буквально через мгновение после горячих объятий в дверях гостиной появился канцлер, герцог Роквелл, не замедливший обратиться к наследнице, назвав её полным именем:

— Ваше Высочество, Ирена Луиза Шарлотта София Английская, принцесса Уэльская, герцогиня Корнуоллская и Йоркская, — вдоволь насладившись нахмурившимся и вмиг изменившимся личиком блондинки, на котором нарисовалось напряжённое ожидание, старый политик продолжил: — Миледи, Вам пришло письмо.

— Письмо? — удивилась Ирена. — С каких это пор, сударь, Вы лично носите мне почту? Разве в королевской канцелярии не хватает людей?

— Полагаю, что это письмо очень важно, Ваше Высочество, если меня попросили передать его Вам лично в руки. Его содержание мне, смею заметить, неизвестно.

— Вероятно, это кто-то из обитателей Виндзора постарался, — усмехнулась наследница, прекрасно понимая, что так играть могла только Анжелина.

— Полагаю, ответ Вы найдёте в конверте, — склонив голову, произнёс канцлер и протянул девушке бумагу.

Едва Роквелл скрылся за дверями, Ирена не смогла удержаться от реплики:

— Противнейший человек.

— Препротивнейший, — подтвердила Эвелина, во время пребывания герцога в гостиной буквально прижавшаяся к спинке дивана.

— Он прекрасно знает, что я терпеть не могу своё полное имя и ещё обращение с титулом. И каждый раз меня как иголкой колет…

— Да ну его! — всплеснула руками Эвелина. — Много чести!

— Да ну его, — согласилась Ирена и стала распечатывать конверт. — Конечно, это Анжелина — кто бы сомневался. Послушай, что она пишет: «Кузина, я не знаю, что меня заставило написать, но я уже взяла перо и бумагу. Зачем? Я хочу помочь тебе. Я сделаю всё, чтобы твой кошмар закончился, и Кеннеди перестал тебе сниться. Но для этого от тебя понадобится одна жертва. Ты знаешь, какая. Если ты оставишь её под кашпо пальмы в голубой гостиной, то я сделаю всё, чтобы заседание суда не принесло тебе страданий и позора, а огласка не распространилась далее Виндзорского парка. Если же ты не станешь играть по моим правилам, то в дальнейшем сможешь обвинять во всех бедах только себя одну». Подписи нет, конечно же.

— Вот это да… Что за ультиматумы? И о какой вещи идёт речь?

— Известно, о какой… Заколка ей моя нужна, — указывая на бабочку в волосах, ответила наследница. — Но я никак не пойму, зачем… Она уже год как охотится за жемчужиной, странно ведёт себя и теперь ещё стала так туманно выражаться.

— И что ты собираешься делать?

— Ничего.

— Как — совсем ничего? — изумилась шотландка, всплеснув ручками.

— Для начала я сожгу его, — подняв письмо на уровень глаз Эвелины, проговорила принцесса Англии. — А потом обо всём забуду. Я не обращаю внимания на угрозы Анжелины и её мелкие интриги.

— А может быть, зря? Может быть, стоит обращать внимание? Почему ты не хочешь сказать об этом письме отцу?

— Зачем мне раскол в семье? Она — негласная вторая наследница. За неё — половина парламента. Я не хочу давать повод для разговоров. И Анж это прекрасно понимает, иначе не рискнула бы писать мне. Мы играем в одну игру, только по разным правилам.

— А если её угрозы — не пустой звук? — прищурилась Эвелина.

— О чём ты, милая?

— О Кеннеди, — шепнула шотландка. — Вдруг это она… стоит за его спиной.

— Эви, это чушь! — сказала, как отрезала девушка. — Анж не такая дура.

— А я думаю, что это она… Иначе бы не стала она к нему сегодня ездить.

— Зачем ей Кеннеди? — развела руками Ирена.

— Затем же, зачем она это всё тебе пишет, — указывая на листок бумаги в руках сестры, ответила шотландка. — У неё свои интриги, я не знаю, как она будет их проворачивать, но чего она хочет, по-моему, яснее ясного. На трон она хочет.

— Это ни для кого не секрет, — усмехнулась принцесса и обратила взор в окно. — Она и не скрывает, что недовольна отсутствием в списке своих титулов «герцогини Йоркской» по праву принцессы крови. Но я не верю, что Анжелина стала бы связываться с разбойником. Абсурд.

— Ладно, будем считать, что я неправа, — сдалась Эвелина и, склонив голову набок, тихо спросила: — А он тебе правда снится?

— Кто? — повернулась к сестре наследница.

— Этот Кеннеди…

Ресницы Ирены на миг опустились, грудь приподнялась от тяжёлого вздоха:

— Тот злополучный день, когда всё так нелепо случилось и именно Кеннеди открыл правду стражам… Да, тот день снится часто.

— Давай-ка лучше пойдём спать, — коснулась руки кузины шотландка, — а то мысли всякие в голову лезут нехорошие…

— Давай, — кивнула Ирена и поднялась с дивана.

Первая красавица Англии долго бродила по Верхнему парку, совершенно не желая возвращаться домой. Уже стемнело, когда она почувствовала сильный голод и решила, что всё же надо взять себя в руки и вернуться в Виндзор. Такое жгучее желание сбежать подальше от королевского дворца пробудилось в ней во второй раз в жизни…

И всё же маркиза нашла силы возвратиться.

Чтобы не привлекать внимания стражников, Анжелина воспользовалась чёрной лестницей и поднялась на третий этаж через тайный ход.

Сара ждала свою госпожу с зажжённой свечой, сидя в опочивальне маркизы у камина. Леди Линкольн тихо вошла и привычным жестом кинула шляпу на перину под балдахин. Мулатка сделала книксен и осторожно взглянула в угол, где стояло огромное кресло-качалка. Красавица проследила за её взором и почувствовала в кресле шевеление. Сделав шаг навстречу полосе неясного света, падающего от огарка в руке камеристки, Анжелина узнала в ночном госте виконта Говарда^[16], одного из отпрысков великого клана Норфолков^[17], пострадавшего от руки Элизабет I.

Молодой мужчина поднялся и сделал шаг навстречу хозяйке комнаты.

Он был хорошо сложен и изысканно красив. Светлые волнистые волосы достались ему в наследство от матери, а утончённые аристократичные черты лица — от деда, Филиппа Говарда, 20-го графа Арундела^[18], имя которого он и носил.

Молчание продлилось несколько секунд — Сара поставила свечу на камин и поспешно покинула спальню своей госпожи, предпочитая не вмешиваться в дела сильных мира сего. Едва камеристка скрылась, Говард опустился на одно колено и поцеловал руку Анжелины:

— Рад Вас видеть, моя госпожа.

— Уже донесли? — медленно вынимая пальцы из рук гостя, прохладно спросила хозяйка комнаты и, развернувшись к мужчине спиной, прошла к камину, чтобы погреть ладони.

— Конечно. Вы забываете, где я служу.

— Отнюдь, — следя за пламенем, без эмоций возразила красавица. — Я это отлично помню. Сегодня просто не ожидала Вас видеть у себя, виконт.

Говард подошёл к девушке поближе и, заглядывая через её плечо в огонь, вкрадчиво и бархатисто произнёс:

— Я нежеланный гость в Вашей опочивальне именно сегодня, миледи?

Анжелина устало махнула рукой и направилась к кровати:

— Да оставайтесь, сколько хотите, — опустившись на покрывало, маркиза подняла взгляд на виконта и чуть заметно улыбнулась. — Но даже если Вы не будете меня стеречь, я никуда не поеду. Накаталась.

Говард опустился на пол рядом с прекрасными ногами маркизы и, сложив руки на её коленях, спросил:

— Моя госпожа устала?

— Не буду этого скрывать, Филипп.

— Тогда я Вас надолго не задержу. Только объясните мне — зачем? Зачем Вы были в Тауэре? Особенно меня интересует второй раз.

— А разве Вы сами не догадываетесь? — красиво изогнула брови и качнула локонами леди Линкольн.

Жёлтый отблеск свечи падал на её щёки, отчего они казались восковыми. Большие чёрные глаза затягивали, словно два омута. Виконт залюбовался собеседницей и ответил не сразу:

— Почему нельзя было попросить это сделать меня? Зачем было необходимо ехать самой? Да ещё и одной? Вы рисковали неоправданно.

— Не забывайте, виконт: Вы — мой козырь, и я не хочу Вас обнаруживать в каких-либо делах. Нас не должны видеть вместе. Не должны знать, что мы союзники.

Филипп Говард взял белую руку Анжелины Геррит в свою большую, мягкую ладонь и стал целовать по очереди её пальчики, приговаривая:

— Моя госпожа, кажется, забыла, как осторожно я умею действовать. Я самый тайный шпион нашего королевства, о чём не подозревает даже Его Величество…

— Я знаю, поэтому и берегу Вас. Что бы я делала, если бы йомены Вас пристрелили?

Мужчина остановился, отпустил руку красавицы и поднял на неё взгляд:

— Я возвращаю Вам Ваш вопрос, миледи. Ради кого мне было бы вести все эти игры, если бы йомены пристрелили Вас?

— Не смешите меня… Я была в Тауэре средь бела дня. Стали бы они стрелять в женщину?

— Ещё не хватало, чтобы Вы ночью туда пробрались! — поднялся на ноги Говард. — Ночью бифитеры точно не стали бы разбирать, кто перед ними: мужчина или женщина.

— Меня быстро узнали, и я этим воспользовалась. Всё шло по плану. Что мне ещё оставалось, если комендант отказал в помощи?

— Неподкупный, значит? — усмехнулся виконт, взглянув искоса на хозяйку покоев, и прошёлся по комнате. — Я это проверю. Но только почему Вы не замели за собой следы? Неужели так же неподкупны и обычные тауэрские йомены?

Филипп развернулся к Анжелине и, глядя ей в глаза, спросил:

— Почему Вы не дали охранникам Тауэра денег за молчание?

— А какой в этом смысл? Можно подкупить одного-другого, но меня видели многие, и догадаться, какого узника я посещала, им не составит труда. Кто-нибудь да всё равно проболтался бы. А тратить казённые деньги на то, чтобы закрыть им рты, не имело смысла. Пусть говорят, — устало махнула рукой красавица. — Это тоже часть моего плана.

— Хорошо, — кивнул виконт. — На этот раз будем считать Ваши доводы весомыми. Но поклянитесь мне, миледи, впредь не делать ничего самой. Если Вы не готовы доверить тонкую работу кавалерам Ордена Подвязки, то тот, кто откроет любой замок и развяжет язык любому немому, всегда к Вашим услугам.

Виконт склонил голову.

— Благодарю Вас, Филипп, — ответила Анжелина. — И обещаю, если Вы понадобитесь мне впредь, я дам Вам знать.

Эвелина долго не могла заснуть в эту ночь. Она ворочалась с бока на бок, перебирая в голове мысли и события минувшего дня.

«И кто этот сердцеед? Кто же так глубоко проник в сердце моей всегда спокойной и невлюбчивой кузины? Знаю ли я его? Вдруг это кто-то из стражей?.. Может быть… методом исключения вычислить? Это, конечно, не старшие, но и не близнецы… Это явно не Джек и не Джон — они слишком угрюмы для неё. Рональд… роскошный гигант. Но они не прятали своей радости от встречи. Это не Робин — у него есть невеста. Джером? Но она мне сама сказала, что не Джером… Хотя в это я больше всего бы поверила. Он ослепительно красив, и они очень нежны друг с другом, что заметно издалека. Из оставшихся: красавчик Эрик, этот мальчишка Рой — вот не выходит он из головы у меня! И ещё Рич…

Ой, блондины-брюнеты, это всё не то… Вы хорошие, конечно, но никто из вас не смог бы задеть сердца наследницы английского престола.

Поищем при дворе? Братья Северские?.. Сколько их там — трое?.. Но в лидерах явно Стив — они всегда много времени проводили вместе, с детства это помню. Вот именно — с детства. Отпадает. Граф Арундел^[19]? Ещё не старый и вполне симпатичный? Или его сын, виконт? Нет, он слишком юн…

Это, конечно, не противный канцлер, и не немой обожатель Анжелины герцог Берингтон, впрочем, как и остальные 11 кавалеров её личной свиты.

Может, это Ландешот? А что, он знатный и красивый. И умный. Правда, она всегда о нём отзывается нелестным образом почему-то…

Барон Лот женат, Ирена не могла бы полюбить женатого! А может, это её крёстный? Граф, несмотря на годы, просто очаровашка! Но он её второй отец…

Ох, Ирена, ну и загадка… Не разгадать мне твоего сердца…Что ж такого незаконного и преступного в этой любви, что о ней нельзя сказать даже мне?! — стукнув кулачками по одеялу, подумала Эвелина. И тут её осенила мысль: — О Боже… Преступной любовь может сделать только, если… Разбойник!.. Неужели Ирена влюбилась в своего несостоявшегося похитителя?.. И потому его так рьяно защищала?! Нет-нет-нет, Эви, прекращаем эти мысли… Зачем мне это надо? Всё — спать!»

Примечания

4

Йомен — пеший лучник в английской королевской армии Средних веков. Отряды йоменов были охранниками двора при Тюдорах.

5

Бифитер — с 1485 года — охранник Тауэра.

6

Узники содержатся в Тауэре за свой счёт. Если у пленника нет дохода, то за счёт коменданта крепости.

7

В XVII веке в английском языке ещё существовала разница между «ты» и «Вы».

8

Фут — английская мера измерения, равно примерно 30 см.

9

Сюзерен — тип крупного феодального правителя, власть которого основана на вассальном подчинении ему более мелких феодалов.

10

С 1618 по 1648 год в Европе шла Тридцатилетняя война между католиками и протестантами.

11

Осуждённых за измену королевству в Англии обычно очень жестоко казнили: мужчины приговаривались к тройной казни через повешение, потрошение и четвертование. Милостью считалось просто повешение, ещё большей — отрубание головы. Разбойников обычно вешали, бальзамировали тела и оставляли на улице в назидание толпе на несколько лет.

12

Низший дворянский титул Испании, аналогичный английскому рыцарю и французскому шевалье.

13

Судить лорда по праву мог только Суд лордов.

14

Чарльз Стюарт — исторически будущий король Англии и Шотландии, второй сын, второй наследник шотландского короля Якова VI. Носил титул герцога Ротсея.

15

Исторически третий сын короля Якова VI, Роберт, герцог Кинтайр, умер во младенчестве. Альтернативная версия.

16

Вымышленный персонаж в существующем роде. Альтернативная версия.

17

Исторически члены семьи Говардов-Норфолков действительно были замешаны в заговоры против королевы и наказаны. Титул герцога был конфискован. Его потомки носили титулы графов Арунделов.

18

Исторически — сын казнённого Томаса Говарда, 4-го герцога Норфолка, святой Римско-католической Церкви, мученик, пострадавший во время английской Реформации.

19

Имеется в виду 21-й граф, внук 4-го герцога Норфолка, сын 20-го графа Арундела.