Три желания, или Дневник Варвары Лгуновой

Регина Рауэр (2023)

«Напиши свои желания до полуночи, и они исполнятся к сентябрю», — пообещал мне один настырный парень в мой самый невезучий день.«Хочу найти жилье, ручного енота и встретить парня, что окажется любовью всей моей жизни», — старательно и послушно вывела я в состоянии нестояния за пять минут до полуночи. А на следующий день… я нашла квартиру, обзавелась енотом и познакомилась с любовью всей моей жизни.И совсем неважно, что квартиру я теперь снимаю со самым странным типом на свете, енота мне дала на время подруга, а на роль «любви всей моей жизни» претендуют сразу три парня.Я, Варвара Лгунова, справлюсь со всем!

12 июня

Нет, Дэн всё же, определенно и бесспорно, псих.

Ну, правда, чего так разоряться на весь дом?!

Подумаешь, его идеально белый халат случайно — да, я настаиваю, что случайно!!! — постирался вместе с моим бордовым постельным бельем!

И вообще, сам виноват.

Не разбрасывал бы свои вещи, не ходил бы сейчас в белом с розовым отливом.

Вот!

— Нет, ты посмотри!

Бледно-розовой тряпкой потрясли у меня перед носом.

— И? Шикарный образец цвета бедра испуганной нимфы, — отложив пилочку и придирчиво оглядев халат, я вынесла вердикт. — Нет, если ты настаиваешь, то прокрутим ещё раз, и получатся либо дети Эдуарда, либо весёлая вдова.

— Ты издеваешься?!

Ну… не то, чтобы издеваюсь, но за эпигенетику с семи утра — взмыленный Ромочка примчался именно во столько — да, немного мщу.

Этот же псих психанул окончательно и, громко хлопнув дверью, удалился к себе.

— Давай в хлорке замочим, — подумав и сжалившись, я крикнула рациональное предложение.

Прислушалась, ожидая ответа, который, однако, не получила. Вместо него за стенкой что-то звучно свалилось, заругался витиевато Дэн, а я, философски пожав плечами, вернулась к маникюру.

Говорю же, псих…

***

Знаете, то чувство, когда вдруг ясно и так чётко осознаешь, что всё, пипец, а заодно писец, который полный и полярный, и вообще, вот это, кажется, последние минуты твоей такой короткой жизни?

Это чувство, например, испытываешь в детстве, когда разбил мамину любимую вазу династии Мин или фужер из бабушкиного обожаемого богемского сервиза, коему сто лет в обед. Или же процарапал бок у только купленной папиной машины, когда не успел вовремя затормозить на велосипеде.

Это чувство, напоминая лучшие и самые красочные моменты ранних лет, пришло ко мне и сегодня, когда я заметила в тазике Сенечки небольшую такую раскрытую книжечку.

Синенькую.

И на одной из сторон её красовались золотые буковки, что гордо и важно значили «Зачетная книжка».

И мозг мой, к вящему сожалению, сработал оперативно, выстроил логическую цепочку и мысль, что свою зачётку я уже сдала, а значит, вот эта может быть только…

Я додумала, а из коридора раздался своевременный вопль:

— Варь, ты мою зачётку не видела?

Видела-видела.

А вот ты, к своему счастью и моему здоровью, пока нет.

— Сенека, ты — труп, — я, шипя едва слышно, покосилась на енотистого гада.

Что на кровати развалился безмятежно, привалился к поверженному медведю и фундук за обе щеки уплетал с завидным аппетитом.

Сволочь хвостатая.

Я, надеясь, развидеть увиденное, перевела взгляд обратно на таз с водой и, прощаясь с надеждой, закончила обреченно:

— И я тоже.

Ибо убьют нас обоих, утопят подобно главному документу студента. Вот же ж… так, думай, Варвара Алексеевна, думай!

— Ничего я не видела! — первым делом я завопила громко и возмущенно.

Кажется, чуть нервно, но, будем считать, что только кажется.

Выловить зачётку, а после аккуратно положить её на стол — это второй шаг спасательной операции.

Третий шаг — высушить и вернуть нормальный вид. И вот тут уже пошли загвоздки, поскольку во всезнающем гугле нет статей на тему: «Как незаметно высушить важный документ и выжить». Те же советы, что нашлись, имели в конце скромную и сожалеющую приписку о том, что первозданный вид потерян уже окончательно.

Не вернуть.

Сволочь ты, Сенечка, всё же, нашёл, что тырить и стирать! Полоскун несчастный… Лучше бы ты паспорт взял, что ли.

Его восстановить проще.

И… и вот есть у меня большие подозрения, что в «случайно» второй раз за два часа одного дня мой сосед не поверит.

Жаль.

Я же, правда, случайно.

А зачётку так вообще Сенечка решил помыть.

Случайно.

— Как думаешь, за чистосердечное тебе смягчат приговор и способ убийства? — я, переставая разглядывать слипшиеся страницы и потекшие печати и чернила ручек, мрачно посмотрела на енота.

Он же под моим взглядом неожиданно замер, не донес очередной орех до пасти, прислушался к чему-то и неожиданно нырнул за медведя.

Остался торчать один только полосатый хвост.

Не поняла.

Он что, впервые решил проникнуться и усовеститься?

— Варя… — голос Дэна послышался от двери.

И голос этот, прозвучавший весьма угрожающе и проникновенно тихо, мне не понравился, как и взгляд, что был устремлен на стол и зачётку.

— Только не говори, что это…

Хорошо-хорошо, я послушно промолчу.

Сосед перевёл взгляд на меня. И абсолютное недоверие в его глазах сменилось на абсолютную ярость, под которой молчать дальше мне стало страшно.

Опасно для жизни даже.

Пора, кажется, спасать себя и тикать, поэтому пока он в пару мгновений добирался до стола и меня, я с визжащими оправданиями рванула от стола к кровати и на кровать:

— Это Сенечка!!!

— Я прибью тебя! — взвыл не хуже раненого зверя мой добрый сосед и, отшвырнув зачётку, метнулся за мной.

Ну, правильно.

«Мокрая зачётка — вещь уже бесполезная, можно не беречь», — мелькнуло в голове прежде, чем на инстинктах я швырнула в него подушку — сказался опыт подушечных боев с Милой и Ромой — и кинулась прочь.

***

— Давай поговорим как взрослые и умные люди с высшим образованием!

— Открой дверь!

— Пообщаемся в тихой спокойной обстановке. Выкурим так называемую трубку мира…

— Дверь открой!

— Обсудим сложившуюся ситуацию…

— Я её сейчас выломаю!

–…и придем к выводу, что единственный виноватый у нас — это ты! Ой…

Рот рукой я зажала запоздало, а за дверью воцарилась тишина.

Плохая такая тишина.

Гнетущая прям.

Однако, язык мой — враг мой. Я же хотела сказать, что виноват у нас исключительно Сенечка, но… но что-то, как всегда, пошло не так. С другой стороны, я поняла, почему мама с папой были единодушно против моего поступления на международное дело.

Надо признать: дипломатия — это не моё.

— Выйди по-хорошему, обойдемся малыми потерями, — сквозь зубы процедил Дэн.

А я невольно сглотнула.

Малые потери — это он ведь про дверь?

Правда, вслух я уточнила другое:

— На фарш только Сенечку пустишь?

Прости, енотистый засранец, но себя я люблю, тебя — только терплю, а поэтому чья шкура дороже, надеюсь, понятно.

В конце концов, зачётку угробил ты.

Итак за неё прибить пытались почему-то меня, а не хвостатого гада, что спокойно забрался на шкаф в коридоре и, крутя башкой, с интересом взирал на наш забег.

С препятствиями.

И метанием тяжёлых предметов.

— Варя, открывай!

Попавшее в Дэна яблоко вспомнилось некстати, а я поняла, что не-а, не открою. Жить хочется. Если зачётка — это Сеня, то яблоко-то — это я.

Хотя, что такое яблоко по сравнению с зачёткой?!

— Дэн, давай всё-таки поговорим как цивилизованные люди, а?

Хорошее предложение.

Главное, что своевременное, после разнесенной в пух и осколки квартиры. Целым у нас остался только Вася, ибо вопль: «Не трожь Васю!!!» был, кажется, мой, а вот ночь, клей и череп промелькнули у обоих.

— Испорченная зачётка — это же ещё не конец света! — оптимистично и бодро проговорила я.

— Издеваешься?

Скорее, пытаюсь выжить.

— Нет, что ты, — почему-то прозвучало… да, издевательством.

Блин.

— Ты моё проклятие, — тоскливо пробубнили из-за двери, — вместе со своим енотом.

Нет, про енота я очень даже согласна. Он не только твоё, он ещё и моё проклятие.

А вот я — проклятие?!

Да мне даже химичка говорила, что я — ангел! Сквозь слёзы, мысленный мат и скрежетание зубов, правда, но говорила ведь. И не будем уточнять, что вторым словом после ангела было «Преисподней».

Кому важны такие мелочи?!

— Если что, то мне стыдно, — я проинформировала в пустоту и на пол, закрывая глаза, устало опустилась.

— Я две недели учил, а меня из-за тебя даже на экзамен не пустят, — за дверью проговорили глухо и, пожалуй, тоже устало.

Почему сразу из-за меня-то, а? Почему ни одного упрёка в адрес хвостатого поганца — истинного виновника произошедшего?!

Я тяжело вздохнула, мысленно сетуя на несправедливость жизни, и посмотрела на часы.

Пол-одиннадцатого.

И да, енот всё же временно мой, поэтому… я, потянувшись, дверь открыла и с опаской посмотрела на сидящего сбоку, у стены, Дэна, что голову ко мне медленно повернул, посмотрел нечитаемым взглядом.

— С меня — фен, с тебя — обещание не убивать. По рукам?

***

К двум часам ночи мы решили, что зачётка с натяжкой, но тянет на официальный документ и молча разошлись по комнатам.