Мироздание

Рафаэль Май, 2012

Что может связывать молодую русскую художницу, готовящую свою первую выставку, и несостоявшегося американского писателя? Гадалку из Марокко и шизофреника из Лионской психиатрической больницы? Возможно, это нечто, что объединяет и события, происходящие на разных концах Земли: автомобильную аварию в Санкт-Петербурге, пожар в московской квартире и научную конференцию в Лионе… Череда случайностей и смертей сводит незнакомцев, которые не подозревают, что знакомы друг с другом задолго до судьбоносной встречи…

Глава 2

* * *

В окна бил ливень. В душной аудитории кипела студенческая жизнь. На первых партах отличники решали какие-то задачи. На задних рядах секретничали две подружки. В стороне о чем-то спорили молодые люди. Лео же расположился в самом конце огромной аудитории. Он листал книгу, которую прочитал уже трижды. Это учебное пособие было лишь конспектом лекций, последним изданием трудов профессора Блека на сто страниц. В нем была собрана вся правда и неправда. Иногда казалось, что эта тонкая брошюрка вмещает и то, что есть, и то, чего нет в самых лучших энциклопедиях. Всякий раз Лео находил в книге что-то новое. Он уже выучил название всех тем наизусть, но чтобы хоть как-то скоротать время, снова просматривал знакомые тексты.

Уже полчаса за ним наблюдала Марта, пока ее подруга Джесс рассказывала о том, как познакомилась на вечеринке с красавчиком по имени Питер, у которого ко всему прочему оказалось еще и отличное чувство юмора. Она расхваливала несметные достоинства незнакомца, появившегося в баре под конец вечеринки, и была разочарована тем, что упустила такого красавчика. Марта лишь поддакивала и изредка покачивала головой, делая вид, что сочувствует подруге, а сама пыталась набраться смелости, чтобы подойти к Лео и снова завести разговор, который обычно с ним не клеился. Ждать, пока он подсядет к ней, было бессмысленно: его полностью устраивала компания, которую ему составляли многочисленные книжки и энциклопедии.

— Почему он все время один? Неужели ему не скучно? Не одиноко? Чем он все время занимается?.. Никуда не ходит. Целыми днями сидит в своей каморке и читает эти книжки. Как будто в мире нет ничего интереснее энциклопедий, — посыпались один за другим вопросы Марты, которая перебила подругу своим монологом.

— Ты меня не слушаешь. Так я и знала, — возмутилась Джесс.

— Извини, задумалась о своем.

— О да… Снова думаешь о своем Лео.

— Он не мой! — возразила Марта.

— Но ты ведь его имела в виду. Я права?

— Прекрати!

— А знаешь, вы с ним похожи!

— О чем ты?

— Оба не от мира сего. Постоянно думаете о всякой ерунде… Говорите о всякой ерунде вместо того, чтобы по-настоящему наслаждаться этой жизнью. Оглянись, Марта! Неужели ты не видишь, сколько всего интересного тебя окружает. Не понимаю, что тебе мешает веселиться, гулять, ходить в клубы, знакомится с парнями. Ты всему этому предпочитаешь какого-то зануду, который даже не замечает…

— Все замолчи!

— Тебе не нравится, что я говорю? Ты просто понимаешь, что я права, и все мои слова — это сущая правда, — продолжала неугомонная Джесс. — Ты сама себе не хочешь признаться в том, что…

— Остановись! Ты меня не слышишь?

— Нет, дорогая, это ты меня не слышишь. А я все равно скажу.

— Так… Вижу все в сборе. Отлично, — перебил Джесс только что вошедший профессор Блек. — Прошу прощения за опоздание: задержался в деканате.

— Мы потом обязательно продолжим этот разговор, — шепнула подруга Марте.

— Девушки, я вам не мешаю? Я, кажется, вошел секунду назад. Думаю, перерыв был достаточно длинным, чтобы разрешить все проблемы. А теперь самое время приступить к семинару. Как я предполагаю, тема будет интересна многим.

— Какая же скука…Если кому и будет здесь интересно, так это зануде Лео. Как же его фамилия? Фамилия твоего воз?.. — Джесс снова обратилась к Марте, которая уже закипала от злости.

— Прекрати немедленно! — выкрикнула она, не дав договорить подруге.

— Еще одно замечание, и я буду вынужден попросить вас покинуть аудиторию. Считайте, это было последнее предупреждение, — равнодушно произнес профессор.

Джесс не волновало, удалят ее из аудитории или нет. Но ради подруги, которой в отличие от нее было не все равно, она достала из сумки плеер и, будучи уверенной, что на ее выходку профессор не обратит ни малейшего внимания, надела наушники и стала слушать клубные хиты. Марта лишь вздохнула и, немного погодя, перевела взгляд в конец зала, где в одиночестве сидел Лео. Она была удивлена тем переменам, которые с ним произошли — с приходом профессора Блека он заметно оживился, исчезло безразличие во взгляде, которое было всего две минуты назад.

— Видно, не судьба. Подарок судьбы. Какую злую шутку сыграла судьба! Судьба… Как часто повторяем мы это слово?.. Наверное, достаточно часто, чтобы всерьез задуматься о его значении, — начал профессор, который любил долгие вступления. — Что такое судьба? Кто определяет судьбу? Кто способен ее изменить? Может ли человек управлять судьбой? И, наконец, как узнать свою судьбу? На эти и многие другие вопросы человек пытается найти ответы уже сотни лет, обращаясь к самым нетрадиционным методам познания — нумерологии, гаданиям, астрологии, черной и белой магии и даже к гипнозу. Кто-то связывает тайну имени и знак зодиака с тем, что ему предначертано. Скептик отвергает всякий не поддающийся научному осмыслению подход, полагая, что в основе всего лежит закономерность, которая складывается из причинно-следственных связей, — тут профессор сделал паузу и заключил. — Итак, сегодня мы поговорим о судьбе…

* * *

Пахло только что сваренным кофе. Аромат был настолько сильным, что разбудил Джуну раньше, чем она сама планировала встать. Запах привел ее на кухню, где Софи уже готовила традиционный французский завтрак.

— Доброе утро!

— Доброе! — улыбнулась Софи. — Ничего что я хозяйничаю у тебя на кухне?

— Нет… Чувствуй себя как дома. И даже не спрашивай разрешения. Сколько времени?

— Я даже не знаю, что ответить.

— Ты о чем?

— Взгляни на часы. Мои, твои, настенные. Все показывают разное время.

— Как?

— А вот так. На моих — четыре. На твоих — семь. Настенные показывают двенадцать.

— Сейчас узнаем точное время. Минутку, — Джуна нашла пульт от старого телевизора, который скромно стоял на кухонном стеллаже.

— Даже не пытайся.

— Что?

— Там ты тоже не найдешь точного времени.

— Не понимаю.

— Биг-Бен… стрелки его часов не двигаются уже порядка двух суток. Московская башня в Кремле. Часы тоже стоят. И так повсюду.

— Считаешь, в этом есть что-то аномальное? Я думаю, всему можно найти логическое объяснение.

— Наверняка так и есть, — Софи предложила Джуне кофе. — Только вся проблема в том, что с электронными часами творится то же самое. Послушай новости… Кругом полная неразбериха. Определить время сейчас можно разве что только по солнцу, но сегодня пасмурно.

— Судя по тому, что мне уже доставили субботнюю газету, сейчас девять утра, — Джуна взяла в руки очередной выпуск.

— Кажется, понятия логики уже не распространяются ни на что. Взгляни на страницу десять.

— Что там?

— Читай вслух, — Софи разлила кофе. И пока Джуна листала газету, она вынула из духовки свежевыпеченные булочки с изюмом.

— Что именно читать?

— Заметку в левом нижнем углу, — указала Софи.

— Ту, что «Ни следов, ни подсказок»?

— Да.

* * *

Тема, которую выбрал профессор, понравилась многим студентам. Мистер Блек обладал редким даром: он умел заинтересовать в своем предмете даже тех, кто был совершенно равнодушен к нему и философии. Он любил диалог со подопечными. Но немногие из них решались на дискуссию с преподавателем, большинство предпочитали отмалчиваться. Но равнодушных не оставалось, пожалуй, только за редким исключением.

— Одолевало ли вас хоть однажды такое чувство, что вы приходите к одному и тому же результату, что бы ни делали и как бы это ни делали, будто за вас уже все решили? — профессор Блек обратился к аудитории. — Иногда кажется, что определенные лица или случайные знакомства, непредвиденные поездки или запланированные путешествия словно были вписаны в нашу жизнь ещё до рождения. Кто-то или что-то решает, какой путь нам предстоит пройти, с кем доведется встретиться и даже когда и при каких обстоятельствах умереть. Этот кто-то или что-то определяет судьбу. Но кто мне сумеет ответить, что такое судьба?

Желающих поделиться своими мыслями в зале не нашлось. Даже Лео воздержался, зная, что профессор сам ответит. Марта же прекрасно понимая, что единственный способ привлечь в себе внимание — это высказаться, собралась с мыслями и произнесла:

— Может быть, это некий механизм, который начинает работать с момента рождения и до конца нашей жизни?

— Каким бы ни был ответ, — профессор Блек проигнорировал ее, так уж он был устроен — никогда не отвлекался на то, что его не впечатляло. — Ясно одно: бегать за судьбой — глупо, убегать от судьбы — бессмысленно. Она всегда сама нас найдет и направит.

Марта решила не отступать:

— Судьба капризна, как ребенок и непредсказуема, как женщина. Она любит играть с человеком, подобно тому как дети играют с куклами, и не против того, чтобы ей подыгрывали. Она любит шутить над нами, но не терпит подтрунивания над собой. У нее нет души: она не знает ни любви, ни злости, ни милосердия, но все же ее легко разгневать, — она цитировала профессора, зачитывая отрывок из его книги. Когда Лео услышал слова, которые и сам знал наизусть, в его лице что-то поменялось.

— Мы вельможи, жрецы, слуги своей судьбы, и потому покорность — это главное качество, которое мы должны воспитать в себе, а быть покорным судьбе — это главное правило, которое мы должны усвоить, — подхватил он, продолжив цитату. — Благосклонность ее трудно заслужить, но вполне возможно. Она уважает и ценит трудолюбие, упорство и иные благие побуждения, всегда поощряет за них, никогда не скупясь на подарки. Главное — уметь оценить ее благородство и щедрость…

Марта обернулась, и они с Лео встретились взглядами. Казалось, в аудитории да и в целом мире не было никого, кроме них.

— Судьбу нельзя изучить, как карту, — не дав договорить Лео, продолжила Марта, — Ее нельзя прочесть, как книгу. Нельзя увидеть, как Луну. Заглянуть ей в глаза, как женщине. Ее не заставить обнажится, она открывается в редких случаях самым посвященным.

— Судьбе не дашь взятку, но единственное, что ее может подкупить, так это человеческие благодетели — доброта, милосердие, любовь, верность, — все то, что не свойственно ей самой, но перед чем она и все человечество благоговеет, — завершил Лео.

Аудитория замолчала. Даже профессор не сразу нашел что сказать. Джесс, которой и дела не было до философии, сняла наушники, когда увидела, как ее подруга шевелит губами. Марта продолжала пристально смотреть на Лео, который впервые в жизни не отводил глаза в сторону. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он отвернулся. Она не знала, что чувствовал он и чувствовал ли вообще хоть что-то, но четко ощущала, что творилось с ней. Сердце стучало так, что отдавалось в висках, а вспотевшие руки дрожали.

Профессор демонстративно захлопал в ладоши, на что незамедлительно последовала реакция аудитории, которая его поддержала.

— Итак, из всего вышесказанного, можно заключить, что судьба не любит, когда вмешиваются в ее творческую деятельность. Она ведет нас, направляет, но каждый раз оставляет за нами последнее слово, даруя выбор. Мы всегда можем продолжить путь, остановится или повернуть обратно, — сказал он, подводя итог. — Таким образом, даруя нам привилегию самостоятельно принимать решения, она одновременно дарует и возможность стать хозяевами своей жизни. Поэтому в уготовленном судьбой плане, то есть в плане, которому мы, казалось бы, должны следовать всю свою жизнь, могут появляться новые пункты, не предусмотренные ранее.

* * *

— Итак, — Джуна начала читать заметку. — События прошлой недели заставили вздрогнуть даже ученых и скептиков. То, что произошло с русской деревней под Великим Новгородом и позднее нашло повторение еще не в одной точке земного шара, не поддается никакому логическому объяснению. Мирные жители небольших поселений, которых в общей сложности насчитывается около тысячи, исчезли в одночасье. Вместе с тем не обнаружено никаких следов и подсказок. Как отмечалось ранее, в первую очередь пропала связь с жителями. А затем было обнаружено их таинственное исчезновение. По словам очевидца, приехав в субботу в свой загородный дом, он увидел, что поселок загадочным образом опустел…

— Можешь, не продолжать, — сказала Софи.

— Слушай, не стоит этому верить. Местные газетенки изо всех сил пытаются поднять рейтинги и увеличить тиражи. Вот и выдумывают всякую ерунду, — Джуна отложила газету.

— Не понимаю я тебя. Занимаешься бог знает чем. И сама же отрицаешь…

— Я ничего не отрицаю, — перебила подругу Джуна. — Просто нужно четко знать, чему можно верить, а чему нет.

— Допустим. Ну а как ты объяснишь то, что происходит сейчас?

— Ученые найдут этому объяснение. Или придумают объяснение, — ответила гадалка.

— Скорее второе, — буркнула Софи. — Все каналы трезвонят об одном и том же. Все это так жутко, что напоминает конец света.

— Не знаю, как у тебя, но у меня планы дожить до глубокой старости. И по графику конца света нет, по крайней мере, на ближайшие двадцать лет, — Джуна рассмеялась, собирая салфеткой пролитый на стол кофе.

* * *

Профессор Блек закончил семинар на несколько минут раньше, сославшись на какие-то чрезвычайно важные дела. И прежде чем аудитория опустела, попросил Лео задержаться.

— Ты слышал что-нибудь о Международной конференции в Лионе, которая состоится через три недели? — спросил профессор, когда студент подошел к преподавательскому столу.

— Не припоминаю.

— Да тут собственно и припоминать нечего. Это первая и, скорее всего, последняя научно-исследовательская конференция, а, вернее сказать, ее подобие, где сотни ученых попытаются ответить на сотни вопросов.

Лео смутился. Он не понимал, к чему клонит профессор.

— Так вот, это хорошая возможность побывать во Франции и послушать красноречивых зануд в черных костюмах. Я предлагаю тебе составить мне компанию. Мне нужен кто-то, кто будет одергивать меня, когда я буду засыпать на чужих докладах.

— Мне кажется, или вы действительно не желаете принимать в ней участие? — Лео не почувствовал в словах мистера Блека ни капли энтузиазма, присущего людям, увлеченным наукой. Сам же Лео воодушевился, представив, что в огромном зале он услышит миллион теорий и гипотез.

— Скажем так, я не горю желанием, — ответил равнодушно профессор.

— Зачем тогда вы едете сами и предлагаете мне?

— Это нужно не мне, а университету. Мое участие поднимет рейтинг факультету и кафедре в частности. А тебе, я так думаю, это действительно будет интересно.

— Но как же…

— Выражаясь проще, меня обязали, а обязывать тебя я не имею никакого права, но буду очень рад, если ты все-таки согласишься. Подумай, я тебя не тороплю. А когда примешь решение, сразу же сообщи мне.

У Лео на этот счет не возникало никаких сомнений, он не собирался упускать шанс, который выпадает лишь однажды.

— Да я даже думать не буду. Я согласен.

— Вот и отлично.

— Я тоже хотел кое о чем вас спросить и, если вы позволите, — Лео не успел договорить. Их разговор нарушил звонок мобильного. Профессор Блек вынул из внутреннего кармана пиджака телефон и незамедлительно ответил. Закончив диалог, он еще сильнее заторопился.

— Так что ты хотел спросить?

Лео знал, что не получит внятного ответа на вопрос, который его беспокоил уже порядка трех недель, поэтому решил повременить с разговором.

— Да ничего особенного.

— Уверен?

— Да, мелочи.

— Ладно. В таком случае раз ты согласен, нам нужно будет встретиться, — профессор посмотрел на часы, — У тебя будет свободная минутка примерно в семь вечера?

— Да, конечно.

— Замечательно. Знаешь кафе за углом?

— То, что «Кэйк»?

— Именно. Если не возражаешь, там мы и обсудим детали нашего отъезда…

Профессор поставил Лео перед фактом и отправился к выходу, даже не уточнив, сможет тот прийти вечером или нет.

* * *

В кафе нашлось немало людей, желающих что-то перекусить в обеденный перерыв. За чашкой кофе посетители оживленно обсуждали время и прочие аномалии, о которых говорил уже весь мир. Прошло сорок минут с того момента, как должна была появиться Света. Роза знала, что подруга не отличается пунктуальностью, но тот факт, что она опаздывала уже почти на час, выводил ее из себя. Время от времени она посматривала на часы. Люди приходили и уходили, а Света так и не появлялась на пороге. Потягивая вторую чашку кофе, Роза потеряла надежду на то, что подруга явится на встречу. Она уже собиралась расплатиться по счету, как вдруг невольно стала свидетелем разговора за соседним столиком.

— Может, все дело в солнце?

— Вряд ли. Я слышала, что это какие-то магнитные аномалии выводят часовые механизмы их стоя.

Роза внимательно прислушалась к тому, что говорили молодые люди, с трудом разбирая слова. Она посмотрела на свои часы и увидела, что они стоят. Она постучала по циферблату, но стрелки не сдвинулись с места. Тогда она обратилась к проходившей мимо официантке:

— Извините, не подскажете сколько времени?

— Время, — сделав секундную паузу, девушка взглянула на часы, — час сорок пять.

— Пятнадцать минут первого, — произнес высокий, худощавый мужчина в темно-зеленом клетчатом пиджаке свободного покроя. — Будьте добры, чашечку кофе со сливками, — попросил он официантку и тут же обратился к Розе. — Не возражаете, если я присяду?

Роза была немного смущена появлением незнакомца, но, увидев, что все столики в кафе заняты, не смогла ему отказать.

— Да, конечно, — с этими словами она сняла с запястья браслет и стала налаживать механизм.

— Часы встали, — улыбнувшись, произнесла она, — наверное, вода попала.

— Кажется, здесь у всех такая проблема, — сказал незнакомец, отхлебнув кофе, — Я заметил, что вы скучаете.

— Дело не в этом. Я просто жду подругу, которая никак не удосужится прийти.

— Ваш кофе остыл. Может, еще заказать?

— О нет, спасибо. Это будет уже третья чашка.

— Зря не верите.

— Простите?

— Вы поставили часы на час сорок пять. Сейчас пятнадцать минут первого.

Роза немного возмутилась. Ей казалось, что мужчина бредит. Да и все указывало на то, что он был нездоров. Старомодный клетчатый пиджак, какие уже никто не носит. Безумный взгляд. Противоречивый разговор. Он смахивал на сумасшедшего, который только что сбежал из психушки.

— Не утруждайте себя, — сказал незнакомец.

Роза сделала вопросительный взгляд.

— Часы встанут снова.

— Что?

— У двадцати трех человек из шестидесяти восьми, что находятся здесь, включая начальство и трудовой персонал, часы стоят. У остальных сорока пяти показывают неверное время.

— Вы бредите!

— Вы же прекрасно слышали все эти разговоры.

— Не понимаю, что вам от меня нужно?

— Пока ничего. Только время.

— Слушайте, я думаю, что мне стоит уйти.

— Прежде чем вы сделаете это, взгляните на часы.

Роза посмотрела на циферблат, не прошло и двух минут, а стрелки вместо часа сорока пяти показывали шесть тридцать. Она схватила сотовый, на дисплее высветились цифры: 05:15.

— Что же это такое? — в ужасе воскликнула она.

— Время — всего лишь вечность.

— Что?

— Запоминайте! Настоящего нет. Есть только то, что было, и то, что будет. Настоящее не есть настоящее. Это лишь будущее по отношению к прошлому и прошлое по отношению к будущему, — быстро бормотал он. — Человек живет одновременно в своем прошлом и своем будущем. Прошлое — то, что мы не можем изменить. Будущее — то, о чем мы не можем узнать. Настоящее… Миг… Мгновение, которое мы не можем уловить.

— О чем вы?

— Слушайте дальше! Невозможно оценить время. Разве можно оценить вечность?

— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, — Роза нахмурилась.

— Не смею вас больше задерживать, — он положил на стол несколько купюр и произнес. — Помните, время — странник в пространстве. Человек — путник во времени. Время находит то, что мы ищем. Именно время дарит нам истину, а вместе с ней и знание. Оно не любит маски и беспощадно срывает их. Ваше время еще не пришло. Прощайте!

— Постойте! — Роза окликнула мужчину.

— И последнее…Часы… Теперь они отмеряют вашу жизнь. Не позволяйте стрелкам касаться двенадцати.

— И что все это значит? — Роза не успела получить ответ, мужчина выскочил из кафе, будто за ним кто-то гнался. Но как только странный незнакомец скрылся, она выдохнула. Ей оставалось лишь прокручивать каждую его фразу в поисках мало-мальского смысла. Она достала кошелек и собиралась расплатиться, когда к столику, за которым она просидела больше часа, внезапно подлетела Света.

— Неужели соизволила явиться! — воскликнула Роза.

— Но мы же с тобой договаривались, что встретимся в двенадцать тридцать. Я приехала даже раньше на целых пятнадцать минут.

— Ты хотя бы знаешь, который час? — возмущенно произнесла Роза.

— Ну да. Двенадцать пятнадцать.

— Что? — Роза схватила подругу за руку и посмотрела на часы, которые действительно показывали пятнадцать минут первого. — Не может быть. Значит, он был прав?

— Кто был прав?

— Потом расскажу, — Роза снова взглянула на свои наручные часы, которые показывали уже девять двадцать.

— Ладно. Да это и неважно. Ты не представляешь, что творится в городе, — Света поправила прическу.

— Что случилось?

— Все как будто с ума сошли. Магазины закрыты. На дорогах пробки. Представляешь, даже метро закрыли! — Света говорила так громко, что рядом сидевшие посетители оборачивались в ее сторону. — Нет, ты только представь!

— Поверить не могу, — Роза пыталась осмыслить, что произошло с ней и миром за последние полчаса.

* * *

Между приемами выдалась свободная минутка. И теперь Джуна возилась на кухне, пытаясь приготовить для гостьи очередную вкуснятину. Запахи были настолько соблазнительными, что ни один гурман не смог бы отказаться от сочного ароматного мяса и той выпечки, которой она решила порадовать Софи. Обед уже был почти готов, осталось только достать пирожки из духовой печи и оформить порции. Джуна искала салфетки, когда услышала крик подруги из соседней комнаты. От неожиданности она выронила из рук тарелку, которая тотчас разбилась.

— Софи, что у тебя там?! — крикнула Джуна и, не дождавшись ответа, спросила снова. — У тебя все в порядке?

Но подруга не отозвалась и во второй раз. Гадалка отложила собранные осколки и поспешила в комнату, где обычно проводила сеансы. В коридоре она столкнулась с напуганной подругой, которая сползла на пол от испуга.

— Что случилось?! — Джуна кинулась к ней, испугавшись, что у нее какой-то приступ. — Что с тобой?!

— Там, — Софи с трудом связывала слова и то и дело тыкала пальцем в дверь кабинета, — я видела девушку.

— Какую девушку? Дома, кроме нас, никого нет!

— Она была там!

Джуна встала и с опаской приоткрыла дверь в гадальную комнату, чтобы проверить, не проник ли кто незаметно в квартиру.

* * *

Когда Света расправилась с фруктовым салатом и выпила чашку зеленого чая, подруги отправились на прогулку в парк недалеко от кафе. Присев на скамью возле фонтана, они обсудили все организационные вопросы выставки. Света уверила Розу, что через пару дней помещение будет полностью готово.

— Чуть не забыла… Полотна нужно отдать дизайнером, чтобы они подготовили багетные рамки. Но это уже будет позднее, когда мы увидим сам зал.

— Отлично.

— Я думаю, мероприятие будет на высоте. Точнее, я уверена в этом, — Света достала сигарету.

В парке было не так много людей. Семейные пары, студенты, старики — все бродили по аллеям, усыпанным золотом осеннего листопада. Взгляд молчавших уже десять минут подруг неожиданно приковала дама, которая сидела на соседней лавке. Красивая солидная женщина что-то кому-то объясняла. И все бы ничего, но собеседник ее был невидим. Достав из сумочки книгу, она встала и побрела по тропе, продолжая разговаривать сама с собой.

— С ума сойти, — возмущенно произнесла Света. — Город сегодня как будто с катушек слетел. По улицам спокойно разгуливают сумасшедшие. Психам место в психушке. Так ведь? — обратилась она к подруге, которая провожала женщину взглядом.

— С чего ты взяла, что она сумасшедшая?

— Ну разве можно назвать человека, разговаривающего с собой, нормальным?

— Ну не знаю.

— Ты сегодня сама какая-то странная. У тебя все хорошо?

— Не уверена в этом, — ответила Роза. — Знаешь, а что если сумасшедшие вовсе не сумасшедшие?

— О чем это ты?

— Я имею в виду, что если они кажутся нам сумасшедшими, это вовсе не означает, что они в действительности такие. Это сложно объяснить, — Роза замолчала.

— Подруга, по-моему, ты сама начинаешь сходить с ума.

— Ты не понимаешь, что я хочу сказать. Даже эта женщина… Может, она видит или слышит то, что не могут видеть и слышать другие. Что если есть люди, которым открывается немного больше, чем всем остальным… Им доступно то, что недоступным остается для нас.

— Откуда такие мысли?

— Знаешь, я сегодня встретила человека, который сначала показался мне невменяемым. Но сейчас я уверена, что он не был сумасшедшим.

— Это он вбил всякую ерунду тебе в голову?

— Да нет же! Он говорил странные вещи, из которых я ничего не поняла. Что-то про время…

— Ну время сейчас все обсуждают. Как будто его нет…

— Вот и он говорил то же самое!

— Брось, Роза, не забивай голову всякими бредовыми мыслями. У тебя сейчас есть дела поважнее. Выставка, например. А сумасшедшие пусть подождут, — Света выкурила еще одну сигарету.

* * *

Все вещи были на своих местах. Ничто не указывало на то, что в доме кто-то был.

— Софи, там никого нет.

— Сейчас, может, и нет.

— Тебе показалось. Взгляни сама, в комнате ни души, — сказала Джуна.

— Я что, по-твоему, похожа на сумасшедшую?

— Тут никого нет! Успокойся! Ну и напугала же ты меня!

— Послушай, я видела ее. Она была в зеркале. И ты можешь мне не верить, но она там была!

— Да кто она?! Еще и в зеркале… Может, ты себя в отражении не узнала?!

— Она там была! Красивая брюнетка с голубыми глазами. Она смотрела на меня и улыбалась, — повторила Софи. — Я переезжаю. Я не останусь здесь больше ни минуты.

— Не веди себя, как маленькая девочка! У тебя просто форменная истерика. Куда ты собралась? В гостиницу? — спросила Джуна. — Нет. Ты сейчас пообедаешь, а затем приляжешь и немного поспишь. И больше никаких разговоров! Я тебя никуда не отпущу!

* * *

Катя проснулась. Умылась. Приготовила себе завтрак. Все это она делала не спеша. Сегодня ей было некуда торопиться. Выходной… День, который она так ненавидит. Ей некуда было пойти. И не с кем. Не по кому было скучать. И самое противное, что никто не скучал по ней. Все, что она делала в эти дни, — это мечтала в одиночестве. Она радовалась тому, что хотя бы в своих мечтах могла быть тем, кем хотела.

Сегодня она не хотела находиться дома. На улице было холодно, но это не остановило ее. Она надела черное пальто. Взяла зонт. Закрыла дверь. Вызвала лифт. Вышла на улицу и оказалась под дождем. Снова… Дождь был единственным спутником ее жизни… Лучшим и верным другом.

— Зачем жить, если рано или поздно умрешь? Любить, если в любовь никто не верит? Зачем страдать, если страдания никто не понимает? Задавать вопросы, ведь не найти того, кто на них ответит? Играть роль, если она не твоя? Бегать за счастьем, если его все равно не догнать?

Зачем быть слабым, если все решают сильные? Терпеть, если никто не оценит? Умолять, если просьбу никто не услышит? Искать, если все равно не найти? Зачем надеяться, если все решили за тебя? И мечтать, если мечте не суждено сбыться? Стоит ли жизнь всего этого?

Катя искала ответы на все вопросы, но получить ответ хотела лишь на один из них… на последний. Она хотела узнать, чего стоит ее жизнь…

* * *

Уолт собирал банки из-под пива, оставшиеся после вчерашнего вечера. Питер вернулся домой раньше, чем он предполагал. Не сказав ни слова, друг принялся собирать вещи.

— Привет. Уж кого не ожидал увидеть, так это тебя. Неделя не прошла, а ты уже дома. Смахивает на аномалию, — пошутил над другом Уолт.

— Нравятся аномалии? Включи телевизор или хотя бы радио. Их там предостаточно.

— О чем это ты?

— Ах да, я забыл, ты же не вылезаешь из своей каморки и не знаешь, что происходит.

— Не хочешь говорить, не говори. Я могу хотя бы узнать, куда тебя уносит на этот раз?

— Улетаю в Санкт-Петербург. На несколько дней. А затем в Лион.

— Санкт-Петербург? Тот, что в России?

— Нет, тот, что в Африке.

— Дай угадаю. Ты наверняка хочешь попросить у меня денег. Но, Питер, извини, благотворительностью я больше не занимаюсь.

— Мимо.

— Россия… Тебе тут приключений не хватает?

— Это всего лишь на неделю. Наведаюсь к родственникам.

— Ты и за это время найдешь себе приключения. Зачем тебе в Санкт-Петербург?

— Мне нужно кое-что сделать.

— Какие у тебя могут быть дела в другой стране? Это немыслимо.

— Я не желаю слушать нотации. Денег просить я тоже не собираюсь. Я хотел предложить тебе составить мне компанию, но, видимо, делать этого не стоит, — сказал Питер. — Удачи!

Уолт не ожидал получить подобное предложение, но мгновенно ухватился за него. Ему давно хотелось сменить обстановку, лучшего способа было не придумать. А наличие действующей визы стало весомым аргументом сказать Питеру «да».

— Постой! Если ты подождешь, я быстро соберу вещи.

— В таком случае поторопись. Надо успеть на ближайший рейс.

— У тебя даже нет билетов?!

— Нет, но будут, если ты поторопишься…

* * *

Профессор так и не пришел в назначенное время. Лео сделал несколько звонков, но поговорить ему удалось лишь с автоответчиком. Осознав, что ждать бесполезно, он решил вернуться к себе. На пороге родительского дома он встретил Марту.

— Привет, я жду тебя, — она улыбнулась.

— Чтобы не приходилось ждать, нужно предупреждать, когда собираешься прийти, — не заметив своей грубости, Лео вставил ключ в замочную скважину и отворил дверь.

— Не знала, что мне нужно спрашивать разрешения, чтобы зайти к тебе. В следующий раз я это учту. Извини. Судя по всему, я не вовремя, — она настолько сильно хотела увидеть его, что проигнорировала его недоброжелательность.

— Ты права, я не настроен сейчас ни на какие разговоры, если ты пришла поболтать о всякой ерунде…

Лео всегда был холоден, но таким, как сегодня, он не был никогда.

— Еще раз прости, — она надеялась, что он извинится в ответ за свой тон, но этого не произошло. — Я просто хотела попрощаться.

Лео поменялся в лице, но его глаза остались пустыми. Они не отражали ни удивления, ни грусти, ни печали, ни досады.

— Попрощаться?

— Я уезжаю. Из Кливленда. Навсегда, — дрожащим голосом произнесла Марта, еле сдерживая себя. — Хотела поговорить с тобой, но…

— Неожиданно. И куда уезжаешь?

— В Европу.

— Я даже не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, — тихо произнесла Марта. — Я пойду. Прощай.

— Пока, — Лео вел себя так, словно завтра они снова увидятся на парах в университете. Она посмотрела на него последний раз, но найти во взгляде признаки того, что ему не все равно, так и не смогла.

Она так хотела, чтобы он прокричал вслед ее имя, схватил за руку и попросил не уезжать, но вместо этого она услышала лишь звук захлопнувшейся двери. Слезы хлынули ручьем. Ни слов о том, что по ней будут скучать и ее будет не хватать, ни просьбы дать адрес, чтобы писать письма, ни приглашения пройти домой, чтобы в последний вечер вдоволь наговориться. А ведь она думала, что она была одной из тех немногих людей, кому Лео доверял, к кому хоть как-то был привязан…

* * *

Серые улицы. Серый дождь. Серая жизнь. Катя шла. Навстречу пустоте. В никуда. Не было грусти. Она бесцельно бродила по улицам, пока не увидела красивого черного лабрадора, который сразу же принялся обнюхивать ее.

— Сейчас он начнет облизывать ваши ботинки, — она услышала старческий голос и, увидев слепого мужчину, сразу поняла, что пес оказался поводырем.

— Замечательная у вас собачка, — Катя была доброжелательна. За последние пять лет этот прохожий оказался первым человеком, который заговорил с ней на улице.

— Да, это мой лучший друг, а после смерти жены еще и единственный, — сказал он, почесав питомца за ухом. Катя молчала. Она увидела на лице незрячего человека столько радости и оптимизма, сколько не встречала на лицах здоровых людей.

— Я мог бы вас попросить, проводить меня до третьего дома, а то мой маленький друг не знает здешней местности, — пожилой мужчина улыбнулся. Кате некуда было торопиться, поэтому она согласилась помочь старику, который почему-то показался ей знакомым.

— Давно у вас появился такой славный приятель? — спросила Катя и только потом поняла, что это было бестактно. — Извините. Глупый вопрос.

— Почему же глупый. Не так давно. Около года. Я ослеп в двадцать лет. Но всю жизнь меня окружали люди, которые заботились обо мне. А после смерти жены, кроме Шнурка, у меня никого не осталось.

— Наверное, вам тяжело пришлось, — Катя об этом только подумала, но слова опередили мысли.

— В моей жизни для счастья было всего достаточно. Любящая семья. Верные друзья. Словом, не у всякого зрячего есть то, чем обладал я.

Глаза Кати заблестели от навернувшихся слез. Она замолчала, опасаясь, что ее выдаст голос, и даже слепой увидит ее насквозь.

— Отчего может грустить такая красивая девушка, как вы? — неожиданно спросил он.

— Что?

— Знаете, я уже давно научился видеть, будучи слепым. На ваших глазах слезы. Откуда они?

— Вы счастливый человек. Я вам искренне завидую.

— Счастье скоротечно. Не бойтесь быть несчастной. Бойтесь быть счастливой.

— Мне двадцать шесть лет. И я до сих пор не знаю, что такое счастье, — призналась Катя. Оказалось, что незнакомому да еще и слепому человеку легко открывать душу.

— Почему?

— Сама хотела бы найти ответ на этот вопрос.

— Знаете, когда я еще видел, я мечтал стать художником, рисовать пейзажи. Поступил в художественное училище, но все мне говорили, что я бездарность. И действительно мои работы были так себе, — тут он замолчал, словно пытаясь припомнить детали. — Знаете, как я ослеп? Увидел, как на дорогу выбежал совсем маленький мальчик, ему было годков пять, не больше… Вы же знаете, как гоняют, — старик сделал паузу. — Так вот, мне ничего не оставалось, как оттолкнуть его и под колеса подставиться самому… От удара я получил серьезную травму головы. От нее зрение начало стремительно ухудшаться, пока я окончательно не ослеп. По сравнению с этим переломы казались мне ерундой. Кости срослись, а зрение меня навсегда покинуло.

— Как ужасно…

— Да… слепой художник. Что может быть хуже?.. Только глухой музыкант, — старик расхохотался. — Мальчик, кстати, этот через двенадцать лет стал чемпионом по плаванию. А я именно тогда и познакомился со своей будущей женой, с которой много или мало прожил тридцать девять лет… И теперь я думаю, все это должно было со мной случиться. Это была неизбежность. Судьба, как говорится. Я должен был сделать то, что сделал. Так и ты, — старик незаметно перешел на «ты».

— Что я?

— Каждый из нас не сможет получить от жизни то, что хочет, пока не сделает то, что должен. И ты не исключение. Чтобы успеть сделать то, что хочешь, для начала тебе нужно сделать то, что ты должна.

— И как мне определить, что я должна сделать?

— Иногда путем горьких ошибок, неоправданных надежд, долгих ожиданий приходится преодолеть сотни неверных путей, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к дороге, которая поможет душе не заблудиться в лабиринте жизни… Не помню, кто сказал.

— Все это так сложно…

— Такова реальность, дочка. Знаешь, с чем я всегда сравниваю жизнь? С марафоном… В ней, как в забеге на очень длинную дистанцию. Можно сдаться на самом старте, можно дать себя обогнать. Но никогда нельзя отчаиваться. Надо пытаться добежать до финиша первым, иначе никогда не узнаешь, что чувствуют люди, преодолевая черту. Главное, верить в себя, чтобы в тебя поверили другие… Жизнь — самый тяжелый вид спорта, соревнования здесь почаще, чем в футболе или теннисе. Но зато чемпионы жизни — самые крепкие и выносливые люди. Они не знают, что такое проигрывать и поэтому никогда не проигрывают…

Катя не заметила, как закончился дождь и они оказались во дворе третьего дома.

— Вот мы и пришли, — объявила она старику.

— Спасибо, ты мне очень помогла.

— Я даже не знаю, кто кому больше помог.

— Ты только не забывай одну вещь.

— Какую?

— Счастлив тот, кто больше страдает. Даже в моменты самой незначительной радости счастье такому человеку кажется безграничным.

Катя в последний раз взглянула на пожилого мужчину, и ей бросился в глаза зеленый клетчатый пиджак. Она вспомнила, что вчера, стоя на крыше, она видела именно его, и поняла, что сейчас говорит с человеком, который не позволил ей умереть накануне.

— Вы спасли мне жизнь, — она вдруг захотела его поблагодарить.

— Я беспомощен, как дитя. Как я мог спасти тебе жизнь, Катя?

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — она удивилась. — Я вам не говорила.

— Догадался.

— В мире сотни имен, а вы говорите, что догадались. Вы меня знаете?!

— Тебе пора домой. Поторопись, а то опоздаешь.

— Куда опоздаю? — Катя сморщилась. Она оглянулась и увидела, как над ее домом поднимаются столпы дыма.

Когда она вновь обернулась, то не обнаружила ни его, ни собаки. Из подъезда вышла молодая женщина, на поводке у нее был тот самый пес, но звали его иначе. Катя хотела расспросить ее о старике, но сирены скорой помощи заставили ее броситься к дому. Она молилась только об одном.

* * *

Софи почти не притронулась к еде, а Джуна наблюдала за тем, как подруга ковыряла вилкой в своей порции.

— Я знаю, в это сложно поверить, но я ее видела, — тихо сказала Софи, отделяя овощи от мяса.

— Кого ее?

— Девушку.

— Ты ее знаешь?

— Откуда? Неужели в это так сложно поверить?

— Несложно. Но ты боишься зеркал…

— Да не боюсь я зеркал. И я смотрела на нее, как сейчас смотрю на тебя, — Софи замолчала. — Я бы сама любого подняла на смех за подобную байку, но я видела ее собственными глазами.

Джуна молча налила себе чая и принялась разглядывать подругу, словно стараясь найти в ней какой-то дефект.

— Может, ты и права. Наверное, мне все привиделось, — Софи начала сомневаться.

— Я тебе верю.

— Что?

— Думаю, ты действительно видела то, что видела.

— Тогда объясни мне, что со мной произошло.

— Мы видим только одну реальность. Так? А что находится там, где она кончается? — спросила Джуна.

— Другая реальность? — вопросом на вопрос ответила Софи.

— Возможно.

— А сколько их всего? Прошу, не говори загадками!

— Софи, откуда же мне знать? Я так же, как и ты, училась на факультете иностранных языков, а не на кафедре паранормальных явлений — не выдержав, Джуна повысила голос. — У меня есть книга какого-то очень известного американского профессора. Стюарт Блек, если я не ошибаюсь. Он писал про феномен зеркал. Надо заглянуть в нее. Она в кабинете.

— В той самой комнате? — Софи категорически отрезала. — Я туда не пойду.

— Слушай, ты же сама говорила, что девушка была в зеркале, а не в комнате!

— Какая разница! — воскликнула гостья. — Она была там и точка. Не в гостиной, не ванной, а в кабинете!

— Ладно, я одна схожу.

Джуна, не допив чай, отправилась в кабинет. Через минуту она вернулась. В руках у нее была книга в истрепанной обложке, которая больше смахивала на энциклопедию. Гадалка открыла оглавление и сразу же нашла нужную страницу.

— Триста сорок пятая, — она пролистала внушительный фолиант, пока не оказалась в седьмом разделе. — Итак, «Реальности и зеркала или реальность в зеркалах?».

* * *

Лео искал в интернете информацию о Лионской конференции. На официальном сайте был размещен список приглашенных гостей, среди которых он нашел и Стюарта Блека. Он внимательно изучал план мероприятий, список заявленных тем, даты открытия и закрытия научного форума, когда позвонил телефон.

— Да, я слушаю, — недружелюбно ответил он, подумав, что звонит Марта.

— Лео, это Наталия, помощница профессора Блека, — послышался растерянный голос. — Он успел рассказать тебе что-то про форум?

— Да.

— Тогда если ты согласен, то завтра зайди в деканат. Мы оформим документы. Во Францию ты полетишь с профессором Коул.

— Но ведь я должен был лететь с…

— С профессором Блеком случился несчастный случай. Увы, смертельный…

— Что? — переспросил Лео, но в ответ услышал лишь телефонные гудки. Наталия повесила трубку.

В голове закрутились разные мысли. Только сегодня утром Лео видел преподавателя на семинаре. Слышал, как тот подтрунивал над студентами, как воодушевленно рассказывал какую-то историю из университетской жизни. А теперь его не стало. Почему-то это заставило его вспомнить о Марте, которую обычно он избегал.

Он схватил куртку и, никого не предупредив, выбежал из дома.

* * *

Все сгорело дотла. Ничего не осталось.

Катя стояла среди обугленных стен убогой квартиры. Едкий запах резал глаза. Она не чувствовала сожаления. И вообще ничего не чувствовала. Не ощущала даже одиночества. Словно вместе с квартирой сгорело и ее прошлое.

Вокруг все обсуждали, что стало причиной пожара. Но Кате было все равно. Потеребив карманы, она нашла ключи. Улыбнулась. И выбросила их. Они ей были больше не нужны. Она взяла сотовый телефон и сделала звонок.

* * *

Во скольких реальностях может существовать человеческая душа? Могут ли сны быть реальностью? Параллельные миры… Существуют ли они? Есть ли миры прошлого, настоящего и будущего, ведь прошлое, как и будущее, складывается ежесекундно. Значит, на каждое мгновение истории отводится по одному измерению? Не многовато ли? А могут ли все эти реальности пересекаться? Например, когда сбываются сны или мы видим умерших родственников. Мы не можем об этом судить лишь потому, что человеку дано воспринимать только то, что он ощущает, видит и слышит, подобно зеркалу, которое показывает только то, что отражается.

Но зеркала искажают действительность, они обманывают, а значит, зеркальное отражение — это лишь отражение искаженной реальности, а не действительной. Тайна зеркала непостижима. Лишь оно способно показывать несколько реальностей, которые могут пересекаться во времени и пространстве. Да и в самом зеркале наверняка есть еще один мир, зазеркалье.

Таким образом, мы можем судить о реальности предметов и явлений, реальных или нереальных относительно самого человека. Но реален ли человек? Ведь реально только то, что есть на самом деле. А есть ли мы на самом деле? Если нет, значит, и мы нереальны.

— Ничего не понятно. И что же, получается, я видела? — спросила Софи, не дав Джуне дочитать отрывок.

— Не знаю, — гадалка пожала плечами. Она хотела еще что-то сказать, когда в дверь кто-то постучал. Обычно звонили в звонок, но Джуна не придала этому значения. Она решила, что это кто-то из соседей, и поспешила открыть, даже не посмотрев в глазок. Но за порогом никого не оказалось.

— Что за чертовщина? — прошептала гадалка.

* * *

— Я хотел извиниться за то, что был слишком груб с тобой, — сказал Лео.

— Уже не имеет значения, — ответила Марта.

— Ты слышала?

— О чем?

— Профессор Блек погиб.

— Да, весь университет на ушах стоит.

— Я об этом не знал. Сегодня мы договорились встретиться, но он так и не пришел.

— Недалеко от университета идут ремонтные работы по реконструкции административного здания. Рабочие плохо закрепили леса. Когда они обвалились, профессор проходил мимо.

— Странно.

— Действительно, — Марта ждала, что еще скажет Лео.

— И жутко глупо. Он занимался вопросами судьбы, а от своей убежать не сумел. Это так нелепо. Как будто смерть предназначалась не ему. Такие люди должны умирать от старости, а…

— Лео, скажи честно, ты пришел поговорить только об этом? — перебила его Марта.

— Я даже не знаю, зачем пришел, — он ответил честно — Наверное, хочу рассказать тебе то, что не успел рассказать ему.

Марта молчала. Она смотрела в его голубые глаза, пытаясь найти в них то, что искала каждый раз, когда они встречались и оставались одни. Но не могла. Она видела лишь пустоту.

— Каждую ночь мне снится один и тот же сон, — начал он. — И в этом сне всегда одни и те же люди, которых я не знаю. Там есть ты и профессор Коул. Сон снится уже на протяжении двух недель. Но лиц я не вижу…

Марта рассмеялась.

— Что смешного? — спросил Лео.

— Я есть в твоих снах, но меня нет в твоей жизни, — шепнула она.

— О чем ты?

— Лео, я уезжаю. Неужели ты не понимаешь? Ты остаешься совсем один.

— Я не боюсь одиночества. Тем более что одиночество — это не порок. Порок — то, что мы позволяем находиться рядом с собой людям, которых совершенно не любим только потому, что боимся остаться одни. Зачем стремиться к тому, чтобы постоянно окружать себя людьми, и неважно, значат они для нас что-то или нет.

— А я?

— Что ты?

— Я что-нибудь значу? — спросила Марта. Но Лео не знал, кем она была для него.

— Ладно, можешь не отвечать, — сказала она и после минутной паузы добавила. — Жизнь абсурдна, когда в ней никого нет.

— Нет. Она абсурдна, потому что мы ограничиваем поиск в рамках одного города. Но что такое один город, даже мегаполис, в сравнении с целым миром? И неудивительно, что вокруг так много одиноких. Представь только, что людям и вовсе не суждено встретиться лишь потому, что они живут на разных континентах и говорят на разных языках.

— А ты не думал, что этот нужный человек может быть совсем рядом, гораздо ближе, чем ты можешь себе представить? И он просто ждет, когда ты это поймешь, — Лео услышал в словах Марты гораздо больше, чем она пыталась сказать. Он посмотрел ей в глаза. Впервые… Их взгляды встретились. Наконец…Он понял то, чего не понимал раньше…

Марте так хотелось закричать, обнять его… Но было уже поздно что-то делать. Она уезжала.

— Мне пора.

— Подожди! — вскрикнул Лео.

— Не могу, — перебила его Марта. Она боялась, что словами он в очередной раз ударит в самое сердце. Она хотела запомнить его таким, каким он был сейчас.

— Прощай. В этот раз навсегда, — Марта ушла, закрыв за собой дверь, а Лео остался стоять во дворе ее дома.

Его охватили странные мысли… Ощущения и чувства…От них закружилась голова.

* * *

В аэропорте объявили посадку на рейс до Москвы. Уолт и Питер одни из первых прошли на борт самолета.

— Почему мы взяли билеты до Москвы? — спросит Уолт, листая какой-то журнал.

— Прямого рейса до Санкт-Петербурга не было. Поэтому летим сначала в Москву.

— А как будем добираться оттуда?

— У меня там живет друг. Он нам и подскажет, как лучше поступить.

— Будем считать, что у тебя есть план.

— Какой еще план? Зачем нам какой-то план?

— Как зачем? — переспросил его Уолт. — Ты едешь в страну, в которой ни разу не был.

— Я был. И, между прочим, с тобой.

— Путешествие туристической группой не считается.

— Уолт, не делай так, чтобы я пожалел о решении взять тебя с собой, — буркнул Питер. — У меня там есть еще родственники.

— Что за важные дела могут быть у тебя за океаном?

— Расскажу как-нибудь потом, — ответил Питер. — Это скорее задание. Мне нужно увидеть одного человека. Как только я с ним встречусь, мы сразу улетим из России.

— Не понимаю.

— А тебе и не надо ни во что вникать. Можешь считать эту поездку отпуском. Расслабишься, погуляешь. Слышал, что Санкт-Петербург в России — это все равно, что Венеция в Италии? Может, и вдохновение появится, — ухмыльнулся Питер.

— У меня нет больше с ним проблем.

— Неужели?

Уолт не стал ничего отвечать, зная, что другу это не особо интересно. Посадка завершилась, капитан поприветствовал пассажиров, а старший бортпроводник представил коллег и зачитал инструкцию, после чего самолет вышел на взлетную полосу.

* * *

Лео достал с верхней полки монографии профессора Блека. Он знал наизусть каждую его статью и теперь листал одну книгу за другой в поисках каких-то подсказок. Сегодня он потерял сразу двух близких людей. Смерть профессора помогла ему понять, насколько дорога и близка ему была Марта. Но сегодня он лишился и ее.

В голове то и дело мелькал образ сокурсницы, слышались обрывки последних фраз. Слова ее теперь звучали по-новому. И он наконец понял смысл, который она вкладывала. Но было слишком поздно…

* * *

— Почему именно они? — задал вопрос кто-то.

— Они рождены для этого. Рождены для попытки.

— А если они не смогут?

— Только когда они сделают то, что должны сделать, они найдут свое место в мире. В противном случае…

— Я вас понял, — сказал кто-то, и наступила тишина.