Боец 3: Лихие 90-е

Рафаэль Дамиров (2024)

Продолжение приключений попаданца по прозвищу Боец в лихие девяностые. Братки, разборки и подпольные бои. Чтобы выжить и подняться наверх герой примыкает к одной из криминальных группировок…

Глава 3

— Блин, пацаны, че-то я не врублюсь, где тут звонок… — Степаныч, почесывая макушку, оглядывал ворота. — Не вижу ни хрена, зрение же посадил. Ну-ка, вы гляньте, у вас зрение явно получше моего, а то мне за очками в чемодан лезть — целое дело.

Ворота были самые обыкновенные — тяжеленные, ржавые, из листового металла. Все перекособоченные, но надежные. И никакого звонка на них действительно не было — ни зрение, ни похмелье Степаныча тут были ни при чем. Закрыты ворота были наглухо, судя по всему, обычным амбарным замком, причем с внутренней стороны. И достучаться до хозяев возможности никакой не имелось.

— Не вижу звонка, — пожал плечами Танк.

— Его тут нет, Владимир Степаныч, — подтвердил я.

— Во как… — задумчиво протянул тренер. — Хреново, что еще сказать.

Он для верности прошелся вдоль забора, там поискал, но вернулся ни с чем. Понятно, кто ж станет устанавливать звонок на стене. Закрытые наглухо ворота и забор недвусмысленно намекали, что никто здесь не ждет гостей. У меня все крепло впечатление, что нас здесь никто не ждет. Разве так постояльцев встречают? Конечно, нет… Напрашивался вывод, что либо таксист с адресом напутал и привез нас в другое место, либо Степаныч на своем клочке бумаги записал что-то не то. Как бы то ни было, мы стояли посреди глуши перед запертыми воротами. Ночью.

— Владимир Степаныч, может, звякнем администратору? — предложил я.

— Точняк, — согласился Танк. — Пусть выйдет, ворота откроет?

— Чтоб я еще номер знал, куда звонить, — угрюмо возразил тренер.

— В справочную набрать?

— Боец, вот чего ты умничаешь, как на фиг справочная в Горячем Ключе в четыре ночи… или утра, — Степаныч отмахнулся. — Погодите коней гнать, разберемся.

Он подошел к воротам, подергал за ручку на авось — вдруг на деле-то они открыты? Правильно все, надо пробовать и искать варианты. Но этот авось не сработал. Дверь была-таки заперта. Правда, я заметил, что Степаныч особо усилий не прилагал. А приложи усилий чуть больше, только не тренер, а я или Танк, и двери откроются. Сломаются, в смысле. Правда, тогда мы из гостей превратимся в преступников. Поэтому успеется, надо еще другие варианты отыскать.

— Ну-ка, дай лист, Боец.

Листок с адресом действительно был у меня — еще полчаса назад тренер с таксистом коммуницировать бы не смог. Я вытащил его, протянул Степанычу.

— Держите.

— Угу… — тренер поднес листок поближе к глазам, шепотом прочитал адрес, закивал. — Точно какая-то ерунда, адрес-то верный.

— А вы как поняли, что верный? — спросил Танк.

Мне тоже стало любопытно — ни на заборе, ни на воротах никакого адреса написано не было. Хотя, судя по отверстиям для крепежа, которые я уже смог разглядеть в рассветных сумерках, табличка с адресом здесь раньше висела. Степаныч в ответ на вопрос Танка кивнул себе под ноги и подковырнул кедом металлическую табличку с адресом. Ясно, видимо отвалилась со временем, а никто не удосужился присобачить. Адрес на ржавой табличке действительно совпадал с тем, что было написано на листке. А значит, таксист нас верно привез, по этой части ошибки нет. Оставался вариант, что нам в принципе дали неправильный адрес — то есть, изначально.

— Так что мы точно на месте, пацаны, потому что я, когда адрес записывал, так специально несколько раз переспросил, — развеял тренер мои возражения, что ошибка может крыться в самом листке.

Ну верный, значит, верный. Только что теперь делать — дальше до утра стоять? Так себе перспектива, откровенно говоря. Сейчас около четырех… Степаныч, видимо, думал примерно так же, потому что снова макушку поскреб, соображая, как быть.

— Так пацаны, торчать до утра у закрытых ворот мы точно не будем, — заявил он. — Раз не хотят нас пускать, то мы сами зайдем!

— Вы через забор лезть собрались? — уточнил я, видя как Степаныч голову задрал и смотрит вверх.

— Почему нет-то? Номера у нас проплачены, все договорено-переговорено, — тренер плечами пожал и посмотрел на меня, как на двоешника.

— А вы предупреждали, что мы раньше приедем, Владимир Степаныч?

Я видел, как тренера слегка смутил мой вопрос.

— Не-а, — протянул он. — Не говорил, знаю я этих предпринимателей, развелось как вшей у помойных собак. Если бы они узнали, что нам раньше заезжать надо, то в три шкуры бы сверху цену задрали и заставили бы нас за два часа как за целый день платить.

Логика в словах Степаныча определенно присутствовала. У отелей, гостиниц и прочих мест всегда существовали часы заселения и выселения. И за то, чтобы раньше въехать, всегда сверху драли, как за «ранний заезд», до сих пор некоторые гостиницы так делают.

— Так что тут, на месте, нормально договоримся, пацаны, — заключил Владимир Степаныч.

Но возражение у меня другое было, и я снова попытался его остановить.

— Владимир Степаныч, так там может и не быть никого, раз они по раннему заезду не в курсах, — заметил я.

— Тю… а где им еще быть, — ответил тренер, правда, не так уверенно, как поначалу. — Короче, прямо сейчас и проверим, чего на кофейной гуще гадать, как бабы.

И принялся брюки закатывать, заголяя жилистые лодыжки. Явно сам собрался лезть. Пенсионером Степаныча звать язык не поворачивался, а всё же он излишне борз и самонадеян для своего возраста.

— Уверены, что полезете? Может, я или Танк…

— Без сопливых разберусь. Подсаживай, говорю! — перебил Степаныч. — Хватит сиськи мять.

Мы с Танком переглянулись, ну и пошли тренера подсаживать, раз ему акробатические способности было невтерпеж показать. Хозяин — барин, как говорится.

Степаныч весил от силы килограмм шестьдесят пять, плюс-минус, поэтому мы как пушинку взметнули его вверх. Он кое-как закрепился на верху забора, уселся, припав к нему грудью, и закряхтел. Я видел, что чуть-чуть и сорвется — придется нам с Танком его ловить. Мы-то поймаем, главное, чтобы на другую сторону не выпал. Мы, оставшиеся внизу, переглянулись, но говорить я ничего не стал, зная, как тренер нервно реагирует на любые сомнения в его физических кондициях. Наконец, покряхтев и от напряжения прикусывая язык, Степаныч-таки сумел собраться и лихо перекинулся на ту сторону забора. Повис на руках, спрыгнул. Раздался глухой хлопок — и повисла тишина.

Мы с Танком снова переглянулись, еще не хватало, чтобы тренер убился на фиг. Но вот нет, через несколько секунд из-за ворот послышались фирменное «ешкиматрешки», звуки копошения и скрежет. Следом ворота, важно скрипя, медленно отворились. В проеме стоял счастливый Степаныч.

— Делов-то, там всего лишь засов, — признался он. — Заходим.

Зашли, огляделись. Внутрь вела дорожка из гравия, подводя к россыпи одноэтажных домиков, стоящих вместо фундамента на железных трубах.

— Избушки на курьих ножках, — повеселев, прокомментировал Танк, тоже домики заприметив.

По левую и правую сторону от нас, у дороги, росли деревья. Воздух, кстати, был действительно шикарный в этих местах, место для сборов Степаныч подобрал абсолютно верно. Дышать хотелось полной грудью.

— Избушка, блин. Ворота закрой, или ты в лифте родился?

Танк, сопя от тренерских шуточек, затопал ворота закрывать.

В домиках, до которых нужно было еще пройти шагов двести, свет не горел. Хотя что тут удивительного в пятом часу утра? Зато мягкое и тусклое свечение от одинокой лампочки Ильича растекалось из окон отдельно стоящей постройки, смахивающей на сарай с окнами. Я предположил, что там дежурил сторож.

Степаныч тоже заметил свет и махнул — мол, нам как раз туда.

— Айда за мной!

Подошли ближе, но нас, понятное дело, никто не встретил. Сторож, скорее всего, тоже видел десятый сон, а свет больше для вида оставил. Меня другое смутило — перед постройкой имелся вольер с двумя огромными будками. И сейчас вольер был открыт, а внутри не было никого, если не считать таким же огромных, как будки, костей… Интересно знать, куда подевались те милые песики, которые грызли эти кости. Собак я не особо любил, особенно больших и злых, а другим попросту не стали бы давать такой ужин!

Степаныч подошел к дверям, постучал. Через минуту, когда никто не ответил, постучал ещё раз и посильнее. Я, стоя рядом с окном, решил внутрь заглянуть, но увидел лишь задернутые занавески.

— Во козлы, — прошипел Степаныч. — Нет бы…

Не договорил, осекся, потому что в этот момент в ответ раздалось шипение. Даже не шипение, а рычание… Из-за сторожки, с одной стороны и с другой, вышли два чудовищно огромных волкодава. Псы явно не обрадовались визиту неожиданных гостей. Пасти приоткрыты, клыки обнажены, слюна капает. Псы раздраженно рычали, глядя на Степаныча, который заметно побледнел.

Я критически оценил расстояние до спасительных ворот, которые Танк добросовестно закрыл. Если предположить, что мы сможем добежать до ворот прежде, чем эти два волкодава нас обглодают… ворота-то все равно оставались заперты. Попадос.

— Валим, пацаны, — зашептал тренер, потихоньку пятясь от сторожки.

— Бежим! — подхватил Танк, у которого при виде волкодавов глаза на лоб вылезли.

Мы бросились наутек, сверкая пятками. Вот хотел тренер провести утреннюю тренировку — пожалуйста.

— Т-а-анк! Открывай ворота, — заблажил тренер, тоже перепуганный.

Танк, в котором явно проснулся Усейн Болт, стрелой пролетел до ворот и принялся возиться с засовом. Мы подбежали следом. Волкодавы зловеще наступали по пятам. Медлили песики, видимо, решали, что с нами, такими красивыми, делать.

— Заклинило… — сипло выдал Танк. — Не могу открыть.

Чтобы справиться с засовом, Танк какого-то лешего начал его дергать. Дури в пацане было полно, вот и вышло, что он обломал рукоять засова и схватился за голову. Песики догнали нас, но благо не спешили рвать на куски. Снова застыли, зарычали.

Я развернулся к собакам. Степаныч что-то сипло пискнул и поспешил к Танку на подмогу, хотя дергать там больше было нечего.

— Кутя-кутя-кутя, — нашелся я, вспомнив, как еще в Ростове администраторша «Туриста» угостила меня сосательным «Дюшесом».

Вот только она не из мясного мосла сделана.

Сунул руку в карман, открыл впопыхах конфету и вытянул перед собой. Оба пса переключили внимание на меня. Мне почему-то казалось, что волкодавам, только с вечера грызшим сырое мясо на костях, моя конфетка тысячу лет не тарахтела, но другого выхода у меня не было! И если сейчас псы заинтересовались, пытаясь понять, что за лакомство я им предлагаю, то далее они сто процентов разочаруются. А мне придется несладко.

— Степаныч, Танк — лезьте через забор, я отвлеку, — процедил я, не поворачивая головы.

Полезли. Танк начал подсаживать тренера, волкодавы было переключили на них внимание, заметив подозрительное движение, но я, выдохнув, шагнул вперед, продолжая конфетой трясти.

— Кто хочет конфетку погрызть? Кутя-кутя-кутя!

Я замахнулся и кинул конфету за спины волкодавов, как можно дальше. Псы повелись, развернулись и бросились за лакомством. Я же, с проворностью макаки, на забор залез. Думал уже, что мы благополучно свалили, но у Степаныча, похоже, закончился боевой запал. Тренер, перелезая на ту сторону забора, зацепился штаниной за штырь и полетел вверх тормашками на землю. Должен был полететь — вот только ткань его брюк оказалась на удивление крепкой. Так Степаныч и повис вниз головой на штыре, хорошо так приложившись о забор. Полотнище ворот глухо загудело. Упасть он не упал, до земли еще оставался добрый метр, но тут иная проблема ознаменовалась. Волкодавы, поняв, что я им втюхал просто-напросто леденец, разозлились и бросились обратно к забору, где как нельзя кстати висел тренер.

— Танк, у нас проблемы.

— Вижу!

— Владимир Степаныч, — окликнул я тренера, который барахтался вверх ногами, наверное, уже в красках представляя, как псы начнут его на британские флаги рвать. — Держитесь!

— А можешь побыстрее, Боец! — завопил тренер.

Волкодавы подкрадывались, судя по их рыку, собираясь за обман мстить. Я спрыгнул с забора, схватил валявшуюся неподалеку ветку и принялся ей размахивать одной рукой. Другой честно пытался Степаныча снять. Правда, не выходило ни хрена.

— Штаны снимайте! — бросил я, понимая, что иначе тренеру не высвободиться.

— Ты охренел, Боец, с голой жопой мне ходить? — Степаныч в своем положении сохранял удивительную стрессоустойчивость.

— А есть выбор?..

Не знаю, чем бы закончилось, но из темноты раздался окрик:

— А ну стоять.

Я не заметил, как к нам подкрался сторож, который оказался вооружен охотничьим ружьем. Он наставил на меня дуло.

— Руки вверх! Кто такие?! — это был здоровенный мужик, не меньше Танка по габаритам, лет пятидесяти и с заспанной рожей.

— Вы своих псов сначала уберите, — зашипел я, не опуская палку.

— Чики, Пики, к ноге! — распорядился сторож.

Собаки издали нечто похожее на скулеж, уши прижали, побежали к хозяину — дрессированные. Я собрался рассказать сторожу, что вышло недоразумение, но мужик меня опередил.

— Ёклмн, Володька! — это он тренера узнал. — Ты, что ли?

— Ты совсем охренел, Вадим, нам такую встречу организовывать, старый дурак!

Выходит, неплохо, что Владимир Степанович еще не успел вылезти из штанов.

* * *

Вадим оказался давним знакомым тренера. И он, оказывается, был не сторожем, а директором базы, которую, по собственному признанию, «купил за шапку сухарей». Именно с ним Степаныч договаривался о заселении. Как только мы Степаныча выпустили из плена штыря, и он оказался на ногах, тренер попер на Вадима буром.

— Не, Володька, ты интересный — мне же почем знать, что ты ночью приедешь? — резонно возразил Вадим.

Собачки, кстати, те самые Чики и Пики, оказались весьма дружелюбными. Как только хозяин нас опознал, завиляли хвостами, прижали уши и начали тыкаться в нас носами, чтобы мы их погладили.

— Почем-почем, нипочем, чтобы ты с нас три шкуры за еще одну ночь содрал! — обиженно буркнул тренер.

— Это кто тебе такую глупость сказал, — хмыкнул Вадим и пояснил. — Ваши-то на все десять дней базу сняли. У меня перед Зауром кое-какой должок есть, вот решил отдать.

— Предупреждать, что ли, не судьба? — огрызнулся Степаныч.

Как видно, момент встречи в подвешенном состоянии показался ему всё же несколько оскорбительным.

— Ну это ты уже со своими разбирайся, — заключил владелец базы. — А ворота потому и были закрыты, что кроме вас никому тут делать нечего.

— А чего ты не открывал, когда я тебе стучал в сторожку? — никак не хотел признавать собственный косяк тренер.

— Отлить пошел….

На этом и порешили, хотя, конечно, неудобно вышло. Далее мы заселились в номера, самые обычные — кроме кровати, ковра на стене да шикарного вида из окна, внутри ничего не нашлось. Туалет, по заверению Вадима, не работал, и у него руки не доходили починить, а на мастера денег не было.

— Будете ходить на улицу, там у меня параша с ямой, хорошо хоть не закопал, а хотел ведь, — признался хозяин.

Душа тоже не было, Вадим предложил нам мыться из тазиков. На вопрос, что пожрать и где тут столовка, хозяин предложил самообслуживание и ближайший магазин.

— Тут километра два чесать, один хрен бегать будете, — хмыкнул он.

Ну… что сказать? Зато вся база в нашем распоряжении. И, конечно, свежий воздух — как говорил мой дед из прошлой жизни, хоть ножом режь. Хотя Степаныч, помнится, говорил, что условия у нас просто шик.

В обед того же дня мы с запозданием начали первую тренировку. Потянулась череда тяжелых дней наших сборов. Пахали мы, как волы. Степаныч расписал каждый день с утра до вечера, и время на сборах пролетело незаметно. Из десяти дней у нас был только один день на отдых, а все остальное время мы проводили за тренировками. Тренер чередовал интегральные, темповые, силовые тренировки. По вечерам собирал нас на свежем воздухе и давал тактику.

— Вы, ребята, вот что учтите, когда будете биться выходить, — вещал Степаныч. — Между боксом и дракой на голых кулаках есть большая разница. Тут нельзя перекрыться, удар на себя принять, неа. Поэтому идеальный вариант в бою — только двигаться и бить! Чуть застоишься — и зевнешь.

Мы внимательно слушали, кивали. Для меня, человека, который кое-чего понимал не только в боксе, но и в драках в целом, не стало удивлением, что самым эффективным ударом Степаныч назвал джеб. А вот Танк прифигел.

— Оп-оп, сдвоенный джеб, и этого достаточно будет, — пояснял Степаныч, наглядно показывая, что имеет в виду, на Танке.

Джеб действительно легко проходил через любой блок. А даже тычка было достаточно, чтобы принести противнику болезненные ощущения или посечь.

Дни пролетали в авральном режиме. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы прийти в нужные физические кондиции. От первого до десятого дня наши показатели последовательно росли. Раны, полученные во время жесткого испытания на заброшенной базе, практически затянулись. Я чувствовал, как потихонечку возвращалась уверенность в собственных навыках. Тело с каждым днем слушалось меня все лучше.

Ну, а ровно через десять дней, успевши привыкнуть и к уличному туалету, и к пробежкам в магазин, и к ванне на свежем воздухе, мы отправились в Сочи. В столицу черноморского побережья, сев на самую обычную электричку. Добрались без приключений, всего за несколько часов.

Впереди предстоял тяжелый турнир, который выявит, кто и чего на самом деле стоит. У каждого тут были собственные отнюдь не маленькие ставки.