Жулики. Книга 5

Николай Захаров, 2019

В книге описаны события, произошедшие, по мнению автора, в девяностых годах 20-го века. «Лихие девяностые» со стрельбой и погонями переплетаются с прошедшими временами, не менее «Лихими». Все совпадения имен персонажей с реально живущими людьми совершенно случайны. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

В пирамиде ничего не изменилось, по — прежнему сновали"прапора", подметая и утилизируя пыль, а в конференц-зале, очищенном ими от сундуков, висела привычная тишина.

— Значит еще и в Бомбей теперь предстоит наведаться? — Серега прошел к аппаратуре и включил пульт.

— А тебе не хочется?

— Ну, почему же? Любопытно будет взглянуть. Смотаемся. Только сначала домой в Питер и хоть недельку отдохнуть дадим моей шее.

— А что с ней? — притворно удивился Мишка, а Серега возмущенно сверкнул глазами:

— Сломали ее сегодня, блин.

— А-а-а! Это реакция у тебя хреновая. Я вот руку успел подставить и обошлось.

— Реакция! Повезло просто тебе обормоту. Хреново аркан метнули. Пацан, пади, и кинул, которого ты потом пожалел?

— Не спрашивал я, кто там его кидал. Какая разница? Ну, хоть и он?

— Да, без разницы, конечно, — Серега потер шею. — Домой?

— Погоди, успеем. Я вот что вспомнил. Мы за этой всей беготней кое-что забыли, а вот сейчас вдруг вспомнилось ни с того ни с сего.

— И что?

— Здесь в Сибири три пирамиды задекларировано. Во, какое словцо! Где еще две?

— Действительно, я тоже припоминаю, что про три говорилось. Нашли мы эту, и она нас настолько ошарашила, что мы про две еще и забыли на фиг. Ну-ка Алевта сейчас дернем, — Серега застрекотал клавишами.

Алевт зарябил с экрана своим свитером пестрых, попугайных расцветок и, улыбнувшись, прогудел в седую бородищу:

— Рад вас видеть, корефаны.

— И мы. Скажи, Ал, где находятся еще две пирамидки типа этой, но поменьше?

— Вопрос понятен. Отвечаю. Так рядом, рукой подать. Это один комплекс. А попасть туда можно по транспортным туннелям. По любому из шести. В два плевка.

— Почему не поставили нас в известность об этих объектах?

— Не спрашивали, вот и не ставили, — резонно возразил, расплываясь в улыбке Ал.

— Покажи, что там они из себя представляют. Назначение основное их и ну… Интерьер, конечно.-

Пирамиды оказались вдвое меньше Главной и располагались последовательно одна за другой в сторону от правильного квадрата, выписанного водами Сухой Тунгуски.

Одна из пирамид являла собой маленький заводик с десятком цехов, а вторая являлась складом готовой продукции и сырья.

— И что за продукцию выпускал этот заводик? — спросил Мишка.

— Понял, отвечаю. Вот списочек извольте глянуть. Все что на складах, от туда, блин, — Ал опять блеснул улыбкой.

— Та-а-ак! А система безопасности? Собственная что ли?

— Нет, общая. На схемах она обозначена, как система объектов под индексами, вот вы и не обратили внимания, даже включив в общую систему профилактических мероприятий.

— Смотреть будем, Миш? — Серега вопросительно взглянул на Мишку.

— Достаточно на сегодня, — Мишка оторвал взгляд от экрана. — Успеем. Куда они на фиг денутся? Тысячи лет стояли, постоят еще недельку. Поехали домой.

"Неделька"как-то не заметно вытянулась в целый месяц и жизнь повседневная, современная так закрутила, что однажды/ опять же сидя на кухне у Федора Леонидовича/ Мишка на"общем собрании"всех посвященных посетовал, что совершенно замотался, а ведь откладывать надолго ревизию объекта в Афгане нельзя.

— Предлагаю всем туда смотаться, Леонидович, тебе-то больше всех должно быть интересно, на шедевры взглянуть. Вон, тигр-то с лошадью стоят, а там таких тысячи. А картины мы с Серегой вообще не смотрели. Ну а для нас главное систему контроля проверить и попробовать пройти на нижние уровни. Там ведь пирамида перевернутая. Сколько, Серега, уровней?

— Чего спрашиваешь? Любимая цифра допотопников, само-собой разумеется. Интересно куда выходят основные лифты? Я прикидывал по плану, получается где-то в районе городка Мазари-Шарифа.

— Как же тогда их до сих пор там не обнаружили? — удивился Академик.

— Глубина большая, а городок низкоэтажный, ну а выход видать завалило во время катаклизма всемирного. Потопа, я хотел сказать, — Серега озвучил первую пришедшую ему в голову версию и Федор Леонидович, взглянув на него, пожал плечами.

— Мне, молодые люди, конечно же, интересно взглянуть на все эти шедевры, но в последнее время что-то и меня закрутило в 18-ом. Петр Павлович просто деспот. Сам покоя не знает и нам не дает.

— Вы меня уж простите, Федор Леонидович, но без вас там никак. Пока эти"хроники"еще нам на шею три пирамиды умудрились повесить и целый Гугол металла рыжего, мы-то, что особенного сделать с вами успели? — хмыкнул сочувственно Петр Павлович.

— Как знать. Что важнее? Тонны эти или люди, которые сейчас в 18-ом технологии 19-го и 20-го осваивают? Мы цвет нации создаем. Мировоззрение определенное формируется. Благодаря ему, может быть, здесь и сейчас мы сидим за столом а не на"пеньках горелых", как точно охарактеризовал негативные последствия Евлампий Силиверстович.

— А я что? — Силиверстович сконфузился от комплимента Академика. — Мои сапожники развернулись так, что сам удивляюсь. Этот-то матросик, просто чудо какое-то."БЫЛЬ". Даром что увечный, а одной рукой за троих успевает. Ну, и кузница тоже можно сказать получилась отменная в Останкине. Иванович-то, который с носом покалеченным пришел, просто Левша. Ей Богу. Ну а пирамидку, вновь открытую, мне тоже любопытно посетить. Собираемся всем коллективом и на пикничок на пару деньков. Кто за? Все. Я так и думал. Катюша, ты как себя чувствуешь?

— Не беспокойтесь, дядюшка, — улыбнулась Катюша. — Очень хорошо чувствую себя. Как с Мишаней съездила на море, так просто замечательно.

— А как тебе море? — заинтересовался Силиверстович, не знавший о морском вояже.

— Море! — восхищенно произнесла Катюша. — Только уж больно многолюдно и все в неглиже, — покраснела она и засмущалась.

— Нам пришлось снимать отдельное бунгало со своим маленьким бассейном. На людях в море Катюня стеснялась купаться, — пояснил Мишка. — Я ей даже предлагал уходить на берега дикие, где редко кто бывает, но там глубоко, а она пока плавает плохо. Зато в бассейне этом днями целыми сидела. Мелко и вода теплая. Не вытащить было. Даже покушать, — Мишка засмеялся, а Катюша укоризненно на него посмотрела.

— Ну вот, все семейные тайны и выболтал, ну что за мужик нынче пошел, ничего им доверить нельзя, языком метут, ровно метлой машут.

— Это я метлой? — возмутился Мишка. — Ну, Катька, — погоди! Ужо я за тебя возьмусь, забыла, что в писании сказано?"Да убоится жена мужа своего".

— Так я и боюсь, — сразу сдалась Катюша, схватив Мишку за вихор и растрепав ему всю прическу. А потом извинилась. — Я больше не буду, прости меня, пожалуйста, суженый.

— Ну и лиса, ты Кать, прямо веревки из меня вьешь, — Мишка обнял жену за плечи и чмокнул в курносый нос.

— Мы вам не мешаем? — полюбопытствовал Серега.

— Ну, что ты, Серега, сиди. Чего там. Ну, приперся ты не вовремя, ну хамишь, ну выглядишь, как обормот — так это ничего. Мы уже привыкли. Ты бы вот лучше документами озаботился. Загранпаспорта, ярлыки и прочие бумажки. Вдруг нам придется выходить в тот же Мазари-Шариф. Ты, кстати, не забыл, что обещал бумагами обеспечить Халифа-горшечника бывшего?

— Я помню и у меня все на мази. Знал бы ты, сколько я макулатуры перелопатил за последний месяц, Омар, ты бы заплакал. А от техдокументации просто голова опухла. Я такой сканер нашел у допотопников, просто блеск и размер портативный, вот с собой припер, — Серега выложил на стол пластиковый прямоугольник, размером со среднюю книгу.

— Весит 200 грамм, а копии снимает с чего угодно в полевых условиях. Причем цвет ему по барабану. Один к одному выдает. Самоподзарядный. Прямо из атмосферы все сосет, даже краску сам постоянно пополняет за счет химии воздуха. Чем воздух грязнее, тем быстрее восстанавливает нужное количество. Кроме того снимает копию с волокон бумаги и упорядочивает рабочую под образец. Вот, например, возьмем хоть денежку,-

Серега вынул из кармана банкноту пятисотрублевую и, открыв крышку, сунул ее в сканер. — Вот так, крышка закрыта, значит, включился, сейчас копия выскочит, — сбоку отползла вверх пластина и на стол выпала та же купюра, даже надорванная слегка с одной стороны.

— Да это она и есть, — Мишка взял банкноту в руки и принялся внимательно рассматривать. — Знаки водяные, как положено.

— Она говоришь, ну тогда получи еще одну, — улыбнулся Серега, пододвигая к нему очередную купюру выпавшую на столешницу. — Одну единицу в минуту лепит, если материал похожий. Если просто газетным листом зарядить, то пока выбелит, пока волокна сформирует, пока пузыри воздушные составит и краской облепит, минут пять требуется. Ну и долго большого формата документы изготавливает. Ну, если вдвое или втрое сложены. Тот же ярлык, он ведь длинный, до метра бывает, вот пока он его отсканирует, пока нужную длину выполнит, ну и так далее, тогда и час времени требуется. Но это самый трудный вариант. Потому что, во-первых, ограничено приемное устройство, тут всего пару сантиметров по высоте, а во-вторых, на пределе все емкости работают, ну там… краско-образующие и т.д.

— Удивил! — Петр Павлович взял очередную купюру и сравнил с той, что выскочила до нее.

— Номера одинаковые, только так и можно определить, что не настоящие. Дай-ка подлинную, — Петр Павлович долго и придирчиво рассматривал все купюры и спросил:

— Детектором не проверял? Ну, купюродетектором?

— Из любопытства пару с сотни баксов шлепнул и в обменник зашел. Попросил только проверить. А там такая мымра сидела, заартачилась, что, дескать, они тут не бюро добрых услуг и что если без намерения обменять, то они такие услуги не оказывают. Ну, я и плюнул. Меняй, — говорю.

— Ну и как?

— Нормально все прошло, даже и сомнений не вызвало, только настоящую вернула мымра, сказала, что ветхая и что есть специальная касса где"ветошь"эту можно по заниженному курсу поменять.

— Не понял, как может так быть? Ты же с нее копии снял и ее же не взяли?

— Ну да, понимаешь, Павлович, я ее когда вынимал из прибора, то дернул резко и уголок надорвал, ну папиросной бумагой подклеил, а эта ненормальная прикопалась.

— Дурдом. Это, значит, ушли в обращение три купюры с одинаковыми номерами?

— Да, плохо конечно, но для того чтобы им встретиться случайно, да еще при этом попасть в руки какого-нибудь полицейского, который фальшивыми деньгами занимается… Вероятность один к миллиарду, так что беспокоиться, я думаю, особенно не стоит, — беспечным тоном, отреагировал Серега.

— Все равно, давай, чтобы это было в последний раз, — Петр Павлович взял в руки копии и, порвав их на мелкие клочки, выбросил в мусорное ведро. — Пусть Резервная Федеральная Система США сама эту работу выполняет. И наш Центральный Банк.

— Петр Павлович, — расстроился Серега, — вы настоящую выкинули, а вот отсканированная осталась.

— Как ты определил? — удивленно взглянул на него Петр Павлович. — Они же одинаковые?

— Настоящая надорванная была и перегнутая, а у копий то же самое, но нарисовано и что бы совсем не отличить было, нужно на копиях сгибы повторить и надрывы сделать.

— Ну-ка, — Петр Павлович схватил купюру и принялся ее рассматривать. — Как же я не заметил-то?

— Да я и сам сначала не замечал, пока совсем рваненькую грамотку не пришлось копировать.

— Ну, извини тогда. С получки отдам. Как же ты теперь-то? Последнюю, пади, денежку твою в мусор выбросил? — подмигнул Петр Павлович Сереге.

— Ну да, натурально последнюю, — подтвердил Серега горестно. — Мишка за командировку зарплату зажал, говорит, возьми в пирамиде сухим пайком. А ему уже тысяч пять лет, как срок годности истек. Хорошо хоть Нина Андреевна подкармливает. Помер бы уже с голоду.

— Бе-е-едный, — пожалела Серегу Катюша. — Ты к нам тоже заходи, я тебе, что-нибудь всегда со стола в торбочку брошу. Как-нибудь общими усилиями от голодной смерти спасем.

— Хорошо здесь у вас, — вздохнул Серега и растянул рот до ушей. — А можно я у вас останусь? Постелите где-нибудь у батарейки коврик. Ем я мало. Вы и не заметите.

— Но, но, Серый, размечтался, — фыркнул Мишка. — Сегодня, пожалуйста, все равно завтра на пикничок собрались, а потом чтобы, после Нового года особенно, как только на часах 22.00 и чтоб духу твоего тут… Сам понимаешь.

— Понимаю, — вздохнул Серега. — Брат ты мой во Христе, Омар Хайям Гиясаддин Обул Факт ибн Ибрагим.

— Женись, Серега — это я тебе как, Обул Факт советую, тогда и на коврики чужие не нужно будет проситься.

— Не дождетесь, — сделал гордое лицо Серега.

— Просто ему пока не повезло свою, Богом данную, встретить, — вздохнула Катюша. — Вот встретит и тогда на своем коврике, под своей батарейкой будет ночевать. А если ласковая попадется, то цепочку подлиннее будет привязывать и косточку сахарную в мисочку всегда положит.

— Эх! Муж и жена… Два сапога пара, — махнул рукой Серега.

Пирамида произвела впечатление на всех, а особенно на женщин, которые испуганно оглядывались, как будто кто-то мог вдруг нагрянуть и выдворить их, как влезших без разрешения на чужую территорию.

— Будто вышли все куда-то, а мы тут без спроса шляемся. Сейчас придут и погонят в шею, — высказала общее ощущение Агафья Тихоновна. И шарахнулась от выскочившего"прапора", схватившись за сердце. А тот, проскочив мимо, тут же облизал всем обувь щупальцами и довольно заурчав, умчался дальше по коридору и юркнул в стеновую нишу.

— Это уборщик, совсем забыли вас предупредить. Они безобидные и Серега их"прапорами"окрестил, — успокоил женщин Мишка. — Только у этих конечностей побольше в отличие от прототипов, ну и не воруют они в отличие от настоящих. Извините, забыли предупредить.

— Ох, Мишань, говори сразу, о чем еще не успели предупредить. Какие страшилища тут еще водятся? — Тихоновна произнесла две эти фразы, испуганно озираясь.

— Все, больше ни каких. За исключением"Троянов"конечно, но они копии с настоящих, поэтому напугать не должны. Ну и потом они слушаются. Если что, гоните их от себя.

— А вон та змейка, проползла по коридору которая — это тоже"Трояна". — Тихоновна успокаивалась и начинала осваиваться, осматривая стены и двери.

— Какая змейка? — Мишка обеспокоенно завертел головой. — Большая?

— Да не особенно чтобы уж, с метр всего, — Тихоновна провела рукой по узорчатым стенам.

— Та-а-к! Всем активировать"Завесы". Змей"Троянов"у нас я не видел и не активировал. А ты, Серега?

— И я."Ванька", ко мне! — все принялись лихорадочно хлопать в ладоши, а из стеновой ниши выскочил"бугор"местной обслуги и замерев перед Серегой, отсалютовал передней конечностью.

— Прибыл по вашему распоряжению, — браво доложил он.

— Что здесь за змеи ползают у тебя, Ванюш? — Серега так же как Мишка завертел головой.

— Так точно есть несколько особей.

— Сколько на всех уровнях и блоках?

— Всего двести сорок восемь штук, — браво отчеканил число змей"Ваня".

— И каких?

— Гремучая змея.

— Это которая с погремушкой на хвосте?

— Так точно, она самая.

— Почему не выдворяете?

— Системой безопасности не предусмотрено выдворение флоры и фауны.

— Змей, крыс и мышей с этого момента выдворять вон и места проникновения замуровывать, летучих мышей и насекомых тоже. Как понял распоряжение?

— Понял. Разрешите выполнять?

— Разрешаю.–"Ваня"развернулся и рявкнул на весь коридор: — Выполнять, мать вашу, — и из ниш стеновых полезли пауки. Мишка даже удивился их количеству.

— Сколько их на всю пирамиду, Серега? — спросил он.

— Примерно столько же, сколько и змей. Две с половиной сотни. Быстро управятся, — Серега удовлетворенно хмыкнул, наблюдая поднявшуюся суету.

А пауки понеслись по коридору, принюхиваясь ко всем щелям и запуская в них щупальца. В течение пяти минут мимо стоящих людей уже пронеслось не менее десятка с прихваченными и обездвиженными змеями.

— Бр-р. Хорошо, что бабуля внимание обратила. Цапнула бы такая сволочь за ногу. Не будешь же тут в"Завесе"все время находиться, а вон Катюше вообще нельзя. По инструкции. Эсэсовцы запретили, — Серега озабоченно посмотрел на Катюшу.

— Может, отправим ее домой от греха? Вдруг последствия действительно негативные для ребятишек потом обнаружатся? — предложил Академик заботливо.

— Да, да, Катенька, — засуетилась Нина Андреевна. — Пока эти пауки змеек выловят, вернитесь с Мишаней. Как только доложат, что всех прибрали, так мы вам сразу и позвоним.-

Пришлось Мишке вернуться с Катюшей в дом на набережной и ждать до вечера, возвращения всей честной компании, потому что по телефону ему несколько раз звонили и сетовали, что"прапора"никак не могут вытащить пару десятков"погремушек".

— Норы глубокие у паразиток, — вздыхал виновато в трубку Серега.

— Так может их не выдворять живьем, а зачистить, да и всех делов? В своем же времени находимся? Да и пастухам нашествие змеиное, я думаю, не понравится. Сразу двести если поползут по Мазари-Шарифу. Это же паника начнется.

— Хорошо, я дам команду уничтожать. Но сегодня уже вам лучше здесь и не появляться, да и мы здесь ночевать не собираемся, хотя Леонидовича, если насильно не увести, то он и спать не ляжет. Уже десятый саркофаг опустил и прямо как ребенок с этими экспонатами.

— А что со входом парадным? — поинтересовался Мишка.

— Нашли. Но он по плану точно расположен под этим самым Мазари-Шарифом и знаешь что наверху? Даже не пытайся угадать. Мавзолей этого самого Благочестивого Халифа Али. Так что пока там, наверху его будут почитать как святого, никто не полезет с раскопками.

— Ты забыл, что даже захоронение Тимура Амира вскрыли. Иосиф Виссарионович распорядился, — возразил Мишка.

— Ну, так у нас большевики были у власти, а здесь им в ближайшие лет пятьсот ничего не светит.

— Думаешь? А вдруг. — Мишка улыбнулся, представив лицо друга, а тот возмущенно зашипел в трубку.

— Зуб даю.

— Ну, если зуб. Тогда ладно, — Мишка отключился и поделился информацией с Катюшей:

— Сегодня нас с тобой не приглашают. Говорят, что скоро сами уже вернутся.

— Да и ладно. Завтра посетим место сие, — улыбнулась ему она.

Вернулись"туристы"усталые, но довольные. Особенно Академик, сиял и притащил с собой несколько, особенно впечатливших его экспонатов.

— Я это завтра обязательно верну на место хранения, — оправдывался он перед всеми. — Я понимаю, что там климат-контроль и все такое. Но за несколько часов думаю, ничего с ними не случится. Вот и лошадка с тигром больше месяца стоят и ничего.

— Да что вы, Федор Леонидович, да кто же против? — Петр Павлович с любопытством рассматривал две вполне нормальные на вид книги в кожаном переплете, с вытесненными на нем значками и рисунком восходящего из-за гор солнца. Книги выглядели так, будто отпечатаны и переплетены только что.

— Это что же допотопные?

— Да! — руки у Федора Леонидовича тряслись от волнения. — Представляете, там целая библиотека, в несколько сотен тысяч томов. Господи это же какое сокровище. Что там золото и платина. Химия. А тут… Куда там Александрийской библиотеке или Иоановой.

— И про что вот в этой? — поинтересовался Петр Павлович, раскрывая книгу и разглядывая непонятные значки столбцами тянущиеся сверху вниз.

— Мне Филя — "Троян" — воробушек, начирикал пару страниц. Это стихи. Был у них поэт знаменитый. Тут и портрет его имеется, — Федор Леонидович распахнул корку переплета с обратной стороны и, на Петра Павловича взглянуло мужское лицо с пронзительно-синими глазами и сжатыми в тонкую линию губами под горбатым носом.

— На грузина похож. Чернявенький. И как имя у этого поэта? О чем пишет?

— Имя у него просто превосходное. Ниспровергатель. Псевдоним конечно. А пишет все о том же о, вечном. О Вере, Надежде и Любви,-

Петр Павлович попробовал представить этого человека изображенного на портрете живым и Ниспровергатель подмигнув ему глазом, растянул губы в приветливой улыбке. От неожиданности Петр Павлович, чуть книгу не выронил из рук, а поэт допотопный опять открыл глаз и поджал губы в тонкую, суровую нить.

— Голографическая техника изображения, — пояснил Федор Леонидович, увидев поползшие удивленно брови Петра Павлович. — Я вообще выронил томик, когда этот эффект обнаружил. Впечатление абсолютно живого лица. У нас уже эту технику тоже начали осваивать.

— Пять тысяч лет, а сохранность, как будто только что из типографии, — поразился Петр Павлович. — А что это у них фотография автора в конце книги?

— Это не конец — это начало. И читать нужно снизу вверх и справа налево. Абсолютно зеркально. Все наоборот. Правда, у нас арабы справа налево читают, но сверху вниз. Японцы свои иероглифы рисуют столбцами, но опять же сверху вниз. Тут абсолютно все не так, как в нашей цивилизации. Ной, очевидно, не только противником технического прогресса был, но и противником образования, как источника этого,"губительного", по его мнению, для людей, прогресса. И пришлось его потомком все с белого листа начинать.