Книга жизни (сборник)

Рафаил Смолкин, 2016

Еще Рейхенбах заметил, что прошлое «хранится в нашей памяти как нечто такое, что однажды наполняло наш опыт в качестве непосредственного настоящего». Без понимания этого факта люди бредут в потемках по жизни, совершая одни и те же ошибки. А тут еще большинство людей лживы и завистливы. Мир в паутине тотальной лжи, зависти и коррупции, и никто не в состоянии из этого вырваться. И лгут больше всех правители-сильные мира сего. И негде человеку от всего этого спрятаться. И каждый бьется в паутине. И над всем этим кошмаром священнослужители, укравшие и присвоившие себе право говорить и действовать от имени бога. И в каждой стране сонмы виев, открывающих глаза народу на правильный путь. Ничто не меняется. Культура с постоянной скоростью деградирует на радость толпе. И неоднократно испытывал бог сынов человеческих. И показал, как просил его Екклесиаст, какие они животные, и даже хуже животных. Но не внемлет богу человечество. А только продолжает человек орудовать ножом. Не верьте словам человека, а только поступкам. Поступки, в отличие от слов, не врут.

Барахолка

Наиболее увлекательным зрелищем была в городе барахолка, получившая название «толкучка». Когда я первый раз попал на толкучку, я понял, что продавать можно все, включая бывшие в употреблении, маленькие ржавые и кривые гвоздики. Весь невообразимый мусор нищеты на толкучке превращался в товар, который следовало не выбрасывать, а продавать.

Вся эта выставка нищеты народа, строившего с каждым днем и неуклонно приближавшегося к коммунизму, выдуманного вождями мирового пролетариата и убогих кругов интеллигенции, сопровождалась, как и положено балагану, слепыми поводырями с попугаями. Попугаи вытаскивали за один рубль из кружки с бумажками, свернутыми трубочками, одну из трубочек, в которой были написаны некоторые предсказания в вашей судьбе.

Когда государство отменило плату бывшим воинам за награды, полученными в боях, медали и ордена начали продаваться бывшими участниками боев, и в качестве новой разновидности товара появились на толкучке. Огромное число нищих, просивших милостыню, торгующих орденами и медалями, полученными за подвиги в боях с фашистами, обнажали с этой целью свои увечья, полученные на воине, стояли на улицах. Остатки рук и ног, демонстрировавшихся прохожим бывшими бойцами, до сих пор стоят у меня перед глазами. Государству эти нищие и калеки были не нужны. Оно их уже использовало для достижения своих целей. Теперь они превратились в никому ненужный балласт.

Довольно часто на рынках или по дороге на толкучку появлялась Маруся-дурочка, которая по просьбе мальчишек задирала юбку, под которой было грязное нагое тело. Ржание мальчишек и некоторых взрослых, лицезревших это отвратительное зрелище, какие-то двусмысленные выражения лиц и глаз, и даже похоть некоторых из зрителей, вызывали отвращение. Сплошные картины уродств и оскалившиеся в порочной ухмылке лица толпы. И я даже не решаюсь высказать свое отношение ко всему этому. Тот, кто пытался остановить это зрелище, не пользовался поддержкой, пассивно относящейся ко всему происходящему, толпы. Ад.

Картина барахолки зимой дополнялась унылой картиной природы. Еще вчера чистый снег покрывался за ночь черным налетом сажи, выпускаемой из труб промышленных предприятий. Плюсовая температура на улице превращала грязный снег в слякоть.

Голые ветви деревьев, мокрый снег, превращающийся на глазах в слякоть и грязь, островки выступающей земли с шапкой черного снега и окруженные болотами, пронизывающий насквозь почти мокрый ветер, и я бредущий наперекор ветру в поисках хоть какого-то разнообразия в жизни в насквозь промокших ботинках в направлении барахолки.