История государственного управления в России

Петр Иванович Савельев

Книга представляет собой Курс истории русской государственности с древнейших времен до конца XVII столетия. Показано, что за свою тысячелетнюю историю она сложилась в самобытную и целостную цивилизацию, со своей оригинальной государственной идеологией и управленческой культурой. Курс адресуется политическим деятелям, государственным и муниципальным служащим, предпринимательскому сообществу, студентам вузов и колледжей, учащимся средней школы, а также всем интересующимся отечественной историей.

Лекция 4. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ КАК ФАКТОР РУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

— Славянское язычество

— Христианизация Руси

— Роль церкви в становлении социально-государственных отношений

— Начало церковно-государственной идеологии

Религиозные представления являются стержнем духовной жизни человека. Об этом свидетельствуют находки археологов, дошедшие до нас из самых ранних эпох. Религия государствообразующего народа формирует духовный облик национальной государственности.

Ключевая роль в оформлении русской государственности от самого начала ее вплоть до настоящего времени принадлежит православному христианству. Поэтому мы рассматриваем христианизацию в качестве определяющего фактора древнерусской цивилизации, наряду с географическим (биосфера) и этническим (этногенез). Христианизация Руси представляет собой сложный и длительный процесс отказа от старых языческих представлений и культов и принятия новой картины мира вплоть до признания христианства государственной религией.

Славянское язычество имело историю глубиной не в одно тысячелетие. Оно было живым и подвижным духовным явлением, которое менялось со сменой форм общежития, форм хозяйствования, под влиянием природных катаклизмов, позднее — вследствие межплеменных конфликтов и войн, приводивших к подчинению или даже уничтожению носителей тех или иных религиозных представлений. Как и всякий исторический процесс, язычество славян можно подвергнуть периодизации, и такие попытки предпринимались русскими книжниками еще на заре христианизации Руси. Одна из таких попыток принадлежит неизвестному русскому паломнику ко святым местам XII столетия, автору знаменитого «Слова святого Григория (Богослова) изобретено в толцех о том, како първое погани сущи языци кланялися идолам и требы им клали; то и ныне творят»⁴⁴. В порядке последовательности этапы славянского язычества выглядят так:

— Первоначально славяне «клали требы упырям и берегыням».

— По прошествии времени славяне «начали трапезу ставити Роду и рожаницам».

— На последнем этапе язычества у славян выдвинулся культ Перуна как главного бога языческого пантеона.

— С принятием христианства «Перуна отринуша», но «отай» продолжали почитать и Перуна и Рода с рожаницами.

Это переложение сочинения Григория Богослова на славянское язычество есть, прежде всего, попытка вписать его эволюцию в общемировой процесс христианизации народов. Сами по себе этапы указывают на кардинальные перемены, происходившие в условиях жизни и способах выживания, т.е. в типах хозяйствования и общественного устройства. Упыри и берегыни — это силы добра и зла, соответствующие миросозерцанию охотников и рыболовов. Против сил зла носились специальные амулеты (обереги), спасительная для первобытного рыболова твердь — берег и т. п. Требы в данном случае могли означать и кровавые жертвы.

Второй этап, вероятно, означает переход от присваивающего хозяйства к производящему. Здесь на первом месте идея плодородия. Ее символизируют глиняные женские статуэтки из древних захоронений, с ярко выраженными детородными чертами фигурок и вкраплением в глину злаковых зерен. Верховным божеством выступает Род, что нашло, в частности, отражение в языке славян, в котором лексический ряд с корнем «род» занимает самое почетное место (народ, родина, родник и т.п.). В это время, по-видимому, сложился и аграрный календарь обрядов и празднеств славян, известный нам по находкам археологов.

Предхристианский этап язычества ознаменовался выдвижением на первое место культа Перуна — княжеско-дружинного бога. Большинство исследователей связывают его с культом Перкуна, известного у балтийских народов. Этот культ был привнесен в Приднепровье, где он упоминается в связи с религиозной реформой Владимира Святославича. Как и у балтийских славян, у него «глава сребрена, а ус злат». Однако, в «Слове о полку Игореве» (XII в.) о нем даже не упоминается, что характерно. Функции Перуна на Руси совпадают с прибалтийским Перкуном: он бог войны, грома и молнии. С ним к славянам Приднепровья на короткий срок пришли человеческие жертвоприношения, характерные для Крымской и Причерноморской Руси.

Из-за многообразия культов славянское язычество очень сложно систематизировать. Более или менее четкой системой был аграрный календарь, в котором отразился годовой цикл обрядов, связанных с сельскохозяйственными работами.

Год начинался 1 января, за неделю до которого и неделю позже длились святки. Во всех очагах гасился старый огонь и добывался новый «живой» огонь, на котором выпекались хлебы, предназначенные для угощения богов на пирах-братчинах. Много внимания уделялось гаданиям о том, каким будет предстоящий год. Сегодня этот период обозначается православными Рождеством и Крещением.

Следующим праздником была масленица, которая приходилась на день весеннего равноденствия. Это был веселый, разгульный праздник встречи солнца накануне весенней пахоты. Позднее этот праздник был перенесен за пределы Великого поста, но сохранил многое из своей языческой природы.

Весенняя вспашка и сев яровых сопровождался обрядами почитания усопших «дедов». На могилы предков приносились пшеничная кутья (сочиво), яйца и мед. Приношения оставлялись в «домовинах», сооруженных над могилами. Позднее «поселения мертвых» сменились насыпными курганами, но обычай «приносов» в «родительские дни» сохранился до сих пор.

Весенние обряды и празднества были связаны с молениями о дожде и солнце. Первые всходы яровых праздновались 1 — 2 мая, день бога солнца и животворящих сил природы отмечался 4 июня, когда украшали лентами молодую березку, а жилища — березовыми ветками. Этот обычай также жив, что можно видеть в православный праздник Святой Троицы, совпадающий по времени с Ярилиным днем. Наконец, третий праздник отмечал летний солнцеворот 24 июня — знаменитый день Ивана Купалы. Здесь все магические действия посвящались молению о дожде. Так в славянских селениях выбирали самую красивую девушку, обвивали зелеными ветками и обильно обливали водой. Купальские обряды широко известны и кое-где еще сохранились и бросание венков в реку, и ритуальное перепрыгивание через костер в купальскую ночь.

Совсем иным настроением был наполнен день Рода-Перуна — 20 июля. Это был пик напряженного ожидания жатвы уже созревшего хлеба. Грозное божество могло испепелить урожай на корню молнией, выбить дотла градом, вымочить проливными дождями. Вместо веселых хороводов и песен в этот день приносились кровавые жертвы повелителю грозных сил. Византийский писатель Лев Диакон сообщал о жертвоприношениях в стане князя Святослава Игоревича накануне встречи его с императором Иоанном Цимисхием. Характеризуя внешний облик князя, Лев Диакон отметил его мрачное выражение лица. Между тем, встреча состоялась именно 20 июля. В православной традиции это день Ильи Пророка, что также характерно.

Свои обычаи и обряды были для свершения свадеб и погребений. Погребение знатного руса описал арабский путешественник Ибн-Фадлан, бывший очевидцем сооружения погребального костра, ритуального убийства любимой жены покойного и т. п.

Языческий период русской государственности завершился реформой молодого киевского князя Владимира Святославича. Смысл ее заключался в том, чтобы внедрить в славянское общество Среднего Поднепровья идею верховенства княжеского культа Перуна — выходца из Прибалтийской Руси. Перун воцарился на новом киевском капище рядом с великокняжескими хоромами и был утвержден в Новгороде, на берегу Волхова. Если в Новгороде вокруг нового истукана были костры неугасимые, то в Киеве его сопровождали изваяния целого пантеона языческих божеств — Даждьбога, Стрибога, Хорса, Семаргла и Макоши. При этом Перун был на возвышении и отличался своей серебряной головой и золотыми усами.

Пантеон Владимира, прежде всего, являлся творением князя, то есть вполне осмысленным решением, возможно, навязанным местной элите. Бросается в глаза то, что в нем нет ни одного скандинавско-германского культа. Чисто славянским здесь был лишь Даждьбог, который считался сыном Сварога. Бог ветров и пространства Стрибог, бог солнца Хорс, бог подземного мира и плодородия Семаргл были, несомненно, иранского происхождения и отражали мощное влияние алано-русского взаимодействия. Макошь, вероятно, имеет финно-угорское происхождение. За пределами пантеона остались Род, Велес, Сварог, Ярило и другие близкие и понятные славянам Среднего Поднепровья культы. Зато Перуново капище обагрилось кровью человеческих жертвоприношений, совершенно для здешних славян несвойственных.

Реформа Владимира с ее объединением нескольких (двух или даже трех) различных групп языческих культов отражала объединение политическое нескольких групп славян и руси — антской группы с сильным иранским влиянием (алано-русы), которое преобладало в донском и азовско-черноморском регионе (Тмутаракань) и словенской с балто-славянским влиянием, чей культ Перуна возобладал в Киеве с приходом Владимира. Соответственно этому дуализму у славян бытовали два погребальных обряда — захоронение и кремация.

Культовую реформу Владимира население восприняло вполне спокойно, если не сказать равнодушно. Возможно эта реакция, наряду с другими факторами, помогла князю решиться на судьбоносный мировоззренческий выбор — принятие христианства.

Из всех мировых религий христианство обладало на Руси несомненными преимуществами. И славяне, и русы были знакомы с новой религией со времен участия их в походах аланской орды на запад в качестве авангарда победоносных гуннов. В VI столетии участие в глобальном процессе переселения народов привело славян на Балканы, где они подвергались интенсивному миссионерскому воздействию разных центров христианства. Наиболее сильным среди варварских племен Европы было влияние последователей Ария, отрицавшего единосущие (омоусиос) Христа с остальными ипостасями Св. Троицы и выступавшего за его единоподобие (омиусиос) с ними. Арианство привлекало отсутствием церковной иерархии и сделалось популярным у славян и германцев. Вселенский собор осудил Ария, но арианство продолжало жить у многих новообращенных народов. В арианстве обвиняли равноапостольного учителя южных и западных славян Мефодия. Миссия Кирилла и Мефодия в Великой Моравии столкнулась с мощным влиянием здесь ирландской церкви, миссионеры которой несли славянам Подунавья и Балкан арианские идеи. Сами славянские первоучители ориентировались на раннехристианские идеи, с особым почитанием апостола Павла, который высказывался за равноправие народов в христианстве и демократические традиции в организации церковной жизни.

Христианизация руссов до Владимира имеет документальные подтверждения. Первым в ряду таких свидетельств стоит окружное послание патриарха Фотия. В нем речь идет о русской епархии (867 г.), из чего видно, что Черноморская Русь (Тмутаракань) была крещена. В Киеве имелась соборная церковь Ильи, в которой приносили клятву варяги-христиане при заключении договора Игоря с Византией. Повесть Временных лет содержит красочный рассказ о крещении княгини Ольги (955 г.). Сын Ольги Святослав еще сохранял верность язычеству, ориентируясь на мнение своей дружины, но уже внук ее Владимир сделал окончательный исторический выбор, который диктовался как выросшим влиянием христиан в непосредственном окружении князя, так и потребностями государственного строительства.

К этому подталкивала Владимира и международная обстановка. Все государства — соседи Руси уже приняли одну из мировых религий. Волжская Булгария приняла ислам уже в 922 г. Еще раньше, в 865 г. в иудаизм была обращена Хазария. Христианство утверждалось у западных соседей: к 968 г. были обращены многие племена балтийских славян, в 960 г. крестился польский король Мешко, в 974 г. — датский король Гарольд Блотанд, в 976 г. — будущий король Норвегии Олаф Трюгвассон, в 985 г. — герцог Геза Венгерский.

Летопись сообщает о выборе веры Владимиром как процессе, в ходе которого происходило знакомство и изучение

«закона» всех известных на Руси мировых религий — ислама, иудаизма и христианства. Посланцы киевского князя, посетившие богослужение в Софийском соборе Константинополя, были покорены красотой и пышностью обряда православной церкви. Одним из важнейших аргументов в пользу греческой веры стало рассуждение советников Владимира о том, что мудрейшая бабка князя также выбрала эту веру. Следовательно, она не может быть злом.

Княгине Ольге не удалось склонить русь к крещению из-за отказа императора Константина Багрянородного дать киевской епархии церковную автономию. Не случайно Ольга обратилась затем к германскому императору Оттону прислать на Русь епископа. Эта затея также провалилась. Посланный Оттоном епископ Адальберт так и не доехал до Киева. Владимир же отверг посланников римского папы, что называется с порога, без обсуждения их проповеди, хотя «законом» мусульман и иудеев живо интересовался, что характерно.

При Владимире русско-византийские отношения существенно изменились из-за трудностей, с которыми столкнулся молодой император Василий II (975—1025 гг.). Он вынужден был обратиться за помощью к Владимиру против мятежного правителя одной из провинций империи Варды Фоки, который осадил Константинополь в начале 988 года. Условия Владимира, изложенные послам Василия II, состояли в требовании автономной епархии на Руси и выдачи замуж за киевского князя «багрянородной» принцессы Анны. В 968 г. ее руки просил германский император Оттон II для своего сына, но ему было отказано на основании византийского дворцового установления, запрещавшего династические браки «порфирогенетов» («рожденных в пурпуре») членов императорской семьи с иностранцами.

Видимо император не был всерьез намерен выполнять данные обещания, что и обнаружилось после того, как с помощью Владимира он одолел своих врагов. Тогда киевский князь напомнил о себе атакой на Корсунь (Херсонес) — узловой пункт владений Византии в Крыму. В июле 989 г. Корсунь был взят после осады, после чего император Василий II был вынужден прислать свою сестру Анну в жены Владимиру. В этот момент его посетили послы римского папы с какими-то предложениями. Скорее всего это были предложения о признании церковной юрисдикции Рима, которые были отвергнуты Владимиром. Судя по всему, сразу после венчания великокняжеская чета посетила Керчь и Тмутаракань, где Владимир принял титул кагана русского. В 990 г. в сопровождении царевны Анны и крымских священников Владимир вернулся в Киев. Были привезены мощи святых, иконы и священные сосуды. Началась государственная христианизация Руси.

Роль церкви в становлении социально-государственных отношений была одной из основополагающих. Династия Рюриковичей нуждалась в укоренении и социализации своей власти. Аргумент силы во взаимоотношениях с местными элитами покоренных славянских земель нужно было заменить авторитетом государственной власти, легитимация которой без духовной санкции была невозможна. Такую санкцию давала лишь общая со всем населением религия, как система ценностей или мировоззренческая матрица для «собирания» государствообразующего народа. Она могла быть только славяно-русской. Участь варяжской дружины была решена. Владимир отказался от ее услуг и выслал в Константинополь. Народ создавался через духовное преображение на личностном уровне. Никакой языческий культ, даже такой синкретический как вышеописанный пантеон во главе с Перуном на это не способен. Именно в этом глубоко личностном преображении народа и состоит фундаментальная основополагающая роль христианства в государственном строительстве на Руси, а вовсе не в том, что оно обладало каким-то особым политическим инструментарием для освящения правящего режима. Язычество имело значительно более глубокую государственную историю. Однако оно проиграло христианству спор за человека, а затем и за государственность.

Организация христианской церкви на Руси еще вызывает немало вопросов. К примеру, чем объяснить арианский символ веры, приведенный в Повести Временных лет в сюжете о выборе веры Владимиром. Это не могло быть случайностью. Тогда откуда же было принято крещение Руси? Византийская иерархия с митрополитом Киевским Феофемптом во главе появилась только в 1037 году, при Ярославе Мудром, когда были заново освящены уже построенные к тому времени храмы и начали строить новые — три Софийских собора в Киеве, Новгороде и Полоцке. Притязания Рима были отвергнуты. Оставались два наиболее вероятных источника — автокефальное архиепископство южных славян в Охриде, где подвизались вышедшие из Моравии ученики Кирилла и Мефодия, способные вести богослужение на славянском языке, и таковой же центр восточного христианства в Тмутаракани⁴⁵.

Строительство новых соборов и «переосвящение» старых после утверждения константинопольской иерархии при Ярославе Мудром может быть связано с противоборством братьев — Ярослава и Мстислава Тмутараканского. Этот конфликт мог заставить Ярослава обратиться к Константинополю за церковной поддержкой. Этим устранялось подчинение Тмутараканскому архиепископу, и Киевская епархия получала нового главу — митрополита, поставляемого на Русь патриархом Константинопольским.

Уже к концу великого княжения Владимира Святославича в составе русской церкви числилось семь епархий — Новгородская, Черниговская, Владимиро-Волынская, Полоцкая, Туровская и Ростовская. После 1037 года к ним добавилась, вероятно, и Тмутараканская епархия.

После крещения киевлян и свержения языческих идолов по инициативе великого князя произошла смена религии в Новгороде, где это вылилось в открытое противостояние. Одна из летописей сообщает, что христианство было утверждено здесь огнем и мечом. Известны также восстания против христианских миссионеров в других землях Руси. Часто инициаторами и лидерами этих движений были волхвы — представители уходящей религиозной элиты. В целом же утверждение христианства произошло относительно спокойно и достаточно быстро, по сравнению с соседями Руси. Этому способствовало также и то, что богослужебные книги и сама литургия были на языке славян, т.е. на русском языке.

Церковные уставы русских князей закрепляли сферу компетенции церкви — морально-нравственная сторона социальной жизни, брачно-семейный быт и обычаи межличностных отношений. Церкви предоставлялось право суда, наложения наказания (епитимья). Княжеской администрации прямо запрещалось вмешиваться в юрисдикцию церкви. Князь определил и четко зафиксировал долю церкви в доходах государства — десятую часть (десятину).

Христианские храмы, в отличие от языческих капищ, строились в центральной части города и со временем сделались символом государственности. К примеру, новгородцы говорили: «Где святая София, тут и Новгород!». Митрополит и епископы пользовались правом «печалования», т.е. увещевания князей и бояр. В летописи сохранились известия о том, что Владимир Святой советовался с епископами о казнях разбойников и поступал согласно с их мнением.

С приходом христианства началось на Руси «учение книжное». Новгородские берестяные грамоты свидетельствуют о том, что грамотность спустя два-три столетия была широко распространена во всех слоях общества и вошла в обыденную жизнь русских людей.

Главная заслуга церкви перед русской государственностью состоит в том, что благодаря многовековой ее деятельности была сформирована православная духовно-культурная матрица, на которой произошло собирание русского народа как нации не только этнической, но и государственно-политической. Православная церковь не знала ордена меченосцев и т. п. «ревнителей веры с мечом в руках». Формирование полиэтничного русского народа происходило по-преимуществу ненасильственным путем. Христианство сплачивало разнообразные славянские и неславянские племена в единый народ христианский (крестьянский), для которого единое государство приобретало православно-сакральный смысл.

Церкви принадлежит заслуга создания первых образцов государственной идеологии. За точку отсчета принимается «Слово о Законе и Благодати» — знаменитое сочинение (пасхальная проповедь) Илариона, первого митрополита Киевского и всея Руси из русских, поставленного в 1051 г. по желанию Ярослава Мудрого. Иларион был священником («презвутером») любимого храма Ярослава — церкви Св. Апостолов в Берестове и, вероятно духовником князя. Он первым создал пещерную келью для уединенной молитвы на берегу Днепра, чем положил начало знаменитой и поныне Киево-Печерской лавре. Илариону принадлежит также текст Молитвы за русский народ и Исповедания веры. Он участвовал в составлении древнейшей части Русской Правды и Княжеского (церковного) Устава Ярослава Мудрого. Есть также предположение о его причастности к составлению первой русской летописи — Повести Временных лет. Его духовное пастырство было непродолжительным. Уже в 1055 году упоминается митрополит Ефрем, с которым надолго восстановилась прежняя традиция назначения на Русь митрополитов-греков.

Митрополит Иларион, автор Слова о Законе и Благодати

Пасхальная проповедь произносилась перед лицом великого князя Ярослава Мудрого и всех его приближенных бояр и членов семьи, а также при стечении народа в новом Софийском соборе. Вероятно, это событие состоялось 26 марта 1049 года, когда праздник христианской Пасхи совпал с праздником Благовещения. В тексте проповеди наряду с пасхальными мотивами есть прямое упоминание Благовещения.

Иларион рассуждает о соотношении ветхозаветного Закона и новозаветной Благодати на путях человечества к истинной вере в Бога. При этом он характеризует главные ценности русской государственности — Русский народ, Русская земля, Русский князь. По сути дела, перед нами первое изложение той мировоззренческой матрицы, на основе которой происходит уже во времена самого Илариона собирание (формирование, строительство — как угодно!) русского народа. Это Православие. Его духовная высота есть залог прочности уз, скрепляющих различные славянские и неславянские племена, строящие государство, в единый русский народ. Это его духовная несущая конструкция. Поэтому столь жарко и страстно вещает проповедник, отстаивая равенство народов в обретении божественной Благодати в противовес Закону богоизбранного Израиля. Просвещение как свободное принятие Света Божия, исповедание его на своем родном языке — эта идея продолжает прозвучавшую за двести лет до Илариона знаменитую речь Константина Философа на диспуте в Венеции. Равноапостольный просветитель славян Константин (Кирилл) выступил против западнохристианского мнения о том, что с Богом можно общаться только на трех языках — еврейском, греческом и латинском. Все языки равно угодны Богу, все народы равноправны в Благодати Божией, независимо от времени своего приобщения к ней. Итак, русские — суверенный христианский народ, равноправный с иными христианскими народами.

Величание Русской земли у Илариона есть величание русской государственности, Отечества. Еще дед Ярослава Мудрого князь Киевский Святослав восклицал, обращаясь к своим воинам вдали от родины: «Да не посрамим Земли Русской!». Русская земля — это особенный государственный строй, который именуется земским. Он указывает на то, что Русь была своеобразной иерархией общин под скипетром Дома Рюриковичей. Ее составные части — земли полян, древлян, радимичей, вятичей и других славянских племенных союзов. Наименование Русская земля преодолевало это многообразие, придавало этой федерации земель необходимое государственное единство.

Русская земля — это поэтический образ, что немаловажно. Автор Слова о полку Игореве восклицает: «О Русская земля, уже ты за шеломянем еси!». В Повести о погибели Русской земли читаем: «О светло светлая и украсно украшенная Земля Русская!». Сам факт поэтизации указывает на то, что перед нами не чуждое народному сознанию, навязанное со стороны понятие, а глубоко укорененное в духовной культуре народа эмоционально окрашенное в высокие патриотические тона личностное переживание.

Русский князь величается Иларионом через величание Русской земли. При этом он подчеркивает достоинство князей дохристианской эпохи — Игоря Старого, Святослава и самого Владимира до его крещения. Ибо не в худой земле владычествовали, но в Русской, «яже видима и слышима всими концы земля!». Это утверждение имело принципиальное значение. Русские князья — не безликие вассалы Византии, но суверенные властители великой страны. С принятием христианства Благодать пролилась и на тех, кто не дожил до просвещения Руси. Поэтому весьма символичным было крещение праха покойных братьев Владимира Святославича — Ярополка и Олега, перезахороненных в Десятинной церкви.

В знаменитой «Похвале князьям» Иларион отметил особо то обстоятельство, что Владимир пришел к свету христианства своим разумом. Поэтому его подвиг крещения целого народа огромной страны выше апостольского, ибо он не имел общения с Христом, не слышал его проповедей, не видел чудес, сотворенных Господом. Он уверовал своим разумением, своим стремлением к Богу истинному.

При крещении своем Владимир нарекся царственным именем Василий, т.е. властвующий. Этим подчеркивались его суверенитет и единодержавие. Той же цели служил и принятый им титул кагана русского. Владимир не ограничился личным исповеданием Христа, он «заповеда… всем быти крестьяном, малыим и великим, рабом и свободным, уныим и старыим, богатыим и убогим». Никто не посмел ослушаться великого князя, все приняли святое крещение: одни с любовью, другие — под страхом кары («если кто не крестится, да будет мне враг» — объявил князь), «понеже бе благоверие его с властию съпряжено», — подчеркивает Иларион. Так власть самодержавная, которая идет от предков Владимира на киевском престоле, стала опорой христианской веры. Этим государственная идея Илариона отличается от точки зрения Григория Богослова, который выдвигал на первое место не самодержавие, а христианство. Он считал, что у римлян именно «с пришествием Христовым явилось… самодержавие, никогда дотоле не достигавшее совершенного единоначалия»⁴⁶.

В представлении Илариона Владимир и его бабка княгиня Ольга как бы повторили подвиг императора Константина и матери его Елены, принесших святой животворящий крест Господень из Иерусалима. Владимир и Ольга также принесли святой крест (крещение) из второго Иерусалима (Константинополя) на Русь. Идея Киева как третьего Иерусалима есть по сути дела предвосхищение более поздней идеи «Москва — третий Рим».

Таким образом, проповедь будущего первого русского митрополита Илариона закладывала фундамент церковно-государственной идеологии Руси. «Слово о Законе и Благодати» оказало определяющее влияние на весь последующий ход историософской мысли России. В нем содержалось обоснование духовной матрицы государствообразующего народа, его Отечества и единодержавной власти Царя как главных ценностей русской государственности.

Примечания

44

Академик Б. А.Рыбаков предложил сокращенное наименование этого сочинения — «Слово об идолах» — См.: Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. — С.11.

45

В 1913 г. историк М.Д.Приселков высказывал догадку о том, что Владимир из-за конфликта с Константинополем передал Русь под главенство Болгарской церкви, однако, документальных подтверждений такого развития дела не найдено.

46

Григорий Богослов. Творения//Цит. по: Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI—XVI вв.). — М., 1987. С.113.