Синдром пограничника

Перец Ю (2024)

Борис — талантливый художник, который и подумать не мог, что очередной эскиз принесет ему билет в магический мир. Мир этот, конечно, красивый, но с подвохом: с одной стороны — война, с другой — эльфы, гномы, вампиры и прочая нечисть. А посреди всего этого — Борис, который только начинает привыкать к новой жизни, и Ольга, его спутница, мечтающая выйти замуж при любом удобном (и неудобном) случае. Пока Борис пытается спасти королевство людей и доказать, что герои бывают не только с мечом, Ольга ловко добавляет в этот магический суп щепотку хаоса своей любовной активностью.

Глава 1

— Заветное желание, — пробормотал я, с трудом приходя в себя. — Самое заветное желание…

Позади осталось ощущение полёта — звёзды и галактики проносились мимо меня, как стекляшки в калейдоскопе. А чей-то голос шептал мне на ухо что-то очень важное и жизненно необходимо, из чего память сумела ухватить только словосочетание про заветное желание…

— Помогите! — тишину прорезал отчаянный крик. — Спасите! Убивают!

Я с трудом разлепил глаза и с ещё большим трудом поднялся на ноги, сквозь кое-как протёртые от крови очки обозревая окрестности. Парка вокруг не было. Мы находились в каком-то тёмном переулке, пахнущем крысами, лошадиным навозом и ночной свежестью. Мы — это я и Ольга, не прекращающая орать, хотя ничто ей не угрожало. Давешний бородач словно растворился в пространстве.

— Да не ори ты, всё в порядке, — я шагнул к Ольге и попытался её дружески обнять, чтобы успокоить.

Ольга взглянула на меня, содрогнулась, шарахнулась в сторону и заорала ещё громче. И в этот самый неподходящий момент переулок озарил свет двух фонарей под аккомпанемент тяжёлых шагов.

Новоприбывшие видимо увлекались исторической реконструкцией, потому что фонари у них были старинные, масляные, которые больше коптили, чем светили. Зато на одном из них (постарше и потолще — видимо, главном) красовалась кольчуга, а на втором (постройнее и помоложе) — кожаная куртка с металлическими пластинами. Я бы рассмеялся над их внешним видом, если бы в руках они не сжимали палки, похожие на плод противоестественного союза топора и копья, увенчанные металлическими наконечниками, выглядящими очень острыми — так что смех замер у меня внутри, не успев родиться.

— Так, что тут у нас творится? — отеческим тоном поинтересовался старший. Взглянул на меня — и переменился в лице, перехватив своё оружие (не знаю, как оно называется, мне почему-то пришло на ум слово «алебарда») поудобнее. Младший — здоровенный увалень с крупной бородавкой на носу — так и вовсе направил свою алебарду прямо на меня, явно вознамерившись проделать во мне пару отверстий, не предусмотренных природой.

— Вампир! — простонала Ольга за моей спиной. — На меня напал вампир!

— Да она шутит! — я попытался изобразить бодрую и оптимистичную интонацию, но прозвучала она донельзя фальшиво. — Не было тут никакого…

— Помолчи, паря, — хмуро посоветовал мне старший, уверенным движением поднеся острие своего оружия прямо к моему лицу, и непреклонным движением отодвигая меня в сторону. — Ну-ка, младший, глянь.

Младший увидел Ольгу и остолбенел. Алебарда выпала у него из рук, но он этого даже не заметил, метнувшись к девушке и принимаясь виться вокруг неё, словно конь перед кобылицей в брачный период. Будь у него копыта, он бы непременно ими застучал.

— Что с вами, красавица? — затараторил он. — Вы не ранены? Где болит? Позвольте вас осмотреть! Я немного разбираюсь в целительстве…

— Убери руки! — взвизгнула Ольга, отшатываясь от любвеобильного стража порядка.

— И в самом деле, — пробормотал старший. Неожиданно ловко крутнул оружие в руке и ткнул младшего тупым концом чуть пониже спины. — Остынь. Давай лучше посмотрим на нашего вампирчика…

— Я не вампир! — запротестовал я, с ужасом ощущая, насколько глупыми выглядят мои оправдания. Засохшая кровь принялась шелушиться и неприятно стягивать кожу. А та, что попала на одежду — затвердела и превратилась в корку, противно шуршащую при каждом движении. Да и кто поверит в невиновность человека, заляпанного чужой кровью? — Я просто случайно вымазался кровью!

— Порезался во время бритья, надо полагать, — хмыкнул старший. — А глаза? Почему глаза красные?

— Это из-за того, что я слишком долго пялился в… μοηιτορ… — ответил я, с ужасом ощущая, что слова «монитор» в этом языке нет, а следовательно, это вообще какой-то незнакомый язык.

— Органы разберутся, — хмуро констатировал старший, вынул лист пергамента и принялся что-то писать. — Идём со мной. А ты, младший, отведи девушку во дворец. Отдай эту записку начальнику охраны, он знает, что делать. И алебарду подними, ты не на прогулке. Головой за неё отвечаешь. За девушку, понятное дело, не за оружие. За алебарду ты отвечаешь другими, более важными частями тела…

— Ура! — младший просиял, подхватил своё оружие и галантно обхватил Ольгу за талию. — О прекраснейшая, позвольте вас проводить!

— Можно, я тоже пойду? — пробормотал я.

— А как же! Ты пойдёшь со мной, — острие алебарды оказалось невдалеке от моей шеи, неприятно холодя кожу. — И без глупостей!

— Вы требуете от меня слишком многого, — проворчал я, но, тем не менее, двинулся в указанном острием алебарды направлении. — И куда конкретно мы идём?

— В тюрьму, — небрежно ответил стражник.

— Но почему? — возмутился я и от возмущения даже остановился. — Почему её во дворец, а меня в тюрьму? Это же несправедливо!

— Наш мир вообще несправедлив, — философски заметил стражник. — А я вас насквозь вижу — и тебя, и её. Она — сильная и независимая, потому ей самое место во дворце. А ты — слабак и рохля, и тебе самое безопасное место — в тюрьме. Там, по крайней мере, не убьют. Или убьют, но не сразу.

— А что, если я вампир?! — меня охватил приступ раздражения. — Загрызу вам всех подследственных. А кого не загрызу — понадкусываю!

— Не смеши, — меланхолично махнул рукой стражник. — С тебя такой же вампир, как с меня — король Ричард.

— Ричард? — изумился я. — Тот самый? Герой крестовых походов, по прозвищу «Λνιηοε Сердце»?…

— Не совсем понял, — пожал плечами стражник. — Наш король Ричард — гениальный полководец. Он разбил гномов в битве при пяти холмах, эльфов в битве при пяти дубах, карликов племени Лумпа-Умпа в битве при пяти какао-бобах, а ещё… Впрочем, его победы перечислять до утра можно. И зовут его Ричард Кофейное Сердце.

— Потому что его сердце черно, как крепкий кофе? — не удержался от шпильки я.

— Нет, — кротко ответил стражник. — Потому что он кофе очень любит. Он хороший король, правда. Умный, толковый, не самодур. Один только недостаток — не женат. Но я думаю, твоя знакомая быстро исправит это досадное недоразумение…

— Нет! — вскрикнул я, чувствуя, как на место возбуждения приходит апатия. — Вы же, простите, не знаю вашего имени…

— Зови меня Тед, — предложил стражник.

— Тед, вы же шутите? — с надеждой спросил я. — Никому не известная девушка, не знатная, не богатая — сможет окрутить короля? Так не бывает! Это же не сказка про Ζολuψκu… Тьфу ты! Да что со мной? Некоторые слова словно застревают в зубах!

— Конечно, сможет, — хмыкнул Тед. — Более того, я очень сильно удивлюсь, если она этого не сделает. Она не первая переселенка из другого мира, и у всех у них всё всегда проходит одинаково…

— И как же у них всё происходит? — спросил я.

— В них все подряд начинают влюбляться, а они выбирают самого достойного, — спокойно поведал Тед. — А самый достойный — это, ясное дело, король. Потому, чтобы избавить Столицу от кровопролитных дуэлей её многочисленных поклонников, я решил отвести нашу переселенку сразу к королю.

— Да с чего ты взял, что она переселенка? — взвыл я, чувствуя, как голова идёт кругом.

— Элементарно, — снисходительно ответил Тед. — Непривычная одежда, незнакомые слова в речи, да ещё и за вампира тебя приняла, хотя ты весь в крови. И кто она после этого?

— Но разве вампирам не свойственно вымазываться в крови? — изумился я.

— Абсолютно несвойственно, — стражник посмотрел на меня как на остолопа. — Ты часто обмазываешься едой? Особенно если её тебе, как правило, не хватает? Полагаю, что не очень.

— Хорошо, вы правы, — признался я. — И часто к вам попадают переселенцы?

— Нечасто, — ответил Тед. — На моей памяти это случалось дюжину раз… если считать вместе с вами. То есть с нею и с тобой. И обычно переселяются очень незаурядные творческие личности, не сумевшие или не успевшие в полной мере реализовать свой потенциал.

— Но как проходит это переселение? — продолжил расспросы я. — И как вы поняли, что я… такой вот…?

— Это я у тебя должен спрашивать, — пробормотал Тед, останавливаясь и прислушиваясь. — Как говаривал один переселенец, и я спросил, как он рискнул, из ниоткуда в никуда, перешагнул, перешагнул… Подожди меня тут.

Спустя краткий миг улочка опустела. Лишь порыв ветра взлохматил мои волосы, заставил вздрогнуть пламя зачем-то оставленного Тедом фонаря, и тени вокруг него пустились в пляс. А ветер тем временем метнулся в невзрачный переулочек, откуда, как я только сейчас понял, доносились звуки какой-то возни.

— Но кто же он? Хитрец и лгун? Или шпион, или колдун? Каких дворцов он господин, каких отцов заблудший сын? — доносилось из переулка. — Решил нырнуть он в гладь и тишь, но в тишину без денег — шиш. Мол, прошмыгну как мышь, как вошь, но в тишину не прошмыгнешь!³

Голос Теда внезапно затих. А спустя несколько секунд из переулка появился он сам. Но в каком виде! Вкрадчивая упругая походка сменилась извилистой синусоидой, глаза маслянисто поблёскивали, губы искривились в довольной и несколько мечтательной улыбке. Наконечник алебарды влажно поблескивал, и с него срывались и падали наземь тяжёлые тёмные капли. А на плече у Теда висела хрупкая девичья фигурка, в неверном свете фонаря казавшаяся совсем крохотной и беззащитной.

— Кто она? — я шагнул было к Теду, но боевых навыков тот не растерял — наконечник алебарды мгновенно замер на расстоянии локтя от моего лица, и совершенно не дрожал. — И что случилось с вами?

— Идём отсюда, — довольно, словно сытый кот, приказал Тед. — Возьми фонарь, иди и свети.

Я молча подхватил фонарь, высоко поднял его над головой и зашагал вперёд, сцепив зубы и дав себе зарок не открывать рот ни при каких обстоятельствах, благо поселившаяся в душе обида очень этому способствовала. Но спустя сотню шагов она поутихла, и внутри вновь разгорелось любопытство.

— Но всё-таки, что произошло? — продолжил я расспросы. — Не хотите отвечать? Ладно. Тогда я останусь тут. С места не сдвинусь! Попробуйте-ка понести двоих!

Я остановился и скрестил руки на груди, демонстрируя непреклонность. Тед тоже остановился, покачиваясь из стороны в сторону, и остриё алебарды колебалось вместе с ним.

— Ладно, пусти меня, — девушка, судя по всему, пришла в себя и подала голос. — Я расскажу.

Тед убрал руку, и девушка невероятно ловким и грациозным движением спрыгнула наземь, умудрившись при этом развернуться и не издать даже шороха. Она столь же плавным и грациозным движением скользнула ко мне и протянула руку:

— Меня зовут Ю-ю, — представилась девушка. — Я цирковая гимнастка. Будем знакомы.

Её рукопожатие оказалось по-мужски крепким и сильным, да и сама она при ближайшем рассмотрении оказалась вся переплетена вязью не особо рельефных, но явно очень тугих мышц.

— Мне тоже приятно, — наконец-то я справился с волнением и сумел отыскать ответ. — Что же столь юная и прелестная особа делает в таком опасном месте?

— Нашёл юную! Мне скоро тридцать, — фыркнула Ю-ю. — А я ходила за покупками. Но на меня напали, и если бы не Тед… — Ю-ю бросила на стражника не самый доброжелательный взгляд, — если бы не Тед, им бы не поздоровилось!

— Им и так не поздоровилось, — хмыкнул Тед.

— Я бы их просто отмудохала! — крикнула Ю-ю. — А ты их убил! Пусть они и нехорошие люди, но прежде всего — люди!

— Я не позволю нарушать дисциплину на своём участке! — в голосе Теда громыхнул металл. — Сказала бы спасибо, что я закрываю глаза на твои шалости.

— Какие ещё шалости? — не понял я.

— Видишь ли, твоя юная и прелестная особа покупала у этих нехороших людей кое-что, запрещённое во всём королевстве, — Тед расплылся в ехидной улыбке, отчего его круглая физиономия стала похожа на полную Луну. — Млечный сок анемона, если я не ошибаюсь. От десяти лет свинцовых рудников. Но нехорошие люди решили и деньги получить, и эту гадость себе оставить. За что и поплатились.

— Никогда бы не подумал, что вы употребляете всякие вещества, — брезгливо поёжился я.

— Я не для себя! — злобно бросила Ю-ю.

— Это она для своего мужика, — столь же любезно пояснил Тед. — Он уже подсел, не может без этой дряни…

— Мужик послал её на противозаконную миссию? В опасное место к опасным людям? — разинул рот я. — Да как же так?

— Он не мог пойти! — повысила голос Ю-ю. — У него спина болит! Попробуй-ка, пожонглируй пудовыми гирями.

— Не захотел рисковать, — перевёл Тед с женского языка на мужской. — Бабу он себе и новую найдёт, а он у себя один, и потому его надо беречь.

— Но почему ты согласилась? — не понимал я. — Ты у себя тоже одна!

— Потому что я люблю его! — выкрикнула Ю-ю.

— Ты же сам слышал — ей скоро тридцатник, — охотно пояснил Тед. — Она явно ошиблась в СВР, а переиграть шансов уже мало, и с каждым годом всё меньше — шестнадцатилетние наступают на пятки, отбирают самых перспективных кавалеров… Приходится терпеть.

— СВР? — я всем своим видом изобразил знак вопроса.

— Самое Важное Решение в жизни женщины, — Тед продолжал разглагольствовать с невероятно самодовольным видом, который меня раздражал всё сильнее. — Одно из самых важных решений — это правильно выбрать мужчину, которого она будет слушаться. И все несчастные женские судьбы только от этого — или неправильно выбрала, или не слушалась.

— Чушь полнейшая! — выкрикнул я, потому что Тед меня просто выбешивал. И его снисходительный тон воспитателя в детском саду, и жестокий смысл его подлых речей. — Любовь и взаимное уважение — вот основа любых отношений! А долг мужчины — защищать женщину и заботиться о ней!

— У тебя ведь нет бабы? — проницательно спросил Тед, и, не дожидаясь моего ответа, продолжил. — Ну конечно же, нет. А с такими взглядами — и не будет никогда. Впрочем, там, где ты сейчас окажешься, они тебе и не понадобятся.

Тед остановился и назидательно, словно опытный экскурсовод, указал на высокое массивное здание с решётками на всех окнах. Оно выглядело столь угрюмо и всем своим видом излучало столь невероятную безнадёгу, что я невольно поёжился.

— Не бойся, — негромко сказала Ю-ю, неслышно подойдя ко мне. — Не верь, не бойся, не проси. Ты необычный человек, меня тронули твои слова, и я постараюсь тебе помочь.

Ю-ю провела ладонью по моей щеке.

И сердце в груди сладко затрепетало.

Примечания

3

Владимир Высоцкий «Вот это да»