Персонаж

Павел Сергеевич Ковезин

После смерти любимого человека главный герой обращается к психологу в попытке избавиться от мучительных воспоминаний и постоянных видений. Доктор советует ему начать писать, чтобы забыть о прошлом. Творчество становится для героя единственной отдушиной. Вскоре границы между настоящим и вымышленным миром стираются, а персонажи рассказов начинают просачиваться в реальность. Кто победит в этой борьбе – безумные персонажи или их собственный создатель? Книга содержит нецензурную брань.

Заводные игрушки

Я смотрел в окно, за которым полным ходом текла жизнь. В воздухе царила весна. Мимо окна проходили люди, спешащие по своим делам. Словно заводные игрушки с ключиками за спинами, эти работяги торопились к себе в офисы, чтобы отсидеть в душном помещении целый день, заработав себе на хлеб. Весь город — один сплошной конвейер игрушек, в котором нет места проявлению себя как человека, а не как заводной игрушки. Вид из окна портила лишь приклеенная надпись названия кафе, в котором мы находились.

— Ты меня слушаешь, Ян? — спросила девушка, сидящая напротив. Голос вернул меня в реальность, и мысли про пластмассовый мир прервались.

Я отпил кофе и бросил на нее взгляд.

— Да, конечно, — сказал я и сделал еще один глоток кофе.

На самом деле, нет. Я не запомнил ни слова из того, что девушка говорила мне последние десять минут. Я не запомнил даже ее имени. Мы познакомились через интернет несколько дней назад, и это наша первая встреча.

Сейчас, сидя напротив нее, я видел ее, как точно такую же заводную куклу, которая без умолку болтала что-то про учебу и сплетниц-подруг. Но стоило бы ключику за ее спиной остановиться, как она прекратила бы говорить и замерла на месте, ожидая, когда ее снова заведут. В ней нет ничего особенного, чтобы отличало ее от остальных, подобных ей, девушек. Нет души, и, отвинти болтики в ее теле, там была бы лишь пустота. Пластмассовое тело с винтиками, не выражающее эмоций лицо, стеклянные глаза и светлые волосы, словно сделанные из ниток, — вот что я видел в человеке напротив. А ее монологи мне и вовсе неинтересны и уже начали надоедать.

Прямо во время разговора, я встал со стула, допил кофе и положил деньги на стол.

— Что происходит? Ты куда? — спросила она, посмотрев на меня удивленным взглядом.

Я схватил рюкзак и направился к выходу:

— Домой, — ответил на ходу я.

Наверное, она только и успела подумать о том, какая же я мразь, что оставил ее одну. Впрочем, это было недалеко от истины. Я мразь. А еще я псих, помешанный на куклах. Я открыл дверь и оказался во власти этого игрушечного мира. Быть может, я — точно такая же заводная кукла.

Придя домой, я сел за свой рабочий стол. Моя комната больше напоминала мастерскую какого-нибудь безумного изобретателя, нежели обычную комнату студента. По всему столу были разбросаны разные детали механизмов, из которых впоследствии я собирал свои игрушки. На полу валялись зарисовки и несколько частей от игрушек. К процессу сборки одной заводной куклы стоило подходить очень ответственно, и потому он занимал порой долгое время. В углу комнаты располагалась полка, на которой стояла моя нынешняя коллекция. Пластмассовые куклы в разных одеждах, с разным цветом волос, с ключиками за спинами, и каждая со своей собственной историей.

Конец ознакомительного фрагмента.