Лупетта

Павел Вадимов

Страсть и смерть переплелись в романе Павла Вадимова так, что не разорвать. Мучительно конкретная история болезни эхом отдается в мучительно откровенной истории любви. Блистательный прозаический дебют молодого автора из Петербурга. Повествование ведется от первого лица, одна сюжетная линия – линия автора, два практически непересекающихся действия: любовь к Лупетте и жизнь с лимфомой в «зале ожидания смерти» – онкологическом отделении.

* * *

Продукты распада раковых клеток, отравляя мозг, дают просто удивительные психоделические эффекты. Особенно ночью. На четвертые сутки курса, когда уже «сидишь» плотно. По самое пикачу. Наверное, по ощущениям это похоже на мескалин или ЛСД. Жаль, что никто не удосужился перед смертью Тимоти Лири задать ему вопрос, что больше вставляет, диэтиламид лизергиновой кислоты или цитостатики. Мне, к сожалению, не с чем сравнивать, но тем не менее… это такое необычное чувство… они медленно-медленно текут по венам… вот… смотрите сюда… вы видите ее, ватсон… одна змейка, а вот и вторая… две ленивые белые змейки и один медленный оранжевый ручеек… оранжевый — это доксорубицин… как там в забытой песенке… где-то у оранжевой речки… сейчас вспомню… доксорубицин, кстати, боится света… бутылку надо обязательно закрывать пакетом… фирменным пакетом жилетт… лучше для мужчины нет… три лезвия… для гигиенического вскрытия подчелюстных лимфоузлов… всего одним движением… без каких-либо усилий… с меньшим раздражением кожи… вскрытие лимфоузлов стало еще комфортнее… режь и пой… режь и пой… реже пой… забытая песенка… как же там… где-то у оранжевой речки… ну да… где-то у оранжевой речки там уже грустят человечки… оттого, что слишком долго нету нас… нас… нет… губами… губами сделай… губами сделай гудбай… на стуле у входа надежду оставь… тропинка плутает обратно в вечность… капельницы медленно крутятся вокруг стойки… как карусели… карусельные лошадки капельниц… покачиваются в полете, тихо позвякивая… динь-дон… динь-дон… и сверкают… как елочные шары… красиво, правда… карусельная лошадка — это такой троянский конь… троянский конь со стеклянной дверцей… дверцей в душевую кабинку… душевую кабинку тела… душевая кабинка тела отворилась… и душа отлетела… полетела к оранжевой речке… здравствуйте, человечки… а вот и я… заждались небось…

— Мальчики, семь утра! Подъем! Всем мерить температуру!.. Так… а у тебя что, снова рыжик убежал?! Ну, сколько можно… опять вся химия насмарку!!!

Оленька называет рыжиком доксорубицин за его оранжевый цвет.

* * *

Хоровод моих воспоминаний за рюмкой водки прервало пиликанье трубки. Голос Лупетты звучал гулко, словно она звонила из колодца.

— Ты еще ждешь или домой поехал?

— Конечно жду, ну как ты там… что он… ты скоро вернешься?!

— Да все нормально, взяла большое интервью, Уранов наговорил на целую кассету. Ты бы видел его квартиру… Два этажа с лифтом…

— Я не понимаю… ты что, еще не идешь?

— Ему позвонили, и он сказал, что срочно должен куда-то выйти… просил меня подождать. Вот сижу здесь одна и жду… Не уходи пока, ладно?

— Ну куда же я без тебя уйду? Ты давай там, быстрей закругляйся.

— Сейчас он вернется, и я пойду. Я даже не знаю, как отсюда выйти, здесь столько комнат и никого больше нет… Непонятно, почему так долго… Надо маму предупредить, чтобы не беспокоилась… Ну ладно, я еще позвоню…

И Лупетта повесила трубку. Я сидел, уставившись на телефон, еще с полчаса, но она так и не перезвонила. Меня начала бить дрожь. Да что же такое там происходит?! Почему она не возвращается, если разговор окончен… Я залпом допил водку и сжал во вспотевшей ладони трубку. Надо было что-то делать, но что — непонятно… Не бежать же, в самом деле, к охраннику в воротах с криком: «Верните мне мою Лупетту!» Я был готов к самому худшему, и в этот момент наконец-то раздался звонок.

— Ну что там с тобой случилось?! — закричал я.