Я убил Бессмертного. Том 4

Оро Призывающий, 2023

Меня зовут Артур Готфрид и я просто хотел жениться на дочери мэра.Теперь мои ноги лежат в двух метрах от меня.Но даже отойти на тот свет мне не дали. Бессмертный вырвал меня из лап смерти и сделал своим учеником.– Убей меня, – сказал он мне, – и тогда ты вернешься домой.Зачем ему это?Он так и не сказал.

Глава 5

….иное время, иное место.

–…и перед нами… — герольд набрал побольше воздуху в грудь, — прославленный, победоносный, никем доселе не повергнутый…

Так вот откуда растут ноги у современного рестлинга. Я, скучая, поглядел на своего противника, который явно чувствовал себя как рыба в воде — рисовался, посылая направо и налево воздушные поцелуи, и потрясал оружием, демонстрируя свою непобедимую непобедимость.

То, что нужно.

–…сэ-э-э-эр Мордека-а-а-ай Санша-а-а-айн! — заорал герольд так, что у меня заболели зубы. Как будто кто-то тебя не слышит, дядя! Ты стоишь перед огромной железной трубой, которая разносит твои слова на километр в округе — так зачем же ещё орать, выпучивая глаза?

— Сэр Саншайн посвящает этот подвиг прекрасной леди Мирабелле…

Чёрта с два. Самому себе он посвящает этот подвиг, и больше его никому не волнует. Леди Мирабелла названа исключительно для проформы, и не удивлюсь, если выбрана чисто наугад.

Мордекай потрясал булавой, навершие которой было размером с маленькую скалу. Нужно будет проигрывать осторожнее — не хотелось бы получить этим монстром по черепу.

Да, проигрывать. Сюрприз!

Возможно, я мог бы одолеть сэра Мордекая. Возможно. После шести лет в мире Виссариона я приобрёл неплохую физическую форму и отлично обучился бою со всевозможным холодным орудием. Здесь, в глухом средневековье, это — навыки, без которых жизнь твоя будет короткой, грустной и бесправной.

А возможно, рыцарь был сильнее меня, и я не мог его одолеть. Чёрт его знает!..

Может, я рискнул бы проверить, но мне нужна была его победа. Красивая победа!.. А значит, дело именно за ней.

–…и его грозный противник — тот, кто явился на наш турнир никому неизвестным, но быстро победил всех своих соперников, дойдя до финала…

О, это про меня. «Никому неизвестным»? Мне повезло, что в средневековье новости шли так долго. Десятый турнир за год — в разных местах, в разных королевствах, по разным правилам. Просто очень далеко друг от друга — чтобы слухи не успели добраться.

Итог один. Я со славой доходил до финала и проигрывал. Мне были нужны победители — сильнейшие из сильнейших. И мне нужно было, чтобы их победа была такой, что… дыхание замёрзнет на лету. Красивой, стильной, практически эпохальной!..

И я по мере сил помогал им совершить такую победу.

–…Арту-у-у-у-ур! Го-о-о-отфрид!

Что?! Как он меня назвал? Куда он поставил ударение?!

Чёрт. Может, мне впредь стоит уточнять этот момент, когда представляюсь?

— Ударение на «А», — пробормотал я себе в шлем. Ненавижу, когда путают!

–…свой подвиг он посвятил не даме, но высокой цели, — продолжал орать герольд, а я напомнил себе, что скоро этот ор стихнет, и мои уши смогут отдохнуть во время схватки. — Он дерётся за освобождение родного края от гнёта жуткого тирана, чёрного колдуна и некроманта, Виссариона!

По трибунам пробежал вздох. Виссариона, в отличие от меня, знали все. Все знали, что он правит «родным краем» уже ну… очень долго — счёт лет пошёл в четырёхзначных числах. Все сочувствовали мне, и ни одна сволочь не верила в то, что у меня что-то удастся.

— Да начнётся схватка! — провозгласил герольд. Наконец-то — это стояние начало меня утомлять. Я раскрутил длинный меч — и атаковал первым.

Симпатии толпы всегда будут на стороне того, кто перешёл из защиты в наступление. Психология: рыцарь сначала был жертвой, но героически превозмог это и обратил свой гнев на противника… В общем, средневековая модель для подражания в полный рост.

А значит, нужно было вынудить сэра Мордекая защищаться. В том, что этот бугай быстро сломает мою линию атаки, я не сомневался. Ну, как не сомневался… а кто бы усомнился, при том условии, что сам подыгрывал бы чемпиону?

***

Трибуны ревели, не останавливаясь. Как же мало надо для счастья людям! Всю свою жизнь большинство из них живёт в бедности, голоде и холоде, копаясь на полях или горбатясь в мастерской. Социальные гарантии? Нормированный рабочий день? Итальянская сантехника? Если вы скажете им эти слова, они сочтут вас колдуном и либо в ужасе разбегутся, либо попытаются сжечь вас на костре.

Но стоит им пару часов поглядеть за тем, как закованные в металл потные мужики калечат друг друга — и вот уже радости полные брэ.

Я стоял на одном колене. Победить красиво — несложная задача; если ты победил, толпа преданных фанатов простит тебе и неверную осанку, и некрасивую позу. Проиграть красиво куда сложнее. Моя поза была выверена до сантиметра, и пока я справлялся с задачей. Гордо, но не победоносно. Трагично, но не жалостливо. Весь мой вид должен был подчеркнуть, как силён я был, какой тяжёлой задачей оказался для Мордекая — и как победный сэр Саншайн героически меня поверг.

Сэра Мордекая не нужно было просить о том, чтобы принять вид гордого победителя. Он явно прошёл не один турнир и точно знал, что нужно делать. Рёв озабоченного варвара в брачный период нёсся из-под забрала его шлема почти беспрерывно; он потрясал своей булавой (по голове я ей не схлопотал, но вот тот удар по колену заставит меня похромать недельку) и махал трибунам.

Надеюсь, где-нибудь там, в ложах для знати, прекрасная леди Мирабелла сейчас уписалась от зависти.

Трибуны. Фанаты. Восторг толпы. В такие минуты чувствуешь себя…. бессмертным, не так ли?

Есть что-то такое в этом моменте. Может, какой-то шальной бог войны помечает так своих любимцев, а может, общий восторг, как коллективный разум, обретает самосознание и идёт награждать того, кто привёл его к этому моменту.

«Технологии» процесса я не знал. Шесть лет — слишком мало, чтобы обучиться магии на таком уровне. Может, потом и выясню, пока же я просто знал об этом феномене, знал, что он делает — и успешно пользовался им.

Здесь, конечно, было много сильных воинов. По-настоящему могучих рыцарей, без страха и упрёка. Может, моральный облик у них был похуже, чем в рыцарских балладах, и запах пропотевшего поддоспешника ни один голливудский блокбастер не передаст, и манеры вовсе не те, что в романах Вальтера Скотта… но вот об их силе, храбрости и умении сражаться я ничего плохого сказать не мог. Мастера своего дела.

Но нужно был полным дураком, чтобы прожить шесть лет в одном замке с Виссарионом — и полагать, будто его могут одолеть обычные воины, сколь угодно умелые. Нет, мне нужны были лучшие из лучших — те, что становились чемпионами, проходя через этот мистический момент славы и оваций.

Те, кто обрёл Бессмертие.

Не буквально, конечно — просто красивое название. Бессмертных вполне можно было убить, и этим они выгодно отличались от единственного в этом мире по-настоящему бессмертного существа — Виссариона. Более того, их было убить довольно легко — если только тебе хватало ума не лезть к ним в открытом бою.

И тем не менее, что-то в них менялось, и вполне заметно. Они становились сильнее, ловчее, выносливее. Могли держаться в седле неделями; могли в одиночку раскидывать большие отряды. Так не ведут себя живые люди, какими бы тренированными они ни были. Так ведут себя… рыцари из легенд. Легенд, которые передаются из уст в уста, с каждым новым разом обрастая всё более неправдоподобными подробностями.

Вот именно такими легендами и становились Бессмертные. И какая бы могучая сила не стояла за этой трансформацией — я был намерен использовать это в своих интересах.

Ещё одной причиной, по которой я вербовал в свою Армию Тьмы (да, название пафосное, но почему бы и нет) только чемпионов, была конспирация. Даже в дремучем средневековье, где из всех средств связи для не-магов — голуби и конные гонцы, быстро заметят, если участники турниров начнут массово пропадать. Если речь идёт только о чемпионах — по одному участнику — то скрыть такое куда легче.

Это был мой десятый турнир. Десятый экспонат в мою коллекцию. Новая игрушка, которая, скорее всего, так и не сможет убить Виссариона, но, возможно, хотя бы попытается.

— Сэр Саншайн, — обратился к Мордекаю вновь оживший герольд, — каким девизом вы завершите эту череду славнейших их побед?

Мордекай с подозрением поглядел на большую металлическую трубу-громкоговоритель, потыкал в неё пальцем.

— Ну… — прохрипел он голосом пропитого алкоголика, подхватившего ангину. — Я сильней. Никто не сильней меня. Только я. Только, эээ, ну, леди Мирабелла. Вот.

Да уж. Те, кто хорошо машут двадцатикилограммовой булавой, обычно плохо говорят речи.

***

Вино лилось рекой; слышались нетрезвые песни. Градус алкоголя в средневековье был несказанно ниже, чем в благословенном двадцать первом веке, но благородным сэрам хватало и этого.

— И тогда наверняка атакуем мы врага, а герольды запиликают на скрипке…

Я тихо хмыкнул. Запомнили-таки!.. Это я научил их этой песне. Чего только не сделаешь от скуки. Готов спорить, теперь и года не пройдёт, как её будут распевать по всему этому королевству, а может, и за его пределами.

Я сидел за столом тихо, меланхолично жуя жареную рыбу под соусом, и скорее слушал, чем говорил. Окружающие, кажется, относили эту нехарактерную для них тишину на счёт того, что я печалился поражению в финале.

— Да не тужи ты, сэр Готфрид, — хлопнул меня по плечу какой-то проходящий сзади усач. — Как будто второе место — это так уж плохо! Как бы там ни повернулось, а ты одолел всех нас, считай.

Я пожал плечами.

— Тоже верно. Это были славные бои.

Здесь я ничуть не лукавил. В принципе… мне ведь было не обязательно драться на каждом турнире лично, доходить до финала, скрещивать мечи с чемпионом… Мне были нужны Бессмертные? Приди, дождись итога турнира и забирай.

Но здесь крылись две причины. Первая — хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Тот же сэр Мордекай прошёл через множество турниров, и, кажется, выигрывал не раз, но Бессмертным стал только сейчас.

Почему? Всё дело в стиле. Победа должна быть воистину легендарной — такой, чтобы о ней говорили десятилетия спустя самого турнира. Просто «вышли, помахали палками и один победил» — не годилось; я разыгрывал целый спектакль, представлял себя злодеем, а Мордекая — героем, чтобы эта победа запомнилась людям.

А вторая причина…

Ну, это хорошая тренировка. Никогда не пренебрегай хорошей тренировкой, особенно если ты живёшь в мире, где умение проткнуть врага острой железкой определяет статус и степень почёта, присущую тебе.

Сэр Мордекай сидел во главе стола, на почётном месте; от стука его кулаков тряслись тарелки, и он прежде прочих ревел какую-то песню. Не ту, что пустил в народ я, а какую-то местную. В какой-то момент я попытался прислушаться, и понял, что это баллада о неком рыцаре, который сначала встретил медведя, потом победил медведя, затем встретил гнома, затем победил гнома, затем встретил демона…

Не дожидаясь, пока рыцарь начнёт побеждать патриарха драконов, я переключился на что-то другое. Например — на очень даже вкусную рыбу.

Для того, что мне требовалось сделать, была нужна пара минут. Вот я встану, пойду в сторону сэра Мордекая… Нет ничего необычного — после турнира все местные рыцари мирились, братались и прилюдно клялись друг другу в вечной верности. И некоторые, что самое удивительное, действительно выполняли свои клятвы.

Подлить в кубок Мордекаю пару капель — дело нескольких секунд. Никто и не заметит, как обычно. Ничего такого, едкого или пахучего — просто снотворное из диких трав. Никто не удивится, когда Мордекая потянет в сон. Для того, кто махал железными палками весь день, а затем ещё и на вино налёг, усталость — это естественно.

Так всё и произойдёт. А пока — покушаю рыбки. Местный повар настоящий знаток своего дела; нужно будет обязательно передать ему свой комплимент.

***

— Сюда, — велел я командным тоном. Фигура сэра Мордекая послушно плелась за мной, слегка пованивая. Добирались бы до замка Виссариона чуть больше недели, а мёртвые так быстро приходят в негодность…

Ничего-ничего. Здесь, в замке, найдутся и предотвращающие распад артефакты, и обильные запасы формальдегида.

Великая вещь — некромантия. На свой шестой год я только начинал касаться самых её основ, но поднять одного покойника, к тому же, убитого мной лично — это мне было уже вполне по силам.

Жестоко? Да. Были ли у сэра Мордекая Саншайна свои планы на жизнь? Вполне вероятно. Но и у меня были свои планы. А именно — я хотел вернуться домой, к семье, спасти их от того, что убило меня, жениться на Анне Талл, занять место своего отца, достичь успеха…

Как видите, планов у меня было много, и один амбициознее другого.

Нужно сказать, я никогда не был полным чудовищем. Я всегда узнавал о рыцарях, с которыми мне предстояло сражаться, побольше — и никогда не проворачивал этого с теми, у кого были жена, дети или что-то в этом роде.

Но… как-то так сложилось, что у чемпионов не бывало ни детей, ни жены. Вся их жизнь была битвой. Эмоции как-то притуплялись — может, оттого, что их постоянно били чем-нибудь железным по железному же шлему. Довольно ограниченные, яростные, зацикленные на самих себе… и сильные.

Одним из таких стал и сэр Мордекай. Что ж, я предложу ему лучшую в его жизни битву. А стать для этого нежитью… невеликая цена для того, кто ценит раж боя превыше всего.

Убить его было не менее просто, чем поднять в виде зомби. Несмотря на громкое и красивое название, Бессмертные были вполне себе смертны. Зато теперь можно хвастаться, что я убил Бессмертного. Десять раз.

— Становись здесь, — велел я, заводя Мордекая в подвал, где уже стояли у стенки — неподвижно, спокойно — девять таких же, как он. — Жди.

Ну, вот. Моя Армия Тьмы пополнена новым экземпляром. Когда-нибудь я поведу её атаковать и, может, она сумеет одолеть того, кто по-настоящему бессмертен.

Или, скорее всего, нет. Но она, по крайней мере, выиграет мне лишний месяц на подготовку действительно действенного плана.

***

…я не планировал сейчас пересекаться с учителем. Хотел быстро помыться с дороги — и завалиться спать. До попытки убийства оставалось четыре дня, а я почти ничего не подготовил, занятый турниром. Нужно было придумать что-нибудь простенькое, но оригинальное — я не любил понижать градус.

Виссарион попался мне сам. Он, чуть шатаясь, шёл по лестнице — непривычная для него походка. Объёмистая, под стать его росту, бутылка в руке, знакомое амбре… Я не сразу поверил своим глазам.

— Учитель, ты… пьян?! — вырвалось у меня прежде, чем я сообразил, что вопрос был не очень-то вежливым.

Виссарион поднял на меня мутный взгляд, в котором читалось что-то в духе «Ну тебя-то ещё кто просил лезть?»

— Да, пьян, — кивнул он. — Вопросы?

— Эээ… что-то случилось? — я не нашёл ничего лучше, чем спросить это.

— Случилось, — снова согласился Виссарион. — Много лет назад случилось. А сегодня годовщина. Я всегда пью на годовщину.

— Но я никогда раньше не видел…

— Отсутствовал, должно быть, — равнодушно пожал плечами Виссарион. Он стоял, покачиваясь и чуть опираясь о стену. — Или сидел взаперти на хлебе и воде.

— А годовщина… чего? — раз уж я сегодня наглею, то до конца.

Виссарион покачал головой.

— Не помню. Прошло уже слишком много лет; четырёхзначное число. Что упомнишь за такой срок?

С этими словами он оторвался от стены и пошёл дальше, явно давая понять, что разговор окончен.

Ха. Не помнит. Я глянул в глаза Виссариону. Совершенно трезвый взгляд.

Всё ты помнишь, старый чёрт. Просто мне не хочешь говорить.

Впрочем… в принципе, может, это и не моё дело.