Развод.com

Ольга Сергеевна Рузанова (2024)

— Мой муж изменил мне на глазах миллионов людей, жестоко втоптав в грязь наш брак и все, что нас связывало, — выпаливаю пулемётной очередью. — Я требую развод!.. — А мой доверитель против развода. Он любит вас и сделает все, чтобы спасти этот брак, — сухо сообщает адвокат Березовского. — Спасти брак? — взрываюсь, забывая о просьбе врача не делать резких движений. Внизу живота странно тянет. — Я никогда его не прощу. Так и передайте. Адвокат снисходительно улыбается. — Давайте не будем устраивать сцен. Роману Алексеевичу шумиха ни к чему. — Мне плевать! Я не хочу иметь с ним ничего общего. Мы поженились будучи бедными студентами, прошли вместе большой путь, а теперь нам предстоит самый громкий развод в стране. Развод в прямом эфире. Первая книга — ИЗМЕНА.RU — БЕСПЛАТНО! ХЭ. Выход прод — 3 раза в неделю или чаще по усмотрению авторов.

Глава 3. Роман

— Добрый день, уважаемые радиослушатели! С вами снова Генрих Довлатов.

Пока звучит бодрая музыкальная заставка, максимально собираюсь и поправляю объемный микрофон. Галстук душит. Я терпеть их не могу.

Лицо пощипывает от легкого перевозбуждения.

Ощущение сбывшейся мечты — скоротечно, как всплеск чистого адреналина в крови, но я научился воссоздавать этот бурлящий взрыв ровно в такие моменты, как сейчас.

Ведущий продолжает:

— В эфире «Голос Москвы» и наша традиционная информационно-аналитическая рубрика «Говорим с властью». Сегодня у меня в гостях крайне перспективная фигура в политической жизни нашей страны. Человек, который наверняка вам уже знаком — Роман Алексеевич Березовский — общественный деятель и один из самых молодых членов партии «Современная молодежь». Роман Алексеевич, вас не обижает, когда про вас говорят, так явно акцентируя внимание на возрасте?

— Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, — четко произношу, расслабляясь и от этого чувствуя себя еще увереннее. — Молодость, Генрих — это то, что быстро проходит. К тому же мне действительно всего двадцать шесть лет. Для большой политики я пока не готов, мой путь только начинается. Поэтому, отвечая на ваш вопрос: нет, не обижает.

— А почему именно партия «Современная молодежь»?

— Их программа мне близка.

— А как же личные амбиции?

— Оскар Уайльд говорил: «Амбиции — это последнее прибежище неудачников». Я себя к таковым не причисляю. Я работаю. Каждый день. У меня есть цель. Цель моей жизни!.. — делаю паузу и, опустив глаза, сжимаю ладони. — Больше у меня ничего нет…

— Впечатляюще, — восклицает Генрих. — А как же любовь?.. Журнал «Бизнес Форум» на прошлой неделе назвал вас одним из самых завидных женихов Москвы. Я на сваху непохож, и разговор у нас о другом, но наши слушательницы не простят, если не спрошу. Ваше сердце свободно?

— Конечно, нет. Мое сердце, как и моя голова, всегда заняты рабочими процессами, потому что все это для меня не просто слова. Но… могу сказать, моя семья при этом всегда для меня в приоритете. Железно.

Размяв затекшую шею, поправляю часы и смотрю на ведущего максимально открыто. Он рассуждает, уводя разговор совершенно в другое пространство:

— Вы достаточно неоднозначная личность…

— Что вы имеете в виду?

— К примеру, последний скандал с тем видео на вашем сайте, Роман Алексеевич… Помните?

Мудак конченный. Этих вопросов запланировано не было.

Взяв стакан с водой, смачиваю горло одним жадным глотком.

Смотрит на меня победно.

— Я думал, мы с вами поговорим о более серьезных вещах, — давлю интонацией. — Я ничего не скрываю и никого не боюсь. То, о чем вы говорите, каждый слушатель может увидеть и в музыкальном клипе, который вышел еще два с половиной месяца назад и стал самым популярным медиа-событием начала этого года. Ничего неоднозначного в работе режиссера и операторской группы нет. Это искусство. Всего лишь, искусство монтажа. Но очень достойное, замечу. Секс — это красиво. Мы все взрослые люди.

Поправив очки, Генрих неожиданно смягчается:

— Да, соглашусь. Клип я видел… Простите, Роман Алексеевич, что смущаю вас.

— Меня сложно чем-то смутить, — произношу с холодной улыбкой. — Будь честным человеком и тебе нечего будет стесняться.

— Тоже Уайльд? — хитро прищуривается.

— Нет… Это мое жизненное правило!.. Как и то, что если о вопросах молодежи будут разговаривать только после скандалов, то я буду в них участвовать. Снова и снова. Потому что привлечь как можно большее количество избирателей к проблемам, допустим, нашей неидеальной системы образования — задача, которую я сам перед собой поставил. Шоу-бизнес — неплохой инструмент на пути к цели. Я умею грамотно им пользоваться, не становясь его частью.

— Вы довольно быстро разбогатели… — снова наседает.

Пидорас ты конченный, Генрих.

— Это тоже закономерно, — злюсь, но качественно это скрываю. В студии идеальная тишина, на за стеклом вижу человек пять, на вид все ошарашены речью ведущего. — Я много работал, не боялся рисковать и был честным. Такие люди быстро богатеют.

— А какое отношение к вашему бизнесу имеет наш олигарх Гафт?

Все вынюхали, журналюги проклятые.

— Константин Александрович к моему бизнесу не имеет никакого отношения. Мы абсолютно равнозначные партнеры, — впервые в информационном поле сообщаю.

— Надо же… Расскажите, как можно завоевать доверие такого мастодонта?

— Наше сотрудничество началось с небольшого казуса, и Константин Александрович хотел его прервать, но я смог доказать, что работать со мной — значит, не потерять, а приумножить свой капитал. Что я и сделал. Трижды.

— Очень интересно.

— Кроме того, Гафт является ключевым благотворителем в моем Фонде помощи выпускникам детских домов «Мамины руки». Это большой проект, который я только начинаю. Самое приоритетное из того, чем я занимаюсь. Дело моей жизни, если хотите.

Интервью довольно быстро сворачивается. Никаких вопросов насчёт Фонда и политики партии, мне не задают, а это значит я прав.

Кто-то под меня копает!..

Накинув пальто поверх делового костюма, подхватываю кейс с документами и спускаюсь к машине. На телефоне несколько неотвеченных. И ни одного из тех, которые я бы ждал.

В нос бьет влажный, весенний воздух.

Блядь.

Она вернулась…

Она вернулась и это многое меняет. С тех пор как я узнал, что самолет приземлился в Шереметьево, будто лампочки одна за одной в электрической цепи зажглись.

День обрел смысл, а жизнь — ясные очертания.

— Ульяна, — звоню.

— Да?

— Бумаги в банк уже готовы?

— Да, Ром. Полдня подготавливала. Три пакета документов собраны. Только закончила.

— Отлично. Отвези их нашему менеджеру в отделение на Маяковского, чтобы регистрация прошла сегодня.

— Будет сделано, босс!..

Меня передергивает. Не нравится это обращение и фамильярность, с которой оно подается, но пока спускаю на тормозах.

— Домой? — спрашивает Вячеслав, когда шум улицы остается вне салона.

Качаю головой.

— Давай… съездим туда, Слав.

Смотрю в зеркало. Водитель понимающе кивает и плавно выезжает с парковки.

Я в дороге продолжаю разгребать звонки. Шестнадцать из них принадлежат Ильяне. Пока смахиваю уведомления с экрана, случайно отвечаю на семнадцатый:

— Слушаю.

— Ты издеваешься, Березовский? Мы же договаривались, мать твою!.. Почему мне звонит твой адвокат?

— Ты зря сходила на то интервью, — прищуриваюсь зло.

Кулаки трещат.

Сука конченная. Все федеральные каналы обошла, пока я на нее управу не нашел. Заебался говно подчищать.

— Мне теперь вообще дома сидеть? — верещит. — И как мне объяснять всем наше расставание?

— Будешь сидеть там, где я скажу. Вопросы?

— Отзови своего адвоката и дай мне работать, Березовский!

— Работай. Но это последнее предупреждение. Твой сценический псевдоним теперь у меня в руках. Я его купил за большие деньги, но могу себе позволить побыть расточительным и закопать его на кладбище бывших звезд. Или не отсвечивай, или выступай под своим настоящим именем. Как ты там по паспорту? Лидия Белкина?.. М?..

Она рычит в трубку от бессилия.

— Ненавижу Гаспаряна, — вспоминает своего бывшего покровителя. — Он не мог так поступить!..

— Он не мог мне отказать, — поправляю ее. — Все. Отбой.

Ослабляю галстук, а потом сдергиваю его и кидаю вместе с телефоном на сидение. Ноги вытягиваю и смотрю прямо перед собой.

В одну точку.

Во дворе старой хрущевки тихо.

Только бывшая соседка выгуливает свою мелкую, вечно орущую собачонку. Склонившись, смотрю на старые деревянные окна. Откашливаюсь в кулак.

Света нет.

И где мать твою, ее носит?..

Тот факт, что я не знаю о месте дислокации своей жены в Москве, беспокоит. Надо срочно это исправить.

— Купить вам кофе, Роман Алексеевич? Могу сходить.

— Нет, Слав. Сегодня не до этого. Поехали, — решительно командую и перевожу взгляд с темных окон на спинку сидения перед собой.

— Домой?

— Домой, Слав… Пока домой.