Три жизни

Ольга Сергеевна Кислова

Может ли судьба передаваться по наследству? Не разрывны ли судьбы тех, кто тесно связан кровными узами? Мать. Дочь. Внучка. Три жизни, чьи судьбы решили сыграть не смешную шутку. Удастся ли семье прервать водоворот несчастий или навсегда смириться с нелёгкой участью, которую уготовила им судьба?

* * *

Наутро очнувшись, Николай огляделся и вспомнил события предшествующей ночи.

— Боже, что, что я сделал, где Настя? — Не обращаясь ни к кому конкретно, он закричал, схватившись за голову, бросился вверх по лестнице в комнату жены. Пробегая мимо комнат, он заглядывал в каждую и выкрикивал имя своей жены в надежде, что она откликнется на его зов. Но ее нигде не было. Собрав прислугу, он стал выпытывать, кто, что знает об исчезновении Анастасии, но даже слуги не давали четкого ответа.

В полдень, сидя в кресле возле камина, он судорожно сжимал книгу, которую читала Настя накануне вечером. Мысли вихрем проносились в его голове, создавая различные образы.

Соскочив с кресла, Николай прошел в свой рабочий кабинет, все еще не выпуская из рук книги, достал из стола футляр, обитый бархатом кровавого цвета, открыл его, вытащил два дуэльных пистолета и долго рассматривал их при дневном свете.

Слуги в этот день ходили угрюмые, всё валилось из рук. Никто не знал, куда делась их госпожа и что повлияло на такое внезапное исчезновение.

От внезапного выстрела слуги сбежались в кабинет своего хозяина. Открывшаяся картина была ужасна. За письменным столом, сидя на стуле, их хозяин казался живым, с дырой в голове от выстрела дуэльного пистолета, который все еще покоился в руке хозяина, другая рука застыла, как бы прижимая книгу к груди. На столе лежал листок бумаги, на котором было написано:

«Милая, Любимая Настенька, прости меня, если сможешь. Я не должен был делать этого. Я просто трус, раз смог поднять руку на женщину, не просто на женщину, а на свою любимую жену. Прости, если сможешь, прости, прости.

Твой Николя».

* * *

— Так закончилась маленькая история совместной жизни моей бабушки и ее мужа графа Никольского, — вглядываясь в портрет, продолжала свой рассказ Лена.

— Да, — протяжно произнес Андрей, — вот это история. Никогда бы в такое не поверил, если бы не ты рассказывала.

— Мама, а что же дальше было? — полюбопытствовала Женя. — Ведь бабушка Аня не от святого духа родилась?

— Нет, конечно, не от святого духа, а от твоего дедушки. — заулыбалась мать.

— Значит, она вышла второй раз замуж и была, наконец-то, счастлива? — заулыбалась в ответ дочь.

— Ну, хорошо, я расскажу вам, что было дальше, если вы пообещаете не залезать вперёд моего рассказа.

* * *

— Вон чё, девонька, енто Дмитрий, — прошмякала старуха, показывая на молоденького парня лет пятнадцати. — Он, енто самое, проводит, значит, тебя до твоей тётки, тута недалече будет, если через леса да болота. А потом гляди, ежели твоя тётка примет тебя, дык ты оставайси у неё, а нетука, дык иди ко мне жить.

— Спасибо вам, бабушка, — ласково произнесла Настя и обняла старушку за сгорбленные плечи.

— Ну иди, дитятко, иди, не-то я разревуси.

Помахав удалявшимся детям, старушка утёрла скользнувшую по щеке слезу и прикрыла дверь. Дорога виляла из стороны в сторону, бросая путников от дерева к дереву, по кочкам, через поваленные деревья. Шли молча, не зная, что сказать друг другу. Останавливались только для того, чтобы перекусить да переночевать, шли днем и ночью трое суток. На четвертые сутки вышли на поляну и вдалеке увидели небольшое поселение.

Подошли к домику с разноцветной крышей, у Насти заколотилось сердце с бешенной скоростью. Она схватила руку Дмитрия, заглянула ему в глаза и тихо произнесла:

— Я сама постучу в дверь, а ты иди обратно. Спасибо тебе за всё. — И уже ни к кому не обращаясь, она произнесла: — Теперь начинается моя новая жизнь, я сама, я всё должна сделать сама.

— Я подожду чуток тебя, — предложил паренёк, — постою в сторонке, а ежели чего, так пойдём обратно. — И чуточку подумав, добавил: — Вместе.

Анастасия громко постучала в дверь и отошла чуточку в сторону, на случай, если её муж уже был там. Дверь открыла тётка Феодосия. Увидев свою племянницу, она схватила её в охапку и расплакалась.

— Доченька ты моя, горе-то какое, где же ты была так долго? — рыдая, тётка продолжала говорить: — Муж-то твой, господи боже, муж-то твой скончался, горе-то какое…

От удивления Настя отстранилась от тётки, посмотрела ей в глаза и произнесла с надеждой в голосе:

— Когда? Когда скончался Николай?

— Два дня назад принесли вот это, — Феодосия достала из кармана скомканный листок бумаги и отдала его своей племяннице. — И ещё кое-какие твои безделушки. Сказали, что застрелился он, муж-то твой. А поместье стало быть теперь принадлежит его сыну, а тебе вот только это и отдали.

Не зная, радоваться ей или плакать, Анастасия бросилась в объятия тётки и разрыдалась. Истолковав это как горе своей любимицы, Феодосия тоже заревела в голос с Анастасией.