Убежище. Книга пятая

Ольга Назарова (2024)

Убежище всегда бывает только для своих — тех, которые понимают, принимают, любят и защищают друг друга. Но никто не живёт в вакууме, в пустоте, поэтому рано или поздно рядом будут появляться новые люди. Кто-то будет близким и своим, а от кого-то захочется бежать как можно быстрее и подальше. Только вот… куда бежать, если за спиной у тебя твоё убежище и те, кто тебе дорог? Значит, от чужих и чуждых придётся держать круговую оборону. И вот уже дрогнул московский вокзал от решительной поступи энерговампирской тётушки, плюющей на всех, кроме себя любимой, и обнаружился в местных лесах алчный тип, который промышляет отловом птиц, а ещё едут к новому обитателю подмосковного дачного посёлка жадные и ненасытные родственники, уверенные, что их нужно содержать пожизненно.На все эти вызовы нашим героям придётся давать отпор. Нет, не потому что обитатели убежища негостеприимны, а потому, что не стоит тратить свою жизнь на тех, кто любит только потреблять окружающих, ничего не давая взамен.

Глава 5. Расчистка поля для охоты

К возвращению Мишки с Кирой и близнецами Людмиле удалось извлечь гостьюшку ненаглядную из-под чемоданного завала, причём та была настолько шокирована нападением собственного багажа, что даже немного помолчала, переваривая случившееся. Правда, она быстро пришла в себя и выдала:

— Твой кот хотел меня убить!

— Всего лишь прогнааать! — потянулся Фёдор. — Но раз вы, мяяядам, так настаааиваете, — зевнул он, — можно рассмотреть и этот вариант!

Он пристально уставился на гостью, отчего она начала слегка сбиваться и запинаться.

— Людка! Убери эту тварррюгу! — выдала она, позабыв на некоторое время свой слащавый тон.

— С чего бы это? Он сидит на своём месте, вас не трогает, не мешает.

— Мешает! Он смотрит!

Людмила подняла бровь и покосилась на кота.

— И что?

— Он за мной охотится! Он специально скинул мои чемоданы!

— Они ему просто мешали, — аргументировала поведение котика Людмила. — Он привык там ходить, и вдруг вы… с чемоданами!

Антонина перевела тяжёлый взгляд на собеседницу и прищурилась:

— Ты что? Издеваешься надо мной? — сомнения были вполне оправданы: в своём мирке, состоящем из семьи, ближних и дальних соседей, несчастных продавцов, электриков, слесарей и прочих граждан, по долгу службы не имевших возможности убежать при виде Антонины Ивановны как можно дальше и быстрее, она уже давно была победительницей! Всех извела, достала и понадкусала неоднократно!

Люди, которые были категорически не согласны с таким раскладом, или всерьёз рассматривали возможность переехать, или старались не попадаться ей на глаза, чтобы не было искушения кардинально решить вопрос с этой особой. Грех на душу брать не хотелось никому, поэтому дешевле было держаться подальше, во избежание, так сказать!

— Да что вы! Ни в коем случае! Я абсолютно серьёзна! — покивала Людмила.

— Я требую, чтобы ты немедленно убрала кота, иначе… иначе…

— Иначе что? — вежливо уточнила Людмила. Ответа не дождалась и продолжила: — Тётушка, кот остаётся тут, собака тоже: это их дом. Если вас что-то не устраивает, вы совершенно спокойно можете отправиться в гостиницу. Наверняка вам там будет гораздо удобнее!

— Я не люблю гостиничные кровати! Матрас я с собой не вожу, так что мне на них неудобно.

— Матрас не возите? — Людмила решила, что ей послышалось.

— Ну, конечно! Ты что, не расслышала, что ли? Не вожу! Вот подушки всегда вожу, и постельное бельё, и посуду!

— Ааа, ну, тогда понятно, почему у вас такие чемоданы…

— Какие мне нужны, такие и есть! — Антонина собралась было заявить, что это не Людмилино дело, но тут открылась входная дверь и в квартиру ввалились четверо подростков.

— Что это ещё за шум? — Антонина с неожиданной для её возраста прытью оказалась в коридоре. — В чём дело? Кто вы такие? Людмила, почему у тебя какой-то проходной двор, а не дом? Что это за дети и ещё пёс с ними? Да ещё и кошка у девчонки! Дети, идите отсюда!

— Тётушка, это Нинины… Нина — невеста Владимира! — Людмила хотела было объяснить, что это Нинины племянники, но Антонина, разумеется, не стала дожидаться пояснений, а сделала собственные выводы:

— Аааа, так молодая-то у нас не молода! Баба аж с двумя прицепами! Ну, Володичка и даёт! А ты… Ты, мать, куда смотрела! Как можно было позволить сыну…

— Антонина Ивановна! Во-первых, это не ваше дело, во-вторых, это племянники Нины, а в-третьих, ребята, проходите скорее! Кира, почему ты там стоишь в дверях? Заходи!

Людмила заулыбалась ПП, стараясь как-то сгладить впечатление от такого хамства, но ПП растянулись в милейших улыбках.

Любой человек, который знал Пашку и Полину, содрогнулся бы от предчувствия, но Антонина близнецов видела в первый раз в жизни, поэтому только презрительно фыркнула.

— Паша, Поля, это моя двоюродная или троюродная тётушка, никогда точно не помнила… короче, она наша родственница из Хабаровска, — Людмила улыбнулась ПП и представила их Антонине. — Тётушка, это Полина и Павел.

— Понятно! — поджала губы раздосадованная Антонина. — И часто они у тебя появляются?

— К счастью, да! — Людмила тепло улыбнулась ребятам. — Вы голодные? Давайте мойте руки и на кухню! Киру только прихватите!

Пока вся четвёрка удалилась в ванную, Антонина высказала Людмиле своё бесценное мнение:

— Людонька, ластонька, я помню, что ты всегда была недалёкой, но нельзя же так!

— Как именно? — Людмила напрочь игнорировала колкости и оскорбления, памятуя о том, что человека нельзя обидеть, пока он сам не решит это кому-то позволить. Мы же не обижаемся на малыша, который, выучив дразнилку, обзывает ей всех, кого видит: сразу понятно, что ребёнок просто мал. Да, Антонину Ивановну маленькой нельзя было назвать никак, даже применить к ней фразу «Что стар, что млад» было нельзя: не тот случай, но вот позволять ей до себя добраться Людмила категорически не собиралась. Да вот ещё! Обойдётся вздорная склочная баба без её жизненных сил и энергии!

— Ты же их приваживаешь! Сама позволяешь приходить!

— И что?

— У тебя и так Мишка постоянно находится, это отнимает твоё время, силы, деньги! — Антонина сменила тон и манеру разговора, стараясь вбить клин между Людмилой и её семьёй. Это она тоже умела делать отлично! Разделяй и властвуй, во как! Это же так просто — внушить, что тебя используют, просветить о том, что всех членов семьи, даже самых-самых близких, нужно от себя срочно прогнать, расчищая себе поле для охоты, а потом элементарно додавить оставшуюся в одиночестве наивную и доверчивую дичь. — А теперь ты ещё и каких-то племянников прикармливаешь, вообще тебе чужих! Опять же время, деньги, силы, энергию. Это же всё можно потратить на себя!

— Да уж, и не говорите, тётушка! Я вот могла бы сейчас с вами и не разговаривать, и в гости вас не пустить, и обед не готовить. Это же занимает моё время, силы, что там ещё? А, деньги и энергию! — Людмила насмешливо улыбнулась Антонине, никак не ожидавшей нападения с фланга. — Давайте сойдёмся на том, что я живу так, как считаю нужным, а вы меня не учите!

— Как ты можешь сравнивать? — возмутилась Антонина. — Меня и чужих детей!

— Запросто! Я вас видела… постойте, сколько раз я вас в жизни видела? Да по пальцам пересчитать можно! А этих детей я люблю!

Антонина открыла было рот для энергичного выступления, но тут в кухню вошли те, кого они обсуждали. Стало шумно, под ногами закрутились два пса, чёрная совсем молоденькая кошка привычно возлежала на плечах девочки-близняшки, кот Фёдор перебрался на колени к Мишке и оттуда уставился немигающим взглядом на Антонину.

— Убери кота! И ты… Как там тебя! Убери это животное! — Антонина сначала ткнула пальцем в Фёдора, а потом в Атаку, а осознав, что её распоряжения не то что не выполняются, а напрочь проигнорированы, гневно повернулась к Людмиле. — Людонька! Немедленно убери животных!

— Тёть, у нас коты никому не мешают, — безмятежно отозвалась Людмила.

— Мне мешают! Это неприлично, негигиенично, невыносимо! — возмущалась Антонина. — Так, секундочку, а что ты делаешь?

— Как что? — удивилась Людмила. — Суп разлила.

— Кире этого нельзя есть! У неё жёсткая диета! Кирке можно немножечко варёной куриной грудки и несколько ложек гречки без масла.

Кира только голову опустила, тоскливо покосившись на благоухающую перед ней тарелку грибного супа, и тихонько отодвинула тарелку от себя.

— Антониночка Ивановна, я вам как врач говорю, что у Киры дефицит массы тела.

— Она балерина! Ей нельзя жиреть, а она такая… ей только волю дай! Тем более, что у неё сейчас репетиций нет, нагрузок нет. А она всё только и ищет, где бы что слопать!

Кира покраснела: ей вспомнилось мороженое в парке. Она прекрасно знала, что его есть нельзя, но было так вкусно, что удержаться не получилось!

— Вот Кристиночка тоненькая, как тростинка, лёгонькая, а с Киркой нужно строго! Лишний вес для неё недопустим!

— Ой, Антонина Ивановна, и что вы говорите… — покачала головой Людмила. — Вот пусть она и сидит на диетах, когда домой поедет. А тут мой дом и мои правила! Кира, бери ложку и ешь! Никакой вес от грибного супа не прибавится, тем более что для восстановления колена нужно питаться нормально. Тётушка, нет, лучше не стоит и начинать! — Людмила грозно глянула на тётку. — Тем более что скоро приедет Володя и, если вас что-то принципиально не устраивает, сразу же отвезёт вас в гостиницу.

Суп Кира съела, от второго отказалась, хотя котлеты пахли изумительно, а от вида картофельного пюре у неё даже голова немного закружилась: она его очень любила, но почти никогда не ела.

Людмила легко согласилась с её отказом, решив, что визит только начался и всё ещё впереди.

Зато тётушка себе ни в чём не отказывала. Ела с удовольствием, наслаждаясь и Людиной стряпнёй, и громким перечислением того, что случается с людьми, держащими кошек вообще и за столом в частности.

Правда, если она надеялась как-то смутить этим тройку из Пашки, Полины и Мишки, она сильно ошиблась: они вообще не замечали её неуместные высказывания.

— Омерзительно воспитанные дети! Никакого почтения! — высказывалась Антонина после обеда, пока Людмила мыла посуду. Она долго возмущалась современной молодёжью, сплошь развращённой, грубой, невоспитанной и необразованной.

Людмила на эти высказывания только посмеивалась. Насколько она понимала, ПП были совершенно, абсолютно не подходящими людьми для вытирания о них ног и оттачивания дурного характера.

«Могла бы на деньги поспорить о том, что они уже что-то придумали!» — размышляла Людмила.

— Людонька! Ты такая рассеянная! — притворно посетовала Антонина. — Я тебя спрашивала, есть ли у тебя знакомые риелторы? (риЭлтор — разговорное, так что на усмотрение Автора)

— Зачем вам риелтор? — удивилась Людмила. Она-то ожидала вопроса про врачей для Киры… Антонина поюлила, но в конце концов объяснила, что Кристину порекомендовали перевести в московское хореографическое училище, а это значит, что нужна квартира.

— Вот я и приехала, чтобы осмотреться. Пока я тут поживу, конечно, но отсюда неудобно до училища добираться, — вещала Антонина. — Кирку опять же можно попытаться врачам показать, правда, толку от неё никакого, даже когда здоровая была! Это уж так… сын для очистки совести решил её отправить!

— Обалдеть! — ПП, которые беззастенчиво толпились на Мишкином балконе и прекрасно слышали весь разговор, переглянулись. — Ну и тётка! Это ж вам какое счастье-то привалило, что вы живёте так для неё неудобно!

А Антонина Ивановна продолжала:

— Да, так вот… Сын решил ипотеку брать, но мне нужно всё выяснить. Они хотели сначала тебя попросить этим заняться или Вовичка, но я им сразу сказала, что полагаться можно только на своих!

— Во круто! Значит, вы не свои, но жить к вам без приглашения приехать можно запросто, и на свадьбу тоже! — Пашка восхищённо покивал. — Шикарная, однако, тётка!

— Киру жалко, — Полина поджала губы. — Реально жалко!

— Это да… — Мишка кивнул. Его недоумение по поводу хмурого и невесёлого вида и поведения девчонки растаяло, как утренний туман. — С такими замашками её бабули другой и не станешь, тем более что она всё время голодная!

Сама Кира в это время наслаждалась неожиданной радостью: к ней пришла Маура, пару минут присматривалась, а потом запрыгнула на руки и решительно свернулась клубком.

— Неудобно, конечно: одни косточки, ну да ладно, потерплю! И что за люди, как можно так котят не кормить? — размышляла кошка, тарахтя, как стиральная машинка на отжиме.

— Ой, какая ты хорошая, сама ко мне пришла! Кисанька, солнышко… — Кира от кошачьего пения растаяла, расслабилась и неожиданно уснула.

— Это ещё что такое, а? — Антонина Ивановна, обнаружив спящую в кресле внучку с кошкой на коленях, пришла в ярость. — Ты что? Забыла, что должна соблюдать режим? Кто тебе позволил спать днём? И зачем ты взяла эту кошку? Поди вымой руки с мылом!

— Нет сил… Ну, никаких! Можно было бы что-то похитрее придумать, но планы требуют времени, поэтому сейчас будем элементарно, методами простейших котоприёмов! — вздохнул Фёдор, примерился и, красиво взяв разбег, с размаху подкатился сзади справа под колено гневающейся дамы. Через долю секунды умело убравшись в сторону, Фёдор проследил, как гостья, словно озвученная и весьма звучно голосящая Пизанская башня, наклонилась на бок, а потом картинно ухнула на стопку собственных чемоданов.

— Тётушка, что-то вы зачастили… — Людмила озадаченно рассматривала Антонину Ивановну, вопящую в чемоданном развале. — Чего вас туда прямо как магнитом тянет-то, а?

— Кто-то меня уронил! Кто? — верещала Антонина. Кирку она видела лично, шаги Людки слышала, дурацкие детки сидели в комнате Мишки, закрыв дверь. Она бы услыхала, если бы дверь открылась. — Кто?

— Кот в пальто! — мурлыкнул Фёдор из тёмного угла за дверью. — Приятного приземления! Нет, можно было бы вообще ноги заплести, но так ещё сломает себе чего-нибудь, останется у нас лечиться… Неее, это нам не надо!

Антонина Ивановна подозрительно осматривала выделенную им с Кирой комнату, даже под диван заглянула, словно ожидая узреть там злоумышленника, посмевшего её уронить, — никого не нашла, а вот про кота и не подумала. Несмотря на свои вопли о том, что в первый раз кот свалил её чемоданы специально, она была абсолютно уверена, что животные думать не умеют, живут, руководствуясь инстинктами, а следовательно, и ничего осознанного сделать не в состоянии.

— Ой, наивная-то какая! — пофыркал Фёдор. — Ну-ну… Если бы не этот несчастный людокотёнок, я бы применил приём котокирпича по холке, но тогда она уедет точно! А нам этого пока не надо… Ладно-ладно, будем думать! — Фёдор уселся прямо напротив комнаты гостей и принялся думать.