Катулл и Клодия. Римское небо

Ольга Карклин

О чем писал древнеримский поэт Катулл? Кого он любил? Кто любил его? Что вообще такое — поэзия, любовь, мир, Рим? Сколько радости и сколько горя переживает человек античности. И какова природа человека? Не та же ли самая в любое время?Роман о любви Катулла, родоначальника европейской лирики, и Клодии Пульхры, загадочной римской патрицианки.

Глава 9. Пустыня

59 год до Рождества Христова. Год консульства Юлия Цезаря и Марка Бибула.

…Катулл проснулся оттого, что кто-то смотрел ему прямо в глаза.

Чувство было странное и почти неприятное. Как будто через глаза и в мозг вливали зеленоватый свет и что-то вытягивали этим же светом, или то и другое одновременно.

Он взглянул пристальней и увидел, что огромная звезда рядом с его лицом стала медленно, словно потревоженная его взглядом, отходить вдаль, и остановилась вдалеке на краю неба, слившись с другими звездами.

Странно. О таком он даже не слышал. И вряд ли это приснилось. Веспер.

Когда он потерял ощущение реальности? Теперь, после охлаждения Клодии, для него имело значение только одно — Имя Того, Кто все это создал, сама возможность обращаться к Тому, Кто — просто обращаться…

Он видел бесконечную игру форм и событий, и ясно понимал, как это временно, преходяще.

Он чувствовал дыхание вечности, и в этом бесстрастном дыхании все превращалось в пыль, в прах. Все, кроме имени Того, Кто всегда скрыт за этим миром форм. Но и имя ему было недоступно. Просто — Тот, Кто…

В этом изменчивом мире, который был ему открыт как жизнь, ничто в действительности не имело значения. Ничто.

Но он чувствовал, что его любовь — невидимая, прозрачная, бесплотная, великая — его любовь имеет огромное значение. Он чувствовал ее бессмертие.

Имела значение жизнь, любовь и дружба, красота, поэзия, его стихи, его труд.

Кто знает, что за судьба ждет его рукописи?

Что будет с ними завтра?

Не сгорят ли они в каком-нибудь пожаре?

Но его стихи — имеют ту же природу вечности, как и его чувство. Он чувствовал это бессмертие.

И затерянный в августовской ночи — ничтожная пылинка на огромной планете — такой же ничтожной пылинкой затерянной в мироздании, Катулл ощутил такую бесценную важность самых обычных вещей. Жизнь. Любовь.

Если все это не имеет значения, то имеет значение все.

Утро серебристым светом входило в его комнату.

Открытое окно казалось всего лишь частью какой-то космической декорации.

За маленьким удобным столом Катулл писал новое стихотворение. В нем он называл Клодию Лесбией, он дал ей одно из имен Сапфо, самой великой поэтессы в мире. Клодию, которая так не любит свое имя, он назвал бессмертным именем.

Конец ознакомительного фрагмента.