Песня топографа

Ольга Владимировна Нестерова (2023)

Основано на реальных событиях периода 1986–1992 г. В то время в жизни людей еще не было мобильной связи и социальных сетей. Но были рюкзаки, гитары, ночи в палатке и экспедиции. Еще была Чернобыльская катастрофа, которая затронула студента Романа Синицына. Отправившись добровольцем по ликвидации последствий катастрофы, Роман даже не подозревает какая трагедия разворачивается тем временем в его личной жизни. Романтика новых дорог. Рюкзак. Гитара. Ночи в палатке. Любимая профессия. Изыскательская экспедиция. И, конечно же, любовь. Вот такая жизнь у топографа Романа Синицына.

Глава 6

А Катя ждала этого письма, которое так бессовестно забыл отправить Кузьма Петрович.

Скучая и тоскуя по своему любимому топографу, она бесцельно ходила по коридорам института. Душу согревали воспоминания. Катя подошла к актовому залу. Посмотрела на раскрытую дверь. Из этих дверей, обычно, после звонка на первую перемену, выходила уборщица. Она протирала влажной тряпкой листья фикуса в деревянной кадке. Катя присела на скамью около фикуса. Здесь они сидели с Ромой во время первой перемены. Почти ежедневно. Они выбрали это место потому, что актовый зал находился примерно на одном расстоянии между двумя факультетами — экономическим, где училась Катя и строительным, где учился Роман.

Катя присела на скамью, погладила ладонью жирные зеленые листья фикуса. Прошло всего восемь дней с того дня, когда они встречались здесь с Ромой. Катя увидела пыль на фикусе. Ей часто приходилось видеть по утрам, как уборщица протирала пыль влажной тряпкой с этих больших листьев. Пыль… В душе заныла струна недоброго предчувствия и беспокойства.

Странно, что дверь зала раскрыта. В опустевшем институте каникулы после сессии. А в зале, видимо, идет какое — то собрание.

Из открытой двери актового зала доносился мужской голос. Катя услышала отрывочные слова: Отряд… Зона… Зараженные районы… Добровольно… Она заглянула в зал и увидела, что в рядах слушателей сидят несколько десятков молодых людей. Ни одной девушки среди них не было. Рядом с выступающим за трибуной мужчиной в военном мундире на сцене стоял письменный стол с табличкой: «Запись добровольцев». За столом сидел человек в военной форме.

Катя стала прислушиваться к тому, о чем говорит выступающий военный. Тут из дверей зала вышла Эмма Захаровна — преподаватель экономики. Она была председателем профсоюзной организации, и поэтому всегда была в курсе всех дел, происходящих в институте. Эмма Захаровна хорошо знала Катю, потому что была куратором ее группы.

— Здравствуйте, — подошла к ней Катя.

— Катя! Раскрой окно. Мне что — то плохо в зале стало.

Катя услужливо открыла коридорное окно. Эмма Захаровна вдохнула свежий воздух, и стала махать перед своим лицом журналом, как веером.

— Ты что здесь?

— Я в библиотеку приходила. А в зале что происходит?

— Отряд добровольцев набирают из студентов с химического факультета для ликвидации последствий после аварии на Чернобыле, — ответила, помрачнев и нахмурив брови, Эмма Захаровна.

Только что она узнала о том, что через неделю планируется набрать еще отряд добровольцев. И уже не только химиков, но и всех желающих пятикурсников с любых факультетов. Сын Эммы Захаровны учился на пятом курсе, и поэтому это вызвало у женщины особое волнение. От мысли о том, что сын может вступить в отряд добровольцев стало ей плохо. Об этом она не сказала девушке. И никому не высказала свою тревогу. Она решила, что отошлет сына к бабушке в другой город, чтобы он не явился на такое собрание. Ей было страшно за сына и всех этих ребят, сидящих в зале.

— Авария произошла 26 апреля, как пишут в газетах. А сегодня 18 мая, — удивилась Катя, три недели прошло.

— Мы многое не знаем о масштабах этой аварии, — с горечью ответила Эмма Захаровна, — Вероятно в Чернобыльской области, куда посылают ребят, очень высокая радиация. Об этом мало говорят. Даже о самой аварии в газетах появились сообщения лишь после первого мая. Несколько дней правительство молчало. И сейчас, нам не говорят о количестве жертв. Люди рассказывают, что есть много пострадавших от облучения. И не несколько человек, а несколько десятков человек. Говорят, что пожарники, которые тушили взрыв на станции в первый день, погибли все — и не от огня, а от действия ужасной радиации. Я слышала, что и сейчас, выбросы радиации на месте аварии продолжаются. Потому и со всей страны ликвидаторов туда направляют.

Из зала стали выходить первые ребята. Те, которые не записались. Их было всего три человека. Они уходили с хмурыми лицами. Молчаливо. Виновато. Человек пять студентов остались сидеть в рядах, раздумывая. Не менее двух десятков студентов выстроились в очередь перед столом записи добровольцев.

— Вам лучше стало, Эмма Захаровна? Я вас провожу.

Пока медленно шли до дверей Профкома, Эмма Захаровна держала Катю под руку. Она вздыхала и держалась за сердце, жалуясь на повышенное давление.

— Почему химиков берут? — спросила Катя.

— Сказали, что нужны лаборанты для анализа проб из окружающей среды в зараженных районах. А через неделю, планируют набрать и с других факультетов, потому что не хватает дозиметристов. Дозиметристами будут брать всех, кто согласен.

Катя вышла на улицу, неотступно думая о Романе. Хорошо, что он в отъезде. Иначе, записался бы добровольцем. Он такой. Смелый. Не позволил бы себе остаться в стороне. Катя посмотрела на хмурое небо, которое нависло над огромным серым зданием института.

« Где он сейчас? Может быть, в лесу под дождем? Думает ли он о ней так неотступно и мучительно, как она о нем?». А вдруг он простудился или ему угрожает опасность?»

Катя вспомнила прошлое лето. День, в который Роман вернулся из туристического похода в горы. Тогда она пришла к нему домой.

Роман жил в квартире своих родителей на проспекте Гагарина. Войдя в коридор квартиры, Катя сразу почувствовала этот чудный запах тайги, который исходил от большого рюкзака, брошенного в коридоре.

Роман вышел Кате навстречу изменившийся: обросший бородой, небритый, загорелый… И такой родной и любимый… Он стал ее обнимать. Тогда был дома его старший брат Миша. Они вместе пили чай… Миша! Катя, вспомнила о Мише.

« Если от Ромы долго не будет письма, то пойду к Мише. Узнаю. Может быть, Рома звонил на домашний телефон» — подумала Катя, и ей стало не так грустно. «А если от Ромы не будет вестей, то сама поеду к нему. Всего лишь, три часа пути на электричке…Он не далеко. А я, так скучаю… Чем страдать от разлуки и неизвестности, лучше ехать, идти, спешить…»