Ловушка для Микимауса

Оксана Ларина, 2021

У Вас скучная жизнь? Опостылела работа, раздражают коллеги? А еще бесконечные кредиты, которые надо из чего-то оплачивать? Не волнуйтесь! Ведь в любой момент каждый из вас может оказаться в багажнике чужого автомобиля, и эти мелочи волновать уже не будут. Хотите убедиться? Эта книга как раз рассказывает одну такую историю, которая произошла с тем человеком, с которым не должна была произойти никогда. Только, к сожалению, у судьбы часто иное мнение на этот счет. И не стоит надеяться, что вот лично у Вас все совсем иначе. И некоторые вещи точно случиться просто не смогут.

Глава 3

Сколько же всяких камушков и колючих веток валяется у них на земле! А людей, швыряющих из окон, бычки от сигарет я бы вообще приговаривала к расстрелу!

Ну, почему никто из них не подумал, что кто-то может у них тут катиться по земле и вся эта гадость у него будет во рту и в волосах?

Отплевываясь, я заползла за кусты, растущие у балкона первого этажа и очень вовремя, так как явно приближалась машина.

Я замерла, попытавшись слиться с местностью.

Машина подъезжала все ближе и хорошо были слышны голоса, что говорят было не понятно. Поэтому заметили они меня или нет можно было только догадываться, хотя ничего не мешало им сделать это минуты через две или пять, да и вообще в любое время, так как не понятно было куда и как мне теперь направляться.

С одной стороны, надо бы отлежаться до отмены комендантского часа, но соседи с четвертого вполне могли уже обнаружить и мое отсутствие, и плачевное состояние своего сотоварища. Он, конечно, сам в этом глубоко виноват, но вряд ли мне это зачтется, если что.

Решив не выпендриваться и искренне надеясь, что случайные свидетели примут меня за собаку, прямо на четвереньках достигла соседней дырки под балконом. Спасительных кустов там не было, поэтому пришлось двигаться дальше.

Сейчас комендантский час мне даже нравился. На улице никого и на балконах тоже, главное не привлекать к себе излишнего внимания и не нарваться на военных.

Двигаться решила в сторону центра города, так как если здесь и ходил общественный транспорт, то только там, а мне надо было придумать еще какое-то средство передвижения, кроме своих двоих, вернее в данный момент четверых.

Кстати, эти четверо уже болели. Мало того, что привычки передвигаться таким образом у меня не было, так еще и тонкая ткань штанов, никак не защищала мои несчастные коленки. Туфли я взять забыла, и вспомнила об этом только сейчас.

Осмотрев первые этажи вокруг в надежде, что кто-нибудь поставил свою обувь проветриться в зоне доступа для меня, ничего радующего глаз не увидела.

Тем временем дома окончились. Справа был пустырь. Слева в сторону, как я понимала центра автомобильная дорога и даже подобие остановки.

Сейчас все пустовало, но заходить или даже заползать на нее было слишком страшно. За дорогой снова были дома, но успею ли я в них спрятаться?

Из окон я видела эту дорогу, значит и меня на ней увидят, особенно сейчас, когда вокруг ни души. Можно, конечно, пересечь ее левее и из тех окон меня не увидят, только там пустырь и снова дома и хоть кто-то в них меня точно рассмотрит и совсем не ясно как поступит.

Я подползла к подвальному окну. Решетки не было только стекло. Камней достаточно крупных, дабы его разбить тоже не наблюдалось. Колошматить его той мелочью, что вокруг набросана, я буду слишком долго и слишком громко.

Осмотрев себя и решив, что на данном этапе жизни, ноги являются более ценным имуществом, стянув с себя рубашку и максимально обмотав ею руку ударила по стеклу, даже не порезавшись. Только для моих габаритов этой дырки явно было недостаточно. Пришлось разбивать ее дальше. Конечно, я старалась действовать тихо, но стекло лопаться бесшумно, почему-то не хотело.

Наконец дыра приобрела размеры, которые позволяли надеется, что смогу влезть, туда не разодрав себе все на свете. Не дожидаясь, пока вновь услышу шум мотора ногами вперед вскользнула в темный подвал.

Так же как в нашей стране народ там хранил всякую рухлядь, которую не поднялась рука выкинуть. Когда глаза попривыкли к темноте, нашла коробку подходящих размеров и вытянула ее на улицу, чтобы перекрыть дырку в окне.

К сожалению, оценить, насколько удачно она встала у меня не получилось, так как изнутри это было не понятно, а с наружи раздался сигнал похожий на затяжной громкий писк, оповещающий об окончании комендантского часа. Вступать же в контакт с аборигенами мне сейчас хотелось меньше всего.

Порывшись в остальных коробках и не найдя ничего интересного, я раздвинула весь этот хлам и улеглась на пол в ожидании ночи. Мне казалось, что в темноте я буду привлекать меньше внимания.

В итоге ночью я так и не вышла. Снаружи постоянно были шаги и разговоры. Я понимала, что меня уже ищут и мысли, что сделают если найдут и, если сюда случайно кто-то зайдет по своим делам, приводили к такой панике, что казалось трясет не только тело, но и весь дом. Иногда было ощущение, что больше я не могу, больше не выдержу. Только выбора у меня опять не было. Вернее, некоторый был, можно было выйти из своего укрытия и вот тогда действительно будет то, что я не выдержу, а не бабская истерика, которая была у меня сейчас.

В подвале я прожила несколько дней. Мой желудок наконец впервые захотел есть, наверное, поняв, что умирать в ближайшее время я все-таки не собираюсь.

Дождавшись ночью, когда мимо проедет машина, наконец решилась выйти из укрытия. Вокруг был все тот же мир. Не стала в этот раз приземлятся на четыре конечности, шла на ногах.

Валяясь в истерике в подвале мое тело, видимо не очень реагировало на что бы то ни было, но сейчас мне было очень холодно. Я пыталась максимально обхватить себя руками и согреться, но не особо это помогало. Меня трясло теперь уже от холода.

Перейдя эту злополучную дорогу, старалась двигаться вдоль домов, прислушиваясь к звукам, чтобы заранее спрятаться от военных. Другие люди по ночам здесь не гуляли, ну кроме меня, конечно. Я пыталась хотя бы приблизительно представить, как буду выбираться из этого ненормального города, но никаких идей по этому поводу в моей пустой голове не было.

Темнота постепенно отступала, начинался рассвет. Я не была уверенна, что не сбилась с пути, впрочем, не была уверенна, что мне вообще стоит показываться в городе. Других идей тоже не было. В любом случае надо было уже искать себе укрытие, скоро из городских динамиков понесётся писк и на улицы начнут выходить люди.

Дома вокруг были настолько в печальном состоянии, что я решила попробовать попасть в какой-нибудь подвал классическим способом, не портя общедомовое имущество, а через дверь.

В первом же подъезде, дверь в него закрывалась просто на душку. Снять ее не представляло труда даже мне. Найдя дальнюю комнату и освободив для себя самый темный угол, я снова улеглась на пол.

Сил смотреть что вокруг меня не было. Ледяной ветер пронизывал меня всю дорогу и с одной стороны хорошо, когда так холодно на процесс паники времени не остается, а с другой мне теперь никак не удавалось согреться, тело начинало трястись все сильнее.

Часа через два я точно поняла, что заболела окончательно. Во рту пересохло. Каждая моя клеточка пылала огнем. Единственное, что меня спасало и давало передышку это сон, в который я время от времени проваливалась. Тело болело так, будто меня избили, я чувствовала эту боль, даже во сне.

Очень хотелось пить, только где взять воду просто не представляла. Какое-то время спустя я начала злится на свой организм, что держит меня еле живую не справляется с тем, как мне плохо и не сдается совсем. Хотя все эти дни я лежала не двигаясь, но дико устала.

Мне хотелось прекратить эти мучения любым способом. Однажды даже пыталась выйти из своего убежища на улицу, только не хватило сил, даже просто подняться на ноги. Тогда я начала звать не знаю кого, хоть кого-нибудь, лишь бы не продолжать здесь валятся, как гниющий кусок мяса. Все свои силы я собрала, чтобы позвать людей, но даже мне было понятно, что не кричу, а хриплю и то тихо.

Измучившись, наконец уснула. А открыв глаза почувствовала, что меня отпустило. Мое тело вновь выиграло в этой борьбе за выживание. Да у меня была еще сильная слабость, но я уже точно знала, что выживу. Не известно, что ждало меня потом, а сейчас точно выживу.

В подвал не просачивался свет и нельзя было понять день или ночь, поэтому, когда, мои ноги начали меня уже уверенно держать, я постаралась насколько это было возможно привести себя в порядок.

С одеждой, которая сначала промокла под дождем, потом долго терлась о пол в грязном подвале, да еще и насквозь пропиталась моим потом, конечно, ничего уже не сделаешь. Из волос постаралась вытряхнуть мусор и заплести косу. Лицо и тело оставалось только протереть так как ничего похожего на душ или кран с водой не было.

На улице был день и довольно хмуро, но глаза, привыкшие к кромешной темноте долго, не могли привыкнуть и слезились.

Я шла сквозь дворы по прямой, стараясь не смотреть на людей и на то какое впечатление произвожу. Очень хотелось есть.

В нашем городе, как и в нашей стране множество магазинчиков, где в открытом доступе лежат печенья и конфеты. Их легко при наличии на то желания можно попробовать. Что-то подобное я надеялась найти и здесь. За домами был небольшой сквер, а в нем то-ли речушка, то-ли ручеек, превратившийся в болото. Что бы дотянуться до более-менее чистой воды пришлось бы увязнуть для начала в грязной жиже. Пришлось пройти мимо.

За следующими домами открывалась площадь. Я узнала это место, именно здесь военные расстреляли того дядьку с продуктами. Народу было не в пример больше, чем в том районе, где меня держали. Люди прогуливались, кто с колясками, кто на велике. Но, все равно чувствовалось напряжение никто весело не болтал и не смеялся. Все будто постоянно о чем-то думали. Одеты по-разному, но у большинства женщин голова покрыта черным платком.

Магазинов почти не было, а те, что нашла демонстрировали в основном пустые прилавки и сердитых продавцов, на меня они сразу смотрели с подозрением, так что стащить что-то из еды или попросить попробовать было невозможно.

Зайдя в очередную лавку, выяснила, что это книжный. Книг там тоже было не много, еще какие-то газеты и журналы.

Среди газет возможно была та, где требовались на работу люди. Но взяв одну в руки, поняла, что не понимаю не слова. пришлось выметаться оттуда.

Раздалась очередная сирена комендантского часа.

Хозяин книжного лихо закрыл перед нами дверь, пришлось вместе с бегущей толпой искать себе укрытие. Люди заходили в какие-то двери и те тут же закрывались, нужно было срочно искать что-то еще.

Наконец я зашла в здание со стеклянными большими дверьми. Вспомнив как стреляли по балконам решила пройти по глубже в помещение. Сколько времени будет длится запрет на появление на улице я не знала, так как часы в последний раз видела, можно сказать в другой жизни, еще до похищения.

Вдруг мне показалось, что слышу родной русский мат. После всех этих событий сознанию своему я не очень доверяла. Этажом выше кто-то возмущенно заговорил на не знакомом языке, а кто-то второй ему ответил, на что первый снова заматерился и точно на русском!

Возможно, конечно, это были все познания человека в великом и могучем, но надо было проверить. Сообщать ему о том, что со мною произошло, не стоило, только не факт, что у меня будет возможность у кого-то еще здесь что-то выяснить.

Я поднялась на второй этаж. Двое смуглых ребят делали там ремонт.

— Здравствуйте, — конечно видок у меня был тот еще и я постаралась смягчить его улыбкой

— Привет, — ответил явно обладатель первого голоса, а второй просто с удивлением рассматривал меня.

Я возликовала, похоже он знает язык, но ему надо было что-то говорить, а у меня самой за последние дни в этом было мало практики.

— Я ищу какую-нибудь работу. Не знаете, не нужны хозяевам уборщицы или еще кто-то?

Ребята переглянулись. Первый быстро перевел второму, и они о чем-то поговорили.

— У них здесь офис еще не скоро будет. Мы только начали, — пожал плечами первый

— Но ты попробуй в клуб к ним зайти. Там в обще девушек, что бы танцевали берут, но спроси, может уборщицей возьмут. Только вечером приходи. Они по ночам работают. Там старый хозяин и по-русски говорит.

— А сам клуб где?

— Да из дверей выйдешь в доме напротив подъезд проходной. Там во дворе подвал и вывеска

Горячо поблагодарив ребят, я убралась вниз и села у стены в ожидании окончания комендантского часа.

Хозяин говорит по-русски, это конечно хорошо. Спасибо Советскому Союзу, что так много людей знает мой родной язык, только от меня несло, как от протухшей селедки. Никакого рыночка или фонтанчика я со своего балкона не видела. Только бесконечные дома.

На ум пришел ручей, что в парке неподалеку. Воды там почти нет, но хоть что-то.

Раздался писк и на улицу стали возвращаться люди. Я тоже вышла и двинулась в сторону парка, в надежде увидеть любой водный источник по пути.

Отвлекал меня от этой увлекательной прогулки только голод. Он уже был не внутри меня. Уже я была как один пульсирующий комок хотящий есть.

У удачи, похоже нашлись дела по интереснее, так как до ручья я дошла, так и не найдя ему альтернативы. Испытывая стойкое нежелание к нему даже приближаться, села на берегу. Интересно какая у него глубина, он мог оказаться как мне по колено, так и щелью метра два глубиной. Плавать в этом мусоросборнике, мягко говоря, не хотелось.

Оттягивать этот восхитительный момент дальше смысла не было, здесь в любой момент могли появиться люди и не обратить на меня внимание при таком моем занятие будет сложно.

Не рискнув раздеваться в общественном парке неизвестной мне явно мусульманской страны, аккуратно стала спускаться в воду. Ноги скользили по илистому дну и пару раз я уже смирилась с тем, что плюхнусь на пятую точку, но в последний момент умудрялась устоять. Дойдя до более-менее чистого участка, постаралась отогнать от себя желтую комкастую жижу, что покрыла ручей и присела, чтобы намочить волосы и хоть как-то пообтирать их руками, потом просунув руки прямо под рубашку ладонями потерла тело. Увидев, что к краю парка кто-то подходит, быстро выбралась на берег и там уселась.

Люди прошли довольно далеко от меня и сильно не напрягли.

Я осмотрела себя. Штаны были безнадежно испорчены. Стянув их здесь же, я вытащила ремень и завязала его поверх рубашки на подобии пояса. Волосы оставила как есть, дабы побыстрее высохли.

Надо возвращаться в город, на случай если опять будет сирена в парке прятаться было не где. Подумав, что лучше найти нужный клуб посветлу, чем блуждать, здесь не зная ни языка, ни названия ночью, отправилась на поиски здания, где пряталась крайний раз.

На удивление несмотря, а мой географический кретинизм, нашла его довольно быстро. Напротив, было несколько домов. Выбрав ближайший, вошла в подъезд, который более всего подходил к определению"напротив". Он действительно оказался проходным, а в остальном был братом близнецом остальных подъездов, что я уже имела удовольствие посетить в этом городе.

Вторая дверь выходила в довольно широкий двор с небольшим магазином внутри.

Клуб я заметила почти сразу. Незамысловатая вывеска с нарисованной девушкой на шесте не очень вписывалась в картину, но у каждого свои вкусы. На подвале металлическая дверь и амбарный замок.

Заняться было не чем и решив, что меня уже тошнит от подвалов, выбрала себе один из подъездов напротив, устроившись там на тех этаже, как обычно на полу.

Наверное, человек привыкает ко всему. В своей прошлой жизни, я не могла уснуть без большой подушки, а еще лучше, чтобы на большой подушке была еще маленькая, которую я смогу вертеть во сне. Здесь подушка у меня была только в той комнате. Большой она точно не была, а напоминала скорее блинчик. Ну а место, то вообще вызывало ужас. Я даже не заметила, как уснула.

Открыла глаза в полной темноте и сразу выглянула в окно. Дверь в подвал была открыта, а рядом зажегся фонарь освещая вывеску.

Встряхнув волосы и поправив рубашку, я вышла на улицу и пройдя через двор начала спускаться по узкой лестнице клуба.

Вокруг на стенах расклеены бумажные плакаты красивых девушек, не сильно обремененных одеждой.

Открыв еще одну металлическую дверь, попала внутрь небольшой прокуренной комнаты. Справа бар и пара посетителей на высоких стульях, а за ними большой негр в диджейских наушниках что-то говорил в микрофон.

Слева вход в зал, из которого играла громкая музыка и явно охранник, невысокий, коренастый в костюме. Кстати, охранника могли бы взять и по больше.

Раньше в подобных местах мне бывать не приходилось, мировой кинематограф давал мне уверенность, что в заведениях такого формата охрана должна быть минимум метра два ростом и так же в плечах.

Кстати, негр диджей подходил для этого куда больше, хотя у него видимо было свое мнение на этот счет.

Напротив входной двери стеклянный столик с гибридом кресла и дивана. С него поднялась девушка в коротком платьице и подошла ко мне.

Так как их языка я не знала, пришлось на русском объяснять цель моего визита и для пущей убедительности показать руками, как я планирую у них убирать.

Девушка оглядела меня с ног до головы, а мне оставалось надеется, что мое плавание в местной помойке было не зря и меня не выкинет от сюда через минуту этот самый коренастый охранник.

На мою радость, она кивнула, показав идти за ней.

Мы прошли, мимо диджея внутрь помещения.

За диджейским пультом был небольшой коридорчик и еще одна комната.

В отличии от гостевой части, где все было задрапировано красными коврами, здесь оставили голые каменные стены, зато установили стиральную машинку и шкаф. Вдоль стен, заклеенных зеркалами нечто вроде длинного подоконника со всевозможными сумками и платьями, валяющимися прямо поверх их.

Эта комната соединялась с еще одной такой же, только по меньше и без шкафа и стиральной машинки узким проходом. В конце следующего такого коридорчика справа открытая дверь в крохотный чуланчик, где умудрились разместить стол и сейф и прямо деревянная в дверь, куда и постучала девушка. Я так поняла это была администратор.

Мы вошли в очень прокуренную комнату с большой кроватью по середине, заваленную всевозможными документами. На ней сидел добродушного вида дядька. Больше всего он напоминал типичного сантехника, что имеют привычку заходить в квартиры в такой обуви, следы которой весьма сложно оттереть потом. Мне предложили присесть на стул около него, а администратор что-то сказав встала в сторонке.

–Вы говорите по-русски? — надеюсь мальчик ремонтер не ошибся и на моем родном языке меня поймут, иначе чувствую ждут меня большие проблемы.

–А как же! Жил когда-то в России! Ты от куда?

— Из Воронежа. Это километров пятьсот от Москвы, — пояснила я, подумав, что название моего города ему ни о чем не скажет.

Дядька кивнул.

— В Воронеже не был, а в Липецке довелось малек поработать.

Это было конечно отлично, но надо было переходить к делу

— Я работу ищу. Возможно, Вам уборщица нужна?

Он покачал головой

— Убирает здесь Тома. Она давно со мною. Не так много здесь места, чтобы ей помощницу брать. — Но, если работа нужна иди танцевать. Девок вечно не хватает. Что те убирать? Набираешься еще, а пока молодая надо бабки зарабатывать, а не хренью маяться.

За время скитания по подвалам я, конечно очень похудела, но мне давно не двадцать и такого предложения все-таки не ожидала

— Я не умею

— И что? Тут большинство не умели, научились. Вон Сида тебе покажет, — он кивнул в сторону администратора.

Хорошо, что он в меня так верит, но решила расставить все точки.

— Я не смогу и не хочу ни с кем спать, — я посмотрела на него, а потом почувствовав себя дурой опустила взгляд и приготовилась уходить

— Послушай, здесь столько баб которые хотят спать со всеми, лишь бы бабки платили, что будешь ли ты этим заниматься мне насрать. Главное соблюдай правила, не пропускай выходы и не нычь деньги от клиентов. За это наказываю жестко. Зарплата по утрам.

Мне показалось я ослышалась.

— Каждый день?

— Да. Приносишь все бабки, отдаешь Сиде, утром получаешь свой процент. Жить раз не местная можешь на клубной квартире, она в этом же доме на последнем этаже. Там, большая часть девок живет, но те место найдем. Английский знаешь?

— Да

— Будешь на нем с гостями общаться, русский здесь мало кто знает, тока мое поколение, а молодежь уже нет.

Может быть, он рассказывал что-то еще, но, если бы знал, как мне хочется есть или даже нет не так. Как же сильно хочу жрать. От голода тошнит так что рот боюсь лишний раз открыть. Деньги, которые он мне обещал каждый день платить и что трогать меня не будут. Я почувствовала просто счастье и бесконечную благодарность даже за то, что просто пообещал.

К тому же разглядывая его пухлое простецкое лицо с носом картошкой, сложно считать его злодеем.

— Иди посмотри, как у нас работают и отправляйся на квартиру. Завтра в двенадцать дня на репетицию спустишься, а вечером на работу ровно в девять. За опоздание штрафую.

После короткого разговора с администратором, она махнула мне рукой следовать за нею.

Мы вновь прошли мимо барной стойки и колоритного во всех смыслах этого слова диджея и охранника.

Войдя в темный зал, увидела небольшой полукруг сцены по центру с шестом и девушкой в коротеньких блестящих шортах и таком же топе. Закрепившись, каким-то немыслимым образом она вертелась со скоростью бешенной белки.

Вдоль стен низкие диванчики и круглые столики с одной ножкой, но сделанной в виде объёмной верхней части женского обнаженного тела золотого цвета.

Видимо дела заведения шли не плохо, так как мест свободных почти не было. Рядом с мужчинами сидели девушки судя по амуниции мои предстоящие коллеги.

В конце зала еще один такой же занавешенный плотными бордовыми шторами вход.

Сида усадила меня напротив сцены.

Сказать, что была я в таком заведении впервые, ничего не сказать. Конечно, добрым одуванчиком меня назвать трудно, но всегда были некие интимные вещи, которые на показ выставлять было не принято. А тут девчонки раздевались у всех на глазах, и целая толпа совершенно чужих мужиков воспринимает это как должное.

Хотя целую толпу не чужих мужиков при которых в принципе раздеваться не трудно, я тоже вряд ли смогу себе представить.

Не могу сказать, что они и то, что происходило вокруг вызывало у меня отвращение. Может это на мне обитание в подвалах так сказалось, а может изначально была расположенность ко всякой гадости.

В легком освещении с бегающими вокруг огоньками прожекторов и на огромных шпильках девчонки казались необыкновенно красивыми.

У них были просто идеальные тела и лица. Думать о том, как я буду смотреться на их фоне не хотелось. Еще меньше хотелось думать, как я умудрюсь повторить все то, что они делали на этой палке.

Сначала я пыталась увидеть страховочные тросы, как в цирке, но потом поняла, что их нет так как оттанцевав девушки уходили во второй зал.

Как можно на таких тоненьких ручках взлетать под потолок, потом зажав шест под одну коленку отпускать руки и откидываться вниз головой и наконец, схватив пилон двумя руками поставить все тело параллельно полу мне было совсем не понятно. Каждую секунду я ожидала, что они сорвутся и разбившись о металлическую сцену превратятся либо в труп, либо в инвалида. Но никто не падал. Гости же и вовсе не реагировали на все это. Максимум со скучающим видом смотрели на сцену или вообще не обращали на танцующих внимания общаясь с девчонками, что сидели рядом.

Откуда у директора данного заведения могла появиться мысль, что я смогу сделать что-либо из этого, мне было абсолютно не понятно. Настроение мое, порядком ухудшилось.

Я почувствовала, что кто-то тронул меня за плечо. Это была Сида. Мы вышли к бару. Там у входной двери стояла девушка с большой сумкой. Сида указала на нее.

— Самика, гоу.

Девушка кивнула и пошла на выход. Мне ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру.

Мы поднялись мимо знакомых мне картинок с юными прелестницами в позах, зазывающих гостей, желательно с набитым кошельком.

На улице зашли в соседний подъезд и поднялись на последний этаж. Там за старой деревянной филенкой, которую девушка открыла своим ключом была довольно потрёпанная квартира.

В помещении сильно пахло табаком. Миновав небольшой коридор в ванную, прошли в комнату. В ней по периметру и в середине стояли двухэтажные кровати, похожие на ту, что была в той моей комнате, с которой начались мои ночевки в этом городе.

С лева тоже комната, но по меньше и тоже с кроватями. Почти на всех лежали чьи-то вещи.

Моя провожатая показала на одну из свободных лежанок, видимо демонстрируя, что здесь я могу устроиться.

Так как в отличие от девушки вещей у меня не было, то я кивнула, изобразив понимание и отправилась на поиски ванной.

Она обнаружилась в том маленьком коридоре, что вел на кухню.

Дверь в туалет радовала облупленной белой краской рядом. Это давало надежду, что если местные труженицы вернуться домой пораньше, то никто не будет ломиться ко мне в ванную, требуя срочно его впустить.

Задвинув шпингалет, я осмотрелась. Ванная, украшенная ржавчиной, куча баночек и бутылочек с шампунями, скомканные полотенца и чей-то халат. Уборкой здесь точно не заморачивались.

Совсем недавно такая картина вызывала бы омерзение, но после купания в грязной жиже, это были просто восхитительные условия и еще меня ждала, наконец настоящая человеческая кровать. Так что я была счастлива.

Повернув ручку, засунула руку под кран. Из него весело понеслась струя горячей воды. Это было как встреча старых друзей.

Быстро отмыв лоханку найденной на батарее тряпкой, заткнула дырку и не дожидаясь, пока наполниться, скинула вещи и залезла внутрь.

Судя по количеству шампуней и мыла, здесь у каждого было все свое.

У меня своего ничего не было, но была закрытая дверь, и чтобы заранее не ссориться с соседками можно взять из нескольких емкостей по чуть-чуть и им не будет обидно, раз не заметят и мне приятно. Хотя и им приятно тоже, ведь я не буду вонять подвалом.

Переключив воду на душ, направила поток на себя. Сколько дней я не купалась? В голове за последнее время была одна каша.

Понюхав все пузырьки, выбрала три. Из каждого немного вылила на ладошку и намылила голову.

К моему величайшему везению никто меня не беспокоил. Да и за дверью было тихо даже мою провожатую слышно не было.

Брать чужой халат я не рискнула, поэтому накинув на себя старую похищенную рубашку и перевязала ремнем и прошла в кухню.

В небольшом помещении холодильник, плита, стол с заполненной окурками банкой из-под кофе и несколько табуреток.

Мне никогда не было понятно, как можно засовывать в рот грязную бумагу, да еще и вдыхать через нее вонь, которая будет портить тебе как минимум зубы, да еще и сможет спровоцировать какую-нибудь гадость, от которой попробуй вылечись.

Почувствовав подступающую тошноту, открыла окно и решив осмотреться естественно первым делом отправилась к холодильнику.

Здешние девочки либо зарабатывали совсем мало, либо считали продукты не нужной тратой, но ничего кроме пары бутылок пива, колбасы и загнившего помидора там не нашлось.

Зато на плите целая сковорода с пловом. Большие круглые часы над входом показывали только два ночи. Следовательно, как все порядочные ночные труженицы мои соседки должны быть еще долгое время на работе. Значит, у меня был шанс слегка попользоваться тем, что они так радушно здесь оставили и не объясняться с ними по этому поводу. Правда где-то в квартире все-таки была одна девушка, но так как признаков жизни та давно не подавала, я искренне верила, что она крепко спит.

Не став особо заморачиваться по этому поводу, вскипятила чайник и сполоснув самую чистую чашку заварила чай, найденный здесь же в одном из шкафчиков и положив себе холодного плова, так как горячая сковорода, если они все же вернуться раньше, могла вызвать непонимание и устроилась за столом.

В школе в книжках про войну я не раз читала о людях, погибших от того, что съели слишком много после длительного голодания. Там никогда не уточнялось: слишком много это сколько?

Почему, авторы не озадачились тем, что это может понадобиться кому-то из их современников? Так, что, положив себе небольшую тарелочку без горки и прислушиваясь к звукам в квартире постаралась растянуть ее как можно дольше. Когда плов всё же окончился, подавив желание взять добавку, помыла посуду и вернув кухне изначальный вид, пошла спать.

Это была первая за бесконечное число дней ночевка в кровати.

Я простила ей все и маленькую одинокую подушку, и отсутствие пухового одеяла, на которое люблю закидывать ногу, ну и то, что являлась она вторым этажом и поэтому сесть в ней было затруднительно, так как голова упиралась в потолок.