Всё началось с заката. Он и она

Анастасия Поле́, 2023

Рэйм – самый обычный охотник, из самого обычного племени, который просто хотел, чтобы его оставили в покое. Не приставали с вопросами и пожеланиями о его будущем, и не пытались протолкнуть его, в это самое будущее, которое они для него придумали! Не хотел, так как сам его представить не мог. Но стоило произойти всего одной, случайной встрече, которой не должно было случиться, и всё резко изменилось.Миратэя – полная загадок и недосказанностей, которую обычной не назвать, просто хотела отдохнуть. Но стоило произойти всего одной, случайной встрече, которой не должно было случиться, и она впервые почувствовала собственное сердце, к чему оказалась совершенно не готова.Что же из этого выйдет? Сможет ли Рэйм добиться от Миратэи взаимности? И смогут ли их сердца найти путь друг к другу?

Глава 1. Случайная

В свободное время я всегда любил погулять по берегу моря, посидеть на нагретых солнцем камнях, послушать шелест волн, посмотреть на закат и на резвящихся чаек. Мне казалось интересным, что даже птицы — дети неба, относятся к воде спокойнее, чем мои сородичи: даже в нашей речке те крайне осторожны и далеко не заплывают, что уж говорить о целом море ядовитой и мёртвой воды?..

А мне нравится! Оно такое большое и красивое! И полно неизвестности. Но какой? Опасной или безобидной? А может, там вообще ничего нет? Только ласковая, тёплая вода, от погружения в которую я не умру сразу страшной смертью.

А ещё волны. Они всё бегут и бегут… словно хотят сбежать на сушу. А если так, что их могло настолько напугать? Или им, как и мне, просто любопытно посмотреть, что здесь такое? Но, как они ни стараются, на земле волны существовать не могут, как и я не могу жить в воде.

Мы не знаем: море нам друг или враг. Все уверены, что оно, как минимум, небезопасно, а как максимум — опасно смертельно и нужно держаться от него подальше. Лучше на расстоянии часа бега, в районе нашего поселения.

Но больше всего море меня привлекает своей красотой на закате, сияя, словно изнутри.

Жаль, что моего, такого маленького, но важного для меня увлечения никто не разделяет. Те немногие, кого я мог бы назвать друзьями, в том числе и единственный настоящий, считают глупым тратить время на думы о море, когда можно повеселиться в компании девушек, или обсудить их. А девушки считают такое занятие непрактичным и странным. И абсолютно все сходятся во мнении, что до добра меня это не доведёт.

Да что они все понимают? К морю, в лучшем случае, один-два раза за всю жизнь подходили, а советов дают, будто живут прямо в нем!..

Одна мать более или менее спокойно относится к моей страсти, но и то, всё чаще начала говорить, что лучше бы я больше думал о будущем. Своём и племени. Что уже пора выбрать жену и заняться увеличением нашей численности. А если жена окажется ещё и не из наших, так, вообще, будет замечательно.

П-ф… и среди кого мне выбирать? Они же все просто курицы безмозглые! Что наши, что не наши. Вообще, без разницы. Только и думают, чтобы мужа посильнее, да поудачливее отхватить, чтобы шкур много приносил. Да побрякушек с блестяшками найти и на себя навесить. Чтобы еды было в достатке, дом попросторнее и поустойчивей, да детей побольше. Оно, может, так и надо. Вот только…

Мне что с этого? А как же поговорить? Погулять? Хорошо бы здесь, у моря. И чтобы держать её насильно не пришлось. И хотелось бы, чтобы сердце к ней лежало. Хотя это тоже излишне, по всеобщему мнению, можно прекрасно прожить и без этой глупости. Глупости или нет, а я готов подумать о будущем только при таком условии.

Только вот где я такую найду?! О странных девицах ни в одном из известных нам племени разговоров не ходит. А мне, судя по всему, именно такая и нужна. Правда, она страшной может оказаться и по норам от людей прятаться, чтобы пальцами в неё не тыкали. Или дурой. Или не просто слегка странной, а сумасшедшей и стукнутой на всю голову. М-да… не найду я, видимо, себе жены. Мне, в принципе, не особо-то и хочется, а мать расстроится. Да только я-то что могу сделать?

Я всё думал, рассуждал и шёл вдоль берега, пуская плоские камушки прыгать по почти спокойной воде. Это моё развлечение тоже все высмеивают и считают блажью, и бесполезным занятием. Не понимают они. Я и не прошу меня понимать! Давно уже не прошу! Достали своими нравоучениями и советами, как мне следует жить!

Сегодня, вообще, как сговорились все. С утра отец высказал очередное: «Пора браться за ум, спускаться с облаков на землю и прекращать позорить род». Потом Аин, напарник по добыче и лучший друг, по совместительству, начал рассуждать, что «надо бы быстрее жениться что ли, а то скоро всех хорошеньких разберут и достанется мне старая и плоская страхолюдина». Сам-то тоже не женат и не собирается, насколько мне известно…

Во время обеда Эрни с подружками подсела поближе и, немного повысив голос, чтобы я точно ничего не пропустил, принялась рассуждать о том, что ей пора бы замуж. Она с чего-то решила, что замуж выйдет именно за меня. Что я в неё тайно влюблён, потому что странный и маюсь глупостями, в том числе любовными чувствами, и из-за того, что стесняюсь подойти, становлюсь ещё более странным. Бред! И вообще, мне забыли сообщить, что я в кого-то там, оказывается, влюблён без памяти и до помрачения рассудка. Эрни, конечно, симпатичная и молодая, и одна из самых привлекательных невест племени, но, как и все, только в ещё большей мере, интересуется только, у кого дом получше, да кто шкур побольше добыл. Никаких тебе облачков с цветочками.

Пару раз, в том числе сегодня, слышал её рассуждения о том, как она будет припеваючи жить, когда удачней всех выйдет замуж. Решил, не в первый раз, что это точно будет не со мной, тем более что я же вроде странный, по её мнению, а дом так и вообще ещё не начинал строить. Всколыхнула, в общем, во мне волну злости.

Брат тоже не забыл пустить одну из своих шуточек на всю округу, типа: «А вот и братец мой, страстный любитель птичек…» Не то что бы меня это сильно расстраивает, но…

Добила мать. Мало того, что от неё ожидал меньше всего, так она ещё и объединила в себе всех предыдущих — и отца, и Аина, и брата, и даже Эрни. Взбесила в четверном объёме. Хотел помочь ей по дому чем-нибудь, воды там принести, а в итоге сбежал сюда, к морю, успокаиваться. Пока, правда, не особо получается. Прошёл уже немало, но даже метание камней с подсчётом прыжков не помогает.

И вот чего они все ко мне прицепились? Я и сам в состоянии решить, когда и что мне делать. Не ребёнок уже! И вообще, я один из лучших добытчиков в племени: ловкий, быстрый, сильный и удачливый. Пользу приношу. Чего ещё надо-то?

Нахмурившись, на ходу посильнее замахнулся, с силой запустил по водной глади последний из найденных подходящих камней, при этом вложил в бросок побольше злости и раздражения, желая, наконец, от них избавиться и пойти домой, и… оступился на неустойчивом булыжнике! Приземлился от неожиданности неудачно. Совсем. Сильно приложился правым коленом и, похоже, подвернул ногу. Правому локтю тоже досталось, содрал немалый участок кожи, даже кровь выступила. Хорошо, голову не разбил, а то вот смеху-то было бы: не довели меня «до добра» мои прогулки. Всё, как и предсказывали.

Усмехнувшись своим мыслям, я сел и ощупал ногу, которая в ответ болезненно ныла. Странно, что так глупо оступился. Ведь давно уже исходил весь ближний берег вдоль и поперёк, и знаю, где и как лежит каждый камень, булыжник и валун. А особенно сильных волн, способных изменить порядок, давно не было. Осмотревшись, понял причину падения. Видимо, я очень глубоко погрузился в свои мысли и зашёл значительно дальше обычного. Значительно! Впереди виднелось нагромождение огромных валунов, или даже небольшие скалы, которых раньше я не видел. Интересно, что ещё там есть? А какой вид откроется, если наверх залезть? Любопытненько…

При сгибании-разгибании руки кожа на локте неприятно растягивается и стягивается. Больно, но терпимо. Внутри неприятных ощущений нет, и ничего не хрустит, что очень хорошо, а вот нога начала пульсировать тупой болью и без ощупывания.

Подумалось: «Надеюсь, не сломал. Надо бы идти обратно, а то неизвестно, насколько далеко я забрёл и насколько быстро смогу передвигаться». Солнце уже начало клониться к горизонту, значит, «в себе» я провёл немало времени. Но полчаса или даже час ничего не решат, а эти камни… или скалы?..

Люблю всё новое и интересное. Во мне быстро начало разгораться любопытство, заглушая голос разума. Даже нога, казалось, затихла, разделяя мои мысли. Вздохнув, я обречённо принял свою неспособность противостоять себе же, поднялся и аккуратно похромал дальше. «Камушки» оказались намного дальше, чем предполагалось, и, соответственно, намного больше. Наверное, повыше нашего старого дуба рядом с поселением будут.

Где-то обязательно должно быть пологое место, по которому можно взобраться наверх. Я шёл и шёл вдоль очередного валуна, осматривал его и уже начал сомневаться, что что-нибудь найду. По крайней мере, в этот раз. Они все стояли ровно, резко уходя вверх и плотно прилегая друг к другу. Взобраться нет ни малейшего шанса.

Нога стала болеть сильнее, а локоть пекло из-за содранной кожи. Ладно, это место от меня теперь никуда не денется. Вернусь в следующий раз и всё досконально осмотрю, а сейчас — последний, вот этот выступающий валун и хватит — поворачиваю обратно. Но, дойдя до намеченного выступа, назад я уже не повернул…

Там нашёлся проход к морю. Оказалось, камни стояли большим полукругом, словно их так специально поставили. Края уходили в море, из-за чего с той стороны ничего не было видно. В центре над водой нависал ещё один обломок скалы, но, в отличии от окружающих, лежал под удобным для подъёма наклоном. Это место было необычным, даже уютным и словно создано для меня. Скрытое от случайных глаз. И… оно было занято.

На вершине скалы стояла… девушка?! В длинном, белом, развивающемся на ветру одеянии. Длинные волосы распущены и тоже отданы во власть ветра. Наличие здесь человека, да ещё и девушки!.. Да ещё и, судя по всему, любующейся начинающимся закатом!.. Это удивило меня значительно больше расположения скал. Интересно, кто это? В этой стороне известных племён нет. Ближайшее — наше, но очень-очень вряд ли здесь могла оказаться одна из моих соплеменниц. И одежда странная: белая очень, длинная очень и развивается очень уж легко. Шкуру ветер если и поднимает, то только в жуткую погоду во время холодов.

Я не заметил, как любопытство подтолкнуло меня вперёд. Вроде только проход заметил — и вот уже стою в нескольких шагах от неё. Удивительно, что не оступился и не поскользнулся ещё раз, хотя под ноги не смотрел. Ещё несколько шагов — и смогу коснуться танцующих волос, а она, похоже, меня совсем не замечает.

Стало вдруг стыдно, что нарушил её уединение. Мне бы это точно не понравилось. Лучше незаметно уйти, чтобы не пугать, хотя потом наверняка об этом пожалею. Но, видимо, я так пристально её рассматривал, что, когда собрался повернуть назад, она резко обернулась, почувствовав чужое присутствие. Я замер с занесённой назад ногой, не зная, что делать дальше. Не в смысле, уходить или оставаться, а в смысле вообще забыл, что собирался делать и куда идти.

Девушка была красива? Ха-ха… и ещё раз — ха. Это мягко сказано. Очень! Красивее всех, кого я видел. Мягкие черты овального лица, невероятно светлая кожа, нежно-розовые губы, аккуратный носик, тёмные брови и пронзительно-синие глаза в густых ресничках. Словно само небо смотрит на меня. Удивлённо, растерянно и немного напугано. Не знаю, сколько бы я так простоял, но очнулся, когда она сделала шаг назад, хотя и так стояла почти на самом краю. Испугавшись, что девушка сорвётся вниз, я совсем забыл, что она, скорее всего, меня не поймёт, ведь даже в соседствующих селениях язык немного, но отличался. А тут вообще не ясно, откуда она.

— Стой! — поднял я руки, пытаясь дать понять, что меня не нужно бояться. — Опасно. Ты упадёшь вниз и разобьёшься, — указал ей за спину на обрыв. — Осторожней!

Я сделал медленный шаг назад, как назло, пострадавшей ногой, боль в которой продолжала набирать силу. Пришлось сжать зубы, чтобы не застонать или, ещё хуже, зарычать от боли, а то не поймёт, испугается и сиганёт со скалы, не приведи духи.

— Я не хотел тебя пугать.

Она оглянулась, посмотрела вниз без малейшего трепета перед высотой и, вернув взгляд на меня, сделала шаг от пропасти.

— Я не подумал, что напугаю. Точнее, подумал, но уже поздно, — непонятно зачем продолжал оправдываться я, она же всё равно не понимает, но и руки не опускал, держа на виду. — Видишь? Я ухожу.

Продолжая сквозь боль отступать назад, я всё-таки наступил неудачно на маленький острый камушек, непонятно откуда взявшийся, и… оступился снова. Теряя равновесие, успел подумать, что жену искать уже и не придётся, а мать расстроится, если я вдруг пропаду. Вот что за день сегодня такой неудачный?!

Однако в следующее мгновение падать я прекратил, и из предполётного состояния меня выдернули сильные пальцы, сомкнувшиеся на моём предплечье. Незнакомка резко втащила меня обратно, привела в устойчивое положение, после чего, видимо, сама удивилась своему поступку и отошла на пару шагов. Прищурившись, оглядела меня с ног до головы и с лёгкой усмешкой посмотрела в глаза, а когда я уже снова начал теряться в их синеве и размышлять о небе, вообще вогнала в ступор.

— Мне говоришь «осторожней», а сам?

Я не понял! Она меня поняла? И говорит так же?! И совсем без отличий?! Как?

— Ты говоришь на таком же языке?

М-да, очень умный вопрос. Её вскинутые вверх брови над невыносимо красивыми глазами явно дали понять, что мнение о себе я не улучшил.

— В смысле, это уже и так понятно, что говоришь. Я просто удивился. И спасибо! Я на какой-то камень наступил, и нога подвела… Просто недавно ещё оступился и не очень удачно приземлился…

«Духи! Что я несу? Как ребёнок несмышлёный, честное слово!..»

Она склонила голову к плечу, убрала пляшущие волосы с лица, собрала их вместе и перехватила какой-то тонкой, но широкой верёвочкой белого цвета.

— На камень наступил, нога подвела, оступился… Похоже, я только отсрочила неизбежное, — наигранно-печально вздохнула она и, усмехнувшись, указала глазами туда, куда я падал.

Но глаза её не излучали зла и превосходства или заносчивости с благородным терпением, как вели себя наши девушки, в том числе со мной, думая, что, если будут казаться более недоступными, это кого-то заинтересует. А потом, меня, к примеру, и перевоспитать можно. Глупые! Чрезмерно! У незнакомки же глаза просто весело улыбались. Ох, вот опять начал в них тонуть. Что за напасть? Отведя свои глаза от её, решил замять неудобную для меня тему.

— А что ты здесь делала? Мне, наверное, лучше уйти?..

— По-моему, занятие моё очевидно: я смотрела на закат, и ты меня отвлёк, так что…

Она отвернулась и вернулась к обрыву. Солнце уже коснулось горизонта и начало своё очередное погружение в водные глубины. Красиво… и красивая девушка тут же. А я, падая, точно голову не расшиб? А то, может, лежу, брежу… Потрогал — вроде нет, целая… И, наверное, надо спускаться да идти домой, а то сколько я ещё туда топать со своей ногой буду, не известно. И навернуться тут могу, как показали недавние события. Никогда не считал себя неуклюжим, но сегодня день явно не мой.

Но как же… хочется остаться. Проводить солнце и побыть рядом с этим нежданным подарком судьбы. Познакомиться. А вдруг?.. Шаг вперёд, ещё один и ещё…

— Можно, я тут постою? Очень уж красиво…

Прозвучало неуверенно. Словно я сопливый мальчишка, а не один из лучших добытчиков, за которого любая с радостью пойдёт, несмотря на очевидные недостатки. Только выиграй в поединке.

Она косо взглянула на меня, слегка склонив голову, и вернулась к созерцанию горизонта. Ну, категорически не против, значит можно.

Мы стояли в молчании, слушая шум прибоя и крики чаек, которые сейчас казались мне чарующим пением. Оглянувшись, дальше по побережью, в стороне от моря я заметил довольно густой лес на невысоких холмах-горах. И он определённо гуще того, который дальше от моря и в котором мы охотимся. Удивительное место. Почему я раньше о нём не знал? И девушка рядом красивая, спокойная, молчаливая, явно не глупая, и любующаяся морем и солнцем, как и я. Это, несомненно, чудо. Только я думал, что таких не бывает, и вот она, стоит всего в шаге от меня.

Когда солнце окончательно скрылось, незнакомка развернулась и молча пошла вниз. Резво так, уверено и быстро, а я стоял, смотрел ей вслед и молчал. Да чего же я жду? Пока она уйдёт и исчезнет так же неожиданно, как и появилась?

— Подожди! Стой!

Она была уже почти внизу. Я, как мог, поспешил за ней. И вот надо же было именно сегодня грохнуться? Не удивительно, что она не горит желанием общаться с хромым калекой.

— Скоро совсем стемнеет, и в темноте может таиться опасность. Давай я тебя провожу!

— Не надо, — бросила она через плечо, быстро направляясь к выходу.

Естественно, ей не надо! Но если она сейчас просто уйдёт, а я не смогу угнаться из-за глупого падения на почве злости… я её точно больше не увижу, и даже не буду знать имени, чтобы искать…

Я плюнул на ногу — потерплю, и побежал. Прихрамывая, но побежал. Она обернулась, скользнула по мне взглядом и продолжила путь. Расстояние между нами я уже хорошо сократил, когда моя нога плюнула на меня в ответ и подвернулась в очередной раз за вечер. Я с разбегу полетел на камни. Крупные и острые, между прочим.

— Вот, тьма! — процедил сквозь зубы.

Обзавёлся новыми синяками, поранил и левую руку у плеча, а незнакомки уже, наверное, и след простыл. Хотя то, что она не видела окончание моего забега, к лучшему.

— Сегодня я полный неудачник! — негромко сознался я камням, на которых растянулся.

Думаю, они со мной полностью согласны. Смежив веки, перевернулся на спину. Полежу так немного, передохну… спешить-то уже некуда.

— М-да… ненадолго же тебя хватило. Как и сказала, я лишь отсрочила неизбежное, удержав от падения со скалы, — я не слышал, как она подошла, но она вернулась.

Ещё не веря, я открыл глаза.

— Ну, и зачем ты бежал? Провожатый из тебя всё равно неважный…

— Я… просто день сегодня не удачный… — сел аккуратно.

Ладони, плечо, скула и нога болели, особенно последняя. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не показаться ещё слабее.

— Сначала дома разозлили, — принялся я зачем-то рассказывать, потирая ногу. — Потом, так задумался, что чуть не разбился: колено ушиб, ногу подвернул. Затем вообще чуть со скалы не свалился. Да и свалился бы, если бы не ты. Спасибо, кстати.

Она опустилась на колени и принялась ощупывать мою ногу.

— Вот к чему приводит злость. Чувство это — вредное. Здесь больно? — она сжала ногу на щиколотке так, что у меня глаза на лоб полезли.

— Да, — выдавил я, стараясь не заорать в голос.

— Далеко ты от дома?

— Эээ… не могу точно сказать, — духи Земли и Неба, она, наверное, думает, что я совсем идиот. — Я так увлёкся «вредным чувством», что не заметил, сколько прошёл, — печально сознался я.

Она продолжала больно сжимать ногу, поглядывая на меня, как мать на непоседливого младенца. Это вдруг задело. Хотя на меня часто так смотрят, и я уже давно не обращаю на это внимания, но от этой девушки мне хотелось совсем других взглядов. С восхищением, например. Но сейчас тут восхищаться явно нечем.

— Я понимаю, как это глупо звучит, а выглядит ещё хуже, — поморщившись, попытался как-то оправдаться, чтобы хоть немного самооценку сохранить. — А в действительности является совсем дурацким. Потому что, после того как я повредил ногу и понял, что нахожусь уже непонятно где, я не повернул обратно, а пошёл к скалам, сюда. И пусть это один из моих самых глупых поступков, — тут я решил, что нужно бы ей дать понять, что она мне приглянулась, и выпалил: — Но благодаря этому я познакомился с тобой… Ай!!!

Она как-то хитро дёрнула и повернула мою ступню, сначала меня пронзило резкой болью, но потом отпустило и стало легче. Я пошевелил ногой, она ныла, но уже не так сильно.

— А мы не знакомы, насколько помню!

— Так это легко исправить. Я Рэйм! Один из лучших добытчиков и охотников в нашем племени!

— Ну, если ты один из лучших… — красноречиво изогнула она бровь, склонила голову и сказала с усмешкой: — То удивительно, как ваше племя всё ещё существует…

— Оно у нас большое, и добытчики сильные и выносливые! И… — обиделся я.

— Да всё-всё. Шучу я! — она улыбнулась, совершенно очаровательно, а глаза блеснули озорной синевой, так что не осталось сомнений, действительно шутит. — У всех бывают провальные дни. Я знаю. Миратэя.

Она встала и протянула мне руку. В первое мгновение хотел отказаться, я всё-таки мужчина, но она меня сегодня уже один раз спасла, потом не бросила и подлечила, что-то сделав с ногой… оскорблять её гордым отказом — неправильно. Да и руки у неё сильные, не такие как у девушек из племени. Потрогать бы. Я протянул свою, и она меня подняла. Нет, конечно, я поднимался сам, но и Миратэя ощутимо ускорение придала. Она оказалась ещё сильней, чем я предполагал. А кожа такая мягкая и нежная, что это даже странно. Я запоминал ощущение её ладошки в своей и отпускать не хотел, но, заметив это, она выдернула руку и чуть отступила.

— А что ты сделала с моей ногой? Стало лучше.

— Вправила. Могу тебя немного проводить в твою сторону, чтобы опять чего не случилось.

— Вообще — я мужчина, и должен тебя провожать.

— Да, но из нас двоих помощь сейчас больше требуется тебе. Но если не хочешь, то я пошла. Прощай!

— Ладно!!! Стой! Убедила! Проводи меня, пожалуйста… — торопливо пошёл я на попятную.

О духи, какой позор! Меня провожает маленькая, недостающая до плеча, хрупкая девушка, чтобы я ещё больше не покалечился! Если об этом узнают, то насмешки станут моими спутниками на всю оставшуюся жизнь.

С другой стороны, это возможность провести с ней ещё немного времени, познакомиться получше и постараться уговорить на ещё одну встречу, уже не случайную. А там я постараюсь не спотыкаться через шаг и показать, что действительно достойный мужчина. И муж из меня будет хороший. Муж? Не я ли совсем недавно думал, что не собираюсь жениться? Ибо не на ком… а сейчас уже рассуждаю о прекрасной незнакомке, как о возможной жене?! А и не удивительно.

Пока я мечтал, как женюсь на Миратэе, и как она этому, конечно, обрадуется, мы вышли из скального убежища. Вернулись к морю и направились в сторону моего дома.

— Лучше не торопись и ставь ногу аккуратней, — сказала Миратэя. — Если снова повредишь в ближайшие два-три дня, даже немного, будет заживать сильно хуже и дольше. Не спеши начинать бегать, дай ей выздороветь. Тебе только на пользу это пойдёт. Знаешь поговорку: «В здоровом теле — здоровый дух»?

— Нет, но буду знать. И хорошо, буду осторожнее передвигаться в ближайшие три дня, — резво согласился я, а на душе потеплело от её заботы.

Захотелось глупо улыбаться и радоваться, на самом деле непонятно чему. Луна уже начала свой бег по небосводу, и у меня совсем отпало желание куда-либо идти, о чём я и сообщил:

— А сейчас мне и не хочется торопиться. Я редко остаюсь посмотреть на луну, хотя она не менее прекрасна, чем солнце. И особенно когда отражается в воде.

— Да, красиво, — девушка глубоко вдохнула и, прикрыв глаза, подставила лицо лунному свету с морским ветерком. — И воздух ночной приятный. Хм… не обращала раньше внимания.

Она слегка нахмурилась и тихо пробормотала, скорее себе, чем мне:

— Ночью часто иным приходится заниматься…

Потом глянула на меня украдкой, поджала губы, встряхнулась и добавила, уже улыбаясь:

— Спать, например.

Мне показалось, что в глазах Миратэи я мельком увидел затаённую грусть, но в следующее мгновение от неё не осталось и следа. Они снова ярко засияли синевой, даже в сумерках. Пришлось заставлять делать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд и смотреть под ноги.

— И… с тобой приятно говорить, — сказал неожиданно для себя и смутился.

Глянул на неё, но она, казалось, и не заметила моих слов, а я решил продолжить:

— Дома я не могу ни с кем обсудить ни закат солнца, ни его восход, ни луну, ни море. Мои сородичи считают это неинтересным и ненужным. Да и опасным, — в конце не удержался от грустного вздоха, но уточнил: — А ты?

Миратэя задумчиво на меня посмотрела, не ответила, но задала свой вопрос, как-то совсем неожиданно для меня:

— А что такого тебя интересует в море, что с тобой обсуждать не хотят?

— Ну… эээ… а тебе, правда, интересно?

Я никого никогда не мог даже заставить себя послушать, да и давно перестал поднимать эту тему с соплеменниками и родными. А чтобы меня сами спросили! Наверное, ей опять меня жаль.

— Если нет, не обязательно говорить о нём.

— Мне, правда, интересно, — кивнула она.

Заметив сомнение на моём лице, она улыбнулась, а потом засмеялась. Смех был тихим, добрым и светлым, словно солнце снова выглянуло, и ветерок, принёсший тепло его лучей, окутал меня, заставляя тоже улыбаться. И лицо её, и так красивое, стало просто невероятным, и глаза засверкали ярче луны и звёзд. Я засмотрелся и заслушался и чуть опять не оступился на неровном камне. Остановился на всякий случай.

— Не делай так больше… — негромко проговорил я. — По крайней мере, пока, — она тоже остановилась и непонимающе взглянула на меня. — Когда ты так улыбаешься и смеёшься, я забываю смотреть под ноги… — пришлось смущённо объяснить свою странную просьбу.

Она склонила голову, чуть выгнула бровь и её губ коснулась лёгкая улыбка, снова захватывая моё внимание. Миратэя развернулась и медленно пошла дальше, я за ней. Через минуту молчания она бросила через плечо:

— Так что не так с морем?

— Да всё так вроде бы…

«А почему бы и нет? Поделюсь своими мыслями — и будь что будет. К снисходительным усмешкам давно привык».

— Я просто не пойму, почему мы его так опасаемся?.. Ну, ходить рядом можно, правда, желательно не близко и настороже, а вот если подойти ближе, или, не дай духи, войти в него, то это уже очень опасно и глупо. Мы же не можем дышать водой, не видим в ней и сквозь неё сложно что-то разобрать. Но с речной водой тоже самое! А она для нас жизненно важна. Однако морскую воду ещё пить нельзя… У нас, правда, никто и не пробовал, но она считается ядовитой и мёртвой, и если в море кто и живёт, то наверняка только какое-нибудь чудовище, которое ждёт глупых нас, точнее, глупого меня, чтобы сожрать, — с сарказмом проговорил я, активно жестикулируя и проговаривая свои мысли, чего давно не делал. — Но в тоже время есть же чайки, например. За ними я тоже наблюдал, и они падают в море не в поиске смерти. Они взлетают обратно с добычей и пока все живы. И что же это получается? Что маленькие птички знают больше нас? Или что они отважнее нас? Они ведь не боятся раз за разом спускаться к воде! Вот я и думаю… а может, там, в море, совсем и не опасно? Может, и вода не ядовитая? И порой собираюсь даже в него зайти и воду попробовать, но пока, если честно, не решился. Ведь и то, что делать этого не следует, тоже не просто так возникло. Что-то этому должно было поспособствовать. Но что? Можно только догадываться, так как никто не помнит или не говорит, потому что лучше и вообще не думать на эту тему. Но мне так хочется знать всё наверняка! И в море хотелось бы зайти… когда-нибудь.

Замолчав на несколько секунд и обдумав, всё ли сказал, решил закончить:

— Вот.

Миратэя шла чуть впереди, молчала, не оглядывалась, и я не мог видеть выражение её лица. Она продолжала идти, как ни в чём не бывало, словно ничего и не слышала. Может, так и есть. Просто дала возможность высказаться бедному, никем не понятому дурачку, а вслушиваться и как-то реагировать и не собиралась. Ещё через несколько десятков метров я решил для себя, что Миратэя ничего не ответит, но она вдруг заговорила.

— Море, без сомнения, опасно. И пить морскую воду нельзя. И там, конечно, есть кто-то, или что-то, что может тебя убить или сожрать, — она остановилась и повернулась ко мне.

Её ответ меня удивил скорее своим наличием, но не содержанием, ведь все ровно так и считают. Однако Миратэя продолжила:

— Точно так же, как в лесу, в поле, в горах, и даже дома, к тебе может забраться ядовитая змея. В море тоже, наверняка, есть животные, способные тебя убить, но совсем не обязательно, что они постоянно сидят около берега и ждут, когда же какой-нибудь глупый человечек войдёт в воду. Они так с голода быстрее умрут, чем дождутся. И попробовать морскую воду ты можешь совершенно спокойно, от этого с тобой ничего не случится. Но пить её, как речную, и вместо неё — нельзя. Да ты и не сможешь. А чайки… думаю, они не рассуждают об опасности, которая может подстерегать их под водой. Они добывают пропитание и погибнут быстрее, если перестанут есть из страха, что кто-то может съесть и их. Ты же не перестаёшь охотиться только потому, что по дороге можешь встретить лигра, кугуара, пуму, медведя или кого-то ещё, кто сможет поохотиться на тебя! Правда ведь?

Она замолчала, а я стоял, раскрыв рот. Выглядел, наверняка, опять идиотом, но никак не получалось заставить себя подобрать челюсть с камней. Я пытался. Правда! И осознать пытался. Всё произошедшее сегодня. Вот прямо сейчас, передо мной стояло невероятное. Ещё днём я только мечтал о красивой, умной, немного странной девушке, которая бы воспринимала мои слова всерьёз. Мечтал втайне, потому что… ну, не бывает таких. А уж о том, что с ней ещё и поговорить можно будет, не смел и думать.

Всё! Я хочу её в жёны. Только её. Срочно! В конце концов, я не молодею, а другие меня и раньше не интересовали. Теперь, когда я знаю, что где-то под солнцем есть она, остальные и вовсе превратились в пустое место. Миратэя — моя мечта, которая за один вечер успела стать реальностью и единственным видимым будущим.

— Ну, Рэйм, я тебя проводила, а теперь и сама пойду, — выдернула она меня из мечтаний. — Мне тоже предстоит неблизкая дорога, а уже совсем поздно. И тебе бы поторопиться… но аккуратно.

Духи Земли, Воды и Неба!!! Я забыл! Абсолютно забыл, что она скоро меня покинет. Меня прошиб холодный пот от мысли, что девушка сейчас уйдёт и… всё? Миратэя, не дожидаясь слов прощания, развернулась и сделала шаг в обратном направлении, когда я подскочил и схватил её за руку. Она удивилась и отпрянула, немного испугавшись, но я решил, что не отпущу её, пока она не согласится ещё раз со мной увидеться.

— Миратэя, подожди! Не уходи вот так… пожалуйста! Я… — я смотрел ей в глаза и не знал, что сказать. — Я хочу попросить тебя ещё об одной встрече! Я не хочу тебя задерживать. Правда! Уже, действительно, очень поздно и боюсь представить, как ты будешь добираться до своего дома… и просто проклинаю себя, и сегодняшний день, за то, что не могу тебя проводить. А ещё… очень боюсь, что больше тебя не увижу и не услышу. Ты же… — я не смог придумать, какая она, и запнулся. — И буду всё время думать, что с тобой могло что-то случиться, а я не смог!.. В общем, я не отпущу тебя, пока ты не согласишься ещё раз со мной увидеться. Прости…

Вывалив на неё весь поток, я замолчал. Что ещё сказать? Чем заинтересовать? Как уговорить? Не буду же я, правда, держать её здесь всю ночь?!

— Ты понимаешь, что я могу вывернуть или сломать тебе руку, или обе, и просто уйти?! — спокойно спросила она.

От недавнего испуга не осталось и следа.

— Не понимаю как такое возможно, ты ведь такая маленькая и хрупкая на вид… — честно ответил я. — Но почему-то верю, что можешь.

Она вопросительно выгнула бровь, а я поджал губы от страха, что ничего не выйдет, и заключил:

— Но и отпустить не могу. Так что… ломай!

Она укоризненно покачала головой, нахмурилась, поморщившись закрыла глаза и отвернулась. Я продолжал держать её кисть. Такую тонкую и нежную. Было просто невозможно разжать пальцы!.. И хотелось приложить её ладошку к своей щеке, аккуратно поцеловать. Никогда прежде женские руки не вызывали во мне столько трепетных чувств, да и женщины, в целом. Это было что-то совершенно новое для меня. Удивляющее, пугающее, но безмерно желанное.

Миратэя так и стояла, отвернувшись и не шевелясь. Ну, не держать же её, и правда, всю ночь силой? Силой я не хочу. Хочу, чтобы она сама, добровольно. Зажмурившись, собрался с духом, в последний раз сжал её кисть, погладил пальцами, стараясь запомнить ощущения, вздохнул и отпустил.

— Извини! — сказал, не поднимая головы и не смея посмотреть ей в глаза.

Зря я так. Не подумал и, похоже, потерял то небольшое доверие, что было. Дурак!

Развернувшись и внимательно вглядываясь под ноги, поплёлся домой. Ноги идти не хотели. Всё тело не хотело. Надо же! Это так странно. Мне очень хотелось плюнуть на всё, вернуться и просто оставаться с ней рядом. Пусть бы она меня прогоняла, а я всё равно был бы рядом, смотрел, слушал.

— Ладно! Мы встретимся ещё раз! — я замер, не веря услышанному. — Но позже, много позже. Не знаю точно, когда смогу прийти. На скале?

Я обернулся. Мне, верно, показалось, но она будто сияла изнутри, глаза горели синими огнями, а губы манили лёгкой улыбкой. Она развернулась и пошла назад. Пошла — это очень грубо сказано, потому что шаг был настолько лёгок, что она словно плыла над камнями. Волны, накатываясь на берег, будто снова и снова пытались прикоснуться к ней, как к некоему чуду, но не решались и в последний момент отступали. Думаю, они мне завидовали, ведь я держал её за руку!..

Миратэя быстро удалялась, ловко ступая по камням, а я смотрел ей вслед, пока она не растаяла в темноте, и потом продолжал смотреть ещё, пока казалось, что вижу её сияние. Я улыбался и был счастлив только от того, что девушка сказала, что ещё придёт на то место. Не уточнила, когда, но придёт! А я обязательно дождусь. И тогда уже я буду провожать её до дома, узнаю, где живёт, и больше ей никуда от меня не деться.

До племени доковылял, хорошо, если к середине ночи. Нога не болела, но явственно ныла и требовала отдыха. Ещё издалека заметил, что в районе селения горело больше костров, чем обычно, и слышались голоса. Племя не спало в столь поздний час. Может что-то случилось? Тут из темноты вынырнул Аин.

— Рэйм, чтоб тебя тьма прибрала! Где тебя носит? Ты в порядке? — спросил он, быстро подходя ко мне.

— Доброй ночи, Аин! Да, в целом со мной все нормально, загулялся немного. А ты чего на ногах? — всю дорогу улыбка не покидала меня, и моя радостная физиономия, видимо, вывела Аина из себя.

— Ах, у тебя все в порядке! Ну, конечно! — всплеснул он рукам. — И правда… чего это я на ногах посреди ночи, вместе со всеми?! Мать твоя всех на уши поставила! Рэйм ведь на своих прогулках так надолго не задерживается и всегда возвращается сразу после заката. Его тут полночи ищут, а он всего лишь загулялся!

Ой-ой, плохо дело! Теперь, точно, нравоучений от всех подряд не избежать.

— Аин, извини. Был не прав. Я не специально, но меня днём разозлили, и я ушёл очень далеко, пытаясь успокоиться, а там споткнулся и ногу подвернул, ну и там… ещё по мелочи. Вот пока обратно доковылял, полночи и прошло…

Про моё неожиданное знакомство с Миратэей решил пока ничего не говорить. Аин замолчал, чуть успокоился, но сомнение читалось в его глазах. Видимо, моё довольное выражение лица его не убеждало в моих бедах.

— Ладно, будем считать, что я тебе поверил. Пока… Пошли уже, сдам тебя твоей родне на съедение и пойду завалюсь спать с чистой совестью, — Аин заразительно зевнул в кулак, потянулся и, закинув мою руку себе на плечо, потащил к домам. — А с чего у тебя, бедного, так харя сияет, как начищенный котелок, потом расскажешь? — уже спокойно и беззлобно хохотнул он.

Аин, вообще, был отличным парнем. Весёлым и открытым, за словом за пазуху не лез. Многих злила его непосредственность, а мне нравилась. У нас с ним как-то сразу тандем сложился. Этакая парочка-раздражитель: весельчак и мечтатель. Однако это не мешало нам быть одними из лучших в своём деле. Удача на охоте нам улыбалась часто, потому добычи было много и разнообразной. Аин уже скопил совсем немалое богатство, на постройку дома там точно должно хватать.

Наверное, и у меня бы было не меньше, да я всё как-то не думал о будущем и свою долю добытого не забирал, оставляя в общее пользование. И говорили ж мне, что зря, а я отмахивался. А теперь? Теперь мне необходимо начать строить свой дом, чтобы было куда Митарэю привести, когда мы поженимся, да не из чего. Хотя, она может ещё и не согласится стать моей женой. Впечатление я вряд ли положительное произвёл, но об этом я думать не хочу и не буду. Сейчас нужно думать, из чего строить дом, а значит, надо добывать больше обычного.

Аин уже притянул меня вплотную к домам, и я немного отвлёкся от своих размышлений. Масштаб поисков меня-пропавшего поражал. Мать, действительно, «подняла на уши» всех. Не спал, судя по всему, ни один добытчик. Кто-то собирался уходить на поиски, кто-то приходил с отчётами к Дому Собраний. Отец мне этого точно не спустит. Не спящие охотники посматривали на меня недобро, но, быстро сообразив, что их задача выполнена, расходились по домам. Когда Аин притянул меня ближе к центру — туда, где находилась большая часть домов нашего рода, из-за угла показались младшая сестрёнка Фиса и старший брат Карс.

— Нашёлся, наконец! — воскликнула сестра. — Надеюсь, отец тебя накажет, а то ты шляешься где-то ночами, а нам ищи!

— Фиса, тебя уже давно спать пытаются загнать! — усмехнулся Карс. — А тебе лишь бы повод был ещё среди парней помелькать!

— Да я… я же о вас беспокоилась! — покраснела Фиса. — О Рэйме!

— То-то я и смотрю, ты меня никак из объятий не выпустишь! — улыбнулся я.

— Так я ж не обнимаю… — не поняла она.

— Вот и я о том же!!!

— Да ну вас! Не достойны вы моего беспокойства и обнимания. Ну и ладно, пойду милостиво подарю его постельке! — и, гордо вскинув голову, она быстро скрылась из вида.

— Спасибо, Аин, за моего блудного братца! Иди, отдыхай! Дальше я сам!

— Наконец-то! А то я уже начал подыскивать закутки, куда этого калечного со своего горба скинуть.

Аин передал меня с рук на руки Карсу, точнее, с плеча на плечо, кивнул и тоже быстро убежал.

— А ты так не лыбься. Залюбовался, небось, опять своими птичками с камешками, или на что ты там ходишь смотреть. Мать напугал! Сейчас отдам тебя ей и расхлёбывай, как хочешь.

Я виновато вздохнул. Улыбка, наконец, сползла с моего лица, хотя чувствовалось, что уползла она недалеко и готова в любую минуту выскочить обратно, но я стойко держался. Всё-таки мать расстраивать не хотелось, но исправить что-либо я уже не мог и откровенно не хотел… Менять сегодняшний день не стал бы ни при каких условиях, поскольку тогда не повстречал бы Миратэю. Разве что можно было без падений обойтись.

Мы быстро преодолели оставшееся расстояние до входа в шатёр знахарки, кем по совместительству и была моя мать. Здесь она хранила травы и коренья, готовила отвары, навары, настои и разные притирки для лечения. Моя мать была единственной в нашем племени, к кому обращались с вопросами и проблемами здоровья, и было у неё две-три ученицы — Фиса и ещё кто-то из девочек. Я за всю жизнь пару раз только пользовался мамиными знаниями и умениями и сейчас будет третий, судя по всему.

Я вдруг понял, что очень устал. Ногами шевелить было всё сложнее, веки стали тяжёлыми, и пока я их разлеплял, не заметил, как мы зашли в шатёр. Мама сразу кинулась ко мне, начав причитать и осматривать. Отец, до этого вполголоса успокаивающий жену, укоризненно поджал губы и, покачав головой, вышел. Решил перенести разговор на завтра, чтобы не прибить меня уже сегодня? Слава духам! Карс тоже участвовать в моём допросе от матери не горел желанием и, с сарказмом шепнув на ухо пожелание удачи, быстро сбежал к жене под бок.

— Мам, извини, что заставил тебя волноваться! Со мной всё в порядке… — решил я попытать удачу, надеясь, что этого будет достаточно и меня быстро отпустят спать.

Она остановилась, окинула ещё раз всего меня внимательным взглядом и всмотрелась в лицо. Удовлетворившись, казалось, успокоилась, но потом нахмурилась и принялась отчитывать, ну прямо как Аин.

— Ах, ты в порядке, — слишком спокойно и тихо проговорила она.

Ясно, надежды на скорый сон можно отправлять куда подальше, сейчас мне будет точно не до него.

— Значит, я зря организовала твои поиски. Ты же просто погулять пошёл, и тебе это было не нужно.

— Очень нужно… — попытался я вставить.

— Тебе можно пропадать ночами, и тебе не важно, что кто-то за тебя волнуется… И что это нарушение правил племени, в конце концов!.. — она потянула меня за собой, на лежанку, укрытую шкурами. — Они же не просто так придуманы, Рэйм! Ночью, за территорией племени, может быть опасно. Но ведь не для тебя?!

Жестом велев лечь, она отошла к стене с рабочим столом.

— Ты же у нас осоообенный. Наблюдаешь за небом, солнцем, морем. Витаешь не понятно где. Молчи! — пресекла она мою очередную попытку оправдаться, резко развернувшись. На спине у неё глаза что ли? — Потом приходишь хромой, с синяками, со сбитыми локтями и руками, и говоришь: «Всё хорошо». И это нормально! Для тебя нормально! А вот теперь ответь мне, о чём ты думал?

Хотел было ответить, но, видно, рано собрался.

— Явно ведь не обо мне, не об отце, не о братьях с сёстрами и племени в целом! Никогда не думаешь! К этому уже все настолько привыкли, что даже почти перестали обращать внимание. Я даже не знаю, как и чем тебя ещё переубеждать, и есть ли смысл?! Так что пока закрою данную тему… — обречённо вздохнула знахарка, подходя и что-то помешивая в плошке. — А теперь рассказывай, что с тобой случилось! Чётко, кратко и без выкрутасов. Лучше не зли меня ещё больше.

Я приподнялся, взял её за руку и проникновенно начал:

— Мам! Ну, извини! Правда! Я не хотел тебя пугать и расстраивать. И беспокоить никого не хотел! Я не подумал. Да, в очередной раз, и я абсолютно согласен, что поступил неправильно. Обещаю очень постараться и исправиться, — откинувшись на спину и закрыв глаза, продолжил, пока мама, вздохнув, и явно не веря ни единому моему обещанию, начала обрабатывать мои царапины и ушибы. — Я разозлился на вас сегодня, точнее, уже вчера. Как-то всё и сразу неудачно сложилось, вот и пошёл проветриться. Шёл-шёл, думал, злился, и никак не получалось успокоиться. Я даже не заметил, как ушёл совсем далеко, где ещё не был, и камень неустойчивый не увидел, споткнулся, и неудачно приземлился. А потом ещё раз оступился и чуть не отправился летать с немалой высоты.

С закрытыми глазами я нарисовал образ Миратэи, и улыбка незамедлительно начала своё выползание обратно мне на лицо.

— Затем опять споткнулся, — я ощутил её маленькие сильные пальчики, впивающиеся мне в ногу, её руки в своих ладонях. — Ну, а дальше я медленно и аккуратно шёл домой. Это если чётко, кратко и без выкрутасов.

К концу я уже улыбался вовсю и, наверное, выглядел странно, рассказывая при этом, как падал чуть ли не на каждом шагу. Мама на меня не смотрела и несоответствие выражения лица содержимому рассказа не заметила. Дослушав, она тихо, но решительно сказала:

— Сынок, я знаю о тебе больше всех остальных и всегда тебя поддерживала. Наверное, слишком долго, — при этих словах я напрягся. Интересно, до чего тут уже додумались, пока меня не было? — Я знаю о твоём желании найти девушку с такими же или похожими… увлечениями, — последнее слово мама сказала с заминкой и трудом, явно заменив какое-то другое, вертевшееся на языке. — Ты никогда не говорил, но я и так знаю. И я даже искала, незаметно расспрашивала по соседним племенам, но таких нет. Просто нет! Ну, не бывает! Ты понимаешь? Что ты теперь, всю жизнь бездельно проведёшь? Один. А время идёт. Тебе нужно как можно быстрее определиться и обзавестись женщиной. Я надеюсь, хоть это тебя немного опустит с небес на землю и приблизит к устоявшейся жизни. Ты слишком далеко от нас улетел в своих мечтах. Пора возвращаться.

Вот это новость. Это меня уже за своего перестают считать, потому что я один и не тороплюсь жениться? Так я не единственный такой… Вон, Аин тоже без жены ходит. И как, интересно, ненужная мне женщина может что-то во мне изменить? Но мама, наверное, права. Не знаю. Сейчас я уверен только в том, что девушка, которую никто не мог найти и представить — существует! И в том, что всего пара часов общения с ней кардинально изменили все мои планы на жизнь, тем, что они начали появляться в принципе.

— Мама, ты права во всем, кроме одного! — я опять не смог сдержать довольную улыбку и прикрыл глаза, чтобы снова вспомнить синие глаза. — Может, такой девушки и нет ни в одном известном нам племени, но она точно есть под нашим солнцем! Она ходит, спит, ест, дышит, любит смотреть на закат, небо, луну, море и даже рассуждать по этому поводу.

Мама закатила глаза и собиралась уже начать убеждения заново, но я продолжил:

— У неё очень красивые глаза, и у неё есть имя! Самое прекрасное из всех известных мне — Миратэя! И она не такая, как я думал. Такую я не смог бы представить.

Я довольно и хитро взглянул на мать, она в ответ смотрела на меня с удивлением и сомнением. Сомнение постепенно затмевало удивление, а потом и вовсе начало просматриваться сочувствие. Видимо, решила, что я ударился головой. И она подтвердила эти подозрения, мягко коснувшись рукой моего лба.

— Сыночек, мы знаем все поселения рядом с нами и много далёких. Я везде узнавала. Слышишь? Ты просто сильно и, может, не один раз…

— Да не бился я головой, мам! Ни один раз, ни несколько. Я тоже, если честно, сначала так подумал, но нет. И значит, мы знаем не все поселения. Она есть! Она поймала меня, когда, оступившись, я чуть не свалился со скалы. Она что-то сделала с моей ногой, когда я второй раз навернулся, сказала: «вправила». Так бы я вряд ли и к утру дошёл. Она меня даже немного проводила в сторону дома, — поморщился я. — В чём мне стыдно сознаваться. И отчитала за то, что спотыкаюсь через шаг на ровном месте. И следила, чтобы шёл аккуратно и берег ногу. И… мам, я не могу описать, какая она… таких действительно, наверное, не должно быть. Но она есть!

До конца мать мне определённо не верила. Было видно, что она хочет поверить, но пока не может.

— Ты говорила, что чтобы привести жену, нужно сперва построить дом. Вот завтра, то есть уже сегодня и займусь. Место выберу. Хотя нет! Всё-таки завтра. Сегодня у меня постельный режим. Миратэя просила поберечь ногу два-три дня, чтобы хуже не стало.

Мама давно пыталась меня сподвигнуть на постройку своего жилища, а мне всё как-то не хотелось, так что сейчас это должно было её убедить. А ещё заставить меня сидеть дома с детства — невыполнимая задача. Она всё смотрела, смотрела, о чём-то думала и как-то совсем перестала заниматься моим лечением.

— Мам, а ты лечи меня, чего остановилась? И побольше всего мажь, у меня дел много, а сил на них нужно ещё больше. Выздороветь бы поскорее… я сначала жильём займусь. Продумаю что, как и где буду строить, а потом мне вся моя ловкость и сила потребуется. В дом надо будет добыть всего и побольше. Тренироваться чаще начну, чтобы больше не падать. А ещё мне надо будет бегать на то место и ждать Миратэю. Она обещала туда ещё прийти. Правда, не сказала, когда, но, значит, буду караулить. Так что заранее предупреждаю: если вдруг опять задержусь, то поднимать всех на поиски меня не надо. А ты мажь-мажь…

— Да я мажу-мажу. Рэйми, ты же знаешь, я буду только счастлива, если всё так и было, как ты говоришь. А ты уверен, что она ещё туда придёт? Может, ты это сам додумал?

— Уверен. Миратэя сказала, что мы ещё встретимся, значит встретимся. Она придёт, но пока не знает, когда.

— Может, просто так сказала, чтобы отвязаться?!

— Нет. Она могла просто молча уйти, но сказала, что придёт. Миратэя слов на ветер не будет бросать. Сказала — сделала! Это я успел о ней понять. Не знаю откуда, но успел. Да и вообще, ма, ты на чьей стороне? Что значит: «сказала, чтобы отвязаться»? Я что, хиляк какой? Ну да, предстал перед ней не во всей красе, конечно, — мысли о моей сегодняшней неуклюжести, тем более, на глазах у Миратэи, заставляли меня морщиться, злиться и краснеть одновременно. — Хромым и падающим. Но ей не нужно было врать, чтобы «отвязаться». Я её и так отпустил.

Я прикусил язык. Признаваться, что собирался насильно удерживать девушку, пока она не даст обещания прийти ещё, как-то совсем не хотелось. Мама улыбнулась, словно не заметила моей оговорки.

— А кушать хочешь? Могу принести тебе немного вяленого мяса.

— А вот хочу. Раньше бы и до завтрака спокойно подождал, но сейчас… мне нужны силы для скорейшего выздоровления. «В здоровом теле — здоровый дух»! Она так сказала.

— Эта девушка мне уже нравится. За один вечер она тебя и отчитала, и выздоравливать отправила! И ты, что интересно, безропотно слушаешься! Она добилась от тебя больше, чем я за всю жизнь, — улыбнулась и убежала за едой.

Я лежал, закинув руки за голову, и составлял план дел. Сегодня, весь день, хоть и не хочется, но проведу лёжа, вставая только по нужде и то очень осторожно. Завтра похожу по племени, по гостям, посмотрю, что у кого и как сделано в хижине, присмотрюсь к каким-нибудь важным мелочам. Миратэя достойна лучшего. А послезавтра прогуляюсь по территории. Дом ведь не обязательно строить в центре, рядом с родом. Выберу место получше, по душе, начну обдумывать размер и обстановку, прикину, чего и сколько понадобится. Охотиться придётся активнее, чтобы насобирать необходимое. Эх, зря я свою долю не забирал…