Манас. Великая война. Книга седьмая

Николай Тобош, 2020

Эта книга – седьмая и последняя часть прозаического переложения знаменитого народного эпоса кыргызов «Манас». Великий богатырь Манас собрал многотысячное войско и вторгся в земли своего давнего противника хана Эсенкана. Но не желание захватить земли врага ведет великодушного богатыря. Главная его цель – уничтожение племени чудовищ-людоедов, угрожающих всему человечеству.

© Тобош Н., 2020

* * *

Посвящается светлой памяти Ашыма Жакыпбекова

Сказанье древней старины

Живет сегодня в наши дни.

Рассказ без края и конца

Народ кыргызский создавал,

В наследство сыну от отца

Из уст в уста передавал.

Мар Байджиев

На пути в Бейджин

Войско численностью в триста туменов шло, огибая Алтайские горы. Прошло сорок дней и ночей с того времени, когда войско перевалило через Суусамыр на Чуйскую долину. Двигаясь по просторам благодатной земли, оно взяло направление в сторону долины Или через Кордайский перевал. Остались позади земли Огуз-Кечуу, Калкан и Жугон-Таш. Проехало войско земли Кара-Саз, Жуйурмо и Сары-Кыя. Войско пока еще не знает усталости, пока оно с бодрым и боевым настроением. Перед глазами постоянно туманилась черта между небом и землей. Видна была только пелена, что загадочно укрывала что-то неизвестное и страшное. Далее войско проехало земли Шарпылдак, Чук Терек и Эгиз-Кара. Алтайские горы остались позади. Нужно было вести войско к Чет-Бейджину со стороны северных земель, чтобы быстрее добраться до острова Мангуба, где готовилось калмыками, манжу и жунгарами страшное оружие против человечества — племя чудовищ сазаншон. С чудовищами племени сазаншон будут сражаться только обученные для этих целей аскеры Кобиша в количестве семи туменов. Остальные едут для вида, для устрашения жайсанов Эсенкана, если Эсенкан будет препятствовать войне бурутов с чудовищами сазаншон с острова Мангуба.

Из-за своего возраста Кыргыл ранее попросил Манаса освободить его от обязанностей главы всех чоро, о чем в настоящее время очень горько сожалел, ведь его теперь никто не слушал и не принимал всерьез его замечания и хлопоты. Даже стали его кликать «Кыргыл чалем», что означало «Кыргыл-старик». И теперь Кыргыл-чал не может принять какие-нибудь решения и дать советы Манасу. И Манас тоже не тот, что было раньше. Он тоже не принимает никаких решений, добровольно стал простым аскером в десятке чоро Тазбаймата. Теперь каганом всех кыргызов выступает Бакай, которого избрали все ханы каганата. Бакай назначил Алмамбета главным аскербашы всего объединенного войска каганата. Конечно, каган Бакай сделал выбор непростой. Очень сложно выбрать воина на должность главного аскербаши. Он должен обладать множеством знаний и способностей, которые привели бы войско к желаемой победе без особых потерь. Этой должности были достойны многие ханы и богатыри — жоро Манаса. Кокче, Чубак, Сыргак и многие другие чоро и беки. Алмамбет превосходил всех умением управлять погодными условиями на местах и знанием всей окрестности Кангайских земель и самого Чет Бейджина до земель Тюп Бейджина. Его умение управлять погодой восхищало всех ханов и знать каганата. Все были свидетелями того, как жаркое лето вдруг превращалось в лютую зиму и наоборот по воле Алмамбета.

И теперь, в военное время, каган Бакай тоже должен подчиниться решениям Алмамбета беспрекословно.

Теперь те, у кого возникали вопросы и какие-нибудь пожелания, обращались к десятникам, а десятники — к сотникам. Сотники в свою очередь — к тысячникам, а тысячники — к туменбаши. К Алмамбету могли обратиться только туменбаши.

Кыргыл-чал числился в десятке воинов Бозуула, который тоже из-за своей лености не смог сохранить за собой прежние обязанности тысячника. Уже второй день мучился Кыргыл-чал. У него натерлись поверхности бедер до крови. Он не мог сидеть на коне. Ему приходилось постоянно приподыматься на стременах, чтобы бедра не соприкасались с седлом. Ему казалось, что все аскеры мучаются такой же «головной» болью, как и он сам. Поэтому он решил сказать свою жалобу Бозуулу, чтобы он донес ее до главы войска через цепочки главных людей, от десятника до туменбашы.

— Ой, Бозуул! — Он подъехал десятнику.

— Слушаю тебя, Кыргыл-ава! — Бозуул даже не остановил своего скакуна.

— Я уже не могу ехать на коне, — выразил свою боль Кыргыл-чал и спросил: — Когда остановимся на привал?

— Понятия не имею, Кыргыл-ава, — Бозуул смеялся, показывая белые зубы.

— Пора бы сделать привал, — продолжил Кыргыл-чал. — Люди уже изнывают от усталости.

— У нас из десятки воинов, — сказал Бозуул ему с гордостью, — кроме вас, никто не жалуется на усталость.

Тем самым он отмечал старость человека, который в свои годы сидел бы дома, а не становился помехой к движению войска.

— Они боятся тебе говорить, — возразил Кыргыл-чал. — Я же вижу по глазам.

— Одни вы умеете читать по глазам! — разозлился Бозуул. — Остальные ничего не понимают!

Бозуул отъехал от него. Кыргыл-чал не мог успокоиться. Он решил, как и раньше, поговорить с Манасом. «Неужели ему безразлично состояние войска?» — подумал он и помчался вперед в поисках Манаса. Он постеснялся обратиться к Алмамбету, следуя войсковым порядкам. Скакун Акборчук под его седлом целый день нес хозяина до воинов Тазбаймата, среди которых на Аккуле красовался великодушный богатырь.

— Манас! — обратился Кыргыл-чал к богатырю, так же как обращался в прежние времена. — Люди устали от езды, великодушный каган! Скажи Алмамбету, пусть объявит привал.

— Не могу! Я такой же рядовой аскер, как и ты, — сказал Манас. — Ты должен сказать своему десятнику. Он — сотнику, и так далее. Пусть ему скажет ваш туменбашы.

Кыргыл-чал хотел возразить, но не мог сказать ничего. Было непривычно, что Манас тоже подчиняется общему порядку.

«Что за чудеса, куда мы катимся», — подумал Кыргыл-чал и встал без движения. Обратно к своим воинам не стал ехать, а решил их дожидаться, отдыхая на этом месте. Он отъехал в сторону и спешился очень осторожно, чтобы не навредить «ранам».

Войско двигалось медленно и торжественно, как огромный огнедышащий дракон, ползая по равнинам земельных пространств. Кыргыл-чал, с одной стороны, радовался и гордился тем, что он является частицей этого дракона. С другой стороны, переживал за то, что этот дракон даже не удосужился заинтересоваться болью своей частицы. Было очень обидно, и поэтому он что есть мочи прокричал несколько раз:

— К черту вас всех! К черту вашего Бейджина!

От боли в натертых бедрах Кыргыл-чалу хотелось плакать, ему было все равно, кто что думает. У него сознание, душа и сердце собрались в одном больном месте. Проезжающие воины смотрели на него с удивлением и показывали на него друг другу указательными пальцами, покручивая ими у висков…

* * *

Впереди бушевала река Оркун. Поток воды в ней был постоянно в силе из-за того, что наступали очень теплые времена. Днем и ночью одинаково таяли ледники, воды которых составляли мощную силу реки Оркун. Переправиться через нее с войском было невозможно. Переправа через брод требовала для войска много времени, что было недопустимо. Алмамбет дал войску недельный привал. Сам собрал знаменитых чародеев и заклинателей. Самыми главными из них являлись Ырдык и Байкиш, которые сумели разгадать и разрушить все калмыцкие заклинания и чародейства на всех путях войска Манаса в родные земли. Сам Алмамбет учился чародейству несколько лет в Бейджине. Усилиями заклинаний Алмамбета, Ырдыка и Байкиша, несмотря на теплые времена, над Оркуном наступили лютые морозы, чтобы замерзла вода реки, чтобы войско могло переправиться через нее без затруднений. Для того, чтобы полностью замерзала река, потребовалось одна неделя. Вот поэтому Алмамбет объявил привал на неделю. Как только появилась возможность проезда по ледяной поверхности реки, войско начало переправляться через скользкие препятствия на другой берег. Пришлось частям войска прервать дни отдыха на одном берегу и продолжить их на другом. Но войско за это время должно было учиться премудростям ведения войны. Отдельные аскеры упражнялись и учили друг друга колоть врага копьями, рубить саблями и метко стрелять из лука. Дни, отведенные для привала, кончились.

Войско двинулось еще более стремительным ходом. Все тумены будто включились в соревнование «кто быстрее», головные их части овладевали местами для перехода горных участков общего пути. Каждый тумен войска имел свою дорогу и свое направление движения. По приказу Алмамбета движение войска сопровождались упражнениями частей туменов в устройстве набегов на врага, обороны в случае нападения, а также битвы, если враг окажется лицом к лицу. Временами устраивались поединки между богатырями. Главы туменов войск вначале были против проведения различных упражнений, но со временем признали, что они помогают держать аскеров в боевом состоянии. Были заметны у каждого аскера повышение боевого духа, бодрости и прибавка в навыках ведения поединков.

Так войско ехало весь конец лета и начало осени. Когда начало холодать, Алмамбет приказал всем главам туменов занять места для устройства зимовок. Движение войска в зимних условиях было опасным, оно могло принести большие неприятности и жертвы. Алмамбет, знаток погоды, заранее замыслил и распорядился о зимовке перед вторжением в чужие земли. В земли калмыков, манжу и жунгаров, которые в течение многих лет пытались расширить их землями кыргызов Ала-Тоо. Многие знатные люди и мудрецы воспротивились зимовке. Оказалось, что постоянное движение стало порядком житья. Некоторые уже привыкли к этой жизни и не могли или не желали ее изменить. Однако железная воля Алмамбета, суровый разговор о последствиях и ответственность, вплоть до сноса головы, остудили многие горячие сердца.

Передовые части войска во главе с Сыргаком подобрали место для проведения зимы. Бескрайние широкие поляны, хмурые безмолвные леса и бесчисленные источники родников привлекли внимание когорты главенствующих туменбашы. Решено было заняться возведением жилья в количестве трехсот тысяч чумов вместимостью по десять-пятнадцать человек, что и выполнили в течение одного-двух дней. Войско дальше продолжило упражнения по боевым учениям в разных условиях.

Местность была ровной и еще не утратила летней зеленой красоты. После изнурительных упражнений с оружием аскеры должны были устраивать отдых с интересными играми. Любимой игрой среди аскеров была ордо. Игру ордо любили все джигиты, потому что она быстро прославляла игрока большого мастерства. Она была полна сложных приемов по выбиванию альчиков битами из круга в разных положениях. Кроме того, требовалось приложить немало умственных способностей, чтобы определить сами приемы и выработать общее направление игры для игроков разных сторон. В туменах начли играть в разные игры. Кто в кокбори, кто в эрсайыш, кто в эралыш, шум веселья от игр заполнял все пространство в одно мгновенье…

* * *

Походный шатер Манаса издали привлекал внимание окружающих войск всех туменов. Его установили таким образом, чтобы он был виден со всех участков, занятых туменами. Алмамбет обошел все участки, где расположилось войско. Проверил состояние готовности всех хозяйств к зимним условиям. Было видно, что упражнения последних дней изрядно подтянули воинов. Выполненные работы были крайне добротными и порядочными, так что Алмамбет остался довольным работой всех ханов и туменбашы. Он направил своего Сарала в сторону синего шатра Манаса.

— Будь здоров, брат! — приветствовал Алмамбет Манаса.

— Будь здоров, брат! — Манас принял приветствие и спросил: — Как устроились аскеры?

— Прекрасно! — ответил Алмамбет. — Нам необходимо посоветоваться.

Манас пригласил актаяка. Поручил ему вызвать всех тех, кто входил в военный совет каганата.

— В совете что будем обсуждать? — спросил Манас у Алмамбета.

— Необходимо разведать дальнейшие пути движения войска.

Алмамбет задумался. Через некоторое время опять заговорил:

— Мы шли по нашим давно разведанным землям, — Алмамбет поднял голову и посмотрел прямо в глаза Манасу. — Дальше начинаются вражеские земли. Никто не знает, что они нам готовят.

— Правильно! — согласился Манас. — Возможно, кто-то занимается охраной земель.

— Мы должны убедиться, что за нами наблюдают и оповестят людей в ставке Эсенкана.

— Да, чтобы о нашей силе дошло до Эсенкана, чтобы он вынужден был обратиться за помощью к племени сазаншон.

Пока обсуждали вопросы разведки, в шатер зашли Бакай, Ажыбай, Кыргыл-чал и ханы — Тоштюк, Урби и Музбурчак. Кто-то среди них сказал, что Чубак, Серек и Сыргак не могут принять участие в беседе, так как они находятся в местах расположения основных сил войск и занимаются их размещением. У всех был веселый вид, видимо у них был разговор о натертых бедрах Кыргыл-чала, только у него в глазах искрились злые блески.

— Заходите, богатыри! — пригласил всех каган Манас.

Грузные станы богатырей разместились на олпоках с учетом старшинства между ними. У богатыря Тоштюка здоровье пошло на поправку. Его морщинистое лицо разгладилось, прониклось вниманием и заботой близких ему людей. Из его тусклых в прошлом глаз уже сыпались искры радости и мужества. Широкоплечий Музбурчак казался неуклюжим медведем, но его молниеносные движения всегда опровергали у людей первичное впечатление.

— Мы подъехали к границам чужих нам земель, — сказал Манас задумчиво. — Здесь решили провести зиму. Войско должно заниматься упражнениями, чтобы оттачивать навыки боевых действий.

— Да, конечно! — послышались возгласы.

— Бакай-ава! — Манас обратился своему советнику с вопросом: — От ваших людей, которые должны были сеять смуту в калмыцких городах, не поступало каких-либо вестей?

— Пока не было никаких вестей.

— Отправьте еще людей.

— Хорошо, великодушный!

— Давайте врасплох устроим наступление на врага, — предложил Урби.

— Будут многочисленные жертвы, — ответил Алмамбет. — Это ослабит калмыков. Нам это не нужно.

— Я что-то не понимаю, — сказал Тоштюк. — Врага нужно уничтожать. Почему не нужно ослабление калмыков?

— Они должны сражаться в первую очередь с сазаншонами, — объяснил Алмамбет. — Вот поэтому мы избегаем встречи с калмыками.

— По нашим расчетам, — объяснил Бакай Тоштюку, — узнав о нашей силе, Эсенкан должен пригласить на помощь племя сазаншонов, которые не станет помогать, а начнут истреблять калмыков.

— А может быть, они станут помогать калмыкам, — неуверенно высказался хан Урби, оглядывая глаза богатырей.

— Нет, чудовища сразу будут нападать на людей, — продолжил Бакай. — Люди Кобиша уверены в этом. Первыми людьми, кого они увидят, будут калмыки, манжу и жунгары.

— И мы желаем, — продолжил за Бакаем Алмамбет, — чтобы Эсенкан запросил у нас помощи против сазаншонов.

— Конечно, нам это понятно, — сказал Урби.

— Ладно! — Манас остановил полемику. — Нам необходимо разведать все дороги, по которым будем двигаться, как только произойдет потепление ранней весной.

— Я думаю, — сказал Алмамбет, — мне самому нужно больше узнать о дорогах, чем кому-нибудь из нас.

— Правильно говоришь, Алмамбет! — Манас поддержал его. — Возьми с собой Сыргака.

— Хорошо, мой каган! — Алмамбет поклонился.

— Через месяц, — сказал Манас всем. — Если не будет никаких вестей от Алмамбета, каждое ханство начинает разведывать свои пути движения.

Все ханы закивали головами в знак согласия.

— Кроме того, — продолжил Манас, — Алмамбету следует узнать и изучить мнения окружения Эсенкана.

Алмамбет еще раз кивнул головой.

Вся когорта ханов и советников кагана вышла из шатра. Небо было лунное и полно звезд. Синий дневной цвет неба будто удержался на целую ночь.

* * *

Сорок чоро Манаса собрались по привычке на игру ордо в одном месте. Разделились они на две части, как всегда, по двадцать человек. Главой одной стороны всегда выступал Ажыбай. Точно так же бессменным главарем другой стороны играл Кыргыл чал. Привязали к стойлу четырех молодых кобылиц в качестве награды для стороны-победительницы. Чоро Жайнак со стороны Кыргыл чала отмерил сорок ступеней в длину аркана и начертил большой круг с его помощью. Сторона Ажыбая расставила в центре круга альчики с монетой-ханом в самой середине. Спор о том, какая сторона начнет игру, был разрешен стрельбой из лука в летящий мешочек с альчиками. Меткость игрока стороны Ажыбая позволила начать игру его людям.

Игроки Ажыбая показали большое мастерство. Попав в центр, игрок выбил большое количество альчиков за круг, не оставляя никаких надежд на выигрыш игрокам Кыргыл чала. Но произошло событие, которого никто не заметил, кроме Жайнака. Игрок Ажыбая, выбивая альчики, случайно зацепил монету, которая упала рядом с чертой ордо с внутренней стороны. Заметил это только Жайнак и молчал до тех пор, пока не вышел из игры игрок Ажыбая. Он уже сделал свое дело. Выигрыш был на стороне игроков Ажыбая.

— Ну что, Кыргыл ава! Вы проиграли! — кричал Бозуул, игрок со стороны Ажыбая. — Кобылицы наши!

— Не спешите! Не смешите людей! — закричал Жайнак, показывая на монету. — Теперь мы будем выбивать «хана», и награда будет нашей.

Жайнак приготовился выбивать «хана» абалаком. Левой ногой встал он к черте, правую ногу накинул на левую сзади и чуть нагнулся, положил левую руку себе на спину.

— Кобылицы наши! — завопила сторона Кыргыл чала.

Изо всех сил Жайнак правой рукой закрутил абалак в сторону монеты. Все случилось молниеносно, был слышен только звон монеты. Никто ничего не смог увидеть, никто не смог проследить полет монеты. Как назло, на пути монеты оказался Бозуул, который стоял у черты круга, наблюдая игрой. Монета ударилась в живот Бозуула и упала внутри круга ордо.

— Где монета?! Куда она улетела?!

Кинулись все на поиски монеты-хана.

— Она никуда не улетела, — кричал Бозуул. — Вот она! Она в круге.

Он показывал на монету, которая находилась около черты с внутренней стороны круга.

— Это ты, Бозуул! — Кричал Ырчы уул. Он догадался. — Поймал монету на лету.

— Он не попал битой по «хану»! — кричал Бозуул нагло. — Он его пальцем зацепил!

Кыргыл чал всегда руководил игрой сорока чоро с малых лет и стал великим мастером в игре ордо. Всегда прислушивались к его мнению при появлении спорных вопросов. На этот раз он поддался искушению.

— Вы проиграли, Бозуул! — Кыргыл чал хотел припомнить поведение десятника, когда у него натерлись нежные места. — Ты играешь нечестно. Ты! Ты — плохой человек.

— У тебя седина на висках, аксакал! — Бозуул оскорбился. — И не стыдно тебе спорить с молодежью?!

— Ты что, Бозуул! — Ырчы уул набросился кулаками на Бозуула. — Стыдишь почтенного человека, вместо того чтобы извиниться. Откуда ты такой взялся?!

Двумя руками Ырчы уул схватил за воротники кементая Бозуула и начал дергать его. Бозуул пытался освободиться от Ырчы уула. Ему помогли окружавшие их люди.

— Постоянно ходишь под покровительством Чубака, — Бозуул начал оскорблять Ырчы уула еще сильнее. — Кто он?! Он не лучше, чем Алмамбет, мой покровитель. Помнишь, что я стал для скакуна Сарала живой наградой? Алмамбет сегодня глава войска — аскербашы. Алмамбет ночью уехал на разведку. А что делает Чубак?! Он не может справиться нойгутами до сих пор. С кем поведешься, того и наберешься. Вы со своим Чубаком способны только сеять смуту среди людей. Его даже в разведку не взяли.

Правда глаза колет. Прав был Бозуул. Ырчы уулу плакать хотелось от таких унижений. Правда, что он, как только попал в распоряжение Манаса, познакомился с Чубаком, и с тех пор они стали неразлучными приятелями. Правда и то, что Чубак постоянно его опекает, как певца всего войска. Ырчы уул закричал:

— Вы слышали, люди?! Он назвал нас смутьянами! Я ему покажу, кто смутьян!

Ырчы уул вскочил на своего скакуна и помчался к месту, где расположились нойгуты.

— Чубак! — кричал он. — Мы с тобой — смутьяны! Так о нас народ говорит! Мы с тобой ни на что не способны. Кто аскербашы?! Алмамбет! Кто в разведку уехал?! Алмамбет! Кто сидит без дела?! Чубак!

Слова Ырчы уула били по самым сокровенным чувствам Чубака. Как только вознесли Алмамбета на уровень аскербашы, у Чубака екнуло сердце, будто его обошли стороной. Он подумал, что Манас мстит ему по случаю отъезда когда-то в Алайскую долину на некоторое время. А насчет разведки он услышал впервые. Ему показалось, что она придумана как раз с целью еще насолить раны Чубака. «Что творит Манас?! Что, нойгут хуже, чем ногоец?! Чубак слабее, чем Манас?! Врага громит везде Чубак, а слава достается Манасу». Так нельзя.

— Ак-ба-ал-та! — прокричал богатырь уран нойгутского племени. Ударил Чубак по доолбасу несколько раз.

— Ак-ба-ал-та! Ак-ба-ал-та!!!

Уже завопило все нойгутское войско. Чубак одним прыжком оказался в седле на скакуне Коктеке и взял поводья в руки. Будто Чубак шепнул в ушко скакуна, он помчался в сторону площадки, где играли в ордо все чоро Манаса. За ними гнались все остальные, будто на них напали вражеские войска.

— Ак-ба-ал-та-а!!! — кричало войско.

Коктеке наехал на черту игры ордо.

— Ты чего топчешь альчики! — заорал на Чубака Кыргыл чал. — Ты что, только альчиками воюешь?!

Слова Кыргыл чала будто подлили масло в огонь. Чубак еще сильнее разозлился.

— Я не позволю здесь править мною чужеземцу! — Чубак размахивался плеткой. — Я его уничтожу!!! Вы, чоро, со мной или нет?!!

Коктеке крутился внутри ордо. Чубак ударил плетью по бедрам скакуна. Он стрелой рванул на восток за Алмамбетом.

— Ак-ба-ал-та-а!!! Ак-ба-ал-та-а!!!

От урана войска загремело пространство, затрещала земля. Тысяча коней под войском рвануло за Чубаком. С избытком накопившиеся силы войск Тоштюка, Жамгырчы, Кокче, Санжыбек, Урби и Музбурчака, смотревших на действия нойгутов, тоже начали возбуждать аскеров, которые частями вливались в войска Чубака.