Манас. Великая война. Книга седьмая

Николай Тобош, 2020

Эта книга – седьмая и последняя часть прозаического переложения знаменитого народного эпоса кыргызов «Манас». Великий богатырь Манас собрал многотысячное войско и вторгся в земли своего давнего противника хана Эсенкана. Но не желание захватить земли врага ведет великодушного богатыря. Главная его цель – уничтожение племени чудовищ-людоедов, угрожающих всему человечеству.

Разведка

Шум от топота копыт тысячи коней и от голосов издающих уран нойгутов дошел до синего шатра Манаса, где великодушный обсуждал мысли уничтожения племени сазаншон с мудрецом Бакаем. На бумаге были нарисованы разные рисунки.

— Что за шум, Бакай ава? — спросил Манас у своего советника, не отрываясь от бумаг.

Бакай вышел из шатра. Там, внизу, где играли в ордо все чоро Манаса, поднялся клубок пыли и послышался уран нойгутов. Со стягом зеленого цвета целое войско помчалось на восток за Алмамбетом. Бакаю стало все ясно.

— Чубак в ярости, — сказал он, заходя в шатер. — Помчался с войском за Алмамбетом.

— Что ему нужно?! — спросил Манас.

— Ясно, что его кто-то оскорбил, — объяснил Бакай. — Сказав, что он ни на что не годится, даже на разведку. Он, помню, обижался из-за избрания Алмамбета в аскербашы.

— Надо, Бакай ава, принять меры, чтобы он остыл, — Манас был огорчен поведением Чубака.

— Надо отправить датку Ашыр со скакуном Аксаргылом в качестве дара, — посоветовал Бакай. — Чтобы он поклонился перед Чубаком.

— Вы что, Бакай ава, не знаете Чубака, — Манас возмутился. — Он разрубит пополам датку Ашыр. Лучше вы сами езжайте к нему с моим скакуном Аккулой. Остановите его.

Бакай согласился с мнением Манаса. Действительно, Чубак мог со злости натворить непоправимое дело. Надо, чтобы перед ним встал глубоко уважаемый всеми кыргызами человек. Бакай подумал: «А я сам кто, человек, которого уважают люди, или нет»? Он поймал себя на мысли, что этим вопросом никогда не задавался. Раз Манас просит, надо предстать перед Чубаком. «Посмотрю на деле, — подумал Бакай, — Чубак меня уважает или нет».

Бакай на своем знаменитом Кекчолоке повел Аккулу за собой в обход горной местности, чтобы оказаться впереди Чубака, который огибал гору. При виде Бакая Чубак остановился и начал говорить про свою обиду.

— Если бы не вы, Бакай ава, — горячился Чубак, — меня бы никто не мог остановить.

— Спасибо, Чубак! — отозвался Бакай.

— Бакай ава! — начал Чубак. — До каких пор я должен находиться в немилости? Почему Алмамбет стал аскербашы, а я кто?! Почему Алмамбет уехал на разведку?! А что мне делать прикажете?!

— Это разве повод для обиды? — вопросом на вопрос ответил Бакай.

— С малых лет я служу народу рядом с Манасом, — Чубак еще сильнее повысил голос. — Калмык вчера прибыл к нам, и все почести ему. Так не пойдет, Бакай ава.

— Давай, Чубак, разберемся в спокойной обстановке.

— Мстит Манас мне за то, что я уехал в Алайские горы?!

— Я об этом с Манасом не говорил, Чубак!

— А зря, Бакай ава! — Чубак злился. — Узнать бы его мнение.

— Он знает, что ты никогда не подведешь свой народ.

— Отойди в сторону, Бакай ава, не задерживай меня.

В это время быстыми шагами Айманбоза подъехал к ним сам Манас. Он не мог остаться у себя в шатре, когда буянит всем напоказ один из его соратников. Вот и прискакал следом за Бакаем. Вместо того чтобы обрушиться на Чубака, он начал смеяться.

— Брат Чубак! До чего ты слаб своей честью! Свою обиду выказываешь всему народу напоказ. Постыдился бы, дорогой мой братец! Мы и так горды твоими подвигами. Шуметь на большом пути не следует, братец!

Манас говорил нарочито весело, но Бакай понимал, как тяжело Манасу изображать великодушие. Как прежде, погрел бы он Чубака плетью, но нельзя при всех, выросли богатыри, заслужили уважение и почет всего народа. Обращаться с ними как прежде уже непозволительно.

Чубак понял: вот теперь пришло время высказаться великодушному брату о своих обидах.

— Мой хан! Великий каган! — Голос у Чубака задрожал. — С малых лет я рядом с тобой служу народу. Куда ты, туда и я. Вернули мы с тобой родные земли своему народу. Где тогда был Алмамбет?! Поместили мы в зиндан Панус хана. Где тогда был Алмамбет?! Прогнали мы Алооке хана из Анжияна. Где тогда был Алмамбет?! Сражались мы с тобой с Шооруком. Где тогда был Алмамбет?! Я как твоя тень. Всегда я с тобой. Только вчера пришел к тебе Алмамбет. И все почести ему. Кто аскербашы?! Алмамбет. Кто ушел в разведку?! Опять Алмамбет.

Манас не стал с ним спорить. Дал ему возможность высказаться до конца, чтобы полностью выложился теми обидами, что прикипели внутри. Чубак припоминал еще то, что Манас прогнал его в Алайские горы, приревновав Каныкей, из-за чего Чубак чуть не примкнул к калмыкам и манжу, перечеркивая все свои заслуги.

— Если хочешь заняться разведкой, — Манас ударил пятками по бокам Айманбоз, — тогда поехали вместе.

Манас направился на восток вслед за Алмамбетом. Бакай ударил по спине Чубака плеткой. Чубак повернулся к нему.

— Не наглей! Придержи язык! — наставлял Бакай Чубака.

Манас и Чубак следом за ним скрылись за холмами. Войско нойгутов во главе с Бакаем смотрело вслед двум удаляющимся всадникам. Через некоторое время Бакай погнал войско нойгутов обратно к месту зимовок…

* * *

Алмамбет и Сыргак ехали по горной тропе. Места были знакомы Алмамбету. А Сыргак расспрашивал Алмамбета о названиях некоторых особенно приметных мест. Алмамбет рассказывал их наименования, показывая плетью на горы и поляны.

— Те горы, которые высятся впереди вдали, называются Тал-Чоку. Дальше расположен перевал Ак-Кулжа. Он обладает волшебством. За перевалом в низовьях имеется озеро под названием Ак ордек.

Внезапно послышался громкое эхо от удара по доолбасу, и следом раздался звук доолбаса Манаса. Показались издали, со стороны запада, еле заметные очертания двух всадников. Алмамбет решил дождаться их появления и спешился. Отпустил Саралу щипать пожелтевшую, но очень густую траву. То же сделал со своим скакуном Кокказык баатыр Сыргак. Было ясно, что их догоняли Манас и Чубак. Они тоже увидели Алмамбета и Сыргака и ускорили бег своих скакунов. Скакун Коктеке под седлом Чубака был резвее, чем скакун Айманбоз Манаса. Появление богатырей наводило Алмамбета на много мыслей разного толка. Он без разговора понял, что Чубак наделал много шума из-за устройства разведки Алмамбетом. «И теперь под натиском алайского богатыря Манас вынужден вернуть Алмамбета обратно в войско, чтобы разведкой занялся сам Чубак». Алмамбет загрустил от своего положения. Никто ему не говорит, что он покинувший свой народ беженец, но действия некоторых становятся хуже, чем оскорбительные слова.

Быстрее прискакал Чубак на резвом Коктеке, чем Манас на Айманбозе.

— Будьте здоровы, богатыри! — Чубак первым поздоровался.

— Будь здоров, Чубак ава! — Сыргак принял приветствие.

Алмамбет не только не принял приветствие, но и отвернулся от Чубака в другую сторону. У Чубака еще сильнее стало наполняться сердце возмущением от такого поступка Алмамбета. Он спешился и отпустил Коктеке щипать траву. Коктеке сразу направился в сторону Сарала и тихо заржал. Сарала ответил ему взаимностью. Оба скакуна начли чесать друг друга, будто не виделись в течение долгого времени. Чубак обнялся со Сыргаком и не подошел к Алмамбету.

— Здороваться не хочешь, беженец! — набросился Чубак. — Возгордился тем, что тебе Манас все позволил.

Он тоже присел, отвернувшись от Алмамбета в другую сторону. Когда подъехал Манас, Алмамбет и Сыргак встали со своих мест и приняли приветствие Манаса, поклонившись ему. От злости на Манаса, что он поддался на нападки Чубака, на лице Алмамбета выразилось недовольство. Оно стало каменным и чернее тучи. Манас это заметил и засмеялся, чтобы снять напряжение в обстановке.

— Что здесь произошло, богатыри?! Будто чуть не подрались!

У Алмамбета искривилось лицо.

— Ой-о-ой! Ой, Манас!! Не прикидывайся дурачком! — Алмамбет злился от досады на Манаса. — Ты сам скажи, зачем вы примчались за мной?

— Ой, калмык! — Чубак набросился на Алмамбета вместо ответа Манаса. — Ты забыл наш уговор о том, что в трудные времена будем вместе всегда.

— Я никогда ничего не забываю, — возразил Алмамбет.

— Люди все видят! — Чубак начал перечислять: — Когда ты стал аскербашы, ты меня не позвал на помощь. Это раз. И на разведку меня не взял. Это два. Ты нарушил нашу клятву. Не зря тебя хотели убить твои правители.

— Ты мне постоянно напоминаешь о том, что я калмык! Что я беженец! Видеть тебя не хочу, не то что взять тебя на разведку.

— Не отстану я от тебя! — прокричал Чубак. — Пойду я с тобой на разведку! Не можешь ты меня прогнать!

— Я тебя не только могу прогнать, но и на пике подниму!

— Попробуй, беженец! Сам окажешься на пике!

Манас на них смотрел и слушал безумие с обеих сторон. Ему казалось, что оба богатыря впали в детство. Но он, проявляя выдержку, не вмешивался в их разговор. Пусть, подумал он, выскажут друг другу все обиды, не утаивая ничего.

Алмамбет вскочил на Сарала, а Чубак на Коктеке. С копьями на руках они помчались друг к другу. О-о, чудо! Сарала и Коктеке резко остановились друг против друга. Оба богатыря постарались погнать своих скакунов, но им это не удалось. В это время Манас встал между ними. Взял поводья обоих скакунов в свои руки.

— Благодаря тому, что вы со мной, — прогремел Манас, — я начал эту войну против сазаншон. Если вы не можете найти общий язык, я вас отправлю по домам. Я сам один пойду на сазаншон. Может быть, я погибну на этой войне. Зато человечество избавится от угрозы. Уходите оба! Ваша война между собой мне не нужна!

Манас сбросил поводья скакунов в разные стороны. Сам он отошел в сторону большого камня и прислонился к нему, бросая взгляд к Вечному Синему Небу. В таком состоянии Манаса оба богатыря никогда не видели. Они быстро пришли в себя, будто их облили кипятком. Они увидели перед собой одинокого беспомощного человека перед вселенной. Они оба поняли, что без них он слаб и одинок. И они сами тоже без Манаса не представляли большой ценности в этом мире. Только Манас стоял на пути опасности всему человечеству. Им обоим стало жалко великодушного богатыря. Они оба поняли никчемности своих настроений по сравнению с заботами Манаса. Оба поняли, что понесли сгоряча чушь разного рода. Замолчали и понурили головы оба на некоторое время. Спешились со скакунов, которые торопливо начали дальше щипать траву.

— Наш поступок — позорный поступок! — Чубак понурил голову.

— Точно, Чубак! — Алмамбет кивнул головой. — Стыд и срам!

— Прости, Алмамбет! — Чубак подошел к нему. — Это все из-за меня. Прошу меня простить.

Чубак встал на одно колено перед Алмамбетом.

— Брось, Чубак! Ты тоже меня прости!

Оба богатыря, которые храбро сражались одни с тысячами жайсанов неприятеля, не боялись выступить против сотни драконов и не моргнули глазом на сотни вражеских стрел в сражениях, стояли побитыми одним словом великодушного. Они невольно шагнули друг к другу и обнялись, будто давали клятву повторно быть вместе на одном холме живыми или мертвыми в одной могиле, ради дела, что затеял Манас, ради спасения человечества.

— Он свою жизнь посвятил нашему народу, — сказал Алмамбет.

— Он и нас, всех чоро, вывел в люди, — сказал Чубак.

— Он сделал ханом и беженца, — сказал Алмамбет.

— Он сотворил мир во всем мире, — сказал Чубак.

— Он спасет мир от чудовищ, — сказал Алмамбет.

Манас повернулся к ним, когда они обещали друг другу не бросать никогда дело Манаса и обнимались как прежде. Радостное настроение вернулось к Манасу.

* * *

У Алмамбета все же осталось некоторое чувства обиды за поступки Чубака и Манаса, хотя он простил их обоих. Они не понимают, решил Алмамбет, всю сложность разведки, и поэтому ему захотелось их поставить в сложнейшие условия, чтобы им пришло хоть малейшее соображение о разведочных делах. Он повернул в сторону, где по рассказам маалимов в школе, где он обучался в детстве, лютуют волшебные царства среди горных мест, недоступных для людей. Они ехали по двойной тропинке для езды по верхним уровням одной горы.

Перед богатырями показался большой город среди гор. Множество зданий и сооружений казались богатырям устроенными изо льда, сквозь который были видны горные хребты, ложбины и малые ущелья. Они то появлялись, то исчезали из поля зрения. Голубоватый оттенок некоторых зданий закрывал всю видимую часть местности. Тропинка подходила к какому-то большому прозрачному мосту, который казался висячим мостом между двумя горами. По обе стороны моста безмолвно стояли прозрачные жайсаны двумя рядами. Впереди ехал Чубак на Коктеке. Почему-то он повернул скакуна на мост. Коктеке одной ногой наступил на мост и провалился. Мост оказался простым миражом. Не было никакого моста.

— Куда?! — закричал Алмамбет.

— Что за мост?! Что за войско?! — закричал Чубак, испугавшись.

— Не видишь, что ли, это всего лишь мираж! — Алмамбет прикрикнул на Чубака.

— Алмамбет! Давай вперед! Сам веди нас, куда следует, — наконец велел Манас.

Чубак молча согласился…

Через два дня они вчетвером доехали до предгорных участков горы Тал-Чоку. Вся вершина горы была в ледниках. А предгорья были сплошь в ложбинах и руслах речек, где земля покрывалась мелколесьем и густыми зарослями. Алмамбет повел спутников вверх, в сторону вершины до краев ледников, где находилась небольшая ровная поляна. Откуда было видно огромное пространство, будто положили на ладонь всю видимую часть земли. Потянула на себя взгляды богатырей бескрайняя даль, покрытая в конце мутной белизной, где стыкуется земля с небом.

— Вот это да-а-а! — восхитился Манас величавым видом земельного пространства.

Алмамбет поднял правую руку с плетью, показал в край окоема и начал рассказывать.

— Те недосягаемые для глаза земли, где темнеет легкая мгла, — это земли Чет Бейджин, где лютует хакан Эсенкан. На восточной стороне Чет Бейджина возвышается гора Кара-Тоо, где добывается золото. Там живет родной народ Эсенкана, где правителем является Борикез, его родной сын. С правой стороны Кара-Тоо расположились горы Каспана, где находится знаменитое пастбище Чок Табылгы. Владелцем пастбища является красноглазый богатырь Конурбай. Это тот Конурбай, младший сын хана Алооке, который угнал целый народ кыргызов на поминках Кокетея. Твой исконный враг. На западной границе земель имеется перевал Ак кулжа с волшебной охраной калмыцких земель. Означает «белый горный баран», который сам и стоит на охране границ земель калмыцких, манжу и жунгаров. Рядом находится озеро, где плавает Ак ордек, что означает «белая утка», тоже в целях охраны, в любую погоду, зимой и летом. На стороне Жетигена земля богатырши Оронгу, кто выиграла в игре «тео чечмей» на поминках Кокетея. Ближе располагается перевал Кумсары, за которым живет народ манжу, во главе с Нескарой, на голове у него шапочка с красной шишкой сверху. Земли ближе населяет народ «солондор» под ханством Бороончу хана. Еще ближе Тыргоот и Шибе, во главе народов стоят ханы Ороккыр и Бозкертик. За горами Каспан расположено озеро Коке-Ноор, вокруг него обитает народ богатыря Жолой. За горами Коке-Ноор большая страна, в ней живет большой народ жунгары. Вы не удивляйтесь тому, что и озеро, и гора называются одним именем Коке Ноор. Они рядом. Гора примыкает к озеру с восточной стороны.

Если кыргызы являются сорокаплеменным народом, то калмыки, манжу и жунгары состоят из пятисот племен и родов. Чем только этот народ не занимается. Земля благодатная, она кормит весь народ бескрайними полями. Невозможно подсчитать количество людей, оно несметное. Мы хотели, чтобы Конурбай узнал о том, что его враг Манас уже вступил на земли калмыков, манжу и жунгаров. Их всех вместе называют кангайским народом. А весь каганат — Кангайским каганатом. Я уверен, что белая утка полетела с вестью до лисы, лиса уже добежала до белого барана. От белого барана стало известно Конурбаю, что Манас с тремястами туменами войска прибыл в земли Чет Бейджина. Конурбай непременно обратится к сазаншонам за помощью, чего мы и хотим.

— Очень интересный рассказ, Алмамбет, — Манас взбодрился. — Мне самому захотелось принять участие в разведке.

— Тебе нельзя идти на разведку! — воспротивился Алмамбет. — Если бы ты приехал на Аккуле, то можно было бы еще подумать о твоем участии. Айманбоз слаб. Он не выдержит большую нагрузку.

— Очень жаль, — Манас огорчился, но он сам прекрасно знал, что Айманбоза с годами постепенно покидают силы. И не возражал решению Алмамбета.

— Если бы ты заранее замыслил участие в разведке, — Алмамбет тоже огорчился, — я бы тебя подготовил. Лучше дождись нас здесь. Мы с Чубаком продолжим путь в сторону Чет Бейджина.

Манасу оставалось только согласиться. Чубак и Алмамбет отправились в сторону неизведанных для кыргызов земель.

* * *

После того, как Конурбай сообщил о наступлении огромного кыргызского войска на калмыцкие земли, Эсенкан поспешно собрал всю знать пятисот племен и родов. Среди них выделялся сам глава всех войск калча Конурбай, Мурадыл, сын Кырмус шаа, и не отстал от них Нескара, ныне глава манжу. Глава тыргоотов Ушан, черногривый Бороончу, из кангаев — богатырша Оронгу и дочь Карача баатыра Сайкал. Глава солонов Алооке, Соорондук, сын Солобо, и Бозкертик, сын Токшукера. От народов шибе прибыл хан Ороккыр. Среди всех богатырей огромным телосложением выделялся баатыр Жолой. Как только поклонились махаянам, прошли в зал проведения собраний по особо важным событиям.

— Конурбай поступил как предатель, — сокрушался Эсенкан перед знатью своего народа. — Нечего было угонять скотину и людей после поминок Кокетея. Вот и Манас прибывает с тремястами туменами аскеров на наши земли, чтобы освободить своих людей и забрать скотину.

— Они оскорбили нас, — оправдывался Конурбай. — Били нас плетками, как мальчиков. Нам не досталось ни одной награды в состязаниях. Хоть бы оказали некоторые почести, раз пригласили на поминки.

— Может быть, отдадим им людей и скотину, — посоветовал Айжанжун. — Пусть они успокоятся.

— Вспомните, что стало с Орго ханом, Акунбешимом и другими ханами. Всех Манас закопал в одно мгновенье, — тараторил Култан. — У Манаса правило: нет пощады врагам. Он обдерет нас до ниток.

— Собрать войско не успеем, — сказал Эсенкан задумчиво. — Кто-нибудь может предложить что-то дельное?

— Давайте обратимся к сазаншонам за помощью, — предложил Конурбай знати калмыков. — Все-таки мы хотели их использовать для завоевания новых земель.

— Правильно говорит Конурбай, — поддержал его Кунжанжун. — Пусть Макел-Малгун покажет себя, пусть покажет, на что они, сазаншоны, способны.

— В настоящее время, — встал со своего места жанжун Чангели, — сазаншоны самые лучшие воины в мире. Никто не может противостоять чудовищному войску острова Мангуба.

Были слышны со всех сторон слова одобрения Конурбаю и Чангели.

— Почему у Манаса такое большое количество аскеров в войске? — задал вопрос Эсенкан. — Когда у него было в шесть раз меньше аскеров, наши ханства не могли оказать ему сопротивление.

— Он, наверное, захотел поступить точно так же, — предположил Айжанжун, — каким образом мы поступили с кыргызами во времена ханства Орозду баатыра.

— Так он хочет разогнать наш народ по всему свету? — У Эсенкана глаза на лоб полезли. — Нельзя допустить такого исхода для нашего каганата.

— Они нас спросят, — язвительно ответил Нескара. — Половина, а может быть целиком, войско бурутов обоснуется навеки на наших землях.

У Эсенкана открылся рот.

— Поэтому нужно пригласить сазаншонов на помощь, — повторил Конурбай. — Это наша последняя надежда на спасение нашего каганата.

— Ладно! — согласился Эсенкан. — Отправляйте переговорщиков к сазаншонам.

— Нужно собрать войско, о-о, великий каган! — упал на колени Айжанжун. — Велите каждому главе племени и родов, чтобы они собрали по тумену жайсанов.

— Да, — сказал растерянный Эсенкан. — Повелеваю собрать войско.

Он обратился к Конурбаю:

— Конур! Собери войско со всех племен и родов. Говорят, на бога надейся, но и сам не оплошай. На сазаншонов надейся, но и приумножай свои силы.

— Хорошо, мой хакан! — Конурбай поклонился правителю вселенной…

Через неделю семеро калдаев собрали большой караван в качестве дара для сазаншонов, чтобы уговорить их выехать навстречу бурутам с самым сильным войском на свете. Собрано для сазаншонов шесть тысяч бродячих собак, десять тысяч ослов и девяносто тысяч кабанов. Кроме того было собрано девяносто тысяч мешков змей, лягушек и другой ползающей живности, что погрузили на девятьсот верблюдов. Берега земель Чет Бейджина и остров Мангуба разделяет море Жантак шириной в двенадцать чакырымов. Весь караван погрузили на множество плотов, которые были изготовлены в спешном порядке. Семь калдаев переговорщиков в сопровождении шести туменов жайсанов отправились на остров Мангуба, где правителем много лет являлся одноглазый великан Макел-Малгун…

* * *

— Где Конурбай?!

От силы голоса задрожала земля. Во дворце Эсенкана всполошились все живые существа. Сам Эсенкан забился в уголок и знаками потребовал, чтобы нашли Конурбая. Конурбай сам явился во дворец и вышел навстречу чудовищу, что требовало встречи с ним. Это был Макел-Малгун. Несмотря на то что Конурбай встречался с ним несколько раз, у него мурашки побежали по спине. Ему было жутко страшно смотреть в один-единственный огромный глаз великана, что располагался над окончанием носового хребта поперек, занимая всю лобовую часть головы. Ему казалось, что великан вот-вот его проглотит, даже не ртом, а одним огромным глазом.

— Э-т-т-о-о и-й-а-а, — голос у Конурбая дрожал, выдавая непонятные звуки.

— Где Манас?! Где буруты?! — загремело чудовище.

— М-м-м, — Конурбай не мог ничего сказать, показывая одной рукой на запад.

— Ясно! — буркнуло чудовище и двинулось в ту сторону, куда показывала рука Конурбая.

Конурбай стоял на месте, провожая взглядом чудовище. Он начал приходить в себя. Сначала почувствовал, что дрожит, как лист дерева от ветра. Через некоторое время дрожь прошла, но руки и ноги были бессильны, они стали неуправляемыми. Прибежал к нему помощник Эсенкана.

— Уважаемый калча! Вас просит к себе великий хакан!

Он только сейчас понял, что даже говорить не может. Он еле кивнул головой в знак повиновения.

Пока Конурбай готовился явиться к хакану, прибежал к нему его помощник Чалаба.

— Я посылаю за ним пятерых жайсанов? — спросил он. — Чтобы вести за ним наблюдение.

Конурбай молча кивнул головой…

— Что тебе сказал Макел-Малгун? — спросил у него Эсенкан первым делом, как только он перступил порог приемных покоев.

— Он поехал в сторону бурутов, — Конурбаю было очень стыдно за свое состояние при виде чудовища.

— Он способен разогнать бурутов? — Вопрос Эсенкана был для него неожиданным. Он даже не задавался им.

— Посмотрим, великий хакан! — Он ответил неопределенно.

— Где у него войско?! — Эсенкан повысил голос.

Конурбай пожал плечами и поймал себя на мысли, что таким вопросом он тоже не успел задаться. Он был оглушен страхом перед Макел-Малгуном. Ему очень захотелось, чтобы Макел-Малгун и его сазаншоны исчезли из этого мира. Они сильно отяготили за это время его жизнь.

— Проследи за его войском! — приказал Эсенкан. — Может оно за ним поехало.

— Хорошо, мой великий хакан!

Конурбай обещал проследить за действиями войск сазаншонов…

Через полмесяца после этого события во дворец забежали двое калдаев, которые отправлялись с большими дарами на остров Мангуба. Одежда на них была разорвана в клочья, вид был как у сумасшедших. Глаза расширились, будто вот-вот выпадут из своих мест.

— Беда! Беда! Мой великий хакан! Большая беда!!! — наперебой кричали калдаи.

Они увидели в глубине дворца Конурбая и упали перед ним на колени.

— Беда! О-о великий калча!

Конурбай понял, что произошло то, отчего он сильно переживал в последние годы. Но не мог он себе представить объемы наступившей беды.

— Что случилось?! — спросил Конурбай грубо.

— Беда! Все, что привезено нами на остров Мангуба, съедено сазаншонами.

— Ну и что! Мы и так знали, что они будут питаться нашими дарами.

— Они всех наших жайсанов и нас взяли в плен.

— Для чего?

— Они начали съедать и нас, о-о великий калча!

— А как вы очутились здесь?

— Мы сбежали от них.

Из дальнейших разговоров стало ясно, что Макел-Малгун, как только услышал просьбу Конурбая, отправился лично на своем керике в сторону Чет Бейджина, переправляясь через Жантак. Чудовища немедленно окружили и разоружили всех сопровождающих дары, жайсанов и калдаев. Дары были отправлены чудовищами в пещеры. Они взялись умертвлять всех жайсанов, несмотря на то что они, рискуя жизнью, привезли им еду. Тут же начали употреблять трупы жайсанов в качестве пищи на глазах у живых людей, не оставляя даже костей. Живые люди, видя, что происходит с товарищами, стали отчаянно сражаться с чудовищами, чтобы спасти свою шкуру. Никому не удалось спастись. Только двое калдаев, которые оказались перед Конурбаем, чудом спаслись от них, бросившись в озеро Жантак с обрыва…

Надежда на спасение от нашествия бурутов с помощью войска сазаншонов рухнула на глазах. Конурбай это понял, но какая-то невидимая сила удерживала его от окончательной ее утраты. Она превратилась в страх нашествия сазаншонов в Чет-Бейджин. Об этом рассказал Жангир, который стал свидетелем возвращения двух калдаев, старый колдун и чародей.

— Надо спасаться от чудовищ сазаншонов, а не от бурутов, — сказал он, проливая слезы. — С бурутами можно договориться, а с этими нет. Они готовы проглотить все человечество.

— Пока нельзя расстраивать Эсенкана, — предупредил грозно Конурбай. — Тем, что нет надежды на сазаншонов.

У Конурбая была надежда на то, что вернется Макел-Малгун и уладит все дела со своим войском.

* * *

Чубак увидел первым великана Макела-Малгуна.

— Смотри, Алмамбет! — крикнул он. — Что это? Что движется в нашу сторону?

Там вдали виднелось пятнышко, которое шевелилось, будто шло навстречу к ним, к богатырям. Оно постепенно увеличивалось в размерах по мере приближения к тому месту, откуда смотрели на него с удивлением Алмамбет и Чубак. Они сумели отгадать, что это пятнышко вдали имеет величину не меньшую, чем большая юрта. К ним навстречу двигалась гора величиной с юрту. Алмамбет долго думал, угадывая происхождение этого ужасного чудовища, и пришел к выводу:

— Это Макел-Малгун. Он является правителем племени сазаншон. Это правитель именно того племени, против умножения которого выступил наш каган Манас.

— О-о, чудо! — взмолился Чубак. — Дай нам силы, Тенгир наш, одолеть такое чудовище!

Алмамбет посмотрел на Чубака. Ему казалось, что он немного побаивается странного чудовища. Алмамбет решил еще сильнее напугать своего напарника, чтобы испытать его.

— Давай, Чубак, побежим назад, — проговорил Алмамбет. — Сразившись с ним, мы его не одолеем. Он нас живьем съест.

— Ты что, Алмамбет! — прокричал Чубак. — Нельзя бежать назад! Давай сразимся с ним. Мы ехали три месяца, чтобы побежать назад?!

Ответ Чубака сильно понравился Алмамбету.

— Богатырь Чубак! — Алмамбет был в восторге от его слов. — Других решений я от тебя не ожидал.

Они решили устроить нападение на Макел-Малгуна из засады. Первым делом Алмамбет поразит Макел-Малгуна выстрелом из лука в сердце. А Чубак на Коктеке нападет с левой стороны и поразит противника ударом копья в грудь. Тем временем «гора» приблизилась к тому месту, где устроили засаду богатыри. Огромное чудовище величиной с юрту двигалось очень шустро. Голова его, вся в черной шерсти, величиной с казан, качалась в обе стороны. Из его короткого носа выплескивались серебристые воздушные струи горячего дыхания. Чудовище левой рукой сжимало в кулаке поводья, а правая рука крутила на ходу огромную палицу. Керик под ним оказался неутомимым скакуном. Неся на себе огромное чудовище, он неустанно стремился на запад быстрее и быстрее. От его движения содрогалась земля под ногами. Алмамбет взял на прицел левую часть груди чудовища, но мигом отказался от своей затеи. «Вдруг сердце расположено не там», — подумал Алмамбет, озирая единственный глаз чудовища. «Вот она, лучшая цель, — принял решение Алмамбет, — он не прикрывается ничем». У него вскинулась рука с луком, ни один мускул не дрогнул на лице. Правая рука натянула тетиву со стрелой…

Звон стрелы сопровождался глухим ударом ее наконечника во что-то жидкое, и белое чудо величиной с кулак выскочило из жидкости и упало на землю. Это был хрусталик единственного глаза Макел-Малгуна. Страшный выкрик чудовища подтверждал, что Алмамбет попал в цель и теперь очередь Чубака. Коктеке понесся быстрее стрелы, и наконечник копья Чубака исчез в огромном туловище Макел-Малгуна. Чудовище откинуло левую руку в сторону. Она попала в Чубака, который вылетел из седла Коктеке, как безжизненная туша кабана. Керик под чудовищем остановился с натянутыми поводьями. Макел-Малгун истошно вскрикивал и качался на керике в разные стороны. Было понятно, что он теряет сознание. Алмамбет подскочил на Сарале и ударил по виску чудовища палицей. И наконец оно упало ничком на землю. Алмамбет и Чубак понимали, что чудовище еще живо, его душа еще в нем. Чубак взял свою секиру и изо всех сил ударил по шее сзади. Хотел поднять секиру, но она осталась в шее чудовища.

— Ты смотри, Алмамбет! — крикнул Чубак Алмамбету. — Оно не хочет отдать мне секиру.

— Бей, Чубак, палицой! — Алмамбет тоже взял свою палицу. — По секире бей.

Они вдвоем начали бить палицами по задней части секиры Чубака. Через некоторое время отделилась голова чудовища от тела, которое постоянно дергалось в предсмертных судорогах. Из шейных кровотоков вырывались кровяные потоки. Секира упала рядом с отсеченной головой. Вся земля была в крови. Через некоторое время тело чудовища затихло. Пятеро жайсанов, которые следовали за Макел-Малгуном, не осмелились напасть на двух богатырей, сваливших страшное чудовище. Они помчались обратно, будто увидели дракона.

— Что с ними? — спросил Чубак у Алмамбета, показывая рукой на жайсанов. — Почему они убегают?!

— У них не было желания с нами сражаться, — усмехнулся Алмамбет. — Они должны были увидеть, что Макел-Малгун с нами сделает.

— Вернее, — поправил Чубак Алмамбета, — что он сделает с Манасом.

Конец ознакомительного фрагмента.