Принц и опер. Роман фантастических приключений

Николай Петрович Самуйлов

Оперуполномоченный уголовного розыска Владимир Витковский погибает во время выполнения задания. Его аура, при содействии «наблюдателя» из будущего, попадает на планету Камелот. Там её имплантируют в тело принца Майкла Раконера, лишённого памяти путчистами, устроившими в королевстве военный переворот. Владимир-Майкл вступает в связь с противниками новой власти и восстанавливает закон и порядок. Король снова на троне. Наблюдатель возвращает Владимира на Землю и принимает меры к его спасению.

© Николай Петрович Самуйлов, 2017

ISBN 978-5-4485-4818-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

0

Перед рассветом город накрыла серая хмарь. Сошедшая с небес изморось щедро оросила крыши домов, остывший за ночь асфальт и припаркованные вдоль тротуаров автомобили. Всплывшее над зыбким туманным саваном солнце, вместе с прохладным ветерком, прогнали белёсую пелену и прошлись по улицам и бульварам, словно проверяя работу смуглолицых дворников из знойного Таджикистана. И к шести часам согретый солнцем мегаполис просох. Лишь в недоступных светилу двориках и возле припаркованных иномарок ещё поблёскивали пыльные лужицы.

Зарождался новый день — суетный, жаркий, с радостями и бедами, рождениями и смертями…

Наступила пятница. Продолжался знойный июнь…

Странный человек в старом матерчатом плаще, похожем на потрёпанный халат грузчика — жёлто-белый на плечах и спине, тёмно-серый под засаленными рукавами, воротником и карманами — неспешно продвигался под козырьком ограждения вдоль строительной площадки. В тени забора он походил на заблудившееся приведение, не успевшее за короткую ночь окончательно превратиться в человека. Невысокий, худой, слегка сутулый старик представлял собой жалкое зрелище. Длинные седые волосы спутавшимися прядями спадали из-под примятой джинсовой шляпы на узкие плечи. Смуглое лицо с подслеповатыми глазками обезображивала белая, неухоженная бородка клинышком. В правой руке старик держал деревянную клюку, сделанную из высушенного орешника, отполированную и покрытую бесцветным лаком. Левой рукой он прижимал к впалой груди широкий бумажный пакет, наполненный крупными апельсинами. Оранжевые бока плодов выглядывали из пакета и казались неестественно яркими на сером фоне одежды и пропитанного пылью окружающего пространства.

Справа от пешехода шумела бурным транспортным потоком Центральная улица. За забором слева рокотали компрессоры и насосы, подающие бетон на верхние этажи будущего небоскрёба. Запах цемента и выхлопных газов досаждали чувствительному обонянию. Старик изредка наклонялся к пакету с дарами юга и вдыхал исходящий от них аромат.

Редкие прохожие учтиво пропускали пожилого человека, прижимаясь к ограждению. Всё-таки старость в этом мире кое-кто уважал. Старик тихо говорил встречным слова благодарности и продолжал свой путь, постукивая клюкой по доскам, настеленным поверх потрескавшегося асфальта тротуара.

Забор вдоль строительной площадки сворачивал налево в Кривой переулок. Старик пропустил несколько выезжавших из него автомобилей, перешёл проезжую часть и тоже свернул налево. Кривой переулок был и в самом деле кривым. Узкая лента грязного асфальта между строительной площадкой и покосившимися двухэтажными домиками вела под гору и плавной дугой сворачивала за оцинкованный забор. Где-то за поворотом переулок вливался в другую шумную и чадящую транспортом улицу. Но, несмотря на древность, переулок казался уютным и умиротворённым. От станции метро и автобусной остановки навстречу старику выплеснулся людской поток, из озабоченных житейскими проблемами москвичей.

Прижимаясь к серой стене дома, старик побрёл в глубину квартала, судьба которого была уже предрешена планами обновления столицы. Пройдя несколько метров, остановился возле входа в небольшой чистенький дворик. В его глубине, за пыльным кустом сирени, виднелся деревянный двухэтажный купеческий дом, отреставрированный владельцами коммерческой фирмы для временного пользования. Когда-то имевшиеся при въезде во двор ворота, отсутствовали. На углу дома висела синяя табличка с номером, а на полуразрушенном кирпичном заборе, ограничивающем двор с другой стороны, небрежно выкрашенный в зелёный цвет кусок фанеры с надписью от руки: «Стоянка только для служебных автомашин». И во дворе было на удивление пусто и просторно. Лишь один могучий «Мерседес» с массивной эмблемой фирмы «Даймлер-Бенц» на радиаторной решётке занимал значительную территорию между потрескавшимся тротуаром и сиротливо прижавшимся к серому забору кустом сирени. От машины веяло мощью и незнакомыми запахами краски, кожи и пластика. Старик покачал головой, восторгаясь зарубежным чудом техники. Через тонированные стёкла внутренность салона не просматривалась. Находился ли кто внутри, определить было не возможно. Любопытный старик шагнул во двор и задел бумажным пакетом за выступающую из кирпичной кладки скобу от отсутствующих ворот, и рассыпал апельсины на грязный асфальт. Несколько оранжевых плодов дружно подкатились под автомобиль и замерли в центре мутной лужи под серым от пыли днищем.

— Вот, невезуха! — проворчал старик, продолжая прижимать к груди смятый пакет с оставшимися плодами. Огляделся, щурясь на утреннее солнце. Не найдя зрителей происшествия и тех, кто мог бы помочь собрать апельсины, перехватил клюку, опустился на колени и, кряхтя, заглянул под машину. С помощью клюки выкатил несколько оранжевых шаров. Собрав апельсины в кучку, наклонился и попробовал достать остальные, спрятавшиеся за массивным колесом с красивым кованым диском. Уже руками извлек ещё пару апельсинов. Однако несколько плодов находились в недоступном для пожилого человека месте. Чертыхаясь, старик встал, собрал спасённые плоды в пакет и, влившись в поток торопливых горожан, побрёл обратно, к шумной, чадящей нескончаемым потоком машин Центральной улице…

Чёрный «Форд-Фокус» свернул с Московской кольцевой дороги на Каширское шоссе и покатил в сторону центра столицы. Утренние автомобильные пробки не позволяли ускорить движение. Пассажиры, офицеры ФСБ: майор Тарасов, сидящий рядом с водителем, и подполковник Анисин, расположившийся сзади, не спешили. Они слушали переговоры оперативных сотрудников, выполняющих специальные задания…

«Сто второй — ноль шестому… Каблуков выехал из гаража на автомашине „Жигули — 2109“, государственный номер: Ольга, пятьсот сорок шесть, Ульяна, Ульяна. Пятидесятый регион. Цвет машины — тёмно-синий. Зарегистрирован Подольском ГИБДД на имя гражданина Тёмкина Олега Стефановича, 1934 года рождения, пенсионера, проживающего в Подольске. На имя Каблукова имеется доверенность на право управления данным автомобилем. На Киевском шоссе автомобиль проверен инспектором ГИБДД. Каблуков следует в Москву. Один».

«Сто второй. Передайте наблюдение двадцатке. Об изменении маршрута — докладывайте мне. До связи».

«Ноль шестой. Докладывает десятый. На постах наблюдения: восемь, четырнадцать, семнадцать, девятнадцать подозрительных лиц не выявлено».

«Кто из „охраняемых“ находится на работе или по месту проживания?»

«Четырнадцатый и девятнадцатый. Оба в офисах».

«Усильте наблюдение за объектами. О подозрительных передвижениях лиц возле данных объектов — информировать старших групп и принимать соответствующие меры»…

— Что скажешь, Виктор Павлович? — сказал подполковник Анисин, наклоняясь к майору Тарасову. — Сегодня пятница. Впереди два выходных. Если «Каблук» и сегодня выехал в столицу проветриться, то операция может затянуться ещё на три-четыре дня. У нас задействовано слишком много сотрудников для предотвращения предполагаемого эксцесса. Может, следовало бы поручить это дело милиции?..

— Владимир Иванович, — Тарасов обернулся к подполковнику, — областной милиции такое масштабное дело не осилить. А на Петровке своих дел хоть отбавляй. И потом… у наших ментов «крот» завёлся!.. Или «крыса»!

— Вот-вот! Обзавелись наши старшие братья: «крысами», «оборотнями», пьяницами и обыкновенными бездарями… Куда катимся!? Лаврентия на нас не хватает!..

«… Объект выехал на Мичуринский проспект. Следует в центр…»

— Петр Иванович, — обратился Анисин к водителю, — нужно приблизиться к «девятке».

— Сейчас выедем на третье кольцо, товарищ подполковник, и встретимся… если «девятка» не изменит маршрут.

— Думаю, не изменит. Этот маршрут Каблуковым проверен. Два дня изучал пути следования к объектам… и возможные пути ухода из города… Для обычной прогулки по столице или поиска пассажиров он не поехал бы в центр. Нынешние пробки не для пригородных шабашников. У них сноровка не та. Пока доберёшься до пункта назначения, психом станешь.

— Это точно, товарищ подполковник! — сказал Пётр Иванович, выруливая на эстакаду третьего кольца.

Тарасов достал из внутреннего кармана пиджака небольшую сложенную вчетверо карту города. Развернул и расположил у себя на коленях.

— Что там у нас, по маршруту следования «Каблука»?

— Смотри, у тебя же отмечено, — сказал подполковник Анисин, заглядывая Тарасову через плечо. — Недалеко от Белорусского вокзала офис «Ткача», а вот здесь — контора «Хачика».

— «Лесоруб» и «Дачник» не в счёт. Их офисы в нашу схему не попадают.

— Посмотрим, что попадает, а что — нет. — Анисин откинулся на упругую спинку сидения. — Интересно, где находится подельник «Каблука» Махотин? Он перед нашими ребятами ни разу не засветился. Его место нахождения не известно. В Чехове у родителей не появлялся больше месяца. Контакт с Каблуковым зафиксирован только показаниями агента «Бурова». Виктор Павлович, у тебя есть ориентировки на этих типов? Дайка ещё раз взглянуть на их личности.

Тарасов передал Анисину конверт с фотографиями и короткими аннотациями на двоих мужчин.

— Каблуков Александр Викторович, 1967-го года рождения, родился в Подольске Московской области. Образование среднее. Зарегистрирован в деревне Зайцево Подольского района. Имеет две судимости: за хулиганство в 1989-м и за разбой в 1995-м. Разведён. Детей нет. В последнее время занимается частным извозом. Имеет на это лицензию. Клички: «Упырь», «Каблук»… На вид — симпатичный парень… Второй… Махотин Борис Тимофеевич, 1964 года рождения, уроженец Чеховского района Московской области. Зарегистрирован в городе Чехов у престарелых родителей. Образование неполное высшее. Учился в Московском химико-технологическом институте. Отчислен с четвёртого курса в связи с судимостью. Судим в 1987-м за распространение наркотических веществ. Сведений о трудовой деятельности нет. Не женат. Кличка — «Облезлый»… И в самом деле — облезлый. И выглядит старше своих лет…

Анисин вернул ориентировки Тарасову.

— Если «Каблук» сейчас просто прокатится по красивым улицам столицы и вернётся в родной город Подольск, нам предстоит-таки нелицеприятная беседа с генералом Ковалёвым. Аркадий Васильевич непременно потребует высказаться о наших дальнейших действиях по реализации плана. А в нашей схеме не хватает фигурантов: Махотина и майора милиции «Серого». Если они проявятся, то операцию можно завершить, используя минимум сил и средств, ограничившись контактным наблюдением с дальнейшим обезвреживанием.

— Владимир Иванович, а не отказались ли наши фигуранты от предложения «Серого»?

— Нет, Виктор Павлович, не отказались. Вчера в течение дня и сегодня утром зафиксировано несколько телефонных звонков в адреса «охраняемых» с требованиями и угрозами. Звонил не Каблуков, его голос у нас зафиксирован. Возможно — Махотин… Или «Серый»… Эту «крысу» в милицейской форме мы до сих пор не можем выявить. Не исключаем варианты, что он обычный «ряженый» или «артист». И он, конечно же, не главная скрипка в оркестре. «Серый» — посредник или предпоследнее звено в цепочке. А нам нужен заказчик. Вот мы и танцуем на одном каблуке в паре с Каблуковым. Дёргаем за ниточку, а она сопротивляется… Грянет гром — не высказываться будем на ковре у Ковалёва, а каяться. Всю эту шушеру нужно брать… и активно с ней работать…

«Объект следует по третьему транспортному кольцу в сторону Кутузовского проспекта…»

— Нам по пути, — сказал Пётр Иванович, выводя машину на крайний левый ряд и увеличивая скорость…

Старик стоял на краю тротуара между мачтой освещения и рекламным щитом, и наблюдал за городской суетой. Прохожие, как горох из рваного мешка, высыпались из подземного перехода и раскатывались в разные стороны, ища для себя удобную нишу, что бы там, на время успокоиться и принять на себя обязанности по выполнению своего предназначения.

Группа иностранцев, сошедшая на тротуар из импортного двухэтажного автобуса, покружила подле старика, пощёлкала фотоаппаратами, и удалилась в сторону центра. Сгорбленная старушка в монашеском одеянии, появившаяся из «ниоткуда», бесцеремонно расположилась рядом. Постелила на асфальт самодельный коврик, стала на колени, положила перед собой тряпичный мешочек с иконой и несколькими монетками, и тут же получила от вальяжно шествующего пижона пятидесятирублёвую купюру. За десять минут «причитаний» и «восхвалений» щедрых и добрых людей бабушка заработала ещё рублей двести. Старик покачал головой, прислонил к столбу клюку, достал из внутреннего кармана плаща новенькую десятку и протянул нищенке. Но та проигнорировала этот жест. Лишь мельком взглянула на его дорогие замшевые ботинки и потрёпанные полы плаща.

— Упаси меня Господи! Не надо мне твоих денег! Я и так помолюсь за тебя, без подаяния! И ты бы помолился! Грехов на тебе много… Не чистые у тебя помыслы! И деньги твои грязные. Не приму!.. Шёл бы ты своей дорогой!..

— Ведьма! — буркнул старик, смял купюру и сунул в карман.

На строительной площадке зарокотал компрессор. Старик вздрогнул, схватился за клюку и спешно проследовал к подземному переходу.

Перейдя улицу, он поднялся из тоннеля наверх. С этой стороны мир показался несколько другим. Городская панорама была цветной. Улица казалась шире и наряднее. Солнце светило в глаза и скрадывало пыльную стройплощадку. Да и шум от неё затушёвывался ровным гулом транспортного потока.

Старик осмотрелся и перешёл к стене здания, подальше от суетных пешеходов. Отсюда он хорошо видел древний Кривой переулок, дворик с припаркованным в нём квадратным джипом и серо-зелёный куст сирени. Ему даже показалось, что под колёсами «Мерседеса» всё ещё желтеют шарики оставленных там апельсинов. На углу у рекламного щита никого не было. Нищенка ушла.

«Стерва! — подумал старик. — Только настроение испортила. Буд-то бы специально вылезла из своей норы, что бы сказать мне гадость!»

Опираясь на клюку, он внимательно осмотрел припаркованные у тротуара машины. Разномастные иномарки занимали почти всё пространство. Лишь кое-где образовывались бреши, которые тут же заполнялись красивыми «Хондами» и «Тойотами». Владельцы шикарных авто, чаще всего с довольными выражениями на лицах, степенно покидали салоны и, включив сигнализацию, куда-то уходили, унося с собой личное благополучие и самодостаточность.

Старик мечтательно поднял глаза, посмотрел на рекламный щит с улыбающейся полуобнажённой девицей, распластавшейся на капоте чёрного автомобиля, и вздохнул.

— Подожди чуток, — прошептал старик рекламной красавице, — дойдёт черёд и до тебя!..

На этой стороне улицы было жарко. Капельки пота начали скатываться со лба на переносицу и попадали в глаза. Старик достал смятый носовой платок и осторожно промокнул влагу в уголках прищуренных век. Потом осмотрел его. На белой материи остались следы коричневой грязи.

«Вечером натоплю баньку и попарюсь, — подумал старик, пряча платок в карман плаща. — И тряпки сожгу к чёртовой бабушке! А то выгляжу, как «господин-420».

Пакет с апельсинами явно мешал старику. Он огляделся, заметил чугунную урну, даже подошёл к ней, но выбрасывать пахучие фрукты не решился. Пожалел. Вернулся под тень рекламного щита и принялся наблюдать за прохожими и за прочей городской суетой. Его внимание привлекла жёлтая «Газель», из кузова которой двое ленивых парней некоторое время выгружали коробки и переносили в бутик. После выгрузки ребята минут десть курили, прислонившись к гранитному парапету подземного перехода, и болтали по мобильным телефонам с девчонками. Наговорившись, ловеласы впрыгнули в кабину. «Газель» тихо заурчала и осторожно выкатила на проезжую часть. Освободившееся место тут же заняла синяя «девятка», въехавшая к тротуару задним ходом. Чистая, почти новая машина, выглядела в ряде иномарок каким-то инородным существом. Она не вписывалась в нарисованный временем респектабельный фон богатства и благополучия.

Водитель «девятки», симпатичный парень лет тридцати пяти, тут же выскочил из салона, открыл багажник и достал охапку ветоши. Протёр заднее стекло с внутренней стороны, закрыл багажник и принялся полировать и без того блестящий капот. При этом он неоднократно оглядывался на противоположную сторону улицы и явно нервничал.

— Молодой человек, — спросил старик, приближаясь к водителю «девятки», — не подбросите до Домодедово?

Парень мельком взглянул на старика.

— Нет, дедушка, не могу… А ты на метро, а потом на электричке — дешевле будет. А пенсионерам, так вообще — бесплатно… У меня уже есть пассажир… Должен подойти с минуты на минуту. Извини, дедушка — занят!..

— Даю сто баксов!

— На поминки что ли торопишься? — нервно спросил водитель, окинув взглядом нищенский наряд старика.

— Бегу от ментов, Сашенька! И ты скоро побежишь от них!..

Водитель перестал тереть капот и замер. Он более внимательно осмотрел похожего на бомжа старика, его мятую шляпу, старый плащ, блестящую лаком клюку. Внимание задержалось на дорогих замшевых туфлях.

— «Облезлый!», — шепнул парень, — Ты?!

— Совсем нюх потерял, «Каблук»! Не суетись! За версту видно, что психуешь!.. Поторгуемся?

— Поторгуемся, — сказал «Каблук». — Тебя где гримировали? В Большом театре?

— В кукольном, — шепнул «Облезлый». — Давай в машину. Делай вид, что сошлись в цене… Открой правую дверь… и помоги пожилому человеку… Палку — на заднее сидение. Эксклюзив! Жалко бросать! Я за неё две сотни деревянных выложил. Подарю папаше…

«Облезлый» передал «Каблуку» клюку и пакет с апельсинами.

— Я плащ сниму. Упарился… На чердаке у хозяйки нашёл. Пригодился, для маскировки.

— Где прятался?

— Не важно. Потом расскажу. — «Облезлый» сложил плащ и бросил в открытый салон на заднее сидение. — Теперь я немного поскриплю, а ты нежненько помоги сесть пожилому человеку в свой кабриолет.

Внешний вид старика несколько изменился. На нём хорошо смотрелись сильно потёртая, чистая джинсовая пара с голубой рубашкой и дорогие туфли. И выглядел он гораздо свежее. Портила вид мятая шляпа, которую старик предусмотрительно не снимал.

В машине было жарче, чем на улице. Кабина нагревалась от солнца и создавала в салоне эффект финской сауны.

— Ну что там у нас? — спросил «Каблук», усаживаясь за руль и вытираясь платком.

— Всё на мази… — «Облезлый» достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон. — Я сделал главное. Игрушка на месте… Тебе же поручено салютовать. Держи трубу.

— Что нужно делать? — «Каблук» взял мобильник и вопросительно посмотрел на соседа.

— В телефоне уже набран номер. Осталось нажать на синюю кнопку и подождать, пока одиннадцать циферок уйдут в эфир. И — «бум»!..

— А сам что ли не можешь сделать «бум»?

«Облезлый» наклонил голову к «Каблуку».

— Сними с меня шляпу!.. Осторожно!.. Парик оставь! Я уже начинаю таять!.. «Бум» я могу сделать, но бабки с тобой делить не стану.

— Это не честно! Я рискую не меньше твоего. Машина на меня записана. Сам я не скрываюсь. У страны и у ментов — на виду. Я — таксист. Приехал за клиентом. Его и доставлю, куда скажет… Ты клиент, ты и плати!

— Хорошо поёшь, мальчик! Вот твоя работа и будет стоить сто баксов. Как договорились. Этого достаточно, что бы доставить меня в Домодедово. Вообще-то я могу на метро и на электричке — задарма… И конвертик при мне останется.

— А за кнопку что дашь?

— По-честному! Половину того, что «Серый» передал в аэропорту. По штуке зелени. При благополучном возвращении — ещё по три… Салоник за свои художества меньше получал. Так что вернёшься к своим обязанностям с наваром, в нормальном прикиде и с табаком на прыщавом рубильнике… Или — сто баксов?

— Ладно, дипломат хренов!.. Когда звонить по мобильнику?

— Да хоть сейчас! Только «Серый» предупредил, что бы «Бум» был без мокрухи… Не желательно сейчас для него мокрое дело. Решил, значит, просто пошуметь. Говорит, проведёте бескровную «акцию устрашения». А нам один хрен! Кусок мыла в кило весом под брюхом у мерина. Ты играешь на синем клавише, мыло под «мерином» — «Бум!», а в итоге — по четыре штук капусты на рыло!

— Без мокрухи? Да тут народу — туча!

— Лови момент, «Каблук». Видишь переулок?

— Давно вижу. И что?

— Джип из дворика на пригорке выглядывает, чёрный, как катафалк. Видишь?

— Ну!

— Так вот, я его заказал. А тебе — исполнять заказ. Но, ты прав, по переулку народ гуляет… Значит нужно поймать момент, когда рядом с мерином никого нет. Вот тогда и жми на синюю клавишу, маэстро…

Виктор Павлович Тарасов зорко всматривался в нервный поток транспорта, едва ползущий по Центральной улице. Светофоры собрали на ней немыслимое количество машин. Сквозь тонированные стёкла виднеются обозлённые лица водителей, проклинающие российский прогресс, узкие улицы и плодовитых капиталистов, заполонивших Москву иномарками.

Владимир Иванович Анисин тихо разговаривает по мобильному телефону. Выглядит озабоченным. Видимо получил от начальства профилактическую «головомойку».

«Двадцатый. Доложите место нахождения».

«Медленно движемся по Центральной улице. Пробка! Объект наблюдается — в ста метрах впереди».

«Четырнадцатый. Усильте внимание. Объект движется в вашу сторону».

«Вас понял, ноль шестой. Усилить внимание».

Анисин закончил разговор по телефону и наклонился к Тарасову.

— Ну что там, Палыч?

— «Каблук» впереди нас. Вижу «двадцатку», а он метрах в ста дальше. До «четырнадцатого» пешком можно дойти за десять минут… Ну вот, наконец-то сдвинулись с места!

«Двадцатый — четырнадцатому. Объект прижимается вправо. Возможно, будет парковаться. Ищет свободное место».

— Петр Иванович, — сказал Анисин, — давай ближе к тротуару. Замедли ход. Место для десантирования подыщем.

«Объект припарковался у дома 27. Ориентиры: „Оптовый магазин обуви“. Напротив Кривого переулка».

«Ноль шестой — двадцатому. Дистанция пятьдесят метров. Приготовится к действию».

«Двадцатый понял. Приготовится».

— Пётр Иванович, притормози-ка. Мы с Виктором Павловичем пешочком пройдёмся. Кривой переулок вот он, через улицу. Сразу за стройкой. Там и «Хачик» на прицеле у «Каблука»! А «Каблук» пока с нашей стороны. Ну что, Палыч, тряхнём стариной? Не забыл, как мы молодые и красивые асфальт топтали?

— Ноги, Владимир Иванович, иногда об этом напоминают. Ноют при сырой погоде.

— Вот-вот, Палыч! А у меня радикулит на дождик и на снегопад реагирует. Теперь нам есть, чем на пенсии заниматься: микстуру пить, да таблетками похмеляться…

Каблуков нервничал. Его руки мелко дрожали. Махотин это заметил и ткнул напарнику локтем в бок.

— Не психуй, тихо посиди, покури. Нас никто не подгоняет.

— Боря, ты же знаешь, мне легче рыло свернуть какому-нибудь жлобу, чем вот так, по-шпионски…

— Ничего. Приедешь домой, тяпнешь граммов двести абсента, свиной кровушкой запьешь, и станет тебе комфортно, как в раю.

— Спать неделю не буду.

— Что, уже «мальчики кровавые» мерещатся? Лучше заведи тачку и включи правый поворот.

Каблуков посмотрел на Махотина.

— Борода у тебя страшная! Как у Хемингуэя.

— Ну не отклеивать же её прямо сейчас. Дома отмоюсь. Приеду, предков напугаю. Тоже — кайф!.. Ладно, смотри на переулок. С телефоном не балуй. Не нажми кнопку раньше времени.

Каблуков попробовал сосредоточить внимание на Кривом переулке. По тротуару по-прежнему шли люди. Их стало меньше. Начался рабочий день, и спокойно идущие горожане уже не представляли однородную суетящуюся массу. Столица постепенно успокаивалась, превращалась в деловой, монотонно гудящий мегаполис.

Каблуков повернул ключ зажигания.

Мотор у «девятки» работал ровно, без посторонних шумов.

Стрелка мягко щёлкала на приборном щитке, призывая водителя к движению направо.

Мобильник в левой руке Каблукова светился синими каплями кнопок и напоминал голубое небо, заглянувшее в тюремную камеру через зарешеченное окошко.

— Давай! — ухнул басовитый голос Махотина. — Жми!

На экране мобильника произошло изменение, вспыхнула рамка, появилась надпись, которую Махотин не прочитал.

— Блин! Откуда этот выродок появился?! — зашипел Махотин. Сейчас ему достанется на орехи!

Каблуков бросил взгляд на пустой переулок. По нему в сторону двора с «Мерседесом» шёл молодой пижон…

Рамка мобильника помаргивала с каждой набранной цифрой номера абонента.

Каблуков бросил трубку в ящик для аудиокассет между сидениями, резко выжал сцепление, включил первую скорость и плавно отпустил педаль…

Впереди замелькали проезжающие машины. Можно было без опасения вклиниваться в поредевший поток. Опытный Каблуков проделывал такой манёвр неоднократно. Ему помогала наглость и каждый раз удачно. Его пропускали едущие сзади вежливые водители, и он плавно вписывался в правый ряд, что бы потом, набрав скорость, перестроиться в поток со скоростным движением…

Незвучный хлопок воспринялся как обычный выхлоп из глушителя…

Но вначале взошло второе солнце…

Каблуков отвлёкся от намеченного манёвра и не успел занять образовавшуюся нишу в потоке машин. Всего лишь секунду потерял он, созерцая огненный шар…

Небольшой серый джип выплыл из общего потока и тихо затормозил перед «девяткой», закрыв картину происходящего на Кривом переулке.

— Ну, ты чего!? — воскликнул Махотин. — Нужно уходить!.. Только спокойно, — сменив фальцет на ровный баритон, продолжил он, — Иномарку не помни…

Анисин и Тарасов приближались к парковке «Жигулей» Каблукова. Оба выглядели спокойными и вели неторопливый разговор о предстоящих отпусках и о времяпрепровождении в ближайшие выходные. Однако опытные чекисты понимали, что второстепенные беседы лишь ширма. А гвоздь программы находится впереди, метрах в пятидесяти от них.

Анисин извлёк и кармана пиджака рацию, похожую на мобильный телефон, немного отстал от Тарасова и запросил абонента:

«Одиннадцатый — двадцатому. Доложите об объекте».

«Одиннадцатый. Объект находится возле машины. Беседует с неизвестным».

«Махотин?»

«Не похоже… Неряшливо одетый старик. Мы его берём под наблюдение. Проверим… Садятся в машину. Каблуков помогает старику… Скорее всего, клиент для частного извозчика».

«Ноль шестой — двадцатому. Приготовьтесь к полному контакту с объектом и пассажиром. „Облезлый“ на зоне играл в самодеятельном театре. Можно ожидать сюрприз».

«Ноль шестой — двадцатый понял. Приготовится к контакту».

— Палыч, шире шаг. — Анисин подошёл к Тарасову. — У «Каблука» появился пассажир. Возможно «Облезлый».

— В курсе, Владимир Иванович… А вот и синяя «девятка». Стёкла не тонированные, обзор хороший. Беседуют… Пассажир — седой волосатый дед. Неужели Махотин играет с нами… Завели машину, включили сигнал поворота. Сейчас уедут… Уже поехали…

Вспышка света на Кривом переулке и последовавший затем хлопок подтолкнули чекистов к действию.

— Двадцатый! — крикнул Анисин в микрофон рации. — Полный контакт!

Джип группы наружного наблюдения визгнул шинами по асфальту и замер в десяти сантиметрах от бампера «Жигулей».

Анисин и Тарасов не сговариваясь, подбежали с обеих сторон к дверям машины и разом их открыли.

— Руки на затылок, Каблуков! — сказал Анисин, касаясь стволом служебного пистолета мокрого виска водителя. — На затылок, я сказал!.. Выходи из машины.

— И ты, Махотин, руки на затылок и аккуратно, без суеты выбирайся из салона. — Тарасов сдвинул стволом пистолета седой парик Махотина в сторону. Из-под парика показалась белая кожа, усыпанная мелкими веснушками. Смуглое от грима лицо сморщилось в неприятной улыбке.

— В чём дело, начальник!

— Сейчас объясним, гражданин Махотин.

— Так объясняйте скорее. Мне в Чехов нужно, к маме с папой. Они волнуются. Месяц их не видел…

— Возможно, что не увидишь ещё лет десять-пятнадцать.

— У-у-у… Вы уже для меня и следователь, и прокурор, и судья в одном флаконе! А у меня есть права!.. И адвокат положен… Совсем обнаглели, менты поганые!

— Извини, «Облезлый», но тобой и «Упырём», он же «Каблук», будет заниматься не полиция, а ФСБ Российской Федерации… Повернись к машине, руки на капот, ноги раздвинь…

Подошли ещё несколько сотрудников в штатской одежде. Один из них извлёк из салона мобильный телефон. Он был включён. Женский голос повторял одну и ту же фразу: «Абонент временно не доступен…»

— Кто нажимал кнопку? — спросил оперативник у Каблукова.

— Я! — ответил Каблуков и закрыл лицо руками.

— Идиот! — буркнул про себя Махотин и повернул к палящему солнцу бледный безволосый затылок.

А на Кривом переулке разноголосо «играл» оркестр сигнализаций у припаркованных неподалеку от взрыва автомашин. На стройке прекратил работу шумный компрессор. Рабочие на верхних этажах строящегося небоскрёба столпились у краёв бетонных перекрытий и молча смотрели на искореженный взрывом горящий джип…

Голос генерала монотонно вещал из динамика портативной рации:

«…Обоих доставить в специзолятор! Перевозить и содержать отдельно! „Жигули“ осмотреть, изъять вещи, находящиеся в нём. Если понадобится, провести необходимые экспертизы. Выявляйте и опрашивайте свидетелей происшествия. Нужна информация о событиях, предшествовавших эксцессу. Обратите внимание на строителей офисного здания. Это рядом. Там полно зевак. Кто-нибудь что-нибудь обязательно видел».

«Ноль шестой. „Жигули“ отправляем на нашу стоянку?»

«Да! Но в начале осмотреть… Где там одиннадцатый?»

«Здесь, ноль шестой».

«Жду на Кривом переулке. Буду через десять минут».

— Ковалёв недоволен, — истолковал слова генерала подполковник Анисин. — Сейчас приедет, увидит и пожмёт нам руки. Собирайся, Виктор Павлович, за орденами. Ты — инициатор, я — исполнитель. И попутного нам ветра в зад.

«Скорую помощь вызвали?» — спросил притихший эфир безымянный голос. Ответа не последовало.

— Там есть раненые? — спросил Тарасов у Анисина.

— Похоже — да… Всё, Виктор Павлович! Здесь капитан Лякишев справится. Пошли на Кривой по подземному переходу. А Петр Иванович пусть в машине покемарит. Нечего ему перед пенсией смотреть на кровавые драмы.

Кривой переулок уже оцепили наряды милиции. На всём его протяжении посторонних не было. Только сотрудники ФСБ, ГУВД и МЧС. Две пожарные машины, не симметрично перегородив переулок, стояли напротив входа во двор. Трое огнеборцев в брезентовых робах старательно смывали из брандспойтов радужные масляные пятна и клочья рыжей пены. Вокруг груды искорёженного и обугленного металла суетились эксперты-криминалисты. Несколько сотрудников милиции в форме и штатском бродили по двору, собирали и складывали в кучу куски металла, пластмассы, искореженные части кузова. Кучу изредка поливали водой, так как внутри некоторых деталей ещё теплились искорки, порождавшие огонь. От щедрого полива из двора в переулок и далее, в сторону Центральной улицы, струился чёрный ручеёк. Во дворе пахло гарью. Возле двухэтажного деревянного строения с выбитыми из красивых пластиковых окон стёклами, собралась люди в штатском, скорее всего сотрудники офиса. Служебные автомашины силовиков, доставившие на место происшествия наряды милиции и руководителей структурных подразделений, парковались за изгибом переулка, возле забора стройплощадки.

Первое что увидели Анисин и Тарасов, свернув во двор потревоженного взрывом дома, это бурый след на недавно выкрашенной в голубой цвет кирпичной стене.

Будто кто-то со злостью шлёпнул по голубому фону хорошо смоченной в свежей крови тряпкой. Тряпка прилипла к стене, потом медленно сползла на асфальт, оставив после себя абстрактный мазок…

Тут же, у стены, лежал мужчина, частично прикрытый пропитанным кровью куском цветной материи. Вместо лица бурая маска из запекшейся кровавой субстанции. Возле тела, опустившись на корточки, суетился темнокожий мужчина, похожий на араба. Он что-то прикладывал к обнажённой груди окровавленного человека, следя за показаниями мигающего индикаторами прибора.

Анисин остановился рядом и спросил:

— Простите, вы — доктор? Что с ним?

— Я не доктор. Я владелец фирмы «Социальный баланс» Гасанов. Мы располагаемся в этом особняке. — Гасанов указал на дом без окон. — А это посторонний человек, прохожий. Может быть, один из ваших сотрудников. Вчера мне звонили в офис из милиции, просили о встрече… Он уже остывает. Да, ваши коллеги обнаружили в кармане погибшего документы. Узнайте у них, кто он…

— Он мёртв? — переспросил Анисин и тут же добавил: — А скорая помощь приезжала?

— Скорая помощь скоро будет, — печально усмехнулся Гасанов. — Уже пятнадцать минут ожидаем.

— Простите, я не представился. Подполковник ФСБ Анисин Владимир Иванович… Ещё кто-нибудь пострадал, кроме этого несчастного?..

Гасанов поднялся, почти по-военному изобразил стойку «смирно».

— Предприниматель Гасанов Раис Абидуллович… Немного пострадал мой водитель Пётр. За секунду до взрыва он вышел из джипа, почти дошёл до входа в офис и получил удар осколком стекла в голову. Ухо чуть не оторвало. Мы его перевязали. Ожидаем скорую помощь… А этот молодой человек… уже входит в мир иной! — Гасанов наклонился, снял прибор с груди погибшего и нажал на нём несколько кнопок. — Всё, господин подполковник. Скорая помощь ему не нужна… А вот мне нужна машина. У меня встреча с Мэром в 11.30. А моё транспортное средство улетучилось вместе с этим парнем. Вы здесь старший?

Анисин оглянулся на присутствующих во дворе сотрудников.

— Нет, Раис Абидуллович. А что вы хотели?

— За мной через пять минут заедет мой знакомый. Он тоже приглашён в Мэрию, узнал о взрыве, о моих потерях и обещал подбросить. Посодействуйте, что бы пропустили его автомашину… по Кривому переулку. Иначе опоздаем.

— Пропустим. Я распоряжусь.

Подошёл Тарасов.

— Виктор Павлович, знакомьтесь! Это Гасанов Раис Абидуллович, глава фирмы.

— Майор ФСБ Тарасов Виктор Павлович. У меня к вам будут вопросы, Раис Абидуллович.

— После двух дня! Умоляю! Через пятнадцать минут важная встреча с Мэром!

Тарасов взглянул на часы, на окровавленное тело, на развороченный автомобиль, на обезображенный фасад особняка и сказал:

— Мы здесь задержимся на неопределённое время. Так что увидимся во второй половине дня…

Генерал Ковалёв, худощавый, выше среднего роста, в сером костюме с расстёгнутыми на пиджаке пуговицами, появился во дворе как-то незаметно. Он остановился у искорёженного джипа, внимательно осмотрел весь двор и только тогда подошёл к прикрытому материей телу.

Анисин первым заметил генерала и подошёл к нему.

— Здравия желаю, товарищ генерал!

— Здравствуйте, Владимир Иванович, — сказал Ковалёв, не отрывая взгляда от тела погибшего. — Докладывайте. Что у нас здесь?.. Что выяснили?

— Погиб неизвестный гражданин. Обнаруженные при нём документы, пропуск или удостоверение личности, сильно повреждено и в крови. Эксперты ими ещё не занимались. Предполагаем, что это сотрудник милиции…

— Чем это его так ударило? — Генерал указал на окровавленную голову погибшего.

— Выясняем, товарищ генерал.

— Не взрывной же волной… так жестоко размазало парня по стене?.. Дальше…

— Эксперты ищут следы взрывного устройства. С днища джипа взяты образцы для анализа. Там обнаружены мелкие фрагменты вещества, похожего на оплавленную пластмассу. Возможно от сотового телефона…

— Двор проверьте, как следует. Кто занимается осмотром места происшествия и пишет протокол?

— Местный участковый, товарищ генерал.

— Позовите.

Анисин оглянулся вглубь двора и крикнул:

— Лейтенант! Подойдите к нам!

Вместе с лейтенантом к генералу подбежали ещё два офицеров милиции. Соблюдая субординацию, представились:

— Полковник Рудаков, начальник отдела милиции района.

— Капитан Селиванов, заместитель начальника отдела.

— Лейтенант Вишенка, участковый уполномоченный.

— Генерал ФСБ Ковалёв. Меня интересуют результаты осмотра места происшествия. Вы, лейтенант, этим занимаетесь?

— Так точно, товарищ генерал!

— Ну, и что у вас наработано? Докладывайте.

— Вот протокол… Он ещё не закончен, товарищ генерал.

— Посмотрим. — Ковалёв взял у лейтенанта планшет с прикреплёнными к нему листами стандартной бумаги и начал читать. — …Давно в милиции?

— Скоро год исполнится.

— Прекрасно… Написано, как по учебнику. Что-нибудь интересное обнаружили, товарищ лейтенант?

— Интересное? — лейтенант замялся и оглянулся на полковника.

— Ничего существенного, товарищ генерал, мы не обнаружили, — чётко выговаривая каждое слово, ответил начальник отдела.

— Ничего? Тогда вы, полковник, можете заниматься своими обязанностями. И вы, капитан, тоже. Если у вас ничего интересного нет… — Офицеры козырнули и отошли в сторону. — Лейтенант, так что там у вас не очень существенное имеется?

— Предполагаемое орудие убийства, товарищ генерал. Правое заднее колесо джипа. Я его отдельно положил.

— Где?

— Вот оно, возле куста сирени, товарищ генерал. Я его прикрыл старой газетой.

Ковалёв и Анисин присели возле колеса. Анисин откинул газету. Слегка опалённая резина и кованый диск выглядели совершенно новыми. Лишь небольшая деформация в отверстиях крепления диска, говорили, что массивное колесо сорвано силой взрыва с барабана заднего моста. Анисин перевернул колесо. На закопченном скате, в заполненных грязью канавках хорошо просматривались фрагменты человеческой кожи с капельками вишнёвого цвета.

— Если бы парень сделал ещё один шаг, то мог бы рассказать нам о своих впечатлениях… — Ковалёв поднялся и посмотрел на Вишенку. — Вас не мутит от увиденного, коллега?

— Никак нет, товарищ генерал! Привык.

— За год работы в милиции? Что, так много смертей приходится видеть?

— На моём участке, товарищ генерал, три старушки умерли от старости; один наркоман — передозировка; один алкоголик повесился — суицид; мальчик, ученик первого класса, попал под колёса машины; прошлой зимой четверо бомжей умерли от переохлаждения.

— И всех пришлось документировать?

— Вместе с оперативным уполномоченным.

Ковалёв уважительно окинул лейтенанта взглядом — с ног до головы.

— Значит — привык, коллега… Что ещё записано в твоих анналах.

— Апельсины, товарищ генерал, в количестве двух штук. Раздавленные. Как будто они во время взрыва лежали под машиной. А потом их выбросило взрывной волной к стене дома. Один апельсин я обнаружил возле… тела… покойного. Второй у забора…

— Где они? — понизив голос, спросил Ковалёв.

— Они… там, — лейтенант указал на скамью за кустом сирени… — Я их в целлофановый пакетик положил… и в протокол занёс.

— В присутствии понятых?

— Так точно, товарищ генерал! Двое сотрудников офиса. Вот, они записаны в протоколе.

— Хорошо! Показывайте находку, товарищ лейтенант!.. Анисин, за мной.

На указанной скамье сидели сотрудники учреждения, курили и обсуждали ЧП. Водитель Пётр с аккуратно перебинтованной головой сидел напротив, на ступеньках, покрытых стекольным крошевом, и бойко рассказывал собравшимся свою «интерпретацию» события. При появлении лейтенанта милиции и двоих мужчин в штатском курильщики дружно встали и удалились. Пётр остался сидеть. Пакет с апельсинами, сильно сплющенными и похожими на блины, лежал в примятой траве, рядом с бетонным основанием скамьи.

— И так, товарищ лейтенант, посмотрим на наши цитрусовые! — Генерал осторожно поднял пакет. — Раздавленные взрывом вещественные доказательства… Владимир Иванович, в машине Каблукова найден бумажный пакет с апельсинами. Капитан Лякишев осмотрел их и отметил, что они грязные. Такое впечатление, что их роняли в лужу и, не помыв, положили обратно в пакет. Эти тоже имеют идентичные следы, похожие на грязь… Возьмите для анализа местный грунт и сравните с этим, что на плодах. Протокол возьмёте у нашего юного коллеги. Похоже, Махотин минировал джип! Махотин!.. А на кнопку нажимал Каблуков… Спасибо, товарищ лейтенант Вишенка. Продолжайте осмотр.

— Товарищ генерал! — сказал лейтенант уходящему генералу. — У меня ещё…

— Что у вас ещё?..

— Вот… — Вишенка достал из нагрудного кармана рубашки целлофановый пакетик. — Это покойный держал в правой руке. Монетка — пять копеек 1961 года выпуска.

Ковалёв вытряхнул монету на ладонь.

— Не новая, а блестит! — сказал он.

— Это я надраил его ластиком, — вмешался в разговор Пётр. — Пятак валялся в бардачке моей машины. Я его от нечего делать отполировал, а потом взял да и выкинул. А этот парень, наверное, подобрал.

— Зачем выкинули?

— Я не нумизмат, мне он ни к чему…

— Гм!.. А если бы вы его не выкинули, то этот парень сделал бы пару лишних шагов и был бы сейчас живым… — Генерал вернул монету лейтенанту. — Возможно косвенная причина гибели человека…

Пётр пожал плечами и ничего не ответил.

Ковалёв и Анисин отошли в сторону.

— С «Хачиком» виделись?

— Разговаривал, товарищ генерал. Предприниматель Гасанов Раис Абидуллович, владелец фирмы «Социальный баланс». При взрыве не пострадал. Только что уехал по делам в Мэрию. Легко ранен водитель джипа. Вы только что с ним разговаривали. Пострадало офисное здание фирмы. Все сотрудники на месте… Никто из них ничего не видел. На строительной площадке что напротив, ищем и опрашиваем свидетелей. Прапорщик Иванов во время взрыва находился в офисе, около дверей кабинета Гасанова…

— И тоже ничего не видел?

— Ничего, товарищ генерал!

— Ну да! Вы же его направили охранять Гасанова, а не его транспортное средство…

Душераздирающий женский крик влился в монотонное гудение города. Он приближался к месту происшествия вместе с приглушёнными мужскими голосами.

— Что там ещё?.. — сказал недовольным голосом генерал и проследовал к выходу из опалённого взрывом двора.

Худенькая девушка с всклокоченными прядями рыжих волос пробежала мимо входа во двор, но тут же вернулась, с ужасом в больших зелёных глазах осмотрелась, заметила окровавленную простыню, прикрывавшую тело погибшего, и замерла.

— Володя! — хрипло сказала она и начала медленно приближаться к телу. — Не может этого быть! Володька!!!

Два запыхавшихся милиционеров вбежали следом за девушкой и хотели оттащить её от погибшего.

— Не-е-е-т!!! Володя!

— Оставьте её! — крикнул генерал.

Девушка оглянулась. Ковалёв подошёл к ней и обнял за плечи.

— Ну-ну, что вы, милая девушка! Успокойтесь!.. Вам лучше на это не смотреть… Тихо-тихо!..

Девушка обмякла и ткнулась лицом в грудь генералу.

Следом за милиционерами во двор вошёл пыхтящий от полноты седой мужчина лет шестидесяти.

— Доченька, — сказал он, принимая на руки безвольное тело девушки. — Нельзя же так. Может быть, это вовсе не Володя. Мали ли кто ещё… Не он это, не он…

Мужчина стал выводить девушку со двора.

На проезжей части, перед въездом во двор скрипнула тормозами скорая помощь. Двое мужчин открыли заднюю дверь машины и начали ставить на колёса складные носилки. Врач, полная женщина в помятом белом халате, что-то налила в миниатюрный стаканчик и почти насильно влила в рот девушке. Отец, придерживая дочь за вздрагивающие плечи, удалился к автостоянке.

Появился взъерошенный хозяин фирмы «Социальный баланс» Гасанов. Он тут же подошёл к Ковалёву и Анисину.

— Нашу встречу с Мэром отменили… Сейчас сам сюда прибудет. Ему уже сообщили… А я, кажется, совершил глупость. В машине приятеля, который тоже ехал на встречу с Мэром, и обещал подвезти меня, рассказал о происшествии. И о том, что погиб молодой парень, возможно — сотрудник милиции. А у него на заднем сидении дочь сидела. Как услышала о погибшем милиционере, так в крик и сюда. Сотрудники в оцеплении не смогли удержать… Одним словом — лопухнулся.

— Бывает, — сказал Анисин и дотронулся до плеча Гасанова. — Может быть, это совсем не тот Володя, которого знает дочь вашего приятеля.

Гасанов не уверенно кивнул и пошёл в офис.

Генерал спокойно воспринял сообщение о прибытии на место происшествия Мэра.

— Встретим, — тяжело вздохнув, сказал генерал. — Ты, Владимир Иванович, сообщи об этом полковнику Рудакову. Пусть своих милиционеров в оцеплении вздрючит. А то, чёрт знает, на кого похожи, слуги народа! Мух совсем не ловят! Да и сам… только путается тут… под ногами. Один лейтенант Вишенка у него за весь отдел отдувается!.. Ну, иди, обрадуй полковника… Да, предупредите полицию, что с Мэром, скорее всего, прибудет многоуважаемая пресса. Контакт с ней, в разумных пределах, поручаю тебе, Владимир Иванович… И ещё, пока Мэр к нам добирается, свяжись-ка с Синегорском. Узнай, не посылал ли подполковник Груздев своих ребят по адресам абонентов… Может это его Володя… лежит у стены…

Вечером над городом повисла огромная мрачная туча. Ночью прошла гроза с ливнем. А утром, омытая природой столица снова вверглась в пыльную пучину созидания.

Из тихого дворика на Кривом переулке вывезли останки погибшего джипа. Дворники подмели асфальт, засыпали песком яму, образовавшуюся от взрыва, помыли закопченный забор и хотели закрасить бурое пятно на голубой стене дома. Но кто-то попросил повременить с этой процедурой.

К обеду у стены появилась небольшая рамка с фотографией симпатичного парня в форме старшего лейтенанта милиции. И фарфоровая ваза с алыми гвоздиками…