Похоже, игра подходит к концу. Том 4

Николай Новиков, 2023

Увы, всё вернулось к началу. Я вновь у склепа, и вновь перед глазами "мировое мообщение" почти того же содержания. И, как было в начале, моя истинная цель тоже вернулась – объединить всех игроков против себя. Ну и как это сделать, если в игре полно культиваторов, профессиональных рояльных музыкантов и азиатов, априори делающих всё лучше меня?И ладно бы проблемы в игре – так в жизни я умирающий инвалид, без разгона мозга не способный пройти и десяти метров.Везде одни проблемы:И в игре, и в реальности – умирать нельзя.И в игре, и в реальности – нужно становиться сильнее.И в игре, и в реальности – нужно идти против всего мира.И игра, и реальность – могут быть уничтожены.

Артур/Валир — 1

— И здравствуй реальный мир. Сколько лет? Сколько зим? Ноль? Ну ладно.

Провалявшись около пяти минут, я наконец привыкаю к овощному состоянию тела и с большим усилием присаживаюсь на край капсулы.

Как и в прошлый раз, использование отвыкшего от действий мозга съедало много сил и времени, что, однако, не мешало адаптироваться и вспоминать принципы существования, ведь даже дышать приходилось вручную, порой забывая как это делается.

И вот, обременённый собственной беспомощностью, я подошёл к двери и невольно заметил на стене полосу крови.

— Сука…, — прикасаюсь к разодранному виску, — Жалкое, поганое человеческое тело.

Удивительно, как я вообще забыл собственную никчёмность. Любой шаг — боль. Любое движение — боль. Шагнул чуть дальше положенного — падаешь. Случайно задел стену плечом — падаешь. А без костыля и вовсе забудь о каком-либо перемещении.

Я — слепой инвалид, чудом не разучившийся контролировать мочевой пузырь. С таким телом я — отброс. Любой толчок, и я со вскриком полечу наземь. Любая опасность, и я превращаюсь в дрожащего таракана без ног.

Как это можно было забыть?

Там, в ЭндГейме, я позабыл чувство беспомощности. Там — я чёртов полубог и один из сильнейших! Но стоило выйти из игры, как реальность сразу ударила под дых и напомнила, кто есть кто. Грубо и без церемоний, мне просто кинули действительность в лицо.

"Ты отброс, парень. Не зазнавайся", — сказала мне действительность, — "Полубог и пример для подражания? Забудь. Ты — никчёмный. Сжимай зубы и ползи на дрожащих ногах, в надежде не повалиться как мешок с дерьмом"

— И ведь точно, — ухмыляюсь, — Отброс…

Я сжал костыль и через боль вышел из комнаты, вновь наслаждаясь всё теми же звуками: ударом трости и шорохом подтягиваемой ноги.

«Удар-шорох, удар-шорох, удар-шорох» — такова музыка моей нынешней жизни.

И она мне не нравилась. Но что самое главное — её можно сменить. Наверное, именно это и позволило сохранить над собой контроль и продолжать двигаться как ни в чём не бывало. Зачем злиться, если моё тело — не тюрьма?

“Как же порой легко позабыть, кто ты такой и на что ты способен”, — ухмыльнулся я.

Всего лишь нужно много денег и нервов. Первое — чуть позже. Второе — необходимо восстанавливать сейчас, благо есть чем.

Да и к тому же, необходимо дождаться пробуждения Эмилии. Она — якорь и источник множества проблем. Сегодня я хочу решить их раз и навсегда.

Так что всё равно придётся какое-то время посидеть дома, благо вкусная еда, горячий шоколад и весёлые новости должны восполнить уровень моего счастья. Между прочим, психическое здоровье так же важно, как и физическое! И пусть хотя бы первого будет в достатке, а там глядишь и второе подтянется.

Я разогрел заказанный ещё вчера кейсик с едой, заварил шоколад и удобно устроился на диванчике перед телевизором, невольно переводя взгляд в сторону спящей сестры. Спала она, естественно на полу. Но прежде чем обвинять меня в мужланстве и некорректном обращении с женщинами-детьми, учтите, что я столько одеял накидал, что многие матрасы и того тверже выходят. Именно поэтому сейчас она сладко сопела, а не крутилась на голове от неудобства и боли в спине. З — значит забота.

С трудом нащупав несуществующий пульт, я включаю телевизор и попадаю прямиком на последний включённый канал — порнушный.

“А это ещё что тут забыло?”, — недовольно смотрю на разворачивающееся действо, — “Фу, во делать им нечего, фу-у-у”

Причём, порнография нынче так же транслировалась из ЭндГейма. Кому интересно соитие двух обычных людей, когда в наличии есть драконидка и трёхметровый орк с комплекцией гнома и комплектом половых органов? Мерзко? Не так, как фурри, конечно, но безусловно — да. Популярно? Увы, тоже да.

Канал интереса не вызвал и мигом полетел в информационный утиль.

Новости — мне нужны новости. Я ведь даже не знаю, как среагировала общественность на моё второе рождение! Может меня уже все обожают и желают подружиться? Или куча сторонников?

“Новости…”, — истерично листаю каналы, — “Ну где же вы?! Ну… о, а это что?”

Через пять минут удалось долистаться до знакомого канала. В прошлый раз новости именно на нём и показывали — та же студия, то же оформление, однако, симпатичной блондинки и белозубого красавчика-соведущего почему-то не было. На сей раз за столом лицом друг к другу сидели чернокожие мужчина и подросток.

Интервью, похоже.

Ведущий был одет в чёрный классический костюм и носил очки, а участник интервью в белый пиджак, чёрную рубаху и розовый галстук. Оба, повторюсь, чернокожие.

— Этим утром мы пригласили в студию одного из активистов за права некромантов, мистера…, — лысый ведущий посмотрел на парня, — Могу я звать вас Мистер? Пепе Джулиан Онзима. Спасибо, что пришли.

— Спасибо, — ответил участник.

— Доброе утро.

— И вам доброе.

— И так, почему вы гей?

–…, — парень опешил, — Кто сказал, что я гей?

–…, — молчание.

–…, — молчание.

— Вы — гей, — подытожил ведущий, — Или вы трансгендер?

— С чего вы взяли, что я гей?

— Вы активист за права некромантов?

— Да, всё верно.

–…, — ведущий вновь ничего не понимал, — Лесбиан? Гомосексуал? Как я могу вас описать?

— Я… Пепе Джулиан Онзима. Я активист за права некромантов, я… защищаю человеческие права, но сейчас сфокусирован на проблемах непринятия некромантов.

–…, — молчание.

–…, — молчание.

— Вы встречаетесь с женщиной? — спросил мужчина.

— Эм… да. Да, я встречаю с женщиной.

— Значит, вы предпочитаете традиционную сексуальную связь?

— На данный момент я не сексуально-активен. По собственному выбору.

— И что вы делаете с этой женщиной?

— Я предпочитаю этим не заниматься…

— Разве это не делает вас геем?

— Ч-что вы имеете в виду под «разве это не делает меня геем»? Я мужчина, и меня привлекают женщины.

–…

–…

— Тогда кто гей?

— Я… активист за права некромантов.

— Вы активист за права некромантов?

— Да. За этим вы меня сюда и позвали.

— Разве это нормально, быть некромантом?

— Абсолютно. Я общаюсь со многими товарищами, у нас есть общие чаты, и они говорят, что уже родились такими.

— Это расстройство? Или что-то противоестественное?

— Абсолютно нет. У нас есть заключение Эльфийской Организации Магических Искусств. Даже они раньше считали, что это психологическое расстройство и это противоестественно, но, как оказалось, даже среди животного мира такое встречается. И позже научные сообщества исключили это из списка расстройств. Это абсолютно нормально, быть некромантом.

— Почему бы вам не вернуться к нормальной жизни? — спросил чернокожий ведущий.

— Почему я должен возвращаться? Это то, кем я являюсь. Зачем мне жить тем, кем я не являюсь с рождения? Это мой выбор, и я считаю, что он правильный.

— И как это ощущается?

— Что именно?

— Быть геем.

“Ха-ха, да, гей-некромант, ха-ха, да”, — ехидно улыбался я, — “Жаль не могу досмотреть. Мне-то новости нужны”

Далеко идти не пришлось — буквально следующий канал вещал новости.

“Хе-хе, надеюсь меня порадуют хорошими новостями о фанклубе Валира”

— Ставки за голову Валира увеличились с двух до трёх миллионов золотых. Клан Хунвейбин учредил новый совет, занимающийся исключительно связанными с Валиром вопросами. На его поиски уже было зарегистрировано сто двадцать три рейда.

Захотелось поплакать.

— Однако, из-за общей неорганизованности, его так и не смогли найти. Никто из игроков не может точно сказать, насколько большой окажется новая угроза, и не самоликвидируется ли она как в прошлый раз. Да и откуда знать, что один из кланов не сможет использовать это в своих целях?

— М-м-м-м-м…, — Эмилия проснулась и потирала глазки.

Улыбка сразу же исчезла с моего лица.

"Черт, Эмилия…", — грудь неприятно стянуло, а тело похолодело.

Предстоял тяжёлый разговор, и тяжёлое решение.

— В конце концов Валир — игрок. И как с любым игроком, с ним можно договориться. Именно поэтому Хунвейбин сначала подготавливается к переговорам, а не войне. И, по оперативным сводкам с места событий, в их штабе быстрого реагирования уже находится более ста игроков, половина из которых — маги пространства! С такой разветвлённой сетью, его местонахождение лишь вопрос времени.

Девушка поднялась с матраса и с сонной опухшей мордашкой уставилась на работающий телевизор, совершенно не понимая происходящего. Пришлось выключить и привлечь внимание.

— «Привет», — сразу же прилетает сообщение, а сестра быстро начинает тереть глаза.

— Ну привет, — вздохнул я, — Сходи умойся, а то как суслик.

Девушка быстро закивала и вся покрасневшая убежала в ванную.

“Нда уж…”, — я запрокинул голову назад и задумался, — “И что же с тобой делать, сестрица? Что же, что же…”

Почему она так на меня среагировала? Почему застеснялась и убежала? Потому что помнит вчерашнее признание? Да, наверняка помнит. И почему у неё вообще ко мне такие чувства?

“Это ненормально. Мы ведь даже друг друга не знаем”, — сжимаю кулак и замечаю выглядывающую из ванной девушку, — “И чем больше она мной увлекается, тем больше проблем её ждёт. Она — точная копия Евы, что однажды в меня влюбилась. И я не хочу, повторения её судьбы. Я хочу её уберечь”, — устало потираю глаза, — “Хотя бы её…”

— Подойди, не бойся, — хлопаю по дивану, — Я ничего не откушу. Да и не могу, как видишь.

Эмилия с красным от горячей воды лицом неуверенно вышла из-за двери и присела рядышком. И, стоило нам вновь оказаться рядом друг с другом, как повисла душащая и неприятная атмосфера, будто наедине осталось два совершенно незнакомых человека.

“И с чего же начать?..”

— Как спалось?

— «Хорошо, спасибо»

Мы оба смотрели куда угодно, но не на друг друга.

— Ты прости, что пришлось спать на полу. Сам-то я перенести тебя не могу. Надеюсь, одеял хватило.

— «Да, хватило. Спасибо”, — она всё так же продолжала держаться за край дивана и смотреть в стену.

— Ну вот и хорошо… вот и славно.

Вновь повисла тишина.

— «Ты прости, что я так ни с того ни с сего вчера всё высказала. Не знаю, что на меня нашло», — она пододвинулась ближе.

— Да ничего, бывает. Лучше сразу высказаться, чем всё держать в себе.

— «А почему…», — она пододвинулась ещё ближе и от нервов начала теребить пальцы, — «А почему ты меня отключил? Прости, если наглый вопрос»

— Да нет, вопрос очень справедливый, — вздыхаю и чувствую идущее от девушки тепло, — Тогда, на твоё признание, я не знал что ответить и просто испугался. Можно сказать, сбежал от разговора.

— «Ясно…», — Эмилия в последний раз проскользила по дивану и уже едва не прижималась оголённым плечиком.

После её сообщения диалог вновь на какое-то время прервался, а комната погрузилась в душащую тишину. И единственное, что через неё прорывалось — глубокое девичье дыхание и шорох поправляемой от жары майки. Я же, наблюдавший за всем через камеры, не мог не заметить, что одета она была на голое тело. Да и шорты, кои она всё время подвязывала, сейчас были распущены.

Значит, у нас действительно был секс. Она действительно на это решилась, не в силах больше терпеть. Буквально на изнасилование.

— «И сейчас ты знаешь, что ответить?» — прилетает сообщение, а Эмилия перестаёт теребить пальцы и ставит ладонь рядом с моей, намеренно соприкасаясь мизинцами, — «Ну, насчёт вчерашнего»

— Да, Эмилия, знаю, — вздыхаю и подготавливаюсь к худшему, — Но для начала ответь на один вопрос. Кто я для тебя?

— «Что?» — она резко на меня поворачивается

— Что ты ко мне чувствуешь, Эмилия? — кладу свою ладонь поверх девичьей и нежно её сжимаю, — Прошу, скажи, это очень важно. От этого зависит многое.

— «Ну…», — она сразу же отвела взгляд, но сжала ладошку в ответ, — «Ну…», — девушка несколько секунд собиралась с мыслями, — «Люблю… наверное…», — наши взгляды вновь встречаются, — «Да, люблю»

— Уверенна?

— «Да!» — Эмилия берёт мою ладонь в обе руки, — «Сильно! Сильно-сильно тебя люблю!»

— Но почему? Что я такого сделал? И с какого момента ты это поняла?

— «Сразу после доктора. Я поняла, как много ты для меня сделал, и…», — она вновь отвела взгляд, — «Ну… не знаю… всё осознала. Будто глаза открылись, и я сразу всё поняла»

— Поняла, что любишь меня? Человека, которого спустя много лет увидела всего четыре дня назад? — вздыхаю.

Сестра закивала.

— Ясно. Теперь всё ясно…

Вновь воцарилась тишина, и на сей раз Эмилия не скрывала заинтересованности — она крепко сжимала мою ладонь, и ни на секунду не отводила взгляда карих глаз.

Мы оба понимали, что просто это закончится не может. Не получится разойтись и забыть всё сказанное и произошедшее.

И если бы не секс против моей воли, то всё действительно могло выйти иначе. Если бы проблема крылась в последствиях операции, то через пару недель бы всё это забылось, а девушка смогла трезво оценивать свои чувства.

Но не после случившегося. Она перешла черту, и это уже не отпустить, даже если спихнуть на лечение и гормоны. У неё действительно есть чувства, и мы действительно переспали. Назад пути нет.

— Ясно…, — вновь вздыхаю и, как всегда от нервов, потираю глаза.

— «Ну, что скажешь?», — Эмилия смотрела горящими от ожидания глазами, — «Пожалуйста, не молчи! Это очень важно! Я люблю тебя! Правда-правда! Даже не представляю, как жить иначе! Это самое лучшее, что я испытывала! Теперь ты знаешь, что ответить?»

— Да, дорогая, — улыбаюсь в ответ, — После всего пережитого я точно знаю, что нельзя бежать от проблем. Нужно решать их сразу, даже если решения переходят за грань. И в этот раз я не буду медлить. Я знаю что ответить, Эмилия.

Сестра со всей силы сжала ладошки. Наверное, она и впрямь рада простому разговору со мной. Рада возможности просто побыть рядом. Рада заботе, что я оказываю. Кажется, я действительно многое для неё значу.

Кажется, сейчас она по-настоящему счастлива.

И я это заметил. Её счастье настолько светло и невинно, что я не сдержался, и нежно погладил Эмилию по щеке.

— Моё присутствие в твоей жизни — ошибка.

Её улыбка исчезла.

— Твои чувства — ошибочны. Твоё одиночество было моим провалом, и твоя любовь к спасителю так же неправильна. Все проблемы твоей жизни — результат моих ошибок. Тебе не нужны эти воспоминания.

Две минуты разгона акселератора

Передача нейровируса///успешно

— Прости, дорогая. Но в этом мире ты больше не будешь существовать. Я не позволю его грязи вновь тебя запятнать. Не позволю погибнуть ещё и тебе.

Девушка вытягивает руки и со слезами на глазах пытается меня обнять, как запустившийся в модуле вирус мгновенно лишает её сознания. Она падает, так и не сумев сказать желанных слов.

Вот и всё. Всё закончилось. Так просто, но в то же время так тяжело.

Я встаю и, с трудом шаркая ногой и постукивая тростью, добираюсь до входной двери.

— Прости, Эмилия, — сжимаю рукоять, — Но твоя жизнь станет куда лучше, если в ней не будет меня. Не переживай, скоро ты проснёшься…, — открываю дверь, — Проснёшься в лучшем мире.

Я едва справляюсь с потоком эмоций и покидаю квартиру, в последний раз оборачиваясь на плачущую во сне девушку.

— Спасибо за всё, моя милая сестрёнка. Прощай. Надеюсь, скоро мы поговорим вновь…, — дверь закрывается, — Надеюсь, у меня всё получится.