Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии

Николай Лейкин, 1897

Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы – уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!). На сей раз компанию им составил купец-фруктовщик Иван Кондратьевич, который вообще не понимает, что он за границей делает и где находится в данный момент. Но как всякий русский человек, если что и решит, то выпьет обязательно. Путешественники с приключениями пересаживаются с поезда на поезд; едят не то, что хотят (боятся, что им подсунут лягушку или черепаху); зевая, осматривают окрестности и постоянно попадают в уморительно смешные ситуации из-за незнания языка и нежелания понимать нравы и обычаи Европы.

Ставка на Пошехонский уезд

У игорного стола опять возглас крупье:

— Faites votre jeu!..

— Ставьте, ставьте скорей! — сказал Капитон Васильевич Глафире Семеновне.

— А на какой город мне поставить? — спросила его она.

— Погодите покуда ставить на город. Поставьте сначала на чет или нечет.

— Ну, я на нечет. Я одиннадцатого числа родилась.

Глафира Семеновна бросила франк на impaire. Поезд на столе завертелся и остановился.

— Paris, rouge et impaire! — возглашал крупье.

— Берите, берите… Вы выиграли, — заговорил Капитон Васильевич.

— Да неужели? Ах, как это интересно! Николай Иванович, смотри, я с первого раза выиграла.

— Цыплят, матушка, осенью считают, — отвечал Николай Иванович.

Крупье бросил к франку Глафиры Семеновны еще франк.

— Я хочу поставить два франка, — сказала она Капитону Васильевичу. — Что ж, ведь уж второй франк выигранный. Можно?

— Да конечно же можно.

— Только я теперь на чет, потому что именинница я бываю 26 апреля.

Она передвинула два франка на paire — и опять выиграла. Крупье бросил ей два франка.

— Николай Иваныч, я уж три франка в выигрыше. Можно теперь на город поставить? — обратилась она к Капитону Васильевичу.

— Ставьте. Теперь можно, но только не больше франка ставьте.

— А на какой город?

— А на какой хотите. Поставьте на Петербург. Петербург давно не выходил.

— Отлично. Я в Петербурге родилась. Это моя родина.

— Ну а другой франк поставьте на чет.

Сказано — сделано. Поезд забегал по рельсам и остановился. Глафира Семеновна проиграла на Петербург и выиграла на чет.

— Вничью сыграли. Продолжайте ставить на Петербург по франку, — советовал Капитон Васильевич, — а на чет поставьте два франка.

Опять выигрыш на чет и проигрыш на Петербург.

— Николай Иваныч! Я четыре франка выиграла.

— Ставьте, ставьте на Петербург, не бойтесь. Поставьте даже два франка, — слышался совет, и на этот раз не был напрасным.

— Pétersbourg! — возгласил крупье, управляющий механизмом стола.

Другой крупье набросал Глафире Семеновне изрядную грудку франковиков.

— Николай Иваныч! Смотри, сколько я выиграла!

— Тьфу ты пропасть! Ведь есть же счастье людям! — воскликнул Иван Кондратьевич.

— Ставьте, ставьте скорей. Ставьте на Берлин, — подталкивал Глафиру Семеновну Капитон Васильевич.

— Ну, на Рим. Рим тоже давно не выходил.

Поезд забегал.

— Стой! Стой! — закричал Конурин во все горло, так что обратил на себя всеобщее внимание. — Мусье! Есть тут у вас Пошехонье? На Пошехонский уезд ставлю!

Он протянул два франка.

— Rien ne va plus! — послышался ответ, и крупье отстранил его руку лопаточкой на длинной палке.

— Земляк! Чего он тыкает палкой? Я хочу на Пошехонский уезд, — обратился Конурин к Капитону Васильевичу. — Где Пошехонье?

— Да нет тут такого города, и наконец, уже игра началась.

— Отчего нет? Обязаны иметь. Углича нет ли?

— Понимаешь ты, здесь только европейские города, города Европы, — пояснил ему Николай Иванович.

— Ну, на Европу. Где тут Европа, мусью?

— Да ведь ты не хотел играть, даже к столу упрямился подходить.

— Чудак-человек! За живое взяло. Я говорил, что сердце не камень. И наконец, выигрывают же люди. Где тут Европа?

— Николай Иваныч! Я еще четыре франка на нечет выиграла! — раздался голос Глафиры Семеновны.

— На Европу! — кричал Конурин. — Вот три франка!

— Да нет тут Европы. Есть Петербург, Москва, Лондон, Рим.

— Рим? Это где папа-то римский живет?

— Ну да. Вот Рим.

— Вали на папу римскую! Папа! Выручай, голубушка! На твое счастье пошло! — бормотал Конурин, когда поезд забегал по рельсам.

— Москва! Я выиграла на Москву! — радостно вскрикнула Глафира Семеновна.

Крупье опять придвинул к ней грудку серебра. Конурин чертыхался:

— И папа римская не помог! Вот игра-то, черт ее задави, чтоб ей ни дна ни покрышки!

— Нельзя же, Иван Кондратьич, с первого раза взять. Надо иметь терпение, — сказала ему Глафира Семеновна.

— Вы же с первого раза выиграли. И с первого, и с третьего, и с седьмого…

— Тьфу, тьфу, тьфу! Пожалуйста, не сглазьте. Чего это вы?.. Типун бы вам на язык.

— Земляк! Нет ли здесь какого-нибудь мухоеданского города? Я на счастье мухоеданского мурзы бы поставил, коли на папу римского не выдрало. Или нет. Глафира Семеновна на что поставила… На что она, на то и я.

И Конурин бросил в тот же четырехугольник, где стояла ее ставка, пятифранковую монету.

— Не смейте этого делать! Вы мне мое счастье испортите! Николай Иваныч! Сними! Послушайте, ведь это же безобразие! Вы никакого уважения к даме не имеете! Ну хорошо! Тогда я переставлю на другой город.

Она протянула руку к своей ставке, но поезд уже остановился.

— Londres! — возгласил крупье и стал пригребать к себе лопаточкой и ставку Глафиры Семеновны, и ставку Конурина.

— Ведь это же свинство! Я прямо через него проиграла. Позвольте, разве здесь дозволяется на чужое счастье ставить? — раздраженно бормотала Глафира Семеновна.

Конурин чесал затылок.

— Поставлю в какой-нибудь турецкий город на счастье мухоеданского мурзы, и ежели не выдерет — лицом не стану даже оборачиваться к этим проклятым столам, — говорил он. — Как турецкий-то город называется?

— Константинополь, — подсказал Николай Иванович.

— Ставлю на Константинополь пятерку. Мусье! Где Константинополь?

— Постой. Поставлю и я серебряный пятак. Константинополь!

Николай Иванович кинул на стол пятифранковую монету. Капитон Васильевич пошарил у себя в жилетном кармане, ничего не нашел и сказал Глафире Семеновне:

— Позвольте мне, сударыня, пять франков взаймы. Хочу и я на нечет поставить. При первом свидании отдам. Или нет… Дайте лучше для ровного счета десять франков.

Она дала. Играли все, но выиграла только она одна три франка на чет и, сказав «довольно», отошла от стола.

— Сколько выиграла? — спросил ее муж.

— Можешь ты думать: восемьдесят семь франков! Нет, мне непременно надо играть! Завтра же поедем в Монте-Карло. Я в рулетку хочу пуститься. Иван Кондратьич, вы сколько проиграли?

Вместо ответа, тот сердито махнул рукой.

— Пропади она пропадом, эта проклятая игра! — выбранился он.