Генератор страха

Николай Иванников (2024)

Он не борец за справедливость, он — наемный убийца по прозвищу Фенимор. Очередной заказчик втягивает его в загадочную историю, а сам неожиданно погибает, как и несколько его старых приятелей. Причем все они совершают самоубийство. Фенимор понимает, что взявшись за это дело, он подписывает себе приговор… Обложка подготовлена с помощью нейросети Playground

Глава 2

Фенимор заказал себе фирменный мясной рулет, медленно истекающий ароматным соком, — большой, старательно отбитый пласт нежной телятины был смазан слоем куриного фарша, утыкан кусочками копченого шпика и обильно усыпан всевозможной крупно нарубленной зеленью, а затем завернут в плотный рулон. При жарке он был скручен нитками, чтобы не нарушилась форма, но потом нитки срезали, и сейчас были видны тонкие спиральные следы от них.

На второй тарелке, в элегантно приподнявшем края листе салата, лежала небольшая порция оливье, а в бокале искрилось красное вино.

На человека, который сидел по другую сторону стола, Фенимор, казалось, не обращал никакого внимания. Человек был невысок ростом и уже лысоват, хотя лет ему совсем немного — около тридцати пяти. Лицо у него было круглое, и все на нем тоже круглое — испуганные глазки, поросячий нос, маленький белесый рот. Даже уши у него были маленькими и круглыми, и этот эффект усиливался некоторой их оттопыренностью. На белой рубашке с короткими рукавами были видны какие-то застарелые темные пятна — видимо, рубашку человек не менял уже довольно давно. Галстук тоже выглядел несколько засалено, и его тон совсем не подходил к рубашке.

Человек не ел, по его виду можно было сразу понять — сейчас ему кусок в горло не полезет. Зато он много пил. Первый бокал вина он проглотил залпом, так же поступил и со вторым и лишь от третьего отпил самую малость и отставил в сторону, продолжая удерживать за ножку.

— Между прочим, ты совершенно напрасно отказался от завтрака, — сказал Фенимор.

Он вилкой прижал рулет к тарелке и отрезал ножом тоненький пластик. Из-под лезвия потек густой сок. Фенимор нацепил пластик на вилку, тщательно обмакнул его в лужицу горячего сока и отправил в рот. Умиротворенно зажмурился.

— К черту завтрак! — раздраженно сказал человек и сделал из бокала солидный глоток. — Мне сейчас не до еды…

— Ну и зря.

Фенимор взял тарелку с оливье, поставил ее на пальцы, как пиалу, и зачерпнул немного вилкой. Запил вином и снова зажмурился.

— Не напрасно говорят, что завтрак — самая важная трапеза за день. «Завтрак съешь сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу»… К сожалению, слишком мало людей следует этому золотому правилу. Большинство людей на завтрак обходятся лишь чашкой кофе с бутербродом, а зачастую даже и без него, зато на обед и ужин наедаются так, словно это их последняя трапеза в жизни. Отсюда и проблемы со здоровьем, лишним весом и прочими напастями. Тебе есть смысл подумать над этим, дорогой Альберт. Ты в курсе, что ты дерьмово выглядишь?

— Да плевать, как я выгляжу! — Альберт стукнул кулаками по столу. — Я пригласил тебя в этот ресторан совсем не для того, чтобы жрать рулет!

— Пожалуйста, не надо так кричать. — Фенимор поднял бокал. — Здесь люди, и они начнут обращать на нас внимание. Нам с тобой это ни к чему, верно?

Пригнувшись, Альберт закрутил головой по сторонам:

— Черт с ними! И перестань жрать — нам надо серьезно поговорить!

Фенимор невозмутимо кивнул.

— Я уже полчаса жду именно этого, а ты только пыхтишь и морочишь мне голову важностью своей проблемы. Однако ничего вразумительного я пока не услышал… Пойми, Альбертик: клиенты не выбирают меня — я сам выбираю своих клиентов. И среди них еще не было ни одного случайного. Я всегда проверяю и перепроверяю людей, с которыми встречаюсь, и если ты сейчас сидишь напротив меня, то лишь потому, что я тебе это позволил. Я готов взяться за работу. Но пока не услышал конкретного предложения.

Альберт жадно прильнул к бокалу и с бульканьем его опустошил. Утер кулаками губы.

— Дело в том, Фенимор, что мое предложение может показаться тебе несколько необычным. Это не совсем то, к чему ты привык.

Фенимор положил вилку на край тарелки и уставился на Альберта чуть набычась:

— Знаешь, Альбертик, я не очень-то люблю, когда мои клиенты ходят вокруг да около. Я претендую на самые простые отношения: заказ — исполнение. Достойная оплата. И все! Никаких проблем.

— Я все понимаю… У меня есть для тебя заказ, Фенимор, и достойную оплату я могу тебе гарантировать.

— Но? — спросил Фенимор.

— Все верно, определенное «но» здесь имеется… — Альберт снова осмотрелся. — Видишь ли, вся проблема в том, что я не могу тебе назвать имени человека, на которого у меня есть заказ.

Фенимор нахмурил правую бровь, левая при этом поползла вверх и выгнулась дугой.

— Что-то я плохо понимаю, Альбертик… Это что — какая-то тайна? Если честно, то его имя мне совершенно неинтересно. Но чтобы выполнить заказ, я должен получить некоторую информацию на этого человека. Его внешность, адрес — в общем, те нюансы, которые позволят мне на него выйти. Не собираешься же ты заказать мне человека, о котором тебе ничего не известно?

— Может быть, тебе это и покажется странным, но именно так я и собираюсь поступить…

Странно, но Фенимор совершенно не казался удивленным. Он просто терпеливо ждал объяснений. Заметно было, что на своем веку ему доводилось слышать от своих клиентов разные требования, и ни одно из них, даже самое причудливое, не могло выбить его из седла.

— Ты не задаешь вопросы? — спросил Альберт, когда понял, что молчание несколько затягивается.

— Я жду, пока ты сам все объяснишь. Не забывай, Альбертик, ты сам обратился ко мне, а значит, для тебя это дело важнее, чем для меня. Собственно, я мог бы и не являться на эту встречу, если бы не финансовые затруднения. Не то чтобы я не мог себе позволить бутерброд с икрой и французское вино, но мне нужно большее. Я вообще человек с претензиями, потому мне и приходится время от времени браться за свое не слишком благодарное ремесло. Слава богу, что работы на этом фронте хватает, а хороших исполнителей раз, два и обчелся… Если я не получу заказ у тебя, я получу его у кого-нибудь другого.

— Да, но другой не заплатит тебе столько, сколько собираюсь заплатить я!

Фенимор сразу прищурился и поднял бокал. Смакуя, отпил самую капельку и вернул бокал на место. Неторопливо достал из кармана пачку сигарет, закурил. Откинулся на стуле и скрестил руки на груди. При этом взгляда не отводил.

Альберт нервно забарабанил пальцами по столу. Глаза его бегали, словно выискивали кого-то в полупустом зале ресторана.

— Я не из тех людей, Фенимор, — сказал он, — кто бросает слова на ветер. Твои расценки мне хорошо известны. И я готов заплатить больше.

— Больше или гораздо больше?

— Я не могу играть словами, как ты, Фенимор. Я бизнесмен, и привык иметь дело с цифрами. За эту работу ты получишь пятьдесят тонн, но взамен я хочу, чтобы ты полностью отдался этой работе.

Фенимор выдохнул дым перед собой, и тот повис над столиком круглым облаком.

— Я всегда отдаюсь работе полностью, Альбертик. Но позволь уточнить — речь идет об американских долларах?

— Нет! — бросил Альберт раздраженно. — О китайских юанях… Ну, конечно, о баксах! Не забивай голову и скажи мне прямо: ты готов взяться за эту работу?

— Мишень стоимостью пятьдесят кусков, имя которой неизвестно… — задумчиво повторил Фенимор. — Боюсь, это сделать почти невозможно.

— Я плачу деньги! — сказал Альберт сквозь зубы.

— Я сказал «почти», — заметил Фенимор хладнокровно. — Надеюсь, кое-какая информация о мишени у тебя все-таки имеется.

— Зря надеешься. Никакой информации касательно мишени у меня нет. Об этом тебе придется позаботиться самому. Собственно, потому я к тебе и обратился, что и сам хотел бы узнать его имя. И надеюсь, ты его для меня выяснишь. А выяснив, отправишь этого парня на тот свет, чтобы он уже никогда не смог появиться у меня на пути.

Фенимор задумчиво помял подбородок.

— Я вижу, дело действительно серьезное, — сказал он немного погодя. — То есть как раз для меня. Конечно, это несколько непривычно: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», но, с другой стороны, в этом есть своя прелесть…

— Короче, ты за него берешься?

— Короче, я за него так берусь, что меня за уши не оттянешь. Но ты должен знать о моих правилах.

— Ты имеешь в виду аванс?

— Аванс — это само собой разумеется. Пятьдесят процентов я должен получить сразу, еще до того, как начну эту работу. Это составит двадцать пять тысяч долларов, и я очень надеюсь, что с наличными деньгами у тебя затруднений не возникнет.

Альберт в очередной раз затравленно покрутил головой по сторонам и поставил на стол солидных размеров барсетку. Набрал нужный номер на кодовом замке и открыл крышку. Достал две пухлые пачки стодолларовых банкнот и одну потоньше. Продолжая озираться, накрыл их салфеткой и подвинул Фенимору через стол.

— Вот, здесь двадцать пять кусков, — выдохнул он.

Фенимор убрал деньги в карман пиджака.

— Дальше, — сказал он. — Теперь, если хочешь, чтобы я эти деньги отработал, ты должен быть со мной откровенным, как на исповеди. И даже больше, потому что на исповеди принято говорить о грехах, а со мной ты будешь говорить абсолютно обо всем, даже о том, что, на твой взгляд, не имеет к этому делу никакого отношения. Чем откровеннее ты будешь, Альбертик, тем больше вероятности, что я успешно справлюсь с задачей. Обычно я не позволяю себе говорить такие вещи своим клиентам — клиент изначально должен быть уверен на сто процентов, что дело будет сделано. Но у нас другой случай, и ты понимаешь это лучше меня. Откровенность — вот что от тебя требуется.

— Хорошо-хорошо, я все понимаю… Я не собираюсь ничего скрывать, но даже и не знаю, с чего следует начать.

— Желательно сначала, — посоветовал Фенимор. — Я хочу знать, чем этот человек тебе так досадил, что ты хочешь его убрать, даже не зная его имени.

Альберт схватился за свою барсетку и извлек из нее пухлый блокнот с кожаными корками. Блокнот закрывался широким ремешком на медной кнопке, Альберт поторопился его расстегнуть и вытряс на стол какие-то бумаги. Приглядевшись, Фенимор понял, что это газетные вырезки. Альберт собрал их в небольшую стопку и бегло просмотрел самую верхнюю, словно пытаясь что — то вспомнить. Наконец он протянул вырезки Фенимору:

— Вот, ознакомься. Это может оказаться интересным.

Фенимор взял верхнюю вырезку и внимательно ее прочитал. Удивленно посмотрел на Альберта и прочитал еще раз.

Это был некролог. Самый обычный некролог, какие обычно размещают на последних страницах газет. Текст стандартный для подобной заметки: «Коллектив компании «Мерлин» глубоко скорбит по поводу безвременной кончины своего бессменного директора Ветрова Андрея Михайловича и выражает глубокое соболезнование родным и близким покойного…» Вторая вырезка тоже была некрологом, и текст ее оказался почти идентичен первому: «Коллектив компании «Омега» глубоко скорбит по поводу трагической гибели Жаркова Антона Валерьевича и выражает глубокое соболезнование жене Катерине, сыновьям Валерию и Александру, а также близким и друзьям покойного. Антон, мы тебя помним…»

Третьим листом была не газетная вырезка, а полароидная фотография, на которой крупным планом был снят… Собственно, Фенимор не сразу понял, что именно изображено на снимке — кусок некоего камня, часть барельефа в виде нижней части человеческого лица и какая-то белая надпись. Но, только прочитав ее, Фенимор понял — на снимке изображена часть могильной плиты. Надпись гласила: «Фадеев Алексей Николаевич, 3 марта 1966 — 2 мая 2001. Ты ушел молодым, дорогой наш друг, и таким навсегда останешься в нашей памяти»…