Любовь с Дьяволом

Ника Форд, 2020

Он ненавидит меня – опасный мужчина, чертовски привлекательный и порочный. Он хочет сломать мою волю и превратить меня в покорную куклу. Но близится час, когда откроется тайна, которая изменит все, и я узнаю – даже дьявол умеет любить. Содержит нецензурную брань

Глава 8

Чертков игнорирует мои вопросы, ничего не считает нужным объяснять. Он вообще мало со мной общается, сдает профессионалам. Его личный замок превращается в салон красоты, в элитный СПА-центр, где меня методично приводят в надлежащий вид в очень сжатые сроки.

Наняты исключительно женщины. Во всяком случае, для прямого контакта. Мужчины остаются вдали, в стороне. Но я скорее испытываю облегчение от такого разделения, чем напрягаюсь.

Помню свой первый вечер в замке, когда Чертков втащил меня внутрь, набросив на мои голые плечи свой пиджак. Слуги опасались изучать хозяйскую собственность открыто, но я все равно уловила в их взглядах самое мерзкое.

Жалость. Они все жалели меня. Там не было никакого намека на то, что я за долгие годы жизни привыкла видеть в глазах всех окружающих мужчин. Похоть. Желание.

Я выглядела отвратительно. Никакое зеркало не требовалось, достаточно было наблюдать за подобной реакцией на мое появление.

А если так теперь и останется? Я уже не была молоденькой девочкой, которой не требовался никакой уход. Три месяца без умывания, без крема, без масок. А уж если оценить климат в темнице, полное отсутствие света. Если честно, мне не хотелось знать, сколько морщин прибавила эта безумная встряска.

Началось восстановление.

Меня тщательно выкупали, отмассажировали, натерли различными маслами. Далее последовала стрижка. Маникюр. Педикюр. Депиляция. С моего тела удалили все лишние волосы. Позже появился врач. Женщина внимательно осмотрела меня, взяла анализы. На следующий день ждал визит стоматолога. К счастью, зубы оказались в полном порядке.

Я рискнула посмотреть на себя, когда осталась одна. Подошла к зеркалу и затаила дыхание. От увиденного глаза защипало.

Бабка. Так он сказал? Ну возможно, все было и не так плохо с учетом обстоятельств, просто я выглядела явно старше своих лет. Синяки под глазами, морщины в уголках. Глубокие линии прорезали лоб и складка на переносице отметилась гораздо четче.

Тюрьма никому не пойдет на пользу, особенна та, в которой я побывала.

А взгляд? Я ждала увидеть гнев, ярость, бурю эмоций, но вместо этого натолкнулась на глаза затравленного животного. Больная измученная зверушка, вот на кого я похожа.

Нет, так дело не пойдет.

— Я хочу на море, — прямо бросаю Черткову.

Он выгибает бровь и отрывает взгляд от экрана своего мобильного. На секунду. Ничего не говорит и снова изучает почту.

— Мне нужен свежий воздух, — выдаю я.

— Выйди на балкон.

— Это не то.

— Тогда в сад.

— Вокруг ограда. Я чувствую себя взаперти. До сих пор. Ты должен выпустить меня на волю, если хочешь, чтобы у нас получилось вместе работать. Иначе не пойдет.

— Вот как, — замечает вкрадчиво и отправляет телефон в карман, подходит вплотную ко мне, не прикасается, но давит мрачной аурой. — А может, надо напомнить тебе, что реально означает быть взаперти?

— Ты не посмеешь.

— Ход завалили землей. Замуровали. Стены темницы дополнительно укрепили. Теперь оттуда не выбраться наружу. Никому и никогда.

От его слов окатывает холодом. Воспоминания всплывают темным и ужасающим калейдоскопом. Кошмар оживает вновь.

Тянет взвыть от безысходности, упасть на колени и бормотать «нет, нет», вцепиться в ноги палача, униженно молить о пощаде.

Но я не должна показывать ему слабость.

— Я и оттуда выберусь, — говорю твердо. — Я всегда выбираюсь. Забыл? Мы с тобой из одного теста, Чертков. Факт.

— Тебе реально пора прогуляться.

— Верно, — киваю. — По морскому берегу. И пляж ведь недалеко отсюда. Так чего тебе стоит выбраться туда на пару дней? Будешь и дальше держать меня под присмотром. Куда я денусь? Мы же заодно, пока не расправимся с главным виновником.

— Хорошая попытка, — хмыкает и разворачивается на выход.

— Я выгляжу как жертва. Забитая и запуганная. Никто в здравом уме не поверит, будто между нами нормальные отношения.

Чертков не оборачивается, но останавливается на пороге.

— Ты нанял для меня врачей и косметологов, но ничего не поможет лучше моря и открытого пространства, залитого солнцем. Я точно знаю.

— Я должен отвезти тебя на курорт?

— Сам решай.

Я плохо представляю, в чем именно заключается замысел Черткова, но становится понятно, что важная часть — игра в романтику между нами. Почему? Это остается загадкой. Если я буду смахивать на жертву домашнего насилия, в нашу любовь не поверят. План не сработает.

Я практически не удивляюсь, когда мы покидаем замок на следующий день. Отправляемся к морю.

Душа ликует. Хочется подпевать песням, которые звучат в автомобиле. Невольно закусываю губу.

— Довольна, что веревки из меня вьешь? — вопрос Черта заставляет вздрогнуть.

Я смотрю в черные глаза и как будто проваливаюсь в зияющую бездну.

— Дурацкая шутка, — замечаю тихо.

— Факт, — возвращает мне мои же слова. — Но это же хорошо. Мужик обязан под бабу прогибаться. Так? Мы репетируем. Выходит удачно.

— Да уж, просто супер, — невесело усмехаюсь. — Только я понятия не имею о твоих намерениях и не могу тебе доверять.

— Ты хотела меня пристрелить.

— Ты бросил меня в каменный мешок.

— У каждого из нас свои недостатки.

— Точно, — складываю руки крестом на груди. — Например, ты больной ублюдок, для которого нет ничего святого. Я рассказала тебе о своих кошмарах в момент слабости, а ты использовал это против меня, подготовил дьявольский план.

— Когда?

— Ты серьезно? — поражаюсь. — Ты швырнул меня в темницу, прямо как мой отец, когда лечил от наркотической зависимости жесткими методами. Ты повторил худшие дни моей жизни, только еще сильнее это усугубил.

— Я о таком даже не думал.

— Издеваешься?

— Я хотел тебя грохнуть, — произносит с кривой ухмылкой. — Но отправил подальше. С глаз долой, из сердца вон.

— У тебя нет сердца.

— Валяй.

— Почему тянул? — спрашиваю и ощущаю, как мучительно сильно давит под ребрами от этих слов. — Убил бы сразу.

Черт поворачивается, смотрит на меня.

— Нет, не выйдет, — бросает он.

— Почему?

— Слишком сильно вросла. Отдирать придется. С кровью. С мясом. Только потом отправлю в расход.