Карт бланш во второй жизни

Ника Мор

Сложно жить! А еще сложнее жить даме предпенсионного возраста в теле ребенка. Но, как говорил кто-то из умных, возраст это недостаток, который очень быстро проходит. Будем привыкать и расти! Только как найти любимого, выйдя из нежного возраста, если ты кадровик в энном поколении и каждое свидание похоже на собеседование? Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 3. Поступление

— А подробности?

— Какие?

— Зачем ему на меня смотреть?

— Ты поступаешь в академию. Это обязательно при проявлении дара. Не сейчас, конечно. С нового учебного года. Через месяц закончится текущее обучение, потом два месяца перерыв. Правда Пьер уедет на месяц на практику. Но потом вы, вместе, вначале учебного года отправитесь на занятия. У Пьера пятый, предпоследний курс, у тебя первый.

— А ректор нам зачем? — хотелось, конечно, спросить про кузнеца, как в фильме «Формула любви» — «Зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь?».

— Как зачем? Сила у тебя есть. Нужно понять, какой она направленности.

Так я и так скажу. Разрушительной направленности. Единственное, что меня остановит — установка предохранителя с возможностью замены.

— А как он поймет?

— Не переживай. Тебя погрузят в транс и проведут необходимые исследования. Это не больно и безвредно.

А вот это плохая новость. Были когда-то под наркозом? И я была. Но самое страшное не это. Страшно наблюдать, как люди от него отходят. Ты как бы в сознание, но мозг и чувство самосохранения отсутствуют напрочь. За несколько часов нахождения в реанимации после родов я выслушала несколько покаяний про любовников, рассказы про схроны денег и драгоценностей, а также бесчисленное количество жалоб на родственников. Страшно подумать, что я буду нести. В лучшем случае, после процедуры, меня ожидает психушка, в худшем — костер. Задумалась.

— А без этого?

— Без этого нельзя. Это прописано в уставе академии. Он магически защищен от вмешательств. И если не соблюсти все процедуры, прописанные в нем, зачисление не произойдет.

Бежать? Или что?

— Почему ты переживаешь? — Пьер встал и подошел ко мне.

— Боюсь, что могу сказать лишнее и вы из-за меня пострадаете. Все же жизнь у меня была немного другая, чем у вас. — не договорила, конечно, всей правды, но ведь и не соврала.

Мужчина побледнел, на скулах заходили желваки.

— Я приезжал за тобой. Каждый год. Мне жаль, что ты так долго прожила в приюте. Хотел бы вернуть все назад, оградить тебя от неприятностей и лишений, но не могу. Прости.

Он корит себя? За меня? Нужно срочно исправить ситуацию. Это, конечно, благородно, но зачем ему тащить на себе чувство вины? Тем более, что я не считаю себя жертвой. Спать было где, есть тоже. Одежда и обучение присутствовали. Не лучшие, но ведь и не худшие.

— Пьер, все хорошо. Не кори себя. Я тронута твоей заботой. Знание о том, что ты меня не забыл — греют мне душу. Ты самый благородный и чуткий мужчина из тех, кого я знаю. — улыбнулась ему.

На лбу мужчины разгладилась морщинка, он порывисто прижал меня к себе и тихо прошептал: — Я скучал, Филя. Каждый день, каждую минуту, каждый миг своей жизни.

Обняла его в ответ. Наверное, сейчас мы оттаивали, отогревались душой, прорастали корнями друг в друга. Становились близкими, родными людьми, понимая, что наше одиночество заканчивается сейчас, в эту минуту.

— Дядя, мы можем ограничить перечень вопросов и установить запрет на личную жизнь при погружении в транс?

— Этого никогда не делали. Но, думаю, да. Обоснуем это детской травмой, связанной с гибелью отца. Ну, что, едем?

— Да. — эх, была не была, поеду, похоже отвертеться все равно не получится.

Утром встали, оделись, позавтракали и поехали в академию. Нас не ждали. Ну как бы ждали, но в график встреч не включили. Поэтому мы маялись в ожидании в приемной. Пили чай, жевали печеньки. Пьер периодически заглядывал мне в глаза, реагируя на любые мои телодвижения. Не взорвалась только потому, что была уверенна, что стоить мне высказать свое — фи, он пойдет брать штурмом кабинет этого нехорошего человека. Последствия при этом просчитать практически невозможно, уровень темперамента и тактичности ректора неизвестен.

Посидев четыре часа, решила, что не стоит провоцировать своих мужчин, пусть уж лучше выгонят меня. Дядя ненадолго отлучился, Пьера попросила принести мне из столовой булочку. Когда мужчины вышли, встала и зашла в кабинет.

За столом сидел высокий, жилистый молодой человек с белоснежными длинными волосами, заплетенными в сложную косу, и что-то писал. Милота какая. Бывают же мужчины, у которых волосы смотрятся не как грязные и неухоженные сосульки, а как произведение парикмахерского искусства.

— Добрый день, уважаемый. — Хотя, конечно, хотелось сказать — неуважаемый, мужчина поднял на меня глаза цвета грозового неба.

— Простите, если вы так заняты, может, мы пойдем? Не будем отнимать ваше драгоценное время. Хотели показать, что вы здесь главный? Показали. Получили удовлетворение? Рада за вас. Но, на будущее, вас ждут несколько человек, могли бы обозначит время, которое будете заняты? Чтобы мы приняли решение, стоит ли ждать вашей милости.

— Я учту. — Раздалось со стороны спины. Развернулась. У дверей, опираясь на шкаф плечом, стоял мужчина лет тридцати пяти, подтянутый, с рельефной мускулатурой, темными короткими волосами и карими глазами. Он перевел взгляд на молодого человека за столом.

— Встретимся позже.

Перевел взгляд на меня. Медленно прошелся сверху вниз, задерживая взгляд на стратегически важных местах для девушки.

— Учиться хотите или так, партию присмотреть приехали?

— А можно озвучить все варианты?

— Пошутить любим?

— Не без этого.

— Ничего, у нас быстро шутить отучат.

— Не в моем случае.

— То есть, где нужно вовремя остановиться, вы тоже не знаете?

— Это вы мне так заткнуться предложили? — я начинала закипать.

— А поможет?

Я шумно выдохнула и сжала кулаки. В эту же секунду от меня пошла волна. Легким взмахом мужчина ее нейтрализовал.

— Грег, заходите. Все закончилось.

В комнату вошел дядя и Пьер. Ректор сел за стол.

— Да, уровень посмотрел. В транс вводить не будем. Зачислена на факультет боевиков. Основная стихия воздух, но с возможностью посылать направленный поток магии. Сможет передавать магический сгусток тем, у кого резерв будет исчерпан. Стратегически важная единица в бою.

В каком бою? Каких боевиков? У меня в прошлой жизни при виде лестницы отдышка начиналась. А в этой конституция голодной мыши. Ни там, ни там, звездой боев без правил не стать. Он мне мстит что ли????

Пьер побелел. Ну, вот! Однозначно это не к добру.

— Ректор, но на нашем факультете нет девушек.

— Поправлю, не было. Сейчас будет. — И смотрит на меня, не отрывая взгляд. Реакцию проверяет, да? Ждет? Что я зарыдаю, ждет? Да, ни за что! На зло врагам, на радость маме.

Нацепила маску безразличия и презрения. Мы и не такое в день зарплаты переживали. Подумаешь, факультет какой-то. Они еще сами пожалеют, что взяли меня. Взяла под руку Пьера и томным голосом произнесла.

— Пойдем, дорогой. У нас еще столько дел.

— Без дорогого. — Подал голос ректор.

— Почему?

— Ему еще месяц учиться, потом практика. — И краешками губ улыбается. Уел, думает? Ха!

Встала на цыпочки и поцеловала Пьера в губы.

— Жду возвращения, дорогой. — Пьер замер и не двигался. Переборщила, похоже. В ступор мужчина впал. Нужно как-то в чувство привести. Прижала его к себе максимально близко и прошептала в ухо: — Пьер, что с тобой? Ты что замер? Плохо тебе?

— Я постараюсь вернуться быстрее. — Обнял меня и как поцелует в засос. А я еще переживала, что смутила его. Вот как надо ситуацию в свою пользу использовать. Доигралась.

— Так, отлипли друг от друга. Пьер — в общежитие. — Ректор сидел за столом, нахмурившись.

Пьер последний раз чмокнул меня в нос, и счастливый унесся.

— Вы со всеми так себя ведете?

— Не переживай, ваша честь будет неприкосновенна и чиста, аки слеза младенца. Честное пионерское.

— Не знаю, рад ли я этому… — Я открыла рот, чтобы съязвить, но не успела, мужчина сказал: — Свободны. — И углубился в чтение бумаг на столе.

Захлопнула рот, пожала плечами, и мы с дядей вышли из кабинета.

— Странно, что он тебя не расщепил на атомы. — Произнес Грег.

— А мог?

— Еще как. Нрав у него крутой.

Оставшиеся три месяца Грег готовил меня к поступлению в академию. В основном, конечно, уделили время пробелам в знаниях. Их было не очень много, хорошо, что я в приюте прочитала все книги из библиотеки. Здесь в свободное время я тоже читала, гуляла и кушала. У меня красиво округлились по женскому типу выпуклости и вогнутости. Увеличились верхние и нижние девяносто, стало очевидно, что талия узкая, ножки и ручки изящные. Куколка, а не девушка. Волосы заблестели, появился румянец. Ну, все! Я на финишной прямой к фигуре своей мечты!

С замиранием ждала, когда вернется Пьер с практики. Нужно выбрать стратегию поведения. Не хотелось бы выйти замуж до того, как узнаешь человека. Но и обижать его не планировала.

Все мои страхи оказались преждевременными. Пьер вернулся после нескольких тяжелых ранений. На практику его отправили в места, где есть пересечения нижнего мира и нашего. Из нижнего ползли различные чудовища, действующие войска их сдерживали. Адепты академии должны были быть на подхвате, но случайно оказались в центре сражения.

Снова задумалась. Действительно ли мне так необходимо обучение в академии. Тем более, на таком опасном факультете. Лучше быть безграмотной, но живой, чем грамотной, но мертвой.

Пьер меня заверил, что девушек в те места вообще не отправляют, это очень опасно. Немного успокоилась. Весь месяц, до начала обучения, самозабвенно игралась в доктора и пациента. Мужчина с улыбкой выполнял все мои требования и распоряжения. Дядя тихо посмеивался над нами.

Собираясь в академию, решила блеснуть всем, что нажила за эти несколько месяцев. Потуже затянула корсет, еще уменьшив талию и увеличив грудь. Надела платье нежного голубого цвета, с рукавом фонариком и декольте, в котором было немного видно розовые полушария и ложбинку. Красиво уложила волосы, подняв их в верх. Стало видно длинную тонкую шею. Нанесла немного косметики. Да, да. Дядя, в отсутствии Пьера, очень скучал, поэтому баловал меня беспощадно. Шопинг мне устраивали регулярно.

К окончанию сборов на меня из зеркала смотрела девушка, на которую не запал бы только ленивый. Хороша… В комнату зашел Пьер, что-то говоря и замер на полуслове. Потом развернулся и крикнул в коридор: — Грег! Срочно сожги все вещи Фили! Они никуда не едет.

— Что произошло? — заглянул дядя, глаза его округлились.

— Да… Сильно. Значит, факультет боевиков? Даже не знаю, радоваться за них или сочувствовать… — Стоит и улыбается.

— Что? Что не так? — посмотрела на Пьера, осмотрела себя. Все же хорошо, чистая, красивая, пахну хорошо.

— Думаю, что из артефактов на тебя повесить, чтобы не украли. — тихо произнес Пьер.

— Фух… Я уже думала что-то серьезное… Не переживай. Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет.

— Что?

— Не бери в голову, пошли. — и мы отправились в академию.

У ворот академии стоял ректор и лично сверял список первокурсников с их документами, распределяя поступивших на факультеты.

Я подошла. Помощник ректора назвал мое имя. Ректор хмыкнул.

— О! Гроза моих эротических снов нас посетила. — Поднял глаза, уткнулся взглядом в область груди, переместил взгляд вверх. Лицо вытянулось от представшей перед ним картины.

И если в моем прошлом виде его фразу восприняли бы как сарказм, то сейчас звучало как похабное предложение. — Я пошла красными пятнами. Ректор ответил тем же.

— «Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я — чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь жду"*. ответила фразой из фильма.

— Эммм. Простите. Наверное, это не очень уместная, неумная и неприличная шутка. — так, кто ж спорит! Не вовремя вы, уважаемый, свое чувство юмора продемонстрировать решили.

Взяла Пьера за руку, посмотрела на него и со слезинкой в глазках спросила:

— Мне куда идти? — пусть этот гад угрызениями совести мучится.

Пьер поцеловал мои пальчики и показал, где стояли первокурсники боевики. Я подошла и встала рядом. Меня осмотрели с ног до головы, позубоскалили на тему своей животной притягательности, девушек, которые не могут стоять в стороне и успокоились. Видимо, решили, что я ошиблась факультетом. Тем более, что ректор так и не назвал место моего распределения.

После переклички к группам подошли кураторы. К нам подошел не человек. Шкаф. Я даже дышать перестала. Как представила, что посмотрела на него криво, а он расстроился… Нельзя его расстраивать, вообще нельзя.

Он взял в руки список и стал зачитывать. Дошел до буквы, с которой начинается моя фамилия. Открыл рот и завис. Закрыл. Стал шевелить губами. Ну, давай же уже, ожидание смерти хуже самой смерти.

— Фелиция??? — обвел взглядом мужчин и остановился на мне. — Фелиция?

Он же не думает, что я глюк?

— А как это? А что? Ооооо… — мужчина смотрел на меня с недоумением. — К нам?

— «Некоторые пары созданы для любви, мы же были созданы для развода.» ** — ответила на его зажигательную фразу. Мужчина подошел ко мне ближе, сощурил глаза и посмотрел сверху.

Я запрокинула голову и смотрела с вызовом. Тяжело, конечно, смотреть с вызовом снизу, тем более, когда в шее хрустит от неестественного угла наклона, но я держалась и щурила глазки в ответ.

— РЕКТОР! — разнеслось над студентами. Сверху на меня полетели слюни и, кажется, остатки еды. Меня передернуло, надеюсь это не отдельная форма жизни.

Сзади послышался шум и мне в затылок что-то уперлось.

— Что происходит? — о, ректор подтянулся?

— Это что? — здоровяк ткнул в меня пальцем. Выдохнула с облегчением, ура, не попал!

— Ваша адептка. А что не устраивает?

— Она девушка!

— Вижу, что не мальчик. В чем суть претензии?

— Да она, она… У нас и комнаты отдельной для нее нет.

Так, а это уже плохая новость. Надо бы отследить реакцию ректора, но шею уже не разогнуть, кажись клинануло. Еще и слюни на лице.

— Фелиция. А почему вы молчите? Вам же всегда есть, что сказать. — ректор развернул меня к себе. Заглянул сверху. Потом что-то понажимал на шее и меня отпустило. Подал платок. Демонстративно достала свой платочек из декольте, подняла глаза и замерла. 20 пар глаз было устремлено в место откуда я только что достала эту заветную тряпочку.

— Нет, ну так нельзя, мне так всю дисциплину под хвост пустят. — проникновенно вещал шкаф, разговаривая с моей грудью.

* Обыкновенное чудо.

** Тот самый Мюнхгаузен.